«Мы лишь гнали эти волны к берегу»

«Мы лишь гнали эти волны к берегу»

ЦРУ предупредило Белый дом, что потеря американского влияния в Индонезии сделает победу во Вьетнаме бессмысленной. Агентство не жалело сил на то, чтобы отыскать нового лидера для самой густонаселенной мусульманской страны в мире.

Затем, в ночь на 1 октября 1965 года, грянуло политическое землетрясение.

Спустя семь лет после того, как ЦРУ попыталось его свергнуть, индонезийский президент Сукарно втихаря начал то, что иначе как заговором против собственного правительства назвать было нельзя. После двух десятилетий правления страной его здоровье и авторитет были изрядно подорваны, и он решил укрепить власть, вступив в союз с Индонезийской коммунистической партией (ИКП). Эта партия значительно выросла в численности и окрепла, привлекая в свои ряды все новых и новых членов в результате непрерывных напоминаний о том, как ЦРУ пыталось посягнуть на национальный суверенитет страны. Теперь это была самая большая в мире коммунистическая организация за пределами России и Китая, имеющая в своем составе 3,5 миллиона членов.

Уклон Сукарно влево оказался фатальной ошибкой. В вышеупомянутую ночь были убиты по меньшей мере пять генералов, включая начальника штаба индонезийской армии. По государственному радио объявили, что управление страной в свои руки взял революционный совет, чтобы защитить президента и весь народ от ЦРУ.

У резидентуры ЦРУ в Джакарте были друзья в армии и правительстве. Один из агентов был особенно важным и ценным: Адам Малик, сорокавосьмилетний разочаровавшийся экс-марксист, который работал послом Сукарно в Москве, а позднее – министром торговли.

После ссоры с президентом в 1964 году Малик встретился с сотрудником ЦРУ Клайдом Макэвоем на конспиративной квартире в Джакарте. Макэвой был тайным агентом, который десятилетием раньше помог завербовать будущего премьер-министра Японии, а в Индонезию приехал с указанием просочиться в ИКП и правительство Сукарно.

«Я завербовал Адама Малика и контролировал его работу, – сказал Макэвой в интервью в 2005 году. – Это самый высокопоставленный из завербованных ранее индонезийцев». Их познакомил общий друг, поручившийся за Макэвоя; посредником стал японский бизнесмен в Джакарте и бывший член Коммунистической партии Японии. После вербовки Малика ЦРУ заручилось одобрением на проведение в жизнь интенсивной программы секретных операций, целью которой было вбить политический клин между левыми и правыми в Индонезии.

Затем, через несколько ужасных недель в октябре 1965 года, индонезийское государство раскололось надвое.

ЦРУ стремилось объединить теневое правительство – тройку в составе Адама Малика, правящего султана Центральной Явы и армейского генерал-майора Сухарто. Малик использовал свои связи с ЦРУ, чтобы устроить ряд секретных встреч с новым американским послом в Индонезии Маршаллом Грином. Посол сообщил, что встретился с Адамом Маликом «в тайной обстановке» и получил «весьма ясное представление о том, что думают Сухарто и сам Малик и что они предлагают сделать», чтобы избавить Индонезию от коммунизма через новое, возглавляемое ими же, политическое движение Кап-Гестапу.

«Я приказал, чтобы все 14 портативных радиостанций, которые имелись у нас в посольстве для аварийной связи, были переданы Сухарто, – сказал посол Грин. – Это обеспечило дополнительную внутреннюю безопасность для него лично и для его высшего офицерского состава», а также дало ЦРУ возможность контролировать их деятельность. «Я сообщил об этом в Вашингтон и получил весьма приятную ответную телеграмму от Билла Банди», заместителя госсекретаря по Дальнему Востоку и хорошего друга Грина, с которым их связывало почти тридцать лет, со времени учебы в Гротоне.

В середине октября 1965 года Малик направил помощника в дом старшего политического офицера американского посольства, Боба Мартенса, который служил в Москве в то время, когда Малик был, соответственно, индонезийским посланником. Мартенс передал эмиссару рассекреченный список из шестидесяти семи лидеров ИКП – список, который он лично собрал из вырезок коммунистических газет. «Это был конечно же не список приговоренных к смерти, – сказал в интервью Мартенс. – Это был некий инструмент для некоммунистов, которые в основном боролись за жизнь – вспомните: результат борьбы между коммунистами и некоммунистами все был подвешен в воздухе! – узнать организацию с другой стороны». Две недели спустя посол Грин и шеф ЦРУ в Джакарте Хью Тоувер начали получать вторичные донесения об убийствах и злодеяниях в Восточной и Центральной Яве, где с благословения генерала Сухарто гражданскими террористическими группами уничтожались тысячи людей.

Макджордж Банди и его брат Билл решили, что Сухарто и Кап-Гестапу вполне заслуживают американской поддержки. Посол Грин предупредил их, что помощь никак не должна поступать со стороны Пентагона или Государственного департамента. Это не удалось бы скрыть; политические риски были слишком высоки. Три выходца из Гротона: посол, советник по национальной безопасности и заместитель госсекретаря по Дальнему Востоку – договорились о том, что финансирование нужно поручить ЦРУ.

Они согласились оказать поддержку индонезийской армии в форме медикаментов на сумму 500 тысяч долларов, которые предстояло переправить в Индонезию через каналы ЦРУ. При этом было оговорено, что армия продаст эти товары за наличные деньги. Кроме того, вышеупомянутые чиновники временно одобрили отгрузку сложного коммуникационного оборудования для индонезийских военачальников. Посол Грин, посовещавшись с Хью Тоувером из ЦРУ, отправил телеграмму Биллу Банди, в которой рекомендовал достойно оплатить труды Адама Малика:

«Настоящим подтверждаю ранее уже выраженное мной согласие с тем, чтобы предоставить Малику 50 миллионов рупий [примерно 10 тысяч долларов] за активную деятельность Кап-Гестапу. Эта вдохновленная армией, но укомплектованная гражданскими лицами группа до сих пор несет на себе бремя усилий по подавлению мятежников… Думаю, наша готовность помочь ему именно таким образом представит в голове Малика наше одобрение его существующей роли в антикоммунистической борьбе и будет способствовать хорошим отношениям между ним и армией. Возможности обнаружения и последующее разоблачение нашей поддержки в данном случае минимальны».

В Индонезии поднялась волна насилия. Генерал Сухарто и Кап-Гестапу уничтожили массы людей. Позднее посол Грин сообщил вице-президенту Хьюберту Хамфри в кабинете последнего в американском Капитолии, что в «кровавой резне» убито «300 – 400 тысяч человек». Вице-президент упомянул в беседе, что давно знает Адама Малика, а посол похвалил его как «одного из умнейших людей, которых он когда-либо встречал». Малик был назначен министром иностранных дел и впоследствии приглашен на двадцатиминутную беседу с президентом Соединенных Штатов в Овальном кабинете. Большую часть отведенного времени они проговорили о Вьетнаме. В конце беседы Линдон Джонсон сказал, что с живейшим интересом наблюдает за событиями в Индонезии и передает наилучшие пожелания Малику и Сухарто. При поддержке Соединенных Штатов Малик позже стал председателем Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций.

Посол Грин пересмотрел свои оценки числа погибших в Индонезии на секретном заседании Сенатской комиссии по иностранным делам. «Думаю, эти оценки следует поднять до 500 тысяч человек, – заявил он при даче показаний, рассекреченных в марте 2007 года. – Конечно, точного числа не знает никто. Мы просто судим по количеству селений, которые были полностью истреблены».

Председатель комиссии, сенатор Дж. Уильям Фулбрайт из Арканзаса, задал прямой вопрос:

– Участвовала ли наша страна в перевороте?

– Нет, сэр, – ответил посол Грин.

– А принимали ли мы участие в предыдущей попытке переворота? – спросил сенатор.

– Нет, – ответил посол. – Не думаю.

– А сыграло ли в этом какую-либо роль ЦРУ? – спросил Фулбрайт.

– Вы имеете в виду события 1958 года? – уточнил Грин. Агентство, естественно, с самого начала контролировало тот неудачный переворот, завершившийся полным провалом.

– Боюсь, что не могу ответить, – сказал посол. – Я ведь точно не знаю, что произошло.

Это был рискованный момент, когда речь шла о том, что фактически Индонезию подталкивали извне к пагубной операции и ее смертельным последствиям, но сенатор предпочел об этом умолчать.

– Никто толком не знает, было ли здесь вовлечено ЦРУ или нет, – сказал Фулбрайт. – Мы же в этом точно не участвовали.

– Нет, сэр, – подтвердил посол. – Определенно нет.

Более миллиона политических военнопленных было брошено в тюрьмы при новом режиме. Некоторые томились в заключении десятилетиями. Многие узники так и погибли, не выйдя на свободу. Индонезия оставалась военной диктатурой до самого окончания холодной войны. Последствия тех ужасных репрессий ощутимы и по сей день.

В течение сорока лет Соединенные Штаты отрицали, что имели какое-либо отношение к резне в Индонезии, которая велась во имя антикоммунизма. «Мы сами не создавали эти волны, – заявил Маршалл Грин. – Мы лишь гнали их к берегу».