Глава 9 «Арсенал»
Глава 9
«Арсенал»
О группе источников «Арсенал», так же как об «Оксфордской группе», к сожалению, не представляется возможным рассказать подробно. Причин этому две: 1) ее члены не были идентифицированы, за исключением тех, которые были раскрыты в результате частичного провала, обусловленного успешной операцией английской контрразведки; 2) ограниченность и аморфность информации, объясняемая спецификой ее Создания и функционирования.
Первое документальное свидетельство существования группы «Арсенал» содержится в докладной записке Евгения Мицкевича (АНАТОЛИЙ) на имя начальника ИНО ОГПУ Артузоба. Она не датирована, но, судя по содержанию, должна быть отнесена к первой половине 1933 года, так как речь в ней идет фактически о создании нелегальной резидентуры на ОСТРОВЕ. Как известно, Начало нелегальной работе в Англии на постоянной основе положили Арнольд Дейч и Игнатий Рейф, направленные ИНО ОГПУ в Лондон во второй половине 1933 года. Имея в виду воссоздание разведывательной работы на ОСТРОВЕ, Мицкевич писал Артузову:
«В Англии имеется две законсервированные группы разведчиков, работавших на нас, одна из них «Арсенальская» и другая… (обозначена группа В-1. — О.Ц., см. главу «Создание и первые шаги»). Обе эти группы довольно перспективные, и нужно принять меры, чтобы их поднять.
Группу «Арсенал» составляют лица, работающие на предприятиях: 1) «Арсенал» (испытание снаряжения и вооружения); 2) «Армстронг» (танки, орудия, винтовки, моторы); 3) «Ферст-Браун» (танки и бронированная сталь).
Минусом этой группы было то, что возглавлял ее видный деятель английской компартии. Вся же сеть беспартийная…
Группу «Арсенал» можно восстановить путем передачи сети нашему нелегальному резиденту…
Нелегальным резидентом в Лондон можно было бы направить Рейфа (без жены), которому и поручить эти две группы. Во всяком случае, резидентом должен быть человек, знающий хоть один язык, и кроме того, он должен быть из аппарата Центра».
Артузов принял предложения Мицкевича, и в Лондон были направлены Рейф и Дейч, а в июне 1934 года в качестве резидента вновь созданной нелегальной группы — Александр Орлов. Из переписки группы ШВЕДА, получившей свое название по оперативному псевдониму Орлова, с Центром следует, что работа по возрождению «Арсенала» была возобновлена и шла успешно. Именно этим обстоятельством объясняется отсутствие в переписке каких-либо подробностей и драматических поворотов событий, и она представляет собой, в сущности, препроводительные записи к направлявшимся в Центр разведывательным материалам. Более подробные сведения, позволяющие составить представление о группе «Арсенал», можно почерпнуть из записок Арнольда Дейча, подготовленных им весной 1939 года по просьбе Центра.
Организатором и руководителем группы «Арсенал», о котором писал Мицкевич в докладной записке Артузову, был Перси Глейдинг, фигурировавший в судебном процессе над сотрудниками «Вуличского арсенала» в 1938 году. Он и еще два его товарища были арестованы Скотленд-Ярдом в результате успешной операции английской контрразведки по внедрению своего агента в советскую разведывательную сеть (мисс Грей, см. документальные фрагменты к биографии Теодора Малли). В оперативной переписке разведки НКВД Глейдинг значился под псевдонимом ГОТ, и Дейч, характеризуя источников лондонской резидентуры, писал о нем:
«ГОТ. Я с ним встретился по явочным условиям в апреле или мае 1934 года. Он был членом английской компартии со времени ее основания и однажды членом ЦК. Учился на Ленинских курсах в Москве. До 1928 года возглавлял лондонский «Арсенал». В последнее время был секретарем Антиимпериалистической лиги. Он нам привел: АТТИЛУ, НАСЛЕДНИКА, ОТЦА, БЕРА, САУЛЯ, ШОФЕРА, НЕЛЛИ, МАРГАРИТ.
ГОТ — человек 38–40 лет. Пролетарского происхождения. Во время войны вел антимилитаристскую работу. Преданный нашему делу человек. Смелый, мужественный, старательный и трудолюбивый. Начитан и образован. Хороший организатор. Писал неплохо. Работая годами нелегально, он так никогда не смог избавиться от своих легалистских тенденций. До того как я начал сотрудничать с ним, он совмещал свою партийную работу с нашей. Материалы, касающиеся нашей деятельности, доставлялись ему прямо в партийное учреждение, и он их там хранил. Предосторожности и бдительности он не придавал должного значения. Для него каждый товарищ заслуживал доверия, даже если тот и не доказал этого на практике… Он не учитывал в полной мере и специфических условий нашей работы, хотя и был полон желания сделать для нас все возможное. Пока я с ним работал, я требовал безусловного соблюдения правил конспирации. Встречались мы редко: раз в один-два месяца. Я не разрешал ему получать или хранить материалы в его партийном учреждении. Людей, которых он рекомендовал, я принимал, и они в дальнейшем уже не должны были встречаться с ГОТОМ. В отношении лиц, рекомендованных ГОТОМ, мы принимали все меры предосторожности. Я давал ГОТУ возможность продолжать свою партийную работу, но требовал соблюдения осторожности. Он не знал ни моего имени, нй моего рода занятий, ни моего адреса. ГОТА это не устраивало, и он поговаривал о том, что ему вообще следовало бы бросить партийную работу и целиком переключиться на нашу деятельность. Кроме того, по его мнению, работу, которой занимались в Англии мы, должны вести не мы, иностранцы, а англичане. Нашу конспирацию он считал излишне гипертрофированной.
Когда в Лондон приехал МАНН (Теодор Малли. — О.Ц.), а затем Боровой (МИША. — О.Ц.), наша тактика в отношении ГОТА была изменена с учетом его предложений. Он оставил свою партийную работу и сосредоточился на нашей. Отныне рекомендации ГОТА стало достаточно, чтобы полностью доверять его протеже. МАНН часто встречался с ним. Они дружили домами. ГОТУ было известно прошлое МАННА (во время суда над ГОТОМ выяснилось, что провокаторше было известно военное прошлое МАННА. И узнала она об этом от ГОТА).
ГОТ — честный и надежный товарищ. Он был готов на любую жертву. Очень щепетилен в деньгах и вообще безупречный человек. Добропорядочный семьянин. Если бы в отношении его соблюдалась прежняя практика, то провала, скорее всего, не произошло бы.
В августе или сентябре 1934 года ГОТ познакомил меня с АТТИЛОЙ».
С этого момента согласно Дейчу начала разрастаться группа «Арсенал». В октябре 1934 года в нее вошел БЕР, в середине 1936-го — САУЛЬ, НЕЛЛИ и ОТЕЦ, в конце 1936-го — ПОМОЩНИК и ШОФЕР, в начале 1937-го — МАРГАРИТ. Редким для разведывательной практики курьезом стало включение в группу НАСЛЕДНИКА. Рассказывая об АТТИЛЕ; Дейч писал:
«[АТТИЛА] случайно привлек своего сына к нашей работе. Рейф плохо знал английский язык. АТТИЛА как-то рассказал ему о своем сыне и спросил, должен ли он привлечь его к нашей работе. Рейф не понял, о чем идет речь, и сказал «да». Тогда АТТИЛА привел на следующую встречу своего сына. Рейф поначалу испугался, но когда узнал, что это сын АТТИЛЫ, страшно разозлился. Мне пришлось встретиться с АТТИЛОЙ, чтобы узнать, как такое могло случиться. Оказалось, что виной всему было незнание Рейфом английского языка. Сын, однако, оказался полезным для нас человеком, и мы начали с ним работать».
Переданные советской разведке в 1941 году Блантом меморандум русского отделения английской контрразведки и заметки, составленные им лично по делу-формуляру МИ-5 на Глейдинга, позволяют взглянуть на историю группы «Арсенал» с другой стороны. В меморандуме о деле Глейдинга говорится следующее (приводится в изложении).
14 марта 1938 года британские подданные Глейдинг, Вильмяс и Вомак были осуждены за шпионаж и приговорены соответственно к 6, 4 и 4 годам тюремного заключения. Вильямс и Вомак были инженерами «Вуличского арсенала». Они были известны как коммунисты в течение многих лет, но в разведывательной деятельности до самого их ареста замечены не были. Глейдинг работал на «Арсенале» с 1924-го по 1928 год, когда он был уволен за коммунистическую деятельность. До марта 1937 года он был сотрудником Антиимпериалистической лиги, затем уволился и порвал все легальные связи с Компартией.
Раскрытие организации Глейдинга стало возможно благодаря агенту МИ-5, который именуется в меморандуме как мисс X. Эта женщина была внедрена в Компартию еще в 1931 году с целью установления контакта с руководителями КПВ. В 1935–1937 годах она поддерживала дружеские отношения с Глейдингом и другими видными коммунистами.
В феврале 1937 года мисс X. позвонила офицеру контрразведки и сообщила, что Глейдинг попросил ее снять квартиру для встреч с агентами. По указанию МИ-5 она согласилась. Квартира была снята на Холланд-роуд.
В конце апреля 1937 года Глейдинг пришел на квартиру в сопровождении доктора Петерса, который позднее был установлен контрразведкой как Пауль Хардт. Этот визит был вызван, по мнению МИ-5, необходимостью посмотреть квартиру и познакомиться с Мисс X.
В мае 1937 года Глейдинг предложил мисс X. уволиться из фирмы, где она работала машинисткой, снять на свое имя конспиративную квартиру и находиться при ней.
В августе 1937 года Глейдинг привел на квартиру мистера Стивенса, впоследствии установленного как Вилли Брандес, агент ОГПУ. Глейдинг сказал, что начиная с октября жена мистера Стивенса будет на этой квартире два раза в месяц производить фотографические съемки.
В начале октября супруги Стивенс принесли на квартиру «лейку» и прочую фотоаппаратуру и тогда же провели пробную съемку карты лондонского метро.
21 октября 1937 года миссис Стивенс принесла огромный чертеж, который был снят по частям. Мисс X. распознала чертеж морской пушки. Наружное наблюдение установило, что позже миссис Стивенс у Гайд-парка встретилась с мужем и еще одним человеком, которому и был передан завернутый в газету чертеж. Этим человеком был Джордж Вомак.
В начале ноября мисс X. узнала от Глейдинга, что мистер и Миссис Стивенс вернулись в Москву. 6 ноября они выехали из Англии в Париж.
В декабре Глейдинг взял фотоаппарат и, по словам мисс X., занимался фотографированием на дому. 12 января 1938 года мисс X. стало известно, что 15–16 января ему предстоит проделать важную работу — переснять некую книгу. 16 января наружное наблюдение зафиксировало его встречу с каким-то человеком, которому он передал газетный сверток и который был установлен как Чарльз Вальтер Манди, помощник инженера на «Арсенале».
21 января мисс X. позвонила в контрразведку, сообщив, что Глейдинг только что ушел из дома и направился на станцию метро «Черина-Крос», где должен в 8.15 встретиться с человеком, от которого получит материал для фотографирования. Сотрудники контрразведки подоспели на место встречи как раз во время передачи материала и арестовали обоих. Вторым человеком оказался Альберт Вильяме. Переданные материалы представляли собой техническую документацию некоего прибора, который являлся собственностью исследовательского отдела «Вуличского арсенала».
При обыске в квартире Глейдинга было обнаружено много любопытных материалов, в частности катушки с пленкой, на которой был отснят «Справочник о взрывчатых веществах» и чертежи авиационных конструкций, На квартире у Вильямса также были найдены фотоматериалы.
Вомак и Манди были арестованы 29 января 1938 года. У Вомака был найден чемоданчик с двойным дном, в котором он выносил чертежи из «Вуличского арсенала».
На суде Глейдинг, Вильямс и Вомак признали себя виновными. Манди виновным себя не признал, и в конце концов был освобожден.
В заметках Бланта по делу-формуляру на Глейдинга говорится, что оно начато в 1922 году с донесений о его официальной коммунистической И профсоюзной деятельности. В 1927 году он якобы был связан через Мессера с советской разведывательной организацией Кирхенштейна. Первые донесения от агента М12, то есть мисс X., она же Мисс Грей, начали поступать в 1933 году… Затем Глейдинг связался с агентом М3,-которого Блант идентифицирует как [Том?] Дрейберг, как с возможным контактом в Министерстве авиации.
Дело на Глейдинга состояло из донесений М12, докладов о его официальной деятельности, перехваченной корреспонденции и сообщений о его передвижениях. Было ясно, что Глейдинг в глазах английских спецслужб являлся весьма подозрительной личностью, но в деле не было никаких компроматов.
Представляет интерес заключение по делу об организации Глейдинга, которым завершается его обзор в меморандуме русского отдела МИ-5:
«Расследование, проведенное после окончания дела Глейдинга, пролило свет на советский военный и морской шпионаж в Англии в 1937 году.
Британские подданные, сотрудничавшие с советской разведкой, все являлись членами Коммунистической партии Великобритании. Все они прекратили открытую партийную деятельность, как только были завербованы в шпионскую группу. Многие другие британские коммунисты, кроме упомянутых, сильно подозревались в принадлежности к этой группе, но получить соответствующие доказательства на этот счет было невозможно.
Интересно отметить, что, хотя Глейдинг, несомненно, был создателем этой группы коммунистов-под-агентов, на протяжении всего времени за исключением двух последних месяцев перед арестом он не был волен самостоятельно осуществлять руководство группой и вербовку агентуры, а только исключительно с ведома советского резидента в Англии… Например, мисс X. получила разрешение продолжать работы, но не знала характера предстоящей работы, пока с ней не повидался и не проверил ее Пауль Хардт, он же Петерс.
Способ, которым Глейдинг добывал нужные СССР сведения военного и военно-морского характера, был весьма прост. Его агенты работали в различных департаментах и на заводах типа «Вуличский арсенал». Они брали нужные ему материалы вечером, уходя с работы; передавали Глейдингу, который немедленно переснимал их на пленку и в тот же вечер возвращал подагенту, который, в свою очередь, по-видимому, на следующий день возвращал их на место, туда, откуда накануне взял.
Совершенно очевидно, что советское посольство не финансировало организацию Глейдинга, не пересылало шпионские материалы в Москву. Известно, что, когда преемник Брандеса не приехал, как ожидалось, в начале января, Глейдинг стал беспокоиться о возможности материалов, которые скопились у него за предшествующие два месяца».