На войне как на войне
На войне как на войне
Группу высадили с «брони» в Аргестане. Эта горнопустынная местность, являясь частью Кандагарско-Газнийского плоскогорья, именовалась так по названию реки, протекавшей по ней. С севера и юга район прикрывали горные хребты. Изолированность и отсутствие крупных населенных пунктов и гарнизонов советских войск давали возможность мятежникам безнаказанно хозяйничать здесь, пока за дело не взялся спецназ. Теперь в этих забытых богом местах разведчики отряда регулярно били «духовские» банды, жгли их автомобили.
Для лейтенанта Гугина, командовавшего спецназовцами, это был один из первых самостоятельных выходов. Уже во время первого ночного перехода стало ясно, что он имеет нетвердые познания в топографии. Саня, видя, как неуверенно он ведет группу, откровенно злился. Лишние километры с грузом за плечами, равным весу его собственного тела, с каждым шагом безжалостно отнимали силы. Уйдя с Эдиком в хвост группы, они видели, как при движении вперед мечется ядро растянувшейся группы. Дождавшись, когда она опишет длинную дугу, срезали напрямик, делая свой путь короче.
Командир разведгруппы третьей роты лейтенант Гугин, весна 1987 г.
На счастье, у Гугина был грамотный заместитель командира взвода. Сержант, призванный в войска из Самары, внешне неприметный, среднего роста и такого же телосложения, рыжий, с веснушчатым простодушным лицом, он обладал сильным, несгибаемым характером. Свое воинское звание он заслужил ратным трудом на войне, а не стремлением угодить командиру. Поэтому группа подчинялась ему беспрекословно. Богатый опыт его многочисленных выходов помогал ему уверенно ориентироваться в хорошо знакомом районе. На вторую ночь, видя, что командир откровенно блуждает, сержант при остановках все настойчивее начал заглядывать в его карту и постепенно сам стал задавать направление движения.
На третью ночь выпало полнолуние. Равнина Аргестана была залита фосфорическим сиянием Селены. Идя в тыловом дозоре на значительном расстоянии от группы, Саша с Эдиком прозевали момент, когда идущие впереди спецназовцы остановились и резко стали садиться на землю. Не видя, откуда исходит опасность, и не понимая, что происходит, но подчиняясь общему движению, ребята завалились на бок. Саня быстро высвободил руки от лямок рюкзака, подтащил его к голове, используя как укрытие. Не отрываясь от земли, приподняв только руку, вытащил из бокового кармана ранца несколько пачек патронов и поспешно рассовал их по карманам. Предчувствие опасности заставляло его напряженно всматриваться во тьму. Ожидая начала боя, он с тоской огляделся, тревожно подумал: «Блин, как на ладони! Где командир?»
Вдруг замершие на земле, похожие на большие кули бойцы рывком оторвали свои тела и, топоча, рванули вбок. Саша и Эдик кинулись за ними. Подбегая, услышали глухие звуки ударов.
Разведчики поздно обнаружили караван из десяти ослов и нескольких погонщиков. Им оставалось замереть, чтобы атаковать, подпустив их вплотную к себе. Воспользовавшись внезапностью и численным перевесом, разведчики кулаками сбили с ног погонщиков и тут же скрутили им руки. При допросе пулеметчик группы, таджик, перевел слова испуганных путешественников: «Мы крестьяне, идем на свадьбу в кишлак, через который проходит нужная вам дорога». Их слова подтвердили обыск и досмотр торб, притороченных к ослам. Оружия не было. Спецназовцы попарно за лямки связали свои рюкзаки и навесили их на спины покорных животных. Те, принимая нелегкую ношу, вздрагивали всем телом, недовольно фыркая. Размотав чалмы погонщиков, связали им руки, свободные концы привязали к упряжи ишаков, и маленький вьючный караван в новом составе двинулся вперед.
Не прошло и часа, как головной дозор сообщил, что вышел к дороге и на них движется автомобиль. Короткий возглас Гугина «С ходу забьем» прозвучал для всех сигналом к действию. Не беря рюкзаки, большая часть бойцов рванула за ним к дороге. Саша торопливо стал снимать рюкзак с ишака.
— Не спеши. Здесь тоже нужно кому-то остаться, — полушепотом сказал рыжий сержант, кивком указывая на груженый караван. Тревожным взглядом проводил он убегающую группу.
В ночи показались фары машины. Шла она быстро, на скорости, не сбавляя оборотов даже на виражах.
— Возвращаются, — хмыкнул довольно сержант. Спецназовцы, тяжело дыша, вернулись к каравану. Гугин, распаленный азартом погони, выпалил:
— Не успели, метров триста не добежали до дороги. — Отдышавшись, добавил: — Машина пустая шла, скоро назад пойдет.
Караван, состоявший из груженых ослов, их хозяев, подгоняемый пинками разведчиков, торопливо засеменил вперед. Плоскогорье Аргестан изобиловало небольшими сопками. Хорошо накатанная дорога огибала одну из них у самого основания, далее в ста метрах от нее проходила под вторым холмом и уходила в удаленный от них не более чем на километр кишлак, раскинувшийся в отрогах небольшого горного хребта. На этих двух сопках, поделив разведчиков, командир и посадил группу.
— Минеры! Где минеры?
Саня оторвался от рытья окопа. Пригнувшись, подошел вплотную к нему и присел на одно колено.
— Ставь мины.
— Где? — пытался уточнить задачу Александр.
— Там, — ответил Гугин и неопределенно махнул рукой в направлении черной мглы.
Разведчик, вернувшись к своему окопу, коротко бросил Пучко:
— Собирайся! — Быстро выпотрошив на «Дождь» содержимое рюкзака, стал укладывать в него только необходимое: заряды, детонирующие шнуры, провода.
— Вова, где маскировочная сеть? Ты готов? — И, не дожидаясь ответа, скомандовал: — Пошли!
Спускаясь с сопки, проходя мимо крайнего окопа, Саня остановился, присел возле пулеметчика, сказал ему:
— Мы пошли к дороге, подниматься будем по распадку на тебя, смотри не замочи.
— Понял, давай, — окапываясь, ответил тот, не глядя на них.
— Ну, с богом!
Подрывники, груженные своим смертоносным грузом, осторожно двинулись в ночь. Еще когда командир рассаживал группу, Саша уже знал, где нужно поставить мины. Где-где, а на войне он чувствовал себя как рыба в воде. Природная смышленость, хорошо развитая интуиция, помноженная на боевой опыт, помогали ему выбрать хорошую позицию. Спустившись в распадок между двумя сопками, минеры остановились. Зная, что Вова слабоват в минно-подрывном деле, не желая терять ни минуты, Саша делал все сам. Устанавливая три мины, про себя прикидывал: «Так, подниму первый «куст» — машина встанет, — здесь самое удобное место для отхода. Если ломанутся сюда, всех разом положим. Крутые берега распадка ограничат их маневр, значит, угол сектора поражения делаю острее, увеличиваю огневую мощь». Движения его были выверенными и четкими. Установив заряды, подключил детонаторы. Кивком привлек внимание Пучко:
— Видишь лощину впереди? Я поставлю там оставшиеся мины. Цепляй катушку с проводами и пулей наверх. Подключишь подрывную машинку — и скачками ко мне.
Получив инструкции, Вова растворился в темноте, торопливо разматывая провода. Саня двинулся дальше. Слева от него в нескольких десятках метров слышалось негромкое шуршание, иногда легкое позвякивание. Это окапывалась вторая часть группы. «Теперь до них ближе, чем до своего окопа», — пронеслась мысль в его голове. В предгорье на окраине кишлака вспыхнули фары. «Черт», — ругаясь про себя, он стал лихорадочно распаковывать ранец. Со спины раздался шорох. Это вернулся напарник.
— Вова, машина пошла, — горячо зашептал в лицо ему Александр.
Владимир, впервые попавший в серьезную переделку, был напуган. Ему бывало страшно и в батальоне. Каждый раз, выдавая снаряжение уходящим на войну сослуживцам, он мысленно твердил свою молитву: «Только не я, только не я…» Ожидание приказа «Пучко, собирайся» делало его службу тягостно невыносимой. Каптер рано принялся считать дни до ее окончания.
— Бери катушку с проводом, тащи наверх. Если я не успею подняться, первым поднимешь этот «куст», — машина встанет. Если побегут по распадку — второй! Понял?
Пучко, осознав, что происходит, наигранно возмутился:
— Нет, я без тебя не пойду!
В то же мгновение, выбросив вперед руку, Саня нанес ему сильный удар кулаком в голову. Нависая над ним, клокоча от ярости, зашипел:
— Ползи, сука!
Пучко, заскулив, хлюпая носом, схватил катушку и, торопливо разматывая ее, полез вверх. Раздосадованный, что пришлось потратить драгоценные секунды на устранение игры в благородство, Саша, торопясь, оценил обстановку. Кивая вверх-вниз на ухабах лучами фар, машина шла на него по грунтовой дороге. Уже отчетливо был слышен натужный рев мотора. «Не успею, не успею отойти, — настойчиво стучало в сознании, — безопасное расстояние сзади от мин пять метров, черт!» Разведчик бросил нескрученные провода, схватил автомат. Тело, увлекаемое инстинктом самосохранения, дернулось в сторону. В это же мгновение какая-то властная могучая сила заставила его остановиться и развернуться на месте на сто восемьдесят градусов. Мозг работал, как хорошо отлаженный механизм. В метре от себя увидев неглубокую промоину в земле, моментально оценил: «Тело все не войдет, упаду на живот, голову прикрою автоматом». Пальцы продолжали скручивать провода подрывной линии с проводами детонатора: «Нет, не побегу. Сдохну, но не побегу!» Неведомая ему доселе сила заставляла смертельно рисковать.
Машина, не доехав до него каких-то ста метров, неожиданно остановилась. Захлопали двери кабины, были слышны удары ног о землю спрыгивающих с бортов пикапа «душманов». Закрывая телами свет от не-выключенных фар и отбрасывая причудливые тени, они толпились перед кабиной. Четверо, громко переговариваясь, направились вперед по дороге. «А пошли вы, суки… — уже со злостью думал минер, вворачивая детонатор в мину. — Все готово!» Одним движением накинув сверху на заряды кусок маскировочной сети, он проскользнул в промоину. Потянув к себе рюкзак, прикрыл им сбоку грудную клетку. Автомат, уперев магазином в землю, прижал к голове, вжался в дно мелкого укрытия. От машины раздался громкий гортанный окрик. «Духи», шедшие по дороге, остановились. Перекинувшись парой фраз между собой, развернулись и пошли обратно.
«Давай!» — мысленно скомандовал себе Саня, выскользнул из ненадежного укрытия и быстро пополз по распадку. «Дойдут до машины десять секунд, сядут — еще десять», — думал он, нещадно рубя локтями. Увидев слева груду камней, заполз за них «ужом» и затаился. «Все, здесь свои мины уже не опасны, фу…. Как там Пучко сработает?» — готовясь к бою, стараясь не греметь, пристраивая автомат среди камней, думал он. Восстанавливая дыхание, осмотрелся, решил отползти еще. Снова рывок, а вот и новая позиция. Боевики беспечно орали на всю округу, сгрудившись у капота. Разведчик, выждав момент, присел на корточки, не разгибаясь, рванул на сопку, залетев наверх, плюхнулся в мелкий окоп. Вова услужливо протянул ему флягу с водой.
«Духи» еще полчаса не трогались в путь. Банда была крупная, видимо не имевшая боевого опыта, недавно сформированная. Воины, одурманенные пропагандой вербовщиков о том, как легко убивать «неверных собак», не могли себе представить, что из охотников давно превратились в дичь. В их мозгах не укладывалась мысль, что шурави[34] дерзнут напасть на них ночью за десятки километров от своих гарнизонов. Вооруженные хозяева здешних мест не могли предположить, что от смертоносного шквала огня их отделяют мгновения. Погрузившись в автомобиль, они тронулись на встречу с вечностью… Заранее условившись с Гугиным, что сам без команды поднимет заряды, Саня выжидающе следил за приближающимся автомобилем, занеся ладонь над подрывной машинкой. «Пора!» Сгибаясь в поясе, всем телом навалился на шток.
Яркая вспышка озарила кабину автомобиля. Мины выплеснули вперед тысячи осколков. ТУК!!! Взрывная волна, чиркнув по сопке, полетела дальше в долину. Машина встала. БАМ, БАМ, БАМ, БАМ! По всему фронту в ее сторону частыми одиночными выстрелами безостановочно застучали стволы. Бандиты из-за машины, сбившись в кучу, как казалось, боком, неуверенно семеня ногами, двинулись в лощину между холмами, прямо на мины. «Ага, суки!» Саня, предвкушая, как безжалостно залп трех МОН-50 скосит их всех, обращаясь к Пучко, скомандовал:
— Поднимай!
Видя, что тот мешкает, выхватил из его рук подрывную машинку и, глядя в сторону едва различимых силуэтов, хлопнул ладонью по штоку. Взрыва не последовало. Вскинув глаза на напарника, он сразу понял причину.
— Я, я, — заикаясь, весь съежившись, запричитал Пучко. — Я их уже поднял… Прости, — глотая слезы, залепетал он.
— Скотина! — Саня с размаху рубанул его по голове подрывной машинкой, которую не успел выпустить из ладони.
С соседней сопки по «духам» ударил пулемет, моджахеды бросились назад врассыпную. БАМ, БАМ, БАМ, БАМ — одиночными выстрелами, часто, без пауз, били автоматы. Распаленный жаром боя, торопливо отстреляв три магазина, Саня понял, что можно не спешить. Машина встала капитально, и «духи» не уйдут. Схватив за лямку рюкзак, рывком подтащил его к себе. Дрожащими от волнения пальцами, не глядя, ощупью нашарил пуклю, скинул петлю. Подняв клапан, вытащил из бокового кармана два снаряженных магазина и несколько упакованных в бумагу пачек автоматных патронов. Перезаряжаясь, тревожно оглядывался, оценивая обстановку. Очередная осветительная ракета взлетела вверх. Моментально вскинув приклад к плечу, он впился глазами в поле боя. А, вот они. Двое уходили вправо от автомобиля. Разведчик нажал на спуск. БАМ! БАМ! БАМ! БАМ! Один, сразу подкосив ноги, завалился на бок, второй, вздрагивая от каждого попадания, продолжал тяжело идти. БАМ! БАМ! БАМ! БАМ! Пули, выпущенные из Саниного автомата, попадая, рвали тела боевиков. Десять, шестнадцать, двадцать выстрелов. Вот упал и второй. БАМ! БАМ! БАМ! БАМ! Разведчик не перестал стрелять, даже когда погасла ракета и ему были видны только смутные очертания лежащих тел боевиков. БУМ! БУМ! БУМ! ЗВЯК! Курок лязгнул вхолостую. Все пусто! Новый магазин…
— Пучко! Пучко! — Саня схватил минера за отворот куртки и рванул его к себе. — Хорош, Вова, долбить, набивай магазины.
Тот мотнул головой и, согнувшись ко дну окопа, стал непослушными, негнущимися от волнения пальцами вылавливать патроны из разорванной пачки.
Продолжая следить за обстановкой на поле боя, Саня поглядывал в сторону связистов. Комкин увлеченно садил по мятежникам из автомата.
— Эдик! Эдик!
Услышав, что его зовут, радист оторвался от стрельбы, повернулся в сторону крика. Его лицо было перекошено «дурацкой» улыбкой.
— «Вертушки» давай!
— Уже! — проворчал он и вернулся к увлекшему его занятию.
Суматоха первого огневого шквала спадала. Темп боя постепенно затихал. Пулеметы перестали захлебываться, били короткими очередями. Разведчики, видя, что «духам» не уйти, не торопясь выцеливали их.
— «Вертушки»! «Вертушки» идут!
Сквозь треск помех радиоэфира из «Ромашки» полился четкий, уверенный голос командира боевого вертолета. Он просил указать цели.
Гугин вконец растерялся, потеряв контроль над ситуацией, молчал. Эдик, как суфлер, стал подсказывать ему. Вот они уже объяснились с «бортами», от чего плясать.
В кузове забитой машины на треноге был установлен крупнокалиберный пулемет, сверху накрытый куском брезента. Промасленная ткань чехла, подожженная во время боя трассером, начала тлеть, вспыхнув, загорелась. Позже огонь охватил весь автомобиль. Определив костер как ориентир, летчик запросил обозначить рубежи его атаки. Командир мешкал: один из первых выходов — и сразу жестокий, скоротечный бой, враги, стреляющие в него с близких дистанций, и наяву, как в песне, «свистящий вой пуль над головой». Встревоженный бездействием командира, Саня крикнул ему, что нужно трассерами указать направление стрельбы вертолету огневой поддержки.
Гугин весь бой не стрелял, а пролежал на животе, на согнутых в локтях и поджатых под грудь руках, вытянувши в струнку свое длинное туловище. Даже голову приподнимал от земли, не отрывая плеч. Не меняя положения своего тела, работая одной рукой, извлек из ранца два магазина и перебросил их лежащему в пяти метрах от него Александру.
— Наводи! — скомандовал Гугин. Саня, нажав на собачку, откинул магазин, защелкнул другой с трассерами, дослал патрон в патронник:
— Давай!
Саша легко вскинул тело, стоя на двух коленях, засадил длинной очередью в темноту весь магазин. Падая на дно окопа, с облегчением подумал: «Живой!» В сознании крутилось: «Это не все. Придется еще, блин, опасно!» Весь его опыт, нажитый на войне, кричал: «Берегись!»
Наводить вертолеты ему придется еще и еще, пока Ми-24, отойдя, не начнут обрабатывать дальние подступы к группе. Ощущение опасности, моментами перерастающее в чувство страха от того, что, стреляя трассерами, явно демаскируясь и не меняя позицию, он притягивает все пули к себе, уйдет. Боязнь заменит уверенность, даже какая-то лихость: «Нет, врешь, не возьмешь!» Во время коротких пауз он с интересом разглядывал Гугина. «Да он просто боится», — мелькнула мысль.
«Вертушки», отработав, ушли. Не дожидаясь приказа, ребята торопливо окапывались. Укрепив позиции, успокоившись, тройками стали досматривать ближние трупы. Эдик втиснул свое большое тело в окоп минеров, обратился к Сане:
— Справа от меня двое лежат. Пойдем, досмотрим.
— Пошли, — недолго раздумывая, согласился тот.
Разведчики, пригнувшись, проскользнули в темноту. Боевики лежали прямо по ходу движения автомобиля. Их оказалось больше, чем предполагалось, — четверо. Подкравшись к ним на несколько шагов, не вставая с колен, разведчики произвели контрольные выстрелы в голову. Выждав минуту, осторожно оглядываясь, приступили к досмотру. Эдик деловито выворачивал карманы, затем достал нож, стал обрезать лямки китайских нагрудников и снимать их с тел.
— Стволов нет, побросали, — тихо шептал он.
Трофейные стволы, боеприпасы, медикаменты
«Как быстро коченеют», — думал Александр, сжимая растопыренные холодные пальцы убитых, для того чтобы стянуть с кистей браслеты японских часов «Сэйко» — желанного трофея.
— Смотри, справа еще двое.
— Нет, далеко не пойдем. Утром.
Низко пригнувшись, а где и ползком ребята вернулись назад в окопы.
Крестьяне, сбившись в кучу возле своих ишаков, на корточках просидели всю «войну» в ста метрах от центра событий. Как только стрельба стихала, раздавались крики: «Душман» — харап! «Душман» — харап!» Когда бой закончился, из толпы отделился один и, не разгибаясь, на четвереньках проворно полез по сопке. Поднявшись на вершину, в темноте безошибочно нашел Гугина, сел перед ним на колени. Грозя пальцем в небо, а второй рукой тыча его в грудь, стал выкрикивать:
— Харап! Харап!
— Это он говорит, что теперь нам «харап» будет. Может, в кишлаке еще «духи» есть?
Старик возбужденно размахивал руками, пытаясь языком жестов объяснить разведчикам, что им грозит опасность. Неизвестно, почему он так воспылал любовью к шурави. Может, потому что банда была не из местных. Вооруженных чужаков не любят нигде. Может, полагал, что спецназовцы теперь обязательно возьмутся за них.
Гугин, устав от его настойчивой фамильярности, отмахнулся от него и заорал:
— Да иди ты!
Старик, моментально уловив в интонациях командира шурави что-то родное, проворно развернулся, поднявшись с колен, рванул вниз, крича что-то на ходу. Его земляки вскочили на ноги и, торопливо подгоняя ишаков криком «чу-чу», погнали их от места засады только им известным путем в ночь. «Запомнят эту ночку», — подумал Саня.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.