Обсуждение

Обсуждение

Одной из характерных черт сражения между группой армий «Висла» и двумя Белорусскими фронтами стала глубокая информированность сторон относительно планов друг друга. Немецкое командование довольно точно угадало направление главного удара. В свою очередь, советское командование разгадало маневр противника с отводом войск на вторую линию обороны из-под удара артиллерии. В некоторой степени компенсировали игру с открытыми картами на берлинском направлении два других игрока — 1-й Украинский фронт и группа армий «Центр». Здесь с вскрытием планов и отслеживанием перемещений войск друг друга было неважно.

Планирование Берлинской операции несет на себе печать некоторой торопливости, связанной с быстрым развитием событий на Западном фронте.

Одним из «пунктиков» советской историографии была подгонка действительного развития операции к ее первоначальному замыслу. Не избежала этого и Берлинская операция. Учитывая, что в ходе битвы за Берлин пришлось ломать первоначальный замысел операции обоих фронтов, подгонка замысла привела к забавным результатам. Принимавшиеся на второй, третий и даже четвертый день операции решения стали относить на подготовительный период. На самом деле командующий 1-м Украинским фронтом до начала сражения вовсе не собирался бросать обе танковые армии на Берлин.

Публикация базовых документов в 1990-е годы позволила расставить некоторые точки над «i». В частности, выяснилось, что появившаяся в хрущевскую эпоху версия о соревновании между И. С. Коневым и Г. К. Жуковым, устроенном в битве за Берлин лично И. В. Сталиным, не имеет под собой серьезных оснований. Неоспоримым фактом является то, что в поставленных Ставкой ВГК задачах двух фронтов элемент соревновательности отсутствовал напрочь. В директиве Ставки ВГК № 11059 от 2 апреля 1945 г. командующему 1-м Белорусским фронтом было прямым текстом сказано:

«1. Подготовить и провести наступательную операцию с целью овладеть столицей Германии городом Берлин и не позднее двенадцатого — пятнадцатого дня операции выйти нар. Эльба»{185}.

Задачи 1-го Украинского фронта в директиве Ставки ВГК № 11060 от 3 апреля 1945 г. формулировались следующим образом:

«1. Подготовить и провести наступательную операцию с целью разгромить группировку противника в районе Котбуса [359] и южнее Берлина. Не позднее 10–12 дня операции овладеть рубежом Беелитц, Виттенберг и далее по р. Эльба до Дрездена. В дальнейшем, после овладения Берлином, иметь в виду наступать на Лейпциг»{186}.

Как мы видим, в одном случае четко сказано «овладеть столицей Германии городом Берлин», то в другом документе «разгромить группировку противника [...] южнее Берлина», а о самом Берлине ничего не сказано.

Рывок на Рейхстаг был предпринят И. С. Коневым по собственной инициативе. Как он сам признается в своих воспоминаниях, лазейка была найдена в разграничительной линии между двумя фронтами. Конев пишет следующее: «Обрыв разграничительной линии у Люббена как бы намекал, наталкивал на инициативный характер действий вблизи Берлина. Да и как могло быть иначе. Наступая, по существу, вдоль южной окраины Берлина, заведомо оставлять его у себя нетронутым справа на фланге, да еще в обстановке, когда неизвестно наперед, как все сложится в дальнейшем, казалось странным и непонятным. Решение же быть готовым к такому удару представлялось ясным, понятным и само собой разумеющимся»{187}. При этом Конев почему-то упускает из виду, что задачи фронта по директиве Ставки ВГК были достаточно четко сформулированы на глубину, гораздо большую, нежели рубеж обрыва разграничительной линии. В директиве Ставки ВГК № 11060 четко указывается, что от 1-го Украинского фронта требуется овладеть «рубежом Беелитц, Виттенберг и далее по р. Эльба до Дрездена». Беелиц лежит намного южнее окраин Берлина, примерно на меридиане Франкфурта-на-Одере. Далее войска И. С. Конева нацеливаются на Лейпциг, т.е. вообще на юго-запад.

Несмотря на отсутствие двусмысленностей в приказах командования, И. С. Конев еще в период подготовки операции заложил в нее свое участие в борьбе за Берлин. 3-й гв. танковой армии предписывалось наступать на Бранденбург, т.е. севернее назначенного Ставкой ВГК Беелица. Было запланировано использование некоего особого отряда из танковых и стрелковых частей для действий в направлении Берлина. Ярче всего устремления И. С. Конева проявились в постановке задач 3-й гв. армии, которая вполне определенно нацеливалась на Берлин своими главными силами.

К слову сказать, сам по себе обрыв разграничительной линии у Люббена мог означать возможность ее поворота от этой точки на юг. В январе и феврале 1945 г. И. С. Коневу постоянно приходилось разворачивать войска на свой южный фланг. Такое же событие могло иметь место в ходе наступления на Берлин. В этом случае о прорыве к Бранденбургу пришлось бы забыть, как пришлось в феврале 1945 г. забыть о выходе к Эльбе.

Интересно отметить, что существенные изменения планов И. С. Конева последовали после того, как вечером 9 апреля 1945 г. директивой Ставки ВГК № 11064 генерал армии В. Д. Соколовский был назначен заместителем командующего 1-го Белорусского фронта. До этого Соколовский занимал должность начальника штаба 1-го Украинского фронта. Василий Данилович Соколовский был давним соратником Г. К. Жукова (он был его начальником штаба еще в период битвы за Москву), и при таком начальнике штаба вряд ли была возможность всерьез строить планы по самостоятельному броску на Берлин. Место Соколовского занял генерал армии И. Е. Петров. Последний был 25 марта 1945 г. снят с должности командующего 4-го Украинского фронта за срыв наступательной операции и введение в заблуждение Ставки относительно истинного положения войск фронта. И. Е. Петров с Г. К. Жуковым по службе напрямую не пересекался. Поэтому при новом начальнике штаба фронта И. С. Конев мог перетряхивать задачи армий и планировать поворот крупных сил на Берлин.

Таким образом, еще в период подготовки Берлинской операции в нее было заложено внутреннее напряжение, обусловленное стремлением И. С. Конева участвовать в боях собственно за Берлин. Это стремление стало дезорганизующим элементом, приведшим к существенным отклонениям в ходе боевых действий от первоначальных планов советского Верховного командования.

План наступления на Берлин, составленный Г. К. Жуковым, можно оценить как взвешенный и разумный. Командующий 1-м Белорусским фронтом избежал шаблонности в решении задачи захвата крупного города. Традиционная претензия критиков Жукова к плану Берлинской операции фронта заключается в отказе от широкого маневра на окружение танковыми армиями. Однако в конкретных условиях апреля 1945 г. «канны» с Берлином в центре не имели смысла. По опыту многочисленных «фестунгов» 1945 г. залогом успеха в штурме города было сокращение числа его защитников. Соответственно задачей номер один было отсечение от Берлина отходящих на запад войск 9-й армии и воспрещение подхода резервов с других направлений. Для решения этой задачи Жуков спланировал захват пригородов Берлина введенными в прорыв танковыми армиями. Они должны были быстро прорваться к городу и встать «ежом» на его окраинах. Тем самым отходящие с Одера немецкие части на пути в Берлин натолкнулись бы на заслоны 1-й гв. танковой армии, а подходящие с севера и северо-запада резервы — заслоны 2-й гв. танковой армии. Блокированный таким способом город было бы уже легче штурмовать силами общевойсковых армий.