Т-34 в странах южных славян Часть 2

Т-34 в странах южных славян Часть 2

Светозар Йоканович

Использованы фото фотоцентра ЮНА. из коллекции Димитрия Остойича. Михаила Никольского и автора.

Вверху: танки «Возило А» на параде 1950 г.

Послевоенное развитие

Наибольшие проблемы в эксплуатации испытывали бригады и батальоны, вооруженные трофейной и британской техникой. Из частей в штабы стали поступать донесения, которые завершались словами: «Предлагаем перевооружить на советскую технику». Однако Федеративная Народная Республика Югославии не являлась ближайшим союзником СССР, поэтому поставки вооружения Югославии в Советском Союзе не относились к приоритетной категории. Советские советники при югославской армии часто спрашивали: «Зачем вы вооружаетесь, если за вами стоит вся мощь СССР?»

В 1947 г. на основании ранее одобренного кредита (оплачен поставками руды из Сербии) по железной дороге в Панчево доставили 308 танков Т-34-85, 52 самоходки СУ-76, 59 тягачей Я-12, 20 тракторов С-65, 30 двигателей В2-34, 33 передвижные мастерские типов «А» и «Б», прицелы, коробки передач, насосы и другие запасные части для танков. Все Т-34-85 распределили по пяти танковым бригадам (1-я, 2-я, 3-я, 5-я, 6-я) и нескольким отдельным батальонам.

Половина танков имела электроприводы разворота башен. Помимо танков, в Югославию поступили еще и 220 85-мм зенитных пушек (получили обозначение М-39). В боекомплект батарей ПВО входили также бронебойные кумулятивные и подкалиберные снаряды, так что при необходимости эти батареи быстро могли быть включены в систему противотанковой обороны.

Поначалу считалось, что в развитии собственного танкостроения нет необходимости, так как все необходимое можно было получить из СССР. Часть трофейной техники (в основном итальянской и французской) производства была передана в дар Албании и Израилю.

Но 29 июня 1948 г. появилась резолюция Информбюро 1948 г. «О положении в коммунистической партии Югославии». Югославские руководители обвинялись в отходе от марксистско-ленинских идей, переходе на позиции национализма, а существующий югославский режим и КПЮ объявлялся стоящим вне Коминформа. Но достоверные причины разлада между Тито и Сталиным не известны до сих пор. Самостоятельные действия Тито в районе Триеста, в Греции, Албании и в Израиле также не способствовали улучшению отношений между СССР и Югославией.

Критики Тито нашлись и в высших офицерских кругах югославской армии. Генерал Арсо Йованович (начальник Генерального штаба югославской армии до 17 сентября 1945 г.) не скрывал своего разочарования. А это был опытный военачальник, удостоенный орденов Суворова и Кутузова I степени. Официальная история гласит, что Арсо со своими земляками из Черногории пытался бежать в Румынию. Якобы он планировал вместе с генералом Бранко Петричивичем и полковником Владом Дапчевичем на танке пересечь югославско-румынскую границу. «Тридцатьчетверка» ожидала их в Танковом училище в Белой Церкви (500 м от границы). Начальник училища полковник Дуклан Вукотич также был черногорцем.

Почему план провалился, неизвестно. Утверждается, что Арсу Йовановича вместе с его шофером убили пограничники в ночь на 11 августа 1948 г., однако по неофициальной версии генерал был ликвидирован агентами Тито в одной квартире в Белграде. А всю историю с побегом на танке придумали, чтобы репрессировать прорусски настроенный личный состав ТВУ.

Увы, Тито в 1948 г. забыл, что говорил Йовановичу в югославском посольстве в Москве 2 июня 1946 г.: «Мой главный военный соратник …инициатор крупных военных операций, их планировщик…» Арсо, который тогда стажировался в Военной академии Генерального штаба им. Ворошилова, в ответ на похвалу заметил: «Я самый обычный солдат, я слушаю призывы». Тито поддержал: «И я сам солдат — слушаю товарища Сталина, и завтра, если потребуется, наша армия станет авангардом Красной Армии на пути к Ла-Маншу!»

Но Тито прежде всего был политиком, а потому менял свои взгляды согласно изменению обстановки. С другой стороны, его начальник Генерального штаба до конца оставался верен своим убеждениям: «На святой земле нашей Родины, в Сербии, на белградских улицах, в Среме пролита братская кровь советских воинов. Совместные страдания и жертвы скрепили нерушимое братство и единство. Это единственная гарантия, способная спасти наши народы от катастроф в будущем, и единственно верная внешнеполитическая ориентация».

Даже сегодня неизвестно, где был захоронен самый популярный генерал югославской армии.

Генерала Петречевича и полковника Владо Дапчевича осудили как «врагов народа» и сослали в лагерь «Голый Оток» на острове у побережья Далмации. Начальник ТВУ полковник Вукотич, узнав об обвинении в истории с танком, пытался бежать в Албанию, но был схвачен на границе. Все танковое училище было объявлено «советским логовом», и в сентябре 1948 г. его перевели с румынской границы вглубь страны — в Баня-Луку.

Можно привести еще несколько примеров. Командир 4-й танковой бригады майор Любан Зарич говорил своим бойцам: «Тяжело представить, что дойдет до войны с СССР, потому что это была бы война самих против себя». Это негативное отношение к политике Й.Б. Тито позже оценили как проявление «враждебной активности».

В танковых подразделениях отмечались случаи саботажа. В1 — й танковой бригаде (перевооруженной на Т-34-85 и переименованной в 268-ю танковую бригаду) организованная группа засыпала металлическую стружку в коробки передач, в результате чего два танка вышли из строя. До конца 1949 г. 13 танков было потеряно в результате аварий или поставлено на консервацию; причинами вывода танков из строя послужили также воинское непослушание и саботаж. В то время на вооружении югославской армии имелось 425 танков Т-34.

В отличие от трофейной и британской техники, на югославские Т-34-85 камуфляж не наносили. Машины сохранили стандартную советскую однотонную зеленую окраску. В конце 1940-х гг. стандартизировали четырехзначную систему бортовой нумерации, согласно которой все танки получили номера, начиная с «1000». Ранее Т-34-85, исключая машины 2-й танковой бригады, вообще не имели бортовых номеров. В 1946 г. на все танки нанесли эмблему командования танковых и моторизованных войск (создано вместо расформированной танковой армии) — силуэт Т-34 в круге белого цвета. Эмблемы наносили на борта башен. Зачастую такая эмблема являлась единственным опознавательным знаком танка. Перед парадами и во время Триестского кризиса на броне нанесли политические лозунги, прославлявшие Тито и ЦК Коммунистической партии Югославии. После вынесения резолюции Информбюро, чтобы продемонстрировать верность Верховному главнокомандующему, танкисты на стволах орудий стали писать латиницей «Boricemo se protiv svakog neprijatelja» — «Сражаемся с любым врагом».

С целью введения в заблуждения вчерашнего союзника изменилась нумерация танковых бригад: 1-я стала 268-й, 2-я — 232-й, 3-я — 243-й, 4-я — 203-й, 5-я — 252-й и 6-я — 211-й. Т-34-85 получили новые номера — от 2500 до 2925.

Танковые подразделения начали концентрировать в восточных районах Югославии, в частях поддерживалось состояние полной боеготовности. Некоторые танковые батальоны несли дежурство у самой границы. По стандартам югославской армии батальон Т-34-85 пополнялся ГСМ за 1 ч, а боекомплектом за 20 мин.

Танк Т-34-85 в Военном музее, Белград.

Танк «Возило А» в Военном музее, Белград.

«Возило А»

Рассчитывать на закупку запасных частей и, тем более, новых танков в Советском Союзе больше не приходилось. Запад еще раньше, из-за осложнения ситуации вокруг Триеста, ввел ограничения на экспорт военной техники в Югославию. Бронетанковые войска Югославии по стандартам того времени представлялись вполне современными, но из-за блокады возникли проблемы с поддержанием техники в исправном состоянии.

Согласно заявлениям Тито во времена раскола с СССР (с учетом данного обстоятельства следует оценивать их объективность), купленные в кредит советские Т-34-85 не отвечали в качественном отношении условиям договора. Половина танков оказалась не новой, хотя машины должны были поставляться прямо с заводов. Их изготовили в годы войны, а перед поставкой они прошли ремонт. Схожая ситуация, по словам Тито, была и с противотанковыми орудиями калибра 85 мм. На запасные части не имелось документации, передвижные мастерские не были полностью укомплектованы, а вместо резервных 85-мм орудий поставлены 76-мм. Насколько все это соответствует правде — вопрос, но, с другой стороны, совершенно очевидно резкое изменение отношения СССР к вооружению армии Болгарии, в том числе и к поставкам в эту страну танков Т-34. Такая политика удивительна, учитывая совершенно различное поведение Югославии и Болгарии в годы Второй мировой войны.

Единственным источником новой военной техники могла стать только собственная военная промышленность, тяжело пострадавшая в годы войны. Что не смогли уничтожить или вывезти немцы, разбомбила американская авиация. Кроме того, Югославия вообще не обладала каким-либо опытом в области танкостроения. Слабые бронетанковые части армии бывшего Королевства Югославия вооружались техникой французского производства. Ремонтные возможности также были ограниченными. В Младеновце находилась единственная мастерская, ремонтировавшая Т-34 и СУ-85 и освоившая выпуск некоторых запасных частей.

В то же время, слабость военно-промышленной базы не уменьшала аппетиты руководства страны. Надо сказать, что его амбиции были велики и в годы войны, о чем говорит инструкция Верховного штаба от 1941 г.: «Партизанские оружейные мастерские развивать по максимуму. Не уклоняйтесь от идей и предложений, полных идеализма. Уверены, что многие попытки будут удачными и умельцы- партизаны создадут новое оружие». После освобождения страны амбиции только выросли. Планы индустриализации выглядели нереалистичными даже по советским стандартам. Советники из СССР неоднократно выражали недовольство и предлагали Югославии сократить армию и начать реализацию менее амбициозных программ. Советский Союз не был готов поставлять столько вооружения и военной техники, сколько просили югославы, поэтому каждый заказ сокращался примерно в 2 раза. Тито говорил: «Мы должны иметь сильную армию, так как только она является гарантией нашей независимости. Наш план не изменится, а для развития военной промышленности мы готовы многим пожертвовать». Уже в 1947 г. было освоено производство артиллерийских боеприпасов.

В целом атмосфера в Югославии ничем не отличалась от атмосферы в других коммунистических странах того времени. Верховный главнокомандующий посещал промышленные предприятия, прощупывал пульс «рабочего люда», ставил задачи. Трудящиеся ему радостно вторили. Так было и 26 февраля 1949 г. В ходе посещения танковой мастерской в Младеновце Верховный главнокомандующий пожелал рабочим построить танк, в ответ трудящиеся, занимавшиеся только ремонтом бронетанковой техники, радостно провозгласили: «Хочемооо!!!»

Правда, проектирование нового танка началось еще раньше — в марте 1948 г. Тогда был принят пятилетний план развития военной промышленности, предусматривавший выпуск 50 новых типов вооружения и боевой техники и порядка 30 модификаций старых образцов. Львиная доля плана затрагивала сухопутные войска. Объем военного производство по сравнению с предшествующим годом увеличивался на 209 %, а инвестиции — на головокружительные 1450 %. В последующие годы из-за введенной блокады планировалось серьезное увеличение выпуска военной продукции. Сильный удар по планам руководства Югославии нанес разрыв договоренностей в области военной промышленности с Польшей и Чехословакией, обеспечивавших потребности югославской армии на 85 %. Из-за дефицита конструкционных материалов (включая легированные стали, производство которых составляло 60 % от планового) производство большинства новых видов боевой техники планировалось только в виде опытных образцов и малых серий. Самой амбициозной, однозначно, стала программа постройки первого югославского танка. Появление этой машины должно было показать миру технический потенциал Югославии.

По ТТЗ от нового танка, получившего обозначение «Возило А», не требовалось быть лучше, чем Т-34-85 выпуска 1946 г. Наоборот, следовало скопировать советский танк. Такой подход представлялся вполне рациональным, поскольку заодно обеспечивался выпуск запасных частей, которых очень не хватало танковому парку югославской армии. Инженерам дали свободу творчества в плане исправления недостатков, выявленных у «тридцатьчетверки» за годы войны, а также в области разработки новых корпуса и башни, чтобы скрыть заимствование чужих технических решений.

Над проектом нового танка в кооперации трудились три организации: «М бюро» из ЦТР KTMJ (Централна тенковска радионица Команде тенковских и моторизованих единица), Центральные танковые мастерские Командования танковых и моторизованных частей) в Младеновце, завод «Джуро Джакович» в Славонском Броде и Институт № 11 Главного управления военной промышленности в Крагуевцу. За электрооборудование, прицельные устройства и проектирование новой башни отвечал Военно-технический институт.

Решением от 16 июня 1949 г. ЦТР KTMJ была назначена ответственной за выпуск опытной партии танков (пять прототипов). Так ремонтная мастерская (штат — 600 человек, из которых только 200 было занято непосредственно производством) стала первым югославским танкостроительным заводом. В августе мастерскую переименовали в завод «Петар Драпшин» в честь генерала, командовавшего 1-й танковой армии Югославии. Генерал Драпшин погиб 2 ноября 1945 г. при странных обстоятельствах — «вследствие саморанения из пистолета в живот». Начальником мастерской являлся Антон Курот — офицер, руководивший в войну конверсией танков «Стюарт» в истребители танков.

Из-за осложнения военной и политической ситуации начальник Генерального штаба Коча Попович сократил время, отведенное на проектирование и постройку танков. До 1 апреля 1950 г. заводу надлежало собрать пять прототипов. Затем планировалось изготовление 20 танков серии, а с 1951 г. — серийный выпуск изделий. Для занятых в программе отменялись отпуска. Техническую документацию готовили Механическое бюро ЦТР (ходовая часть и силовая установка), КБ «Джуро Джакович» (корпус), Институт № 11 (вооружение), Военнотехнический институт (электрооборудование, оптика, башня).

Как и в случае с другими амбициозными югославскими военными программами, на программу производства танка работала вся страна. Металлургический завод «Гуштань» и «Ясенице» и завод «Джуро Джакович» поставляли бронелисты и башни, «Црвена Застава» отвечала за вооружение. «ИМП Рааковица» и «Иво Лора рибар» занимались сборкой двигателей, трансмиссии, ходовых частей. За производство более мелких комлектующих и окончательную сборку отвечал завод «Петар Драпшин». Всего для одного танка требовалось изготовить порядка 1500 сборочных единиц.

Элементы ходовой части танка «Возила А» были скопированы с соответствующих элементов Т-34-85. Обратите внимание на топливные баки оригинальной формы.

Литая башня танка «Возило А».

Передняя часть башни и установка пулемета в лобовом листе корпуса танка «Возило А».

Один находившийся в ремонте Т-34-85 полностью разобрали для копирования деталей. Изначально никаких чертежей не было. Новые детали изготавливали «по образцам», чертежи подготовили значительно позже.

По компоновке новый танк ничем не отличался от Т-34-85. Водитель и стрелок размещались в передней части корпуса, командир и наводчик — в башне слева от пушки, а заряжающий — в башне справа от пушки. Из-за специфической формы башня получилась более тесной по сравнению с башней Т-34, возникли проблемы с размещением боекомплекта.

Броневую защиту по сравнению с базовой машиной усилили. Лобовой бронелист корпуса толщиной 50 мм установили под углом 30‘. Площадь лобового бронелиста стала меньше за счет введения дополнительных боковых бронелистов той же толщины. Толщина бортовых и кормового бронелистов корпуса составляла 45 мм, а толщина верхних бронелистов и днища — 25 мм.

По сравнению с оригиналом башня выглядела совершенно иначе, но площадь ее лобовой проекции стала больше. Башня имела яйцеобразную форму, ее высота была на 146 мм больше, чем высота башни Т-34-85, а ширина также несколько увеличилась. Толщина лобовой части башни достигала 100–105 мм, толщина бортов — 86 мм, кормы — 60 мм. По требованиям, башня должна была выдерживать прямое попадание снаряда 76-мм пушки ЗИС-З, выпущенного с дистанции 250 м.

Вооружением занималась «Црвена Застава» из Крагуевца. Его основой стала незначительно модернизированная советская ЗИС-С-53. Пушку снабдили новым затвором и гидравлическим тормозом, значительно уменьшавшим отдачу. Для разворота башни использовался электропривод. В боекомплект входили стандартные подкалиберные снаряды УБР-365П, бронебойно-фугасные УБР-365 и УБР-365К и перспективный, фугасный снаряд 0-365К (дальность прямого выстрела 4000 м), находившийся в стадии разработки. Вспомогательное вооружение состояло из двух 7,92-мм пулеметов MG-42, получивших наименование «шарац». Дело в том, что югославы захватили в качестве трофеев большое количество таких пулеметов и патронов к ним и считали установку MG-42 более удачным решением, чем сохранение советских ДТМ. Для обороны от самолетов на крыше башни монтировался 12,7-мм Browning.

Боекомплект танка состоял из 50 снарядов калибра 85 мм, 2000 7,92-мм патронов и 500 патронов калибра 12,7 мм (у Т-34-85: 56 снарядов калибра 85 мм и 1953 патрона калибра 7,62 мм).

Прицелы для танка поставлял Военнотехнический институт. Сам прицел представлял собой интересный симбиоз немецкого T.Z.F. и советского TLU-15. На танке также установили пять наблюдательных перископов. Использовалась английская радиостанция SET-19 с дальностью работы 24 км с места и 16 км на марше.

«Иво Лопа Рибар» и «ИМП Раковица» отвечали за силовую установку, трансмиссию и ходовую часть. Двигатель остался прежним — В2-34, но большинство его элементов изготовили в Югославии.

В 1954 г. прошла испытания опытная партия коробок передач, изготовленных заводом «Милован Джилас» в Храснице. В ходе этих испытаний, помимо Т-34 и «Возило А», использовалась единственная имевшаяся в Югославии самоходная установка ИСУ-152. Некогда «зверобой» воевал в составе одной из частей 2-го Украинского фронта, однако увяз в болотах дунайской низменности, где и был оставлен. По окончании войны югославы вытащили машину из болота, а после ремонта эксплуатировали ее в танковом училище. ИСУ-152 оказалась идеальной платформой для испытания коробки передач.

Пять опытных танков «Возила А» на полигоне.

Общий вид танка «Возило А».

Катки и гусеницы являлись прямой копией советских оригиналов, но их масса оказалась большей. Удельноедавление «ВозилоА» нагрунт составило 1 кг/см? (у Т-34-85 — 0,82 кг/см?). Скорость югославского танка достигала 50 км/ч. Преодолеваемый уклон — 35", боковой склон — 25", ширина преодолеваемого рва — 2,6 м (почти какуТ-34-85).

Комиссия Югославской армии после баллистических и полевых испытаний констатировала, что элементы танка изготовлены, в основном, методом копирования, без какой бы то ни было технической документации. По этой причине отсутствовал стандарт качества производства. Каждый танк представлял собой, по сути, индивидуальное изделие. По сравнению с оригиналом «Возило А» обладал лучшей защищенностью, но отличался большей массой (33,5 т пустой, 34,7 т с боекомплектом) и, соответственно, худшей маневренностью. Башня танка оказалась неудачной, а из-за принятой конфигурации поле обзора экипажа сократилось по сравнению с Т-34 на 50 %. Требовалось модернизировать двигатель для увеличения мощности и исключения перегрева. В связи с выявленными дефектами комиссия предлагала изготовить новую серию танков, которая послужила бы эталоном для серийного производства.

В случае встречи на поле боя Т-34-85 и «Возило А» первый обладал преимуществом за счет лучшего обзора экипажа (благодаря более удачной башне). Угол максимального возвышения пушки Т-34-85 был больше, чем у югославской машины (максимальный угол возвышения орудия «Возило А» +17°), но угол снижения пушки — меньше: -5° против -10° у «Возило А». Т-34-85 был быстрее и маневреннее, но «Возило А» лучше бронирован. За счет установки модернизированной пушки и нового прицела точность ведения огня из танка «Возило А» была выше, чем у Т-34-85.

Появление первых югославских танков на военном параде 1 мая 1950 г. в Белграде имело огромное морально-политическое значение. Тито удалось убедить югославов, что в условиях военной и экономической блокады со стороны СССР и его союзников можно самостоятельно производить современную боевую технику. Причем на проектные работы ушло менее двух лет, а на постройку танков — чуть больше года! Изумления не скрывали и военные атташе западных держав. Впрочем, не обошлось без неприятностей. Прямо на параде, перед огромным скоплением людей, отказало управление одного танка. Механик-водитель, к счастью, быстро исправил повреждение, после чего танк двинулся дальше — инцидент остался со стороны незамеченным.

Поскольку первые пять танков серии «А» комиссию не удовлетворили, началось проектирование новой машины. На сей раз традиционным путем — от чертежей к металлу, а не наоборот. От новой машины, названной «Возило Б», требовалось соответствие всем особенностям современного среднего танка. По габаритам он должен был быть меньше, чем Т-34-85, а масса задавалась равной 28 т. Броневая защита предполагалась как у советской машины или лучше. Причем в качестве основной ставилась цель создания танка, равноценной советскому Т-44. Планировалось до отработки новой технической документации построить два танка «Возило А», на которых испытать новые элементы «Возило Б».

Из пяти построенных «Возило А» два были уничтожены на полигоне танкового центра в Баня-Луке, два разделаны на металлолом, а их башни установлены на заводах «Джуро Джакович» и «Петар Драпшин». Сохранился только один танк «А», который находится в экспозиции Военного музея в Калемегдане (Белград).

Согласно практике того времени (перенос военной промышленности из Сербии с западные республики), конструкторское бюро «Петар Драпшин» расформировали, а специалистов перевели в Сараево на завод ФАМОС, на котором в 1953 г. началась реализация новой программы.

«Своими силами — технику армии» — парадный лозунг 1950 г. на танке «Возило А».

Обозначение…. «Возило А»

Год изготовления 1950

Габариты, мм:

длина……….. 6000

высота………. 2700

ширина………. 3225

клиренс………. 420

Вооружение:

пушка, калибр, мм. 85

пулеметы, количество, калибр, мм 2x7,92 и 1x12,7

Экипаж, чел…….. 5

Боевая масса, т. 34, 7

Скорость, км/ч…. 50

Запас хода, км… 350

К несчастью для собственной промышленности, в Югославию с 1951 г. в рамках программы MDAP начала поступать бесплатная военная помощь из США. До 1958 г. Югославия получила 599 танков М4АЗЕ4 «Шерман», 319 М47 «Паттон», 399 самоходок М36А1 /А2 «Джексон», 240 М18 «Хэллкэт», 56 М7 «Прист» и др.

Местная промышленность тогда еще не переболела «детскими болезнями». Дорогими были и некоторые материалы (особенно никель), которые требовалось импортировать. Возможно, наибольший эффект югославская танковая программа дала опосредовано — в виде освоения производства аккумуляторов, электростартеров и других важных устройств, необходимых для поддержания в исправном состоянии парка Т-34.

Конструкторская активность (прежде всего Военно-технического института) нашла воплощение в ряде новых концептуальных проектов: югославско-французского среднего танка М-320, модификаций серийных Т-34-85 и М4АЗ (М-328, М-636, Т-34-100, М-4АЗ-100, М-4АЗ-122), М-636Д (копия Т-54). Хотя ни один из этих проектов в полной мере реализовать не удалось, инженеры приобрели бесценный опыт, который был использован в 1980-е гг. при разработке танка М-84 (значительно обновленный Т-72).

Казалось, что карьера Т-34-85 близка к завершению. Между тем, в 1966 г. случилось нечто невероятное. Вместо того чтобы списать «тридцатьчетверки», на вооружение приняли дополнительное количество таких машин. Свое последнее слово в горах Балкан Т-34-85 еще не сказал!