Денег у армии много, а нового оружия мало. Почему?
Денег у армии много, а нового оружия мало. Почему?
Беседуют в прямом эфире полковник Михаил Тимошенко и ведущий, обозреватель КП, полковник Виктор Баранец.
В. Баранец: – Говорить мы сегодня будем о деньгах и оружии. Суть проблемы: денег много, тем более что по госпрограмме до 2020 года армии пообещали 20 триллионов рублей, такое громкое заявление сделал президент, Верховный главнокомандующий, во время встречи с министром обороны. Речь идет о тех военных временах, когда за невыполнение государственного оборонного заказа расстреливали. В принципе, не будем мы вам разжевывать проблему.
Мы хотим понять только одно: почему с каждый годом денег на новое оружие становится все больше, а нового оружия все меньше? Именно так в одном из интервью заявил министр обороны РФ Анатолий Сердюков. Что происходит? Кто виноват? На каком уровне происходит этот стратегический провал, связанный с обороной нашего государства? Почему мы считаем, что эта проблема важна? Потому что все ранее принятые государственные программы перевооружения провалены! Это не скрывает ни президент, ни министры. На 2011 год было выделено 518 миллиардов рублей. Из них, по словам руководства министерства обороны, порядка 418 млрд перечислено, 100 оказались нераспределенными, что тоже вопрос. В чем дело? Почему?
М. Тимошенко: – Из чего складывается цепочка выполнения гособоронзаказа? Сначала была сверстана программа вооружений до 20-го года. Ее подписали в декабре. Утверждается, что деньги под нее бюджет якобы уже выделил, заложил министерству еще в сентябре прошлого года. Но тогда должны были быть проведены предварительные разработки тактико-технических заданий на новое оружие, на модернизацию. Подготовлены проекты договоров. И, с одной стороны, военные с деньгами в зубах, а с другой, промышленники с большой сумкой, должны были быть в положении «низкий старт».
И что же мы видим? Несмотря на то, что год уже начался, только тогда возникли разговоры о том, что в апреле-де должны быть заключены договора. Потом стали говорить про май. Удивляет еще вот что: почему администрация президента первый разбор полетов заложила в марте, как мы помним…
В. Баранец: – Первый выплеск, по-моему, в мае был.
М. Тимошенко: – Почему же столько терпели?
В. Баранец: — Возьмем конкретный гособоронзаказ 2011-го. Проведем аналогию с тем временем, когда наши отцы занимались оборонкой. Я помню, общался со многими генералами оборонки, они говорили, что уже в конце октября, в худшем случае, обмывали новый оборонзаказ. План в октябре уже был сверстан!
М. Тимошенко: – Да голову бы оторвали, если бы к октябрю не были готовы тактико-технические задания. Тогда, правда, конструкция была другая. В глухие тоталитарные времена существовали несколько организаций, которые курировали производство вооружения, отвечали за него: оборонный отдел ЦК, военно-промышленная комиссия, которая имела абсолютные полномочия.
В. Баранец: – И тоже головой отвечала за гособоронзаказ.
М. Тимошенко: – Надо сказать, что тогда в военно-промышленной комиссии были не менеджеры, а люди, прошедшие школу НИИ, КБ, заводов, полигоны. Они прекрасно знали всю кухню производства. Сегодня что мы видим? Парадные лица, гладкие разговоры, речи… Я, конечно, радуюсь, что наши чиновники на английском говорят свободно…
В. Баранец: – Делаем вывод. Старая, добротная, конечно, не безгрешная машина разрушена.
М. Тимошенко: – Да. Новая военно-промышленная комиссия длительное время не имела не то, что полномочий, – аппарата! Просто собрались вокруг стола, поговорили, разошлись.
В. Баранец: – Мы должны упомянуть имя Сергея Борисовича Иванова. Почему-то пули свистят над его бруствером! Я этого не понимаю…
М. Тимошенко: – А почему бы не свистеть-то? Кто-то же должен отвечать за то, что провалены три программы.
В. Баранец: – Военно-промышленная комиссия должна была контролировать выполнение заказа!
М. Тимошенко: – Провален план 2010 года, о чем написал Сердюков. И уже провален 2011 год. Потому что 20 процентов денег не дошло до предприятий.
В. Баранец: – Понятно, что президент дал указание за три дня Сердюкову доложить о том, кто провалил гособоронзаказ 2011 года. Народу надо сказать, что это за оружие. Обратимся к интервью Соломонова, академика. В разговоре с Сердюковым прозвучали слова: «Может, кто-то там паникует, таких надо призвать к ответу». Как ты считаешь, Соломонов паниковал, когда с запредельной откровенностью говорил о состоянии гособоронзаказа?
М. Тимошенко: – Никакой паники там не прозвучало. Он говорил все правильно. И мы не раз говорили на эту тему. Если касаемо ракет, мы говорили о том, что надо обращать внимание на спецхимию, на изучение процессов горения, когда речь шла о твердотопливных ракетах. И Соломонов сказал это слово в слово. Хотя он академик, а я даже не кандидат.
Говорили и о том, что нельзя просто пойти на рынок и купить оружие. Предприятие должно быть к этому заказу готово. По тем ТТЗ, которые закладывает Генеральный штаб или Министерство обороны. Оборонка начала задыхаться в 85-м году.
В. Баранец: – У нас есть сектор оборонки, который процветает – экспорт вооружения.
М. Тимошенко: – Не очень-то он процветает. И не об этом речь. Дело в том, что производственные мощности оборонки, которыми располагал СССР, несравнимы с сегодняшними.
В. Баранец: – Понятно. И армия стала меньше. Нам в год надо не 300 танков, а хотя бы несчастных 100.
М. Тимошенко: – Тот же Воткинский завод, который должен делать «Булаву», в советское время делал от 60 до 100 ракет «Пионер» в год. Их наклепали за 10 лет 600 с лишним штук. А сегодня он не может сделать десятка «Булав».
В. Баранец: – Соломонов говорит, что от пяти до семи. Хотя президент в своем Послании поставил задачу – 30 штук. А за счет чего? У нас в два раза Воткинский завод должен увеличиться?
Радиослушатель: – Сначала грустный анекдот по теме. Доклад на заседании правительства. Виновных в провале гособоронзаказа расстрелять не удалось из-за провала гособоронзаказа.
В. Баранец: – Потому что патронов не хватило.
Радиослушатель: – А по сути… Я бы сделал подборку ваших передач и запускал бы каждый день с утра до вечера в Минобороне, в Генштабе и в Доме правительства. Чтобы одни начали бы разбираться в сути. А вторые знали бы, кто у них руководил оборонкой.
М. Тимошенко: – Уважаемый радиослушатель! Кто же будет сдавать своих? Где это видано? Если сейчас сдать Рособоронпоставку, сказать, что девушки из налоговой ни черта не понимают в производстве, так тут же возникнет вопрос: «Почему их набирали таких?» А девушки скажут: «Ваши подчиненные не могут сделать ТТЗ! Нам промышленность его заворачивает 10 раз подряд!»
В. Баранец: – Мне звонил ветеран нашей оборонной промышленности. Он спрашивает: «Что это за структура – департамент, который в Минобороны отвечает за гособоронзаказ и Рособоронпоставку?». У нас 16 структур в РФ, кроме Министерства обороны, которые занимаются гособоронзаказом.
М. Тимошенко: – И самое главное, чтобы никто не отвечал персонально.
Радиослушатель: – Здравия желаю! Владимир. По ассоциации с военным заказом четко пробивается ситуация по новой баллистической ракете. Приоритеты расставлены немножко по-другому, я так понимаю. И в связи с тем, что сейчас предвыборный год, а следующий год – повышение всех содержаний денежных, пенсионных и всего прочего, то, я думаю, тупо экономится на этих вещах.
В. Баранец: – Странная ситуация. Первые лица государства дают указания. В том числе в Послании.
М. Тимошенко: – И все глохнет, как в подушку.
В. Баранец: – В соответствии с законом о военном бюджете, с гособоронзаказом, я передаю тебе, Тимошенко, 518 миллиардов рублей. И на эти деньги, пожалуйста, ты, министр обороны, купи мне 30 баллистических ракет, 93 танка, 16 истребителей, 25 вертолетов. По списку. Какие у тебя проблемы?
М. Тимошенко: – А ты кто?
В. Баранец: – Я президент.
М. Тимошенко: – А когда ты мне деньги передал?
В. Баранец: – Как положено, в октябре 2010 года. Я Кудрину сказал, что если не перечислит, то сниму с должности.
М. Тимошенко: – Кудрин испугался и перечислил?
В. Баранец: – Допустим, перечислил. Ты вызываешь зама по вооружению. Он у тебя есть еще? Поповкин ушел?
М. Тимошенко: – Он к тому времени еще не ушел. И говорю: «Мсье Поповкин, как у вас дела? Договора заключены с поставщиками? По списку?».
В. Баранец: – И ты эмиссаров Поповкина начинаешь рассылать по заводам.
М. Тимошенко: – Но, в первую очередь, я спрашиваю самого Поповкина. «Ты подписал договора?». Он: «Это Рособоронпоставка, чтобы меня теперь коррумпированным не считали». А в Оборонпоставке – девушки.
В. Баранец: – Я вспомнил, что, наверное, могу помочь и президенту, и министру обороны, которые так мучительно обсуждали проблему перевооружения армии, срыва оборонного заказа-2011. Я вспомнил, что есть одна разгадка, которую надо проверить и Счетной палате, и Контрольному управлению президента. Я ее рассматриваю как версию. Но, по-моему, я близок к истине. Помню, в 96-м году была такая же ситуация. И когда спецслужбы стали проверять, а где те большие деньги на гособоронзаказ, тоже миллиарды, вдруг обнаружилось, говорю по секрету, что две трети гособоронзаказа оказались в частном банке. Они там нагуливали проценты. А может, подсказать руководству страны, Медведеву, Сердюкову, что надо проследить путь тех 518 миллиардов рублей? Мне кажется, они заглянули в какой-то частный банк. Из воздуха сколько можно получить?
М. Тимошенко: – Положи под 0,8 процента в месяц. Значит, если они отлежали месяц, то из пятисот миллиардов, полтриллиона, один процент от них сколько? 5. Хорошо. Чуть меньше. 4 миллиарда. Хватит.
В. Баранец: – А у нас полгода деньги не доходили? Только сейчас закончилось перечисление. 4 умножаем на 6… Хотя бы на полгода…
М. Тимошенко: – Даже если их никто не крал. Если они лежали не в частном банке. Конечно, проценты остались. Он ушли в бюджет обратно. Так вот, а в Рособоронпоставке – девушки. Говорить с ними грубо нельзя. Они резко реагируют на грубые разговоры. Девушки говорят: «А как мы деньги можем перечислить? Если промышленность не принимает ТТЗ».
В. Баранец: – Они хоть понимают, что такое ТТЗ?
М. Тимошенко: – Могут и не понимать. Это не обязательно при той зарплате, которая у них есть. И численности в тысячу сто голов аппарата. Такой орган с такой численностью просто работать не может! Дальше. Производство – процесс непрерывный. И даже если ты договор не подписал, но, понятно, что кроме, как с этим предприятием, тебе подписывать не с кем. Мы же ликвидировали параллелизм! Мы тут холдингов-молдингов понаделали! У нас конкуренции никакой и все только внутри. А деньги не переведены. Но предприятие должно работать. И понятно, что вы заключите с ним договор. Директор спрашивает: «Девки, что мне делать?». А генералы говорят: «Брат, надо вот так!». Он снова к девчонкам. Девчонки говорят, что деньги будут. Работай! Бери, где хочешь. Будут! Куда мы денемся! И он идет в банк, берет кредит. Под хорошие проценты. Продолжает работать.
Один год так. Второй. И, наконец, получается, что не возвращают ему эти проценты. Потому что в госпрограмме вооружений записана стоимость этих образцов, грубо говоря, сто рублей.
В. Баранец: – И за эти сто рублей ты должен купить ручку. Правильно?
М. Тимошенко: – Да. А ты взял деньги в банке, у тебя получилось 112 рублей. И тебе говорят из Рособоронпоставки, или даже Анатолий Эдуардович лично: «Да вы чего? С ума сошли? Что, я проценты вам должен возвращать?»
Радиослушатель: – Мне кажется, что министр обороны трудится в поте лица. А вот генералы у него бестолковые. Говорят, господин Сердюков хочет продать здание Генерального штаба ВТБ. Хочу узнать, это правда или нет?
В. Баранец: – По имеющимся у нас данным продажа Генштаба с молотка Минобороны не предусматривается. Вы, наверное, вспомнили, как у нас недавно запасной командный пункт ПВО был продан какой-то коммерческой фирме, которая там, по-моему, до сих пор яблоки перекладывает. Пока официальных данных нет.
Мы с Тимошенко пытается помочь Медведеву и Сердюкову разобраться в этом сложном коррупционном механизме. Чтобы в армию побыстрее пошло оружие!
М. Тимошенко: – Почему обязательно «коррупционном»? Существует точка зрения, например, такая, что предприятия, которые делают технику и вооружение для армии, должны работать без прибыли.
В. Баранец: – Это старый советский подход.
М. Тимошенко: – Существует такая точка зрения в некоторых кругах. А дальше вопрос: день работает без прибыли, два, три. На четвертые сутки к директору завода приходит депутация женщин и говорит: «Вон там коляски с нашими малышами. Катай их и баюкай! Или ясельки открой с детским садиком. А то мы с завода поувольняемся к чертовой матери!».
В. Баранец: – Открывается социальный аспект.
М. Тимошенко: – Можно вспомнить, что заведующим оборонным отделом ЦК КПСС было Иван Дмитриевич Сербин по прозвищу Иван Грозный. Я тогда не был никакой фигурой. Меня начальники потащили с собой в качестве записной книжки и справочника. Я тихо сидел в углу с указкой. И был свидетелем такого разговора. С одной стороны сидели генералы Минобороны, которые пытались уговорить промышленность сделать некие приборы и системы. С другой стороны сидели главные конструкторы и министры, которые не хотели это делать. Видимо, хотели, чтобы было задействовано так называемое «сенное постановление». То есть, кому-то ордена, какие-то премии. И Иван Дмитриевич слушал, слушал обе стороны. А потом спросил промышленников: «Так что, сделать не можем?» – «Не можем». Он выдвинул ящик письменного стола: «Ну, раз не можем, попрошу сдать партбилеты». И тут же смогли.
В. Баранец: – Я недавно встречался с одним ветераном, и он рассказывал, как в давние-давние бериевские годы делали ракету. И этим сектором тогда руководил сын Берии Сергей Лаврентьевич. И вот ветеран, который проработал на заводе чуть ли не шестьдесят лет, рассказывает, что у них какой-то там кварцевый датчик не шел. И ракета уже почти была готова. Но не шел этот датчик! Предлагали немецкий опыт, российский опыт.
Пришел Сергей Лаврентьевич Берия. Перед ним сидят человек двести конструкторов. Он сел в президиум. Один. И слушал их дискуссию. И когда дискуссия перевалила на второй час, он полез в кобуру, достал маузер. И стал протирать его белоснежным носовым платком. Потом сказал: «Прекращаем прения». И заключил: «Я не знаю, какой вам сенсор нужен. Но я хочу, чтобы это было в понедельник». Положил пистолет в кобуру и уехал.
В понедельник это было сделано.
М. Тимошенко: – А что мы хотим? На проходной КП Мясищева, когда делали тяжелый бомбер, висел прямой телефон. И каждый сотрудник КБ мог позвонить Лаврентию Павловичу и поделиться с ним своей озабоченностью. Может, не надо сейчас Лаврентия Павловича… Допустим, Владимиру Владимировичу позвонить было бы неплохо, я думаю. По прямому телефону. Бастрыкину можно позвонить. Я к чему? В соответствии с либеральной идеей, наши предприятия избавлялись от социалки, от детских садиков, общежитий. Они сбросили их муниципалитету. А муниципалитет у нас ходит в штопаных носках. Я не говорю лично о руководителях. Они находят, где денежки взять. Но если это градообразующее предприятие, как Северодвинск, например, то откуда возьмутся деньги у муниципалитета, если ему завод ничего не даст?
В. Баранец: – А там детские ясли, школы, спортзал, дом культуры, магазин…
М. Тимошенко: – Значит, эта чертовщина включается либо в стоимость посудины, которую строит завод, либо у нас существует федеральная целевая программа модернизации нашего оборонно-промышленного комплекса. Либо деньги надо закладывать туда, как это делалось в глухое советское тоталитарное время…
07.07.2011
Данный текст является ознакомительным фрагментом.