Прогуляно 18 тысяч человеко-дней

Прогуляно 18 тысяч человеко-дней

1938 г. стал трудным для завода № 112. В январе были заложены еще три лодки XII серии. Ввиду нехватки площадей в судостроительных цехах закладку произвели прямо на улице. В феврале – марте на заводе в различной степени готовности находились 14 субмарин. На некоторых из них работы приходилось останавливать из-за нехватки рабочей силы, многочисленных аварий оборудования, постоянных срывов программы снабжения завода сырьем и материалами. В то же время на других лодках работы, наоборот, велись авральными темпами.[193]

Помимо этого, завод набрал себе еще и кучу коммерческих заказов: несколько тысяч бочек для керосина, контейнера, котлы, мостовые опоры, землечерпалки и другую продукцию. Тем самым директор и главный инженер надеялись заработать живые деньги и хоть как-то выправить финансовую ситуацию. Однако получилось только хуже. С большей частью заказов завод так и не справился, зато партийное руководство узрело в этом сознательное вредительство: «Ясно, что враги народа, сидящие в руководстве Главка и Наркоммаша, навязывая заводу эти заказы, стремились вытеснить и затереть ими спецсудостроение».

Топлива катастрофически не хватало. 14 января тогдашний директор завода И. В. Михалев писал в Горьковский обком партии, что на заводе сложилось тяжелое положение с топливом и рядом других материалов. Писал он и в другие инстанции. Однако все оказалось бесполезно, и в итоге впервые со времен разрухи 20-х годов на «Красном Сормове» погасли мартеновские печи.

Между тем в марте 1938 г. на завод приехала экспертно-техническая комиссия 2-го экономического управления УНКВД Горьковской области. В ходе ее работы были выявлены многочисленные факты «вредительства». В течение 1934–1937 гг. на заводе велось строительство без смет и плана, с большими непроизводственными затратами. Часть цехов при этом сдавалась с недоделками. Так, при сдаче кузнечно-прессового цеха не были укреплены металлические конструкции, не проведена гидроизоляция фундамента.

Порой происходили и совершенно безобразные случаи. Например, в марте 1937 г. на завод прибыла цистерна серной кислоты. «По ошибке» эту кислоту слили в емкость с нефтепродуктами, предназначенными для работы электростанции. Зная об этом, руководство все равно использовало нефть, смешанную с серной кислотой, по назначению! В результате произошла серьезная авария, и «Красное Сормово» осталось без электричества. В самой электросети завода вместо трансформаторов использовалось 50 % времянок, отсутствовало резервное питание. Постоянно происходили аварии, в 1934 г. завод отключался от электроэнергии 22 раза, а в 1936 г. – уже 36 раз.

Оставлял желать лучшего и производственный процесс. Так, энкавэдэшники обнаружили отсутствие технологического процесса у металлургов, которые работали просто «наобум». В процессе ковки отсутствовал один из промежуточных этапов. Грубо нарушался технологический процесс закалки снарядов – вместо масла их калили в воде.[194] Постоянно не выполнялся производственный план.

Все это было обусловлено многими объективными причинами. Однако комиссия сделала выводы, что в данной ситуации виноваты: уже расстрелянный бывший нарком тяжелой промышленности Пятаков, начальник Главречпрома Березин, директор завода «Красное Сормово» Сурков, его заместитель Тюрин и главный инженер завода Волынский.[195] Все они были репрессированы. Новым директором завода стал Михалев, а потом его сменил Мочалов.

В разгар этих событий в апреле 1938 г. были спущены на воду в заводском затоне сразу шесть субмарин IX серии. В июле на достроечной базе в Кронштадте были спущены лодки XII серии № 247 и 249 (М-96 и М-97). Однако степень готовности всех их была очень низкой. Требовалось проделать огромный объем доделочных работ и внести массу конструкционных изменений. В результате, например, лодка № 245 (С-11), спущенная на воду 20 апреля 1938 г., была окончательно сдана флоту уже во время начавшейся войны – в июне 1941 г.!

Это и неудивительно, если учесть, что собирали подлодки из всего, что было под рукой. Так, для двух «малюток» не хватало килевых листов, а подходящий металл заводу не поставили. Выход нашли простой: один лист изготовили из материалов, оставшихся от серии «Щука», а второй – из металла, ранее забракованного по расслоению.[196]

15 июня завод получает приказ НКОП: срочно приступить к закладке еще восьми подлодок. Однако технические возможности не позволили выполнить его в срок. В августе – сентябре были заложены только пять субмарин XI и XII серий и затем еще две заложили 13 ноября.

В целом 1938 г. был завершен заводом неудовлетворительно. Впервые флоту не было сдано ни одной подводной лодки. План по товарной продукции выполнили всего на 60 %. Значительно выросли убытки от брака, составившие за год 5 713 000 рублей. Впрочем, эта официальная цифра не учитывала многочисленный скрытый брак. Например, начали обработку вала, и на одной из последних стадий обнаружили брак. Операция, на которой его выявили, засчитывалась в брак, а все остальные просто включались в выпуск валовой продукции. В итоге получалось, что деталь выброшена, а затраты труда и оборудования шли в выпуск готовой продукции.

Еще одной поистине неразрешимой проблемой стало огромное незавершенное производство, к концу 1938 г. достигшее суммы в 207 млн. рублей! Это было следствием хаотичной и бессистемной работы. Например, началось строительство дизельного двигателя. Выполнение доходит до 70–80 %, потом по какой-то причине работы сворачиваются. Дизель стоит несколько месяцев, детали растаскиваются, а затраченные деньги пополняют список «незавершенки».

Фактически, по рыночным меркам, завод № 112 полностью обанкротился. Это объяснялось нереальными плановыми заданиями, плохой подготовкой производства, неудовлетворительным состоянием заводского и межцехового планирования. Сказывалась несогласованность в работе заготовительных и обрабатывающих цехов и диспропорции в их развитии.

Огромное количество сверхурочных часов вело к большому перерасходу фонда заработной платы. В итоге завод оказался в финансовом затруднении и был не в состоянии заплатить 30 млн. рулей за топливо, оборудование и другие материалы. И потому в течение года предприятие не получило ни одного нового станка.

При этом простои на «Красном Сормове» за год составили 9 216 человеко-дней, а число прогулов вообще достигло астрономической цифры – 18 268 человеко-дней![197] Вот она «железная сталинская дисциплина». Некоторые скажут, мол, не может быть, за это жестко наказывали. Да, иногда наказывали, но, как это обычно бывает в России, не тех, кого надо. Вот один типичный пример.

В те годы в СССР новогодних праздников не было. 31 декабря и 1 января люди работали в обычном режиме. Но многие все же отмечали. Так, 1 января 1939 г. в 20.00 в мартеновском цехе напились водки слесари Герасимов, Чугреин и помощник машиниста Зимин. Дойдя до нужной кондиции, они устроили дебош, в ходе которого Зимин запустил молотком в мастера Семенова, сделавшего пьяницам замечание. В итоге уволили лишь одного Зимина. В то же время мастер Чкалов, проработавший в цехе 43 года, имевший 15 наград и грамот и ни одного взыскания, опоздал по семейным обстоятельствам на работу и сразу же был уволен.

1 ноября 1938 г. на завод № 112 приехал секретарь Горьковского обкома ВКП(б) Яков (Юлий) Каганович. В своей пламенной речи он, в частности, отметил большие трудности в работе завода, как то: слабость трудовой дисциплины, пьянки, прогулы и «доброту» директора. Далее Яков Моисеевич призвал всех брать пример с Красной Армии: «Мы, товарищи, с Вами возьмем пример с озера Хасан, где мы имели немало фактов, когда отдельные отделения, отдельные командиры и политруки сумели противопоставить себя против целых батальонов и победить». А случившуюся ранее остановку мартеновских печей Каганович объяснил отсутствием в начальниках цехов и мастерах «большевистского огонька», коим, видимо, и надо было плавить металл в отсутствие углеводородов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.