Як-3 в строю

Як-3 в строю

Весной 1944 года личный состав 91-го иап (командир – подполковник Ковалев) 256-й иад 5-го истребительного авиакорпуса (командир – генерал-майор Галунов) 2-й воздушной армии переучился на Як-3 в 8-м запасном авиаполку (зап) в Багай-Барановке и имел в своем составе 41 самолет (почти половина из числа построенных к июню 1944 года) Саратовского завода. Командующий ВВС Красной Армии А. А. Новиков 12 июня подписал приказ о проведении в полку с 20 июля по 2 августа войсковых испытаний истребителя, совпавших с проведением Львовской наступательной операции.

Истребитель Як-3 с мотором ВК-105ПФ-2

Як-3 были укомплектованы двигателями ВК-105ПФ2, пушкой МП-20 и одним пулеметом БС.

Перед полком, базировавшимся на травяных аэродромах Тарнополь и Куровицк, стояла задача завоевания господства в воздухе. К началу боевых действий полк имел 38 исправных самолетов. Остальные машины были поломаны при перебазировании на новые аэродромы, а два из них ввели в строй к середине войсковых испытаний.

Полк был полностью укомплектован летным и техническим составом, причем 41 % летчиков участвовал в боях впервые. До начала боевых операций летный состав полка имел налет на Як-3 20–25 часов, что считалось хорошей подготовкой.

Технический состав ранее эксплуатировал истребители Як-1, Як-7Б и Як-9 и имел соответствующий опыт.

За время войсковых испытаний полк выполнил 431 боевой самолето-вылет, или 83 вылета группами от двух до восьми машин. Получается, что в среднем каждый летчик в день совершал не более одного вылета.

«За период войсковых испытаний, – говорилось в отчете, – встречи с самолетами противника происходили главным образом в случаях, когда Як-3 вызывались с командного пункта. В других случаях, когда <…> Як-3 вылетали на прикрытие наземных войск или на свободную охоту, встреч с противником не происходило. Это можно было объяснить, с одной стороны, тем, что сразу же в начале операции противнику был нанесен достаточный удар в боях 14–15 июля, после которых активность его ВВС сразу сократилась. С другой стороны, применяя методы барражирования, <…> Як-3 могли находиться над объектом прикрытия не более 15–17 минут и при свободной охоте вести очень кратковременное выслеживание из-за малого запаса горючего, что в значительной степени сокращало вероятность встречи с противником».

Из числа 83 группо-вылетов по 11 произвели для перехвата противника в районе аэродрома и на свободную охоту, 22 – по вызову командира корпуса для уничтожения самолетов противника над линией фронта и наращивания сил, 35 – для прикрытия наземных войск и четыре – для прикрытия своего аэродрома.

За время испытаний было семь встреч с самолетами противника Ю-87, Ме-109 и ФВ-190. В пяти из них имели место воздушные бои, причем в двух случаях – крупные. В итоге было сбито три Ю-87, 14 Ме-109 и шесть ФВ-190, но места их падения и документы, подтверждавшие факт сбития, в отчете по результатам войсковых испытаний не приведены. При этом два Як-3 не вернулись с задания, у одного было повреждено остекление задней части фонаря и у трех отмечено попадание в заднее бронестекло. Три самолета получили повреждения от огня зенитной артиллерии и совершили посадки вне аэродрома. Из всех самолетов два восстановили и один списали. Таким образом, наши потери составили пять машин.

Летчики отмечали, что Як-3 на высотах до 5000 метров превосходил Ме-109 и ФВ-190 как на горизонталях (заходил в хвост истребителям противника на втором вираже), так и на вертикалях. Выше самолеты противника не поднимались. Догоняли противника и на пикировании, что раньше считалось невозможным.

«…Як-3, – говорилось в отчете, – ввиду ограниченного запаса горючего наиболее целесообразно применять для борьбы с истребительной, а также бомбардировочной авиацией противника, по вызову станции наведения в район появления самолетов противника или по вызову для наращивания сил в воздушном бою.

Выполнение других задач, как то: прикрытие наземных войск путем барражирования, сопровождение бомбардировщиков, ограничивается малым запасом горючего».

Воздушный бой 16 июля показал, что Як-3 могли успешно вести бой с численно превосходящим противником. Бой начался, когда десять наших истребителей встретились с восемью Ме-109 и четверкой ФВ-190. Затем силы постепенно наращивались с обеих сторон. Под конец 18 Як-3 противостояли 24 самолетам противника. В итоге 18 «мессершмиттов» и «фоккеров» остались лежать на нашей земле. Мы же потеряли одну машину, другой «як» получил повреждения.

Лишь два примера. Майор Околелов встретился в бою с Ме-109 на высоте 2700 метров. Немец, почувствовав опасность, стал уходить пикированием. Наш летчик, преследуя его на полном газу мотора, сократил дистанцию с 700–600 до 50 метров и, находясь на высоте 500 метров, когда пилот «мессершмитта» стал выходить в горизонтальный полет, одной очередью сбил противника.

Музейный экспонат Як-3 на выставке в Домодедово. 1967 год

В тот же день старший лейтенант Чижиков догнал Ме-109 на горке с высоты 1300 метров, но выпущенная пулеметно-пушечная очередь прошла мимо. Противник тем временем с переворота перешел в пикирование в надежде оторваться от преследования. Пикируя за неприятелем, Чижиков с дистанции 50 метров сбил его.

Эксплуатация Як-3 не представляла трудностей для технического состава, и переход, например с Як-9 на Як-3, не требовал длительного переучивания.

В то же время был выявлен ряд конструктивных и производственных дефектов истребителя. В частности, зафиксировано 13 случаев поломки шасси. Тросов управления рулем поворота хватало лишь на 10–15 часов налета, после чего их следовало менять. Сиденье пилота с трудом поддавалось регулировке по высоте. Пневмосистема была недостаточно герметичной. Отмечались и другие дефекты, снижавшие боеготовность полка.

Подготовка одиночного самолета и пары к повторному боевому вылету с участием механика, моториста и оружейника (с одним бензозаправщиком на эскадрилью) и полным обеспечением другими техническими средствами занимала 35–40 минут, звена (четыре машины) – 35–40 минут, а эскадрильи и полка – до часа.

Три самолета вышли из строя из-за недоброкачественного проклея обшивки крыла к лонжеронам и нервюрам. Причем на одном из них (№?02–08) сорвало обшивку во время воздушного боя при выводе из пикирования после атаки на скорости 580–600 км/ч по прибору. Обшивку сорвало с обеих консолей крыла площадью по 1,5 м2. Тем не менее летчик смог совершить благополучную посадку на своем аэродроме.

После осмотра самолетов полка на аэродроме отставание обшивки обнаружилось и на других машинах. Это был первый случай срыва обшивки на Як-3. Тогда же обнаружилось и растрескивание лакокрасочного покрытия на половине самолетов полка.

Средняя продолжительность полета на Як-3 с учетом 20 % остатка горючего составляла 40–45 минут.

Отмечалось, что радиостанция РСИ-4 на Як-3 работала лучше, чем на Як-1 и Як-9. При этом практическая дальность радиосвязи на высотах 3000–4000 метров с наземной радиостанцией РСБ составляла 50–60 км. В отдельных случаях она достигала 100 км. Связь между самолетами обеспечивалась на расстоянии 15–20 км, а в отдельных случаях – 25–30 км. Но при работе автомата регулирования температуры двигателя АРТ-41 создавались сильные помехи, снижавшие слышимость почти в два раза.

После завершения войсковых испытаний в 91-й иап прибыли Як-3 №?03–10, 40–12, 19–13 и 24–13. Их летные данные оказались хуже, чем у машин, проходивших испытания. Так, максимальная скорость у земли снизилась до 540 км/ч по прибору (вместо 562 км/ч), ухудшились скороподъемность и управляемость. Связано это было главным образом с установкой второго пулемета БС. Негативно сказалась и плохая подгонка зализов крыла и оперения, а также плохая герметизация фюзеляжа.

32-й иап, входивший в состав той же 256-й иад, переучился на Як-3 с 5 августа по 12 октября 1944 года и перелетел на аэродром Ясенки и оттуда начал боевую работу во Львовской операции.

Если учесть, что первый серийный Як-3 взлетел в начале марта, то похоже, что пионерами в освоении машины стал личный состав 64-го, 65-го и 66-го гвардейского иап 4-й гвардейской иад. 20 апреля 1944 года группа старшего лейтенанта Мельника из 64-го полка на Як-3 встретила 26 ФВ-190Д, которые эшелонировались по шесть-восемь самолетов. Истребители противника, видя свое численное превосходство, двумя группами по шесть-восемь машин на встречных курсах и третьей группой из шести ФВ-190Д, похоже, надеясь на неожиданный удар, атаковали снизу сзади группу Мельника.

В ходе неравного боя лейтенант Родионов после лобовой атаки вышел правым боевым разворотом и с дистанции 30–50 метров пулеметно-пушечной очередью сбил ФВ-190Д ведомого.

Ведущего пары атаковал младший лейтенант Морозов и с дистанции 50 метров также сбил его. Мы потерь не имели. Правда, младший лейтенант Дрозденко, дважды уходя от атак четверки ФВ-190Д в облачность, потерял ориентировку и совершил вынужденную посадку.

Это были одни из первых, если не первые бои наших летчиков на Як-3.

13 июля 1944 года 66-й гвардейский истребительный Виленский Краснознаменный, ордена Суворова полк трехэскадрильного состава сдал свои самолеты 64-му гвардейскому истребительному авиационному Оршанскому Краснознаменному полку и 65-му иап и направился в г. Аткарск Саратовской области за новой материальной частью – истребителями Як-3. Точную дату возвращения полка на фронт установить пока не удалось, но известно, что в августе он базировался на аэродроме Сесава в Прибалтике. Как следует из истории 4-й гвардейской иад, 24 августа восемь Як-3 во главе с гвардии майором Кривушиным вылетали на прикрытие боевых порядков наземных войск в районе Жагаре – Ауце, где встретили четыре ФВ-190. В ходе боя старший лейтенант Шмагайло сбил одного «немца», а остальные поспешили покинуть поле боя.

Вслед за этим на высоте 4000 метров подошла вторая группа из шести Ме-109, пытавшаяся атаковать наши истребители. Но после того как Кривушин сзади на пикировании с дистанции 100–70 метров «уговорил» одного из них, остальные самолеты неприятеля, пикируя, стали убираться на свою территорию. Но не всем это удалось. Так, летчик Шмагайло с дистанции 50–30 метров сбил еще одного фрица.

Как оказалось, немцы применили обманный маневр, и третья пара, зайдя в хвост Шмагайло, подбила его самолет, которому, впрочем, удалось произвести посадку на своем аэродроме.

Заметив «мессеров», атаковавших Шмагайло, лейтенант Андрощук переворотом через крыло сблизился с неприятельской парой и с короткой дистанции сбил ведомого. Остальные два самолета противника пикированием ушли на свою территорию.

Опыт воздушных боев, полученный пилотами 66-го гиап, показал, что на средних высотах Як-3 мог вести бой даже с численно превосходящим противником на самолетах ФВ-190. Отмечались случаи, когда в ходе длительного боя у Як-3 полностью вырабатывалось горючее и боеприпасы, но противник не решался их преследовать. Вооружение Як-3, несмотря на известные недостатки пушки ШВАК, все же позволяло уверенно пробивать бронезащиту и поражать самолеты неприятеля с дистанции 400 метров из ШВАК и с 200 метров из БСов.

15 сентября 1944 года не вернулся с боевого задания Як-3 №?4112, пилотируемый лейтенантом Гаврилиным, а через два дня – пять Як-3: №?1814 старшего лейтенанта Шмелева, №?3012 лейтенанта Посконина, №?3113 лейтенанта Захарова, №?4513 лейтенанта Жучкина и №?0912 младшего лейтенанта Алешина. Последний был сбит в воздушном бою и упал северо-восточнее Иецава, правда, летчик удачно покинул самолет на парашюте.

23 сентября потеряли еще две машины: №?3313 и №?2513. Лейтенанты Мирошниченко и Антонов не вернулись с боевого задания.

По приказу командира 66-го иап от 22 ноября исключили из боевого состава части самолеты №?2012, 1314 и 2213, пилотировавшиеся майором Головатюком, младшими лейтенантами Шашковым и Беловым.

Привлекались Як-3 и для штурмовых ударов. Так, 20 января 1945 года шесть Як-3 66-го гиап во главе с капитаном Кондрашовым дважды атаковали две автоколонны противника на участке Залюли – Озолнгрогс дороги Скрунда – Либава. Удары под углами пикирования 40–60 градусов наносились с высоты 1200 метров с выходом из атаки на 600 метрах. Таких примеров можно привести немало.

23 февраля 1945 года не вернулся из боя старший лейтенант Шагайло. Его Як-3, предположительно подбитый зенитной артиллерией, горящим упал в районе Бунки-Тени. Товарищи Шагайло поклялись отомстить за смерть пилота, и в тот же день восемь Як-3 встретили 20 ФВ-190. В итоге было уничтожено шесть немецких машин, из них первого «фоккера» сбил ведущий группы старший лейтенант Шульга и по одному младшие лейтенанты Малахов и Злобин, лейтенант Когут и майор Шевченко.

29 сентября 1944 года 1-й и 115-й иап 7-й иад перевооружились на Як-3 и 26 января следующего года начали боевую работу в составе 2-й ВА 1-го Украинского фронта. В феврале – марте 1945 года 1-й гиакп выполнил 826, а 115-й гиаоп – 579 боевых вылетов. В апреле – мае – 1036 и 1130 боевых вылетов соответственно.

Эксплуатация Як-3 в 1-м гиап выявила неудобства для выборки стреляных гильз и звеньев пушки, для чего приходилось вскрывать четыре капота, что, по сравнению с Як-9, было крайне неудобно.

Особое внимание в полках дивизии уделялось сохранению материальной части, хранившейся под открытым небом. В частности, при подготовке Як-3 к летнему сезону были произведены подкраска и ремонт верхнего покрытия, а также полировка поверхности планера, снята теплоизоляция с агрегатов и моторов, которые перевели с антифриза на водяное охлаждение.

Неприятный «подарок» 7 ноября 1944 года преподнесли Красной Армии американцы. В районе югославского города Ниш несколько десятков «Лайтнингов» проштурмовали колонну 37-й армии, погиб командир корпуса генерал Г. П. Котов. Вслед за этим американцы пытались блокировать близлежащий аэродром, где базировались истребители 866-го иап 288-й иад. На отражение налета подняли восемь Як-3 во главе с капитаном А. И. Колдуновым, но два из них (лейтенантов Кривоногих и Шипулина) «Лайтнинги» сбили на взлете. Оставшиеся «яки» в первой же атаке, по разным данным, сбили от трех до пяти «Лайтнингов». Причем один из них записал на свой счет Колдунов.

Бой кончился так же неожиданно, как и начался, и, похоже, союзников отрезвили не столько красные звезды на крыльях истребителей, сколько догоравшие на земле белозвездные «рамы». Как потом выяснилось, американцы взлетели с авиабазы Бари, где базировались и наши Як-9ДД, сопровождавшие транспортные С-47 в полетах к югославским партизанам, и они не могли не знать силуэты наших самолетов.

15 апреля 1945 года на Як-3 переучился 287-й иап 269-й иад и начал боевую работу с прикрытия штурмовиков 4-го шак. Весной 1945 года Як-3 с пушкой ШВАК и двумя пулеметами также состояли на вооружении 89-го гиап. На некоторых машинах были установлены ответчики «свой – чужой» СЧ-3.

Истребители Як-3 состояли на вооружении 13-й воздушной армии и авиации ВМФ. В частности, в сентябре 1944 года на Як-3 начал переучиваться 6-й гвардейский авиаполк авиации ВМФ.

«В первых же полетах на Як-3, – рассказывал морской летчик В. И. Воронов, – мы убедились в высоких летно-тактических характеристиках этой машины. Летчики с восторгом отзывались о новом самолете, наделяли его самыми лестными эпитетами: «Чудо-машина! Мечта пилота! Легкая, как «ишак»!». Самолет превосходил по своим летным данным фашистские самолеты Ме-109 и FW-190, а также лучшие американские истребители «Аэрокобра» и «Спитфайр». Полеты на Як-3 доставляли истинное наслаждение…

За короткое время мы с Акуловым, Денисовым, Рыжкиным и другими летчиками полка перегнали на аэродром Мамайя сорок Як-3 без происшествий, за исключением вынужденной посадки Акулова на воду.

Сложность перегонки заключалась в том, что приходилось выполнять посадку на пяти промежуточных аэродромах Кавказа, Крыма и в Одессе для дозаправки топливом. На Як-3 не было грузовой кабины, куда можно было бы посадить техника или механика, и нам самим приходилось осматривать и дозаправлять самолеты. Во время войны такое положение было обычным, и летчики в большинстве своем хорошо знали технику и могли самостоятельно готовить самолеты к вылету, а кое-кто из наиболее предусмотрительных постоянно имел в кабине истребителя инструмент, и прежде всего плоскогубцы и отвертку.

В феврале 1945 года наш полк перелетел на аэродром Херсонес для выполнения ответственной задачи по прикрытию Ялтинской (Крымской. – Прим. авт.) конференции глав государств антигитлеровской коалиции. В ходе встречи с американскими и английскими летчиками были проведены демонстрационные полеты <…> на Як-3».

После войны ремонт с восстановлением прочности крыла Як-3 13-й ВА и авиации Краснознаменного Балтийского флота осуществлялся на Ленинградском авиазаводе №?272.

Весной 1945 года (видимо, в конце мая) 25 Як-3 поступили в 317-ю иад Московского истребительного корпуса ПВО и на 1 июня базировались, в частности, на аэродромах Клин (три машины в управлении дивизии и десять – в 562-м иап), Центральный аэродром Москвы (два самолета в 12-м гиап) и Алферьево (10 машин). На 1 декабря 1945 года в дивизии числилось 34 Як-3.

На 6 июня 1946 года в 736-м иап 317-й иад ПВО числилось десять машин. В связи с расформированием дивизии и полка все самолеты передали в 562-й иап.

Видимо, 317-я иад была единственной в ПВО, эксплуатировавшей Як-3, поскольку в списке боевого состава ИА ПВО в годы войны («Вестник противовоздушной обороны», №?4, 1991, с. 35) эти машины не упомянуты.

В 1943 году на серийных истребителях Як-9 выявился серьезный дефект. Из-за нарушения технологии производства на нескольких машинах в полете оторвалась фанерная обшивка крыла. Для устранения этого дефекта в воинские части командировали бригады рабочих завода №?166, и к началу Курской битвы все машины находились в строю. Но в следующем году с фронтов вновь стали поступать сообщения о срыве обшивки, правда на истребителях Як-3.

Первый случай срыва обшивки, как говорилось выше, был зафиксирован в июле 1944 года в 91-м иап в ходе войсковых испытаний. Сделала ли промышленность необходимые выводы – неизвестно, но в августе и осенью 1944 года произошло еще несколько подобных случаев.

Так, 26 октября в 8 км южнее аэродрома Ленка (в 27 км северо-восточнее Варшавы) потерпел катастрофу Як-3 №?1811, выпущенный 16 июня того же года заводом №?292. Самолет к тому времени налетал 30 часов. В тот день летчик 157-го истребительного авиационного Брестского Краснознаменного полка (командир – майор Зудилов) 234-й истребительной авиационной Мозырской дивизии 6-го иак младший лейтенант М. Д. Батов, будучи ведомым и выполняя учебно-боевой полет, сорвался в штопор. Расследование трагедии показало, что, вероятнее всего, произошел «обрыв обшивки и разрушение крыла».

Это подтверждалось случаями отрыва обшивки крыла в полку 24 октября на Як-3 младшего лейтенанта Афанасьева при выполнении учебно-боевого полета (на правой консоли крыла между 14-й и 18-й нервюрами и отставание обшивки от заднего левого лонжерона) и 26 октября на Як-3 лейтенанта Макштеева (срыв обшивки между 2-й и 17-й нервюрами).

27 ноября 1944-го в 4 км юго-восточнее аэродрома Вишнице потерпел катастрофу Як-3 №?4919, выпущенный 23 августа того же года Саратовским авиазаводом. Самолет к тому времени налетал 17 часов 25 минут. В тот день командир звена 402-го истребительного авиационного Севастопольского Краснознаменного полка (командир – майор Рубахин) 265-й истребительной авиационной Мелитопольской Краснознаменной ордена Суворова 2-й степени дивизии 3-го истребительного авиационного Никопольского корпуса (16-я ВА) лейтенант И. Т. Кружалин в паре с младшим лейтенантом Замно выполнял тренировочный полет по программе совершенствования свободных «охотников». По показаниям ведомого, на самолете Кружалина на скорости не более 300 км/ч разрушилось крыло с последующим переходом истребителя в левый штопор…

Расследование показало, что причиной катастрофы стал срыв обшивки с левой плоскости из-за недоброкачественной проклейки фанеры к нервюрам и малого прилегания фанерного покрытия к нервюрам в местах склейки.

Но лишь спустя месяц, 26 декабря, начальник отдела боевой подготовки управления 16-й ВА полковник Мыльников рекомендовал командиру 3-го иак «усилить контроль за состоянием обшивки плоскостей <…> Як-3. На всех самолетах произвести ремонт в полевых условиях по устранению заводского дефекта с перетяжкой всего покрытия, усилением нервюр и увеличением площади приклея».

12 февраля 1945 года на Як-3 началось перевооружение 611-го иап. Впоследствии летчик этого полка Н. Ф. Исаенко вспоминал:

«11 марта полк работал с полной нагрузкой. При этом довелось и мне испробовать силу Як-3 на «новинке» гитлеровцев.

Я возглавлял группу из четырех Як-3. Моим ведомым на этот раз летел майор П. М. Мошин. Ведущим второй пары был майор Чурилин, ведомым у него летел старший лейтенант Сошников. Появившиеся на встречном курсе шесть фашистских истребителей Ме-109G-12 напоролись на достаточно опытных летчиков.

Четыре «мессера» из шести шли на одной высоте с нами в боевом порядке «фронт». Пара «мессеров» прикрывала эту четверку, находясь метров на 300 выше. Для нас встреча была неожиданной, наша позиция – менее выгодной.

Я скомандовал разворот влево на 180 градусов «все вдруг», чтобы атаковать четверку «мессеров» с хвоста, но противник одновременно начал разворот вправо с набором высоты, чтобы встретить нас на вираже. Мы это поняли, тотчас прекратили разворот, повернули на прежний курс, увеличили скорость до максимальной и перевели «яки» в набор высоты. Так мы оказались в хвосте у закончивших разворот гитлеровцев, на крутой восходящей, «змейкой», настигли их и почти одновременно с дистанции 50–60 метров сбили три вражеских самолета из четырех.

Атакованный мной Ме-109G-12 взорвался: его крыло, мотор и фюзеляж разлетелись в разные стороны; сбитый Чурилиным – загорелся, завертелся в дымном штопоре и врезался в землю; сбитый Сошниковым – снижался с дымным шлейфом, но взорвался, не долетев до земли.

Верхняя пара «мессеров» попыталась левым разворотом зайти в хвост нашей четверке. Мошин находился к врагу ближе остальных. Он развернулся сам и на вираже сбил ведомого верхней пары. Видя такое, оставшийся «мессер» попытался спастись бегством. За ним спикировал Чурилин, настиг, расстрелял в упор, и гитлеровец, не выходя из пике, врезался в землю.

Пять новейших «мессеров» были уничтожены за какие-нибудь две с половиной минуты! Наш Як-3 в наборе высоты «мессера» настигал, на вираже – настигал, на пикировании – настигал, а бил везде со страшной силой и наверняка!»

В 1944 году, после освоения на заводе в Саратове производства Як-3, А. И. Покрышкин по совету командующего ВВС Красной Армии А. А. Новикова ознакомился сначала с Як-3, а затем и с Ла-7, проходившим государственные испытания в НИИ ВВС. Новиков надеялся, что выдающийся советский ас перейдет на отечественную технику. Но этого не произошло. В воспоминаниях «Познать себя в бою» Покрышкин записал: «Хороший самолет для борьбы с истребителями. Но против бомбардировщиков требуется более мощное вооружение, минимум две-три пушки. То вооружение, что установлено на самолете, не позволяет сбить Хе-111 или Ю-88 с первого захода, а тем более «Хеншель-129». Я видел, что Яковлев неохотно слушает мои замечания, и мы остались каждый при своем мнении».

Побывал Покрышкин и на заводе в Горьком, где облетал Ла-7, но ни «як», ни «лавочкин», несмотря на их превосходство над истребителями люфтваффе, ему не приглянулись. 9-я гвардейская иад до конца войны так и летала на «Аэрокобрах».

Спустя много лет после войны Покрышкин, будучи председателем ЦК ДОСААФ, рассказывал, как поручил техникам переключить все стрелково-пушечное вооружение «Аэрокобры» на одну кнопку. «Как жиманешь на гашетку, – рассказывал он, – так от немца только щепки летят». Это лишь подтверждает, что Покрышкин отдавал предпочтение не столько скоростным и маневренным качествам самолета, сколько его сильному вооружению, чего, к сожалению, не хватало ни Як-3, ни Ла-7. А на «Аэрокобре» стояли 37-мм пушка и четыре крупнокалиберных пулемета.

Проверили возможности Як-3 и немцы в испытательном центре люфтваффе в Рехлине. «6 января 1945 года, – рассказывал летчик-испытатель Ганс-Лерхе Вернер, – началось наступление (советских войск. – Прим. авт.) от Ломки на Восточную Пруссию. Несколько дней спустя на аэродроме Гросс-Шиманен приземлился невредимым русский истребитель Як-3. Самолет «Яковлев-3» ждали с особым нетерпением, так как по сравнению с Як-9 он не только стал значительно легче, но и должен был быть особенно хорошим и обладать превосходством по скороподъемности и радиусу виража от земли до высоты 3000–3500 метров…

С большими трудностями мы с механиком прибыли в Гросс-Шиманен.

Як-3 производил превосходное впечатление. Качество поверхности фанерного крыла было выдающимся. Будучи легче и меньше Як-9, он весил всего лишь 2500 кг, т.?е. его вес только в два раза превышал число лошадиных сил двигателя. Можно себе предположить, что все это значило, хотя бы для разгона. Удивительным было то, что удельная нагрузка на крыло <…> была относительно небольшой.

При первом же обходе вокруг Як-3 я с удовольствием отметил, что «птица» имеет прекрасное широкое шасси. Его стойки убирались внутрь к фюзеляжу. <…> Рядный мотор жидкостного охлаждения работал безупречно. Воздушный винт имел даже довольно большой зазор до земли. Тем не менее было ясно, что в полете нужно быть начеку, так как именно такие маленькие быстрые бестии часто обладают неприятными качествами, когда они на взлете «всего лишь» непроизвольно разворачиваются или сваливаются на крыло…

На следующее утро, 12 января, над Гросс-Шиманеном была такая активность противника, что ни о каком полете на русском самолете нечего было и думать. Лишь во второй половине дня, когда погода улучшилась, я отважился стартовать в направлении Маркиш-Фридланд. Приходилось следить, чтобы маленький юркий самолет не повел себя, как ему вздумается. Естественно, из-за 12-цилиндрового V-образного мотора жидкостного охлаждения обзор при рулежке был плохой. Однако в полете с обзором все было в порядке. Усилия на ручку были небольшие, так что приходилось остерегаться чрезмерных отклонений ручки. Мотор работал безупречно и позволил мне отважиться на бреющий полет. От машины сопровождения я отказался. Иначе не было возможности ближе познакомиться с самолетом на большой высоте. Спустя 50 минут я приземлился с большим пробегом в Маркиш-Фридланде. При выпущенном шасси и щитках усилия на ручке ощутимо уменьшились, посадка была несколько неустойчивой. Но широкое шасси очень успокаивало. Я остался доволен безукоризненной посадкой на три точки. Только при пробеге, который я хотел подправить с помощью рычага пневматического тормоза, я заметил, что сжатый воздух кончился. Правда, в кабине был манометр, но правильных цифр я не знал… Отсутствие сжатого воздуха – это не какой-то небольшой дефект красоты. Помимо тормозов, он приводит в действие также шасси и посадочные щитки.

Что-то нужно было сделать, и я обратился за помощью в мастерские… Повреждение оказалось незначительным и после замены прокладки было устранено…

На следующий день, 13 января, погода оказалась особенно плохой, но метеорологи подали надежду на вторую половину дня. На Як-3 не было приборов для слепого полета, а мне же требовалось где-то снова сесть. Предсказания метеорологов неожиданно оправдались. Итак, я приготовился. К моему удивлению, давление в трубопроводах оказалось в порядке. В 15 часов 27 минут я дал газ и строго следил за тем, чтобы Як-3 при взлете непроизвольно не развернулся… Постепенно с продвижением на запад погода ухудшалась, и я поднялся выше, чтобы оценить характеристики продольной и путевой устойчивости… Зимний день клонился к концу, вновь становилось пасмурно, и я был рад примерно через 45 минут оставить позади Мюртизее, на южном берегу которого находился аэродром Рехлин. После выпуска шасси и щитков давление сжатого воздуха не изменилось. Это действовало успокаивающе. Вслед за этим я приземлил русскую «птицу» на травяное поле аэродрома. При наличии сжатого воздуха рулежка не представляла труда…

Имея опыт с шумным Ла-5, для этого полета под шлемофоном я заложил уши ватой. Поэтому я не так оглох от тоже не столь уж тихого «яка», как было при перегоне Ла-5, и поэтому был в состоянии ответить на посыпавшиеся на меня вопросы коллег.

Как обычно, машину сначала закатили в ангар, и она была осмотрена специалистами. Всем бросилась в глаза безупречно зашпаклеванная поверхность фанеры. Она создавала незначительное сопротивление трения и, сверх того, обладала хорошей ремонтопригодностью на полевых аэродромах с помощью простейших устройств.

Прежде чем я успел подумать о первых испытательных полетах, до меня дошло ошеломляющее известие: рейхсмаршал Геринг желал бы видеть машину в Ораниенбурге под Берлином…

Было бы очень интересно участвовать в подобном спектакле. Вскоре рейхсмаршал приблизился со свитой. Поскольку я прошел солдатскую выучку, а как ведущий инженер по летным испытаниям представлялся редко, я изобразил «оловянного солдатика» и отдал соответствующий рапорт. Геринг приветливо посмотрел на меня своими голубыми глазами. Все выглядело несколько театрально… На его вопросы о Як-3 я смог ответить, хотя замеры характеристик еще не проводились, но чрезвычайно малый вес самолета в сочетании с приемлемым аэродинамическим качеством и мощностью двигателя позволяет ожидать отличную скороподъемность и лучшие характеристики в бою на виражах на малых высотах по сравнению с нашими истребителями Ме-109 и ФВ-190. Это были простые физические закономерности, понятные каждому более или менее технически грамотному человеку. И то, что «як» в своем аэродинамическом исполнении проявлял себя превосходно, нельзя было не заметить. То, что этот самолет из-за худших высотных характеристик двигателя, начиная со средних высот, уже не выделялся, конечно, вполне соответствовало его замыслу. Такой отчет дал я сначала заласканному, а потом еще более охаянному рейхсмаршалу…

Лететь домой было уже поздно. Я уселся с несколькими знакомыми по показу трофеев. Если не касаться вопроса «организации пути» трофейных самолетов, мы хорошо понимали друг друга. При этом я нарисовал им перспективу перегонки Ла-5 после окончания испытательных полетов. Во время возвращения в Рехлин я чувствовал себя на «яке» как дома. Теперь я по-настоящему понял, насколько приятно лететь на такой машине в хорошую погоду».

Не отстает от Вернера и пилот люфтваффе Гельмут Липферт, отметивший в своих воспоминаниях: «Примерно в это же время (январь 1945 года) мы столкнулись (в районе Будапешта) с новым «яком». Новейший советский истребитель был быстрее и маневреннее наших машин (Ме-109Г-6 и Г-10), нес похожее вооружение и лишь в пикировании уступал Ме-109».

В первом же бою советский летчик сел на хвост ведомому Липферта и едва не сбил его. Липферт находился под сильным впечатлением от встреч с новым советским истребителем. По его мнению, «як» был опаснее «Мустанга», о чем он предупреждал своих коллег.

Нашим летчикам довелось повоевать на Як-3 и на Дальнем Востоке во время войны с Японией. Так, 611-й иап, совершив последний боевой вылет в Великой Отечественной войне 6 мая 1945 года, был переброшен к берегам Тихого океана. Воздушного противника там практически не было, и боевые действия в основном заключались в поддержке наземных войск и разведке. Так завершилась боевая карьера Як-3.

Март 1946 года стал разгромным для командования советских ВВС. В том же месяце вышло постановление правительства о перевооружении отечественных ВВС. Согласно документу, в том же году предстояло снять с вооружения 45 истребителей Як-1, 790 Як-7, 1009 Ла-5 и 187 ЛаГГ-3, 2033 деревянных Як-9 с моторами ВК-105 и 748 деревянных Ла-7. Но упоминания о деревянных Як-3 отсутствовали.

О лучшем истребителе Второй мировой войны заговорили после подписания 15 апреля 1946 года Акта о приеме и сдаче дел ВВС новому главкому. Тогда в ВВС числилось около 1000 Як-3, запрещенных к использованию из-за конструктивных и производственных дефектов. Из них почти на 700 машинах, выпущенных заводом №?31, было запрещено летать из-за непрочности обшивки.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.