Несостоявшаяся революция

Несостоявшаяся революция

Когда 2 сентября 1945 года на борту линкора «Миссури» в Токийском заливе был подписан Акт о капитуляции Японии, мало кто из адмиралов задумался о будущем военно-морского флота, причем не просто флота США, но военно-морских сил как таковых. Завершилась Вторая мировая война, в ходе которой военным флотам пришлось пережить не одну, а целых две революции. Первой по хронологии стало превращение подводных лодок из тактического оружия в стратегическую силу, ведь Битву за Атлантику союзникам удалось выиграть лишь с большим трудом и благодаря тому, что основные усилия Германии были направлены на решение проблем Восточного фронта. А вторая революция привела к замене на троне морского владыки устаревшего линейного корабля сравнительно молодым авианосцем. Но, судя по всему, адмиралы в тот момент не осознали, что эпоха морской войны, в ее классическом понимании, закончилась. Все категории и понятия, которыми адмиралы уверенно оперировали в течение столетий, как-то: морская сила, господство на море, генеральное сражение – можно было смело отправлять на свалку за полной ненадобностью.

Как-то незаметно выяснилось, что американский флот по силе превосходит все остальные мировые флоты, вместе взятые, а в таких условиях говорить о какой-то там войне просто смешно. Возьмем справочник «Иностранные военные флоты 1946–1947» и посмотрим на сухие цифры. Окажется, что США превосходят всех остальных, вместе взятых, не только по суммарной силе, но и по численности кораблей буквально каждого класса, тем более что у них появляются такие монстры, как большие авианосцы типа «Мидуэй», противопоставить которым никто ничего не может. Вторым по силе остается флот бывшей владычицы морей Великобритании, но 6 авианосцев типа «Илластриес» выглядят просто смешно на фоне 23 «Эссексов», а если еще учесть, что после возвращения поставленных по ленд-лизу эскортных авианосцев у англичан вообще не останется ничего… Все остальные флоты по причине их мизерности не стоит даже принимать в расчет. Это был даже не пресловутый двухдержавный стандарт, за который так долго цеплялась Великобритания, а некое совершенно новое качество. Вдобавок подавляющее большинство кораблей американского флота было построено именно в годы войны, так что они были и новее, и сильнее любого иностранного корабля соответствующего класса. В общем, что-то говорить о какой-то там морской войне после этого не стоило, но это не сразу осознали даже сами американцы. И уж тем более они не сразу осознали, что на морях больше никакого противника нет.

Казалось, перспективы развития флота совершенно ясны. Будет произведена переоценка ценностей, определены новые количественные параметры, и все покатится по старым рельсам с той лишь разницей, что в качестве паровоза будет поставлен авианосец, а не линкор. Но, как неожиданно выяснилось, эпоха линейного развития осталась в прошлом, и теперь одна революция следует за другой. Адмиралы просто не успевали опомниться.

Первый вызов флот получил совсем не от противника, а от собственной авиации. 6 августа 1945 года американцы сбросили атомную бомбу на Хиросиму, открыв новую эпоху в истории человечества. Генералы от авиации сразу увидели в атомной бомбе некое вундерваффе, которое позволит им наконец-то прижать к ногтю заклятых противников из армии и флота. Ведь в годы Второй мировой доктрина стратегических бомбардировок с треском провалилась, поэтому уплыл большой кусок бюджетного пирога, который всегда хочется поделить в свою пользу. Оставалось немногое – доказать, что атомная бомба действительно способна уничтожить целый флот. И тут совершенно неожиданно адмиралы согласились, правда, имея в виду цели прямо противоположные – доказать, что корабли далеко не так уязвимы, как утверждает атомное лобби.

В результате осенью 1945 года американская военная верхушка неожиданно быстро пришла к соглашению о проведении натурных испытаний. 16 августа появилось первое предложение со стороны Комиссии по атомной энергии, 19 сентября начальник штаба ВВС генерал Хэп Арнольд предложил испытать атомную бомбу на трофейных японских кораблях, а 27 октября адмирал Кинг предложил гораздо более широкую программу испытаний. В результате столь редкого согласия сторон подготовка к эксперименту, символически названному операция «Crossroads», что по-английски означает «перепутье, развилка», понеслась галопом.

В качестве места испытаний был выбран атолл Бикини в группе Маршалловых островов. Уже в январе 1946 года атолл посетил адмирал Блэнди, которому поручили руководить испытаниями, и 167 жителей атолла были перевезены на необитаемый атолл Ронгерик. В 1974 году 4 семьи попытались вернуться на Бикини, однако после испытаний водородных бомб уровень радиоактивности остался слишком высоким, и люди были вынуждены уехать обратно. Бикини и по сей день остается необитаемым.

Подготовка к испытаниям началась с колоссального взрыва – с помощью 100 тонн динамита американцы отделили лагуну от коралловых рифов, но это были детские игрушки по сравнению с тем, что предстояло. В бухте были размещены 95 кораблей, в том числе 5 линкоров, 2 авианосца, 2 крейсера, 11 эсминцев, 8 подводных лодок, десантные и вспомогательные суда. На кораблях специально оставили часть топлива и боеприпасов, чтобы изучить воздействие на них поражающих факторов атомного взрыва. Обеспечивал испытания целый флот из 150 кораблей, к операции привлекли 42 000 человек. Планировалось взорвать первую бомбу в воздухе – испытание «Эйбл», вторую – на малой глубине, «Бейкер», и третью – на большой, «Чарли», но уже в 1947 году.

Тот же Блэнди говорил: «Целью эксперимента было определить, какие изменения нужно внести в конструкцию корабля, тактический строй и расположение кораблей в гавани на тот случай, если атомная бомба не будет запрещена международными соглашениями и мы будем вынуждены вести атомную войну».

1 июля бомбардировщик В-29 из состава 509-й сводной авиагруппы сбросил бомбу мощностью 23 килотонны на корабли в лагуне. Кстати, известный историк А. Широкорад неточно передает имя бомбардировщика, это была «Мечта Дэйва», но отнюдь не библейского Давида. Кстати, первое имя самолета было тоже многозначительным – «Большая дубинка». В качестве точки прицеливания был выбран старый линкор «Невада», но уже здесь выявилось первое слабое место позиции летчиков. Пилот промахнулся! Бомбу сбросили с большой высоты, как и полагалось, и она легла в 650 метрах от цели, взрыв произошел на высоте 160 метров. В результате «Невада» и специально собранные вокруг нее 8 кораблей оказались довольно далеко от эпицентра. Проверка фактически была сорвана, ближе всех к эпицентру оказался штурмовой транспорт «Джиллиам», судьба которого адмиралов совершенно не интересовала. В результате погибли 5 кораблей, 14 получили серьезные повреждения. Самой серьезной «потерей» можно считать японский легкий крейсер «Сакава». Пострадали находившиеся в радиусе 1000 ярдов от эпицентра линкоры «Нагато» и «Невада», легкий авианосец «Индепенденс», хотя угрозы гибели кораблей не возникло. Из размещенных на кораблях подопытных животных погибли 35 % – от ударной волны и радиации. Правда, по оценкам специалистов, если бы на «Неваде» находился весь экипаж, линкор превратился бы в плавучий гроб, радиация убила бы всех. На этом испытание «Эйбл», собственно, и завершилось, его результаты не устроили ни моряков, ни летчиков.

Вторую бомбу подвесили под десантным судном LSM-60 и взорвали утром 25 июля. Картина получилась гораздо более эффектная, чем во время эксперимента «Эйбл». Посреди лагуны вырос огромный гейзер, тут же превратившийся в огромное белое облако пара и брызг. Затем появился широкий столб кипящей воды, увенчанный характерной «ядерной шляпкой». По оценкам специалистов, этот столб, а точнее, цилиндр, имел высоту 6000 футов и диаметр 2000 футов, испарилось около 2 млн тонн воды.

Кораблям на этот раз пришлось гораздо хуже. Десантное судно просто исчезло, испарилось без следа. К погибшим можно отнести 10 кораблей, хотя здесь не все так просто. Например, трофейный тяжелый крейсер «Принц Ойген» уцелел, но был сильно заражен радиоактивными частицами, поэтому никто не стал заниматься ликвидацией течей. Хотя даже без этого крейсер продержался на воде очень долго – его отбуксировали на Кваджеллейн, где попросту бросили. «Принц Ойген» перевернулся и затонул только 22 декабря.

Линкор «Арканзас» находился всего в 170 ярдах от эпицентра. Взрывом его буквально выбросило из воды, оторвало оба правых вала вместе с винтами, руль, а заодно – кусок кормы длиной 25 футов. Так как линкор был в три раза длиннее, чем глубина в месте взрыва, он, похоже, сначала уперся кормой в дно, а потом перевернулся и затонул. Позднейшее обследование водолазами показало, что он получил множество подводных пробоин по всей длине корпуса. Японский линкор «Нагато» затонул позднее, только через 5 дней. Авианосец «Саратога» лишился своей знаменитой трубы. Корабль получил большой крен на правый борт и дифферент на корму, но детально обследовать его не удалось из-за высокого уровня радиации. Корабль сел на дно на ровном киле и сегодня является любимейшим местом дайверов. Авианосец «Индепенденс» находился на значительном удалении от эпицентра и пережил взрыв. Однако он был сильно заражен, и его отбуксировали в Сан-Франциско, где на нем четыре года отрабатывали процедуры обеззараживания. В конце концов в 1951 году корабль вывели в море и затопили.

От третьего взрыва решено было отказаться, так как адмиралы решили, что получили всю необходимую им информацию. Главные выводы были примерно следующими: атомная бомба – это страшное оружие, способное уничтожить любой корабль, однако уничтожить целое соединение она не может. Бомбу нужно доставить к месту нахождения соединения, а потом еще и сбросить достаточно точно. Авианосные истребители могут обеспечить достаточно надежное прикрытие соединения, а на мелкие группы артиллерийских кораблей бомбы никто тратить не станет. Для 1946 года выводы были вполне разумными. Кстати, флоту потребовалось гораздо меньше нововведений по сравнению с другими видами вооруженных сил. Системы борьбы за живучесть чуть ли не автоматически обеспечивали обеззараживание кораблей, ну а о борьбе с пожарами мы даже не говорим. Вдобавок большинство личного состава находилось в укрытиях либо вообще за толстой броней. Так что флоту атомный черт оказался далеко не так страшен, как его малевали. Первая послевоенная революция не состоялась.

Но теперь перед адмиралами встала задача обзавестись собственным атомным оружием, а вот с этим поначалу дело обстояло очень плохо. Американцы, имевшие большой авианосный флот, выяснили, что их прекрасные авианосные самолеты неспособны поднять атомную бомбу просто потому, что бомбардировщики «Хеллдайвер» и «Авенджер» сами весят чуть меньше этой бомбы. Требовался какой-то новый большой самолет, но его еще нужно было втиснуть на авианосец. Сажать на корабль «Сверхкрепость», слава богу, никому в голову не пришло. Но адмирал Гэллери потребовал «начать агрессивную кампанию, нацеленную на то, чтобы доказать, что флот может доставить к цели атомную бомбу эффективнее, чем ВВС».

В результате начались работы по созданию штурмовика AJ-1 «Сэведж» – весьма странного самолета с двумя поршневыми двигателями под крыльями и одним реактивным в хвосте. Но пока суд да дело, пришлось срочно мобилизовать базовый патрульный бомбардировщик P2V «Нептун», имевший размах крыльев около 30 метров. Если в свое время «Митчеллы», взлетавшие с «Хорнета» для бомбежки Токио, выглядели довольно странно, «Нептун» на палубе авианосца смотрелся вообще дико. И все-таки флот добился того, чтобы ему передали несколько атомных бомб, и специально усилил полетные палубы авианосцев типа «Мидуэй», чтобы на них могли садиться эти тяжелые самолеты. Все это выглядело здорово, если бы не одно но. «Нептуны» не могли садиться на авианосцы, их следовало грузить кранами в порту, то есть флот терял свой главный козырь – оперативность. Лишь к концу 1949 года на авианосцах появились пресловутые «Сэведжи», но опять-таки – только на больших авианосцах типа «Мидуэй». А тут еще началось наступление реактивной авиации, и как-то неожиданно для себя американский флот выяснил, что подавляющее большинство его авианосцев устарело. Впрочем, другие страны находились в еще более сложном положении, британские авианосцы можно было вообще списать со счетов, а больше их ни у кого и не было. Казалось бы, повторяется ситуация 1905 года, когда началась дредноутская гонка, и Советский Союз находится в положении Германии, которая тогда увидела для себя золотую возможность догнать Великобританию. Однако если немцам удалось сделать рывок и поставить под сомнение безоговорочное господство «владычицы морей», то Советский Союз сделать этого не сумел.

Причин этому много. Прежде всего, не следует забывать о страшном ударе, который получила советская промышленность в годы войны, было уничтожено слишком много заводов, чтобы она сумела с нуля начать строительство столь сложного корабля, как авианосец. Ведь это работа не только верфи, но и десятков смежников. Кроме того, это огромные деньги, ведь многое придется создавать с того же самого нуля, например авианосные самолеты. Что бы ни писали легкомысленные болтуны в своих альтернативах, пример «Сифайра» очень убедителен – прекрасный сухопутный истребитель на корабле зарекомендовал себя далеко не лучшим образом. Но самое главное, что бы ни утверждали советские адмиралы постфактум, они оказались неспособны осознать уроки войны. Это становится понятным при сравнительном анализе советских и американских кораблестроительных программ. И не следует решительно все валить на Сталина, я не верю, чтобы великий вождь лез в работу КБ Микояна и Ильюшина, Грабина и далее по списку. Были у него дела поважнее, чем определение приоритетных путей развития видов Вооруженных сил.

Итак, к чему же готовились советские адмиралы? В кораблестроительные программы фактически не было внесено никаких изменений. По-прежнему велась проработка проектов новых линкоров, хотя было совершенно ясно, что их время миновало. Продолжалось строительство легких крейсеров проекта 68, которые были хороши в 1941 году, но в 1951 году выглядели, по меньшей мере, нелепо. Придется напомнить, что американцы после войны не дрогнув пустили под нож все легкие крейсера типа «Кливленд», к началу Корейской войны в 1950 году все они, кроме единственного CL-83 «Манчестер», были выведены из состава флота, хотя 6 единиц были переоборудованы в ракетные крейсера. Впрочем, скорее можно было их назвать опытовыми кораблями. И все авторы называют это разумной экономией средств, а вот то, что Хрущев прекратил строительство крейсеров проекта 68, считается чуть ли не государственной изменой и подрывом обороноспособности СССР. К 5 крейсерам 68-К адмиралы вознамерились добавить 25 крейсеров 68-бис. Заметьте, СССР оказался единственной страной, которая в начале 1950-х годов развернула массовое строительство крупных артиллерийских кораблей. Да, французы достроили некогда заложенный линкор «Ришелье», вместе с англичанами достроили заложенные ранее крейсера (штук 5 на двоих, кажется) по измененным проектам, но советские адмиралы упрямо готовились к давно прошедшей войне.

Еще более дико выглядит история крейсеров проекта 82. Заниматься проектированием недолинкоров в 1950 году? Все остальные отправляют на слом полноценные линкоры, а тут нечто среднее между «Дюнкерком» и благополучно отданной на слом «Аляской»… Нам рассказывают о совещании у Сталина, когда была произнесена историческая тирада про «крейсер-бандит». Не сомневаюсь, что такое совещание действительно имело место, но была ли произнесена эта фраза? Совещания в кабинете Сталина никто и никогда не стенографировал, поэтому мы вынуждены полагаться на воспоминания участников. Хорошо, если участник незаинтересованный, а если он, как адмиралы Юмашев и Абанькин, слишком заинтересованный? Можно ли ему верить в таком случае? Для таких подозрений имеются основания, ведь вопрос об усилении зенитного вооружения корабля был решен путем увеличения количества 25-мм и 45-мм автоматов. Неужели наши адмиралы не подозревали, что западные союзники еще во время войны признали 20-мм эрликоны неэффективными и начали заменять их на 40-мм бофорсы? Впрочем, и бофорсы долго не протянули, практически сразу после войны на кораблях началась установка новых 76-мм зенитных автоматов. Так с какой целью на «Сталинграде» предполагалось установить мелкокалиберные автоматы? Или это тоже Сталин решил? О крейсерах проекта 84, проектирование которых адмирал Кузнецов затеял уже после смерти Сталина, даже говорить не хочется. Советская военно-морская мысль явно застряла где-то на уровне 1935 года и упрямо не желала двигаться дальше.

Имеется еще одна причина подозревать, что далеко не все так ладно было в королевстве Датском, как это пытается представить официальная история даже на уровне документов. Дело в том, что мне в свое время привелось беседовать со многими офицерами флота вплоть до адмиралов, и они в один голос утверждали, что флот получал не те корабли, которые были ему нужны (обоснованно или нет – другой вопрос), а те, что способна была дать наша промышленность, и что в последние годы советской власти пути развития флота определял вовсе не адмирал Горшков, а министр Бутома.

Примером этому служит история строительства самой большой серии советских подводных лодок проекта 613. Во многом она поучительна. После окончания войны адмиралы потребовали большую подводную лодку, способную действовать в Атлантике. Для начала они совершенно не задумались, откуда будут действовать эти лодки. Из Полярного? Про прорыв из Балтики давайте говорить не будем. Или за этим запросом стоял заранее предопределеный захват всей Западной Европы с расчетом на базирование в обжитых «мальчиками Дёница» Бресте и Лориане? Этот вопрос по сей день ответа не имеет.

Итак, флот пожелал иметь большую лодку, нечто вроде XXI серии, но после ряда совещаний выяснилось, что промышленность не в состоянии освоить строительство кораблей такого уровня, поэтому пришлось ограничиться изготовлением сильно усовершенствованной «семерки», то есть средней лодки. Разумеется, я не говорю, что были использованы немецкие чертежи, от проекта 613 серии с его палубными артиллерийскими установками веяло откровенной архаикой, сильно напоминающей немецкие «флак-боты». Как и в истории с крейсерами, промышленность строила отличный корабль 1942 года, хотя на дворе было уже начало 1950-х.

Дальше – больше. Во всех справочниках указывается, что дальность плавания этих лодок составляет 13 000 миль под РДП и всего лишь 8500 миль в надводном положении. Вас в этих цифрах ничего не смущает? Какая-то странная лодка, опровергающая все законы гидродинамики. И потихоньку выясняется, что дальность плавания этих лодок все-таки 8500 миль, увеличенную дальность имеют лишь 35 единиц, модернизированных согласно проекту 613В. Остальные 180 лодок этой серии могли дойти из Полярного разве что до Оркнейских островов. Вот и верь после этого бумажным сведениям, какие уж там действия в Атлантике…

Но мы отвлеклись, достаточно кратко повторить: по различным причинам советский флот даже не рассматривал перспективу строительства авианосцев. Дело в том, что далеко не все гладко обстояло и у американцев. В 1948 году конгресс выделил деньги на строительство суперавианосца CVA-58 «Юнайтед Стейтс» водоизмещением 65 000 тонн. Кстати, любопытная деталь – авианосец был лишен каких-либо надстроек, а трубы выходили через борта, как на аналогичных японских кораблях. Но дело в том, что стоимость систем вооружения росла столь быстро, что даже американский бюджет ее не мог выдержать. В результате уже в следующем году разгорелись жаркие споры между ВВС и флотом относительно того, кому достанется более жирный кусок. Выиграли летчики, ведь они могли доставить к цели атомные боеголовки, а моряки – нет, ведь у них все равно не было требуемых самолетов. Тогда начался знаменитый «адмиральский бунт». Один из бывших командиров авианосных соединений вице-адмирал Джеральд Боган организовал «утечку информации», вынеся ведомственный спор на широкую публику. Разрастание скандала привело к отставке морского министра Салливана, начальника штаба ВМФ адмирала Денфелда, еще ряда адмиралов, но авианосцу это не помогло, он так и не был построен.

Но тут очень кстати для адмиралов вспыхнула война на Корейском полуострове, и выяснилось, что ставка на атомные бомбардировщики несостоятельна. По-прежнему требуются гибкие мобильные силы, а классическая авиация таковыми не является. Для ведения локальных войн, особенно с прибрежными государствами, по-прежнему требуются авианосцы с современными самолетами. Я часто критикую коммунистических идеологов, но здесь должен согласиться с их определением: в реалиях эпохи «холодной войны» авианосец действительно справедливо заработал определение «орудие империалистической агрессии», и впервые это проявилось в Корее.

Совершенно неожиданно выяснилось, что после разговоров о высоких материях и бурных споров американский флот оказался совершенно не готов к войне. Началось с того, что самолеты американских авианосцев оказались совершенно не на уровне. Хотя флот уже принял на вооружение первое поколение реактивных истребителей, им пришлось столкнуться с МиГ-15, который относился уже ко второму поколению. Предсказать исход боя между ними можно было без всякого труда. К тому же в качестве штурмовика все еще использовался знаменитый «Скайрейдер». Никто не спорит, конструктор фирмы «Дуглас» Эд Хейнеман создал великолепный самолет, но в реактивную эпоху он уже как-то не впечатлял. Вообще американский флот должен поставить золотой памятник Хейнеману, так как он сконструировал три эпохальных самолета, долгое время верой и правдой служивших US Navy: пикировщик «Доунтлесс», штурмовик «Скайрейдер» и его преемник реактивный штурмовик «Скайхок». Но так или иначе, во время корейской войны флот оказался неспособным решать задачу, с которой он успешно справлялся в годы Второй мировой войны, – от борьбы за господство в воздухе он был вынужден отказаться, пришлось ограничиться поддержкой войск под прикрытием истребителей ВВС.

Самой первой задачей флота США – говорить о флоте ООН как-то неуместно – стало создание на Корейском полуострове крупной войсковой группировки. Ну, с этим-то флот справился, так как океанские перевозки можно было организовать без проблем. Морская блокада побережья Северной Кореи? Странно, что наши учебники военно-морского искусства всерьез рассуждают об этом. Как и зачем его блокировать? Все, что требовалось КНДР, она получала по железным дорогам через реку Ялу, а специально созданное Оперативное Соединение 95 занималось чем угодно, только не блокадой в ее классическом значении. Например, гораздо больше внимания было уделено попыткам изолировать сухопутный фронт, перерезав наземные коммуникации. Для этого американцы провели целую серию операций: «Пэкидж», «Дирейл», «Стрэнгл». Интересно, что операция «Стрэнгл» один в один повторяла аналогичную операцию, которую в 1944 году союзники пытались провести в Италии, даже название было взято то же самое: «Strangle» – «Удавка». Для этого поперек всего полуострова с помощью линейки была прочерчена полоса шириной 1 градус по меридиану, и авиация принялась уничтожать все, что только движется в выделенной зоне. Увы, как и в Италии, корейская удавка затянулась впустую. Определенные перебои в доставке снабжения американцам вызвать удалось, но не более того. Основная масса перевозок осуществлялась по ночам, а в 1950-х годах авиация еще не освоила в полной мере ночные штурмовые удары, вдобавок появился специфический, чисто корейский прием. Было отрыто большое количество тоннелей, благо гористый рельеф полуострова это позволял. Получилось затратно, но безопасно.

Но вся эта деятельность к собственно флотским операциям имела довольно косвенное отношение. Главным для американцев стало проведение нескольких десантных операций. При этом десанты проводились в рамках общеармейских операций, во взаимодействии с полевыми армиями. Однако известный историк В. Доценко грубо ошибается, когда пишет, что для американцев такое было в новинку. Да, в период Второй мировой войны подобные десанты гораздо чаще высаживал советский флот, хотя они имели тактическое значение. Но американцы в 1944 году высадили такой десант в Анцио, надеясь с его помощью побыстрее занять Рим. То, что операция завершилась провалом, к теме отношения не имеет. В Италии десант был просто заперт немцами на плацдарме, и не он помог полевой армии, а та выпустила его из заточения.

Первой из десантных операций стала Инчхон-Сеульская, получившая кодовое обозначение «Кромайт». К сентябрю 1950 года войска Северной Кореи контролировали почти всю территорию полуострова, американцы и их союзники были заперты на Пусанском плацдарме, но готовились перейти в контрнаступление. Была запланирована высадка десанта в Инчхоне, с его помощью генерал Макартур надеялся отрезать и уничтожить армию КНДР на юге полуострова. Особенностью операции стало то, что ее готовили в страшной спешке. Обычно такая процедура занимает месяцы, здесь все было сделано за 20 дней. Инчхон был совсем неидеальным местом из-за очень большой высоты прилива и сильных течений на фарватерах, но особого выбора у американцев не было. А в период отлива их десантные суда вообще садились на мель, но это сочли меньшим злом из всех возможных.

Для участия в десантной операции было задействовано около 250 кораблей и судов, в том числе 6 авианосцев, 7 крейсеров, 34 эсминца, 78 десантных судов. Они должны были высадить в порту Инчхон 1-ю дивизию морской пехоты, развивать успех планировалось силами 7-й пехотной дивизии. Авиационная группировка насчитывала около 500 самолетов и вертолетов.

С 10 сентября американская авиация (в том числе бомбардировщики B-29) начала усиленные бомбардировки района Инчхона, а американские силы провели несколько ложных десантов в других частях побережья, чтобы отвлечь внимание северокорейцев. Возле Инчхона была высажена разведывательная группа для получения информации о приливах, отмелях, а также с целью восстановления работы маяка на острове Пальмидо. 13 сентября американский флот провел разведку боем. 6 эсминцев подошли к острову Вольмидо, располагавшемуся в гавани Инчхона и соединенному с берегом дамбой, и начали его обстрел, служа приманкой для береговой артиллерии противника, в то время как авиация засекала и уничтожала обнаруженные артиллерийские позиции. В ходе этой операции три эсминца получили повреждения.

Северокорейское командование располагало данными о возможности высадки американского десанта в Инчхоне, однако, по-видимому, не придало им большого значения. Район Инчхона обороняли немногим более 3000 северокорейских солдат, входивших в состав 226-го отдельного полка морской пехоты и 107-го пограничного полка. На подходе к гавани было выставлено небольшое число якорных мин, но они были выставлены с малым углублением и во время отлива легко обнаруживались. Гарнизон острова Вольмидо понес тяжелые потери во время обстрелов и бомбардировок, предшествовавших высадке.

Операция «Кромайт» началась утром 15 сентября 1950 года. В первый день были задействованы только подразделения 1-й дивизии морской пехоты на трех участках – «Грин», «Ред» и «Блю». Высадка проводилась в условиях абсолютного господства в воздухе американской авиации. Около 06.30 батальон морской пехоты начал высадку на участке «Грин» в северной части острова Вольмидо. Гарнизон Вольмидо к этому моменту был почти полностью уничтожен артиллерийскими (остров обстреливали 4 крейсера и 6 эсминцев) и авиационными ударами, и морские пехотинцы встретили лишь слабое сопротивление, взяв остров под свой контроль менее чем за час при потере 17 человек раненными. В середине дня наступила пауза, вызванная отливом. После начала вечернего прилива около 17.30 были высажены десанты на материке – по два батальона на участках «Ред» (возле дамбы) и на «Блю» (юго-восточнее Вольмидо), причем солдаты преодолевали высокую стену набережной по специально приготовленным штурмовым лестницам. На участке «Ред» морские пехотинцы столкнулись с довольно сильной обороной противника, которая остановила их на несколько часов.

К середине дня 16 сентября 1-я дивизия морской пехоты установила контроль над городом Инчхон. В порту Инчхона началась высадка 7-й пехотной дивизии и южнокорейского полка, в это время морские пехотинцы продвигались на север к аэродрому Кимпо. Северокорейская армия попыталась организовать в районе Инчхона контратаку при поддержке танков, но за два дня потеряла 12 танков Т-34 и несколько сотен солдат от действий морской пехоты и авиации. Утром 18 сентября аэродром Кимпо был занят морскими пехотинцами. Сюда перебазировались самолеты 1-го авиакрыла морской пехоты. При их поддержке 1-я дивизия морской пехоты продолжила свое наступление на Сеул. Высадка всех боевых и тыловых подразделений X корпуса завершилась к 20 сентября.

То есть высадка десанта прошла вполне успешно. Но, как мы уже отмечали, подобные десантные операции плавно переходили в общеармейское наступление, и вот именно на этой стадии у американцев произошел крупный сбой. Наступление велось черепашьими темпами, 32 километра от Инчхона до Сеула американские войска преодолевали 10 дней, только 25 сентября они вышли на окраину корейской столицы. В результате об «окружениях» и «уничтожениях» можно было спокойно забыть. Десантная часть операции увенчалась успехом, а сама операция провалилась с треском.

В октябре 1950 года американцы решили повторить свою попытку, высадив еще один крупный десант, теперь в Вонсане на восточном побережье полуострова. Цель операции была той же самой: совместными действиями армии и десанта отрезать пути отхода северокорейской армии, окружить ее и уничтожить. Высаживать планировалось Х армейский корпус общей численностью более 60 000 солдат.

Высадку поддерживали более 400 самолетов и 283 корабля и судна. Фактически использовались такие же силы, что и в Инчхонской десантной операции, и такая же их организация, подготовка операции мало чем отличалась от предыдущей. Однако результат получился совсем иной.

10 октября в водах Восточного побережья Северной Кореи сосредоточились четыре авианосца, линейный корабль «Миссури», 3 тяжелых крейсера, 2 легких крейсера и до 30 эскадренных миноносцев. Эти соединения подвергли ударам с воздуха и с моря участки побережья и объекты в районе намеченной высадки. Авиация соединения быстроходных авианосцев, крейсеры и линейный корабль наносили удары по побережью в Вонсане и прилегающим к нему районам. Обстрел побережья корабельной артиллерией производился сразу вслед за налетами бомбардировочной авиации.

Опасаясь подрыва на минах, корабли не подходили близко к берегу и стрельбу вели на значительном удалении с низкой точностью. 10 октября в Вонсан прибыли 6 тральщиков 3-й бригады минно-тральных сил, которые сразу же приступили к тралению основного прохода. 4 тральщика шли с тралами, один обозначал границы протраленного прохода и один расстреливал всплывавшие на поверхность контактные якорные мины. Впереди по курсу тральщиков летел поднятый с крейсера вертолет, производивший поиск мин, поставленных с малым углублением. С рассвета до наступления темноты 10 октября тральщикам удалось протралить фарватер шириною в 1,5 мили и длиной в 12 миль. За день траления было очищено от мин 18 квадратных миль, в то время как по расчетам для противоминного обеспечения высадки десанта и кораблей огневой поддержки в районе их маневрирования следовало протралить площадь в 400 квадратных миль.

Неграмотная организация противоминных действий стала очевидной. Траление не укладывалось в сроки, определенные для высадки десанта. Вдобавок вечером 10 октября поступило сообщение, что вертолетом с крейсера «Вустер» обнаружено минное заграждение из 5 линий, расположенных на намеченном пути движения десанта к берегу. Спасти положение решили нестандартным способом – путем нанесения «авиационного противоминного бомбового удара».

12 октября 47 самолетов палубной авиации были подняты с авианосцев «Филиппин Си» и «Лейте». Самолеты должны были сбросить бомбы двумя полосами длиной по 5 миль, отстоящими одна от другой на 200 метров с интервалом между бомбами также 200 метров. Равномерности распределения бомб предполагалось достичь благодаря двум ведущим самолетам, один из которых уточнял свое место по радиолокатору, другой, находясь под ним, сбрасывал по его сигналам дымовые буйки в точках бомбометания ведомых самолетов.

Американцы считали это новым методом борьбы с минами и полагали, что в результате бомбардировок от детонации взорвутся все мины, поставленные на фарватере, и проход будет свободен. Однако вскоре им пришлось убедиться в том, насколько необоснованны были эти расчеты. По мнению самих американцев, «противоминный удар» не удался из-за плохой организации бомбометания. Волны самолетов оказались сильно (до 5 миль) растянутыми, бомбы сбрасывались по сигналу, подаваемому голосом по радио, дистанция между самолетами выдерживалась с помощью прицелов плохо. Кроме того, все сброшенные дымовые буйки не сработали.

Артиллерийский обстрел намеченных береговых объектов с больших дистанций не привел к желаемым результатам. Система противодесантной обороны в районе порта Вонсан не была подавлена. Крейсерам ОС 95 было приказано войти в бухту Йонхынман для сокращения дистанции ведения огня. Однако вертолет, поднятый с тяжелого крейсера «Рочестер», обнаружил минные заграждения из якорных мин на непосредственных подходах к бухте, поэтому крейсера никуда не пошли.

12 октября американцы предприняли попытку протралить район огневых позиций крейсеров и эскадренных миноносцев. 5 тральщиков шли в строю уступа, прикрываемые 2 эскадренными миноносцами, а впереди по курсу кораблей производил минную разведку вертолет. Вскоре с вертолета поступило донесение об обнаружении минного поля. Шедший головным тральщик «Пайрет», видимо желая уклониться от обнаруженной мины, повернул резко влево, а затем вправо. Раздался сильный взрыв, корабль осел на корму и быстро затонул.

В это время батареи с острова Синдо открыли огонь по тральщику «Пледж», который шел вслед за головным. Американцы утверждали, что батареи были хорошо замаскированы и их огонь оказался внезапным. Тральщик «Пледж» начал ответную стрельбу, но наскочил на мину и тоже затонул.

Тем временем в соответствии с планом операции с 10 по 16 октября производилась погрузка десантных войск. В порту Инчхон грузились на транспорты и танкодесантные корабли 1-я американская дивизия морской пехоты и части южнокорейской морской пехоты численностью 23 000 человек, а в Пусане шла загрузка техники и посадка войск 7-й пехотной дивизии численностью 27 000 человек.

Первый десантный отряд в составе 27 транспортов и 37 танкодесантных кораблей вышел из Инчхона 17 октября. В непосредственном охранении находились английские эскадренные миноносцы и фрегаты. Штабной корабль «Маунт Маккинли» был флагманским. На нем размещалось командование 10-го армейского корпуса. В это же время из Пусана вышел второй десантный отряд, насчитывавший до 50 транспортов и десантных судов, в охранении двух авианосцев и кораблей ОС 95.

Еще 2 октября командующий объединением кораблей авиационной и артиллерийской поддержки охранения и ближайшего прикрытия вице-адмирал Страбл отдал приказ о перегруппировке сил на проведение операции, а всем тральщикам 7-го Флота как можно быстрее двигаться к Вонсану, вновь прибывшие противоминные силы подключались к тралению. 18 октября, когда казалось, что вонсанский фарватер полностью очищен от мин, вблизи тральщиков внезапно произошли взрывы – это сработали донные неконтактные мины, реагирующие на магнитное поле корабля. На одной из них подорвался и затонул южнокорейский тральщик YMS. Стало ясно, что путь к порту Вонсан надежно закрыт минами, в том числе неконтактными, а десантные отряды были уже на подходе.

Первое донесение командующего передовыми силами десанта, ответственного за действия противоминных сил, контр-адмирала Аллен Э.Смита, сделанное в адрес начальника штаба ВМС США, потрясло высшее командование американских Вооруженных сил. Оно начиналось словами: «Американский флот утратил господство на море в корейских водах…»

Трудно было представить, чтобы сторона, не имеющая флота, смогла остановить армаду почти из 300 боевых кораблей и транспортов, в составе которой было 6 авианосцев, линкор, 5 крейсеров, более 30 эсминцев. Малочисленный военно-морской флот КНДР насчитывал небольшое число малых охотников, торпедных катеров и тральщиков. Все они были уничтожены в первые месяцы войны.

Для постановки мин использовались подручные средства – рыбацкие кунгасы и шхуны, дооборудованные под минные постановщики. Мины на автомашинах доставлялись в места их хранения, там же осуществлялась подготовка мин к постановке. Затем на повозках, запряженных быками, мины везли к причалу и вручную грузили на постановщики. Шхуны и кунгасы буксировали буксирами к месту постановки минных заграждений. Были случаи постановки мин со шхун под парусом, а также с рыбацких гребных баркасов. С наступлением темноты моряки на веслах выходили в намеченный район и сбрасывали мины. Минные поля прикрывались огнем береговых батарей, расположенных на островах.

Неподготовленность флота США к решению задач противоминной обороны привела к тому, что, опасаясь потерь в десантных силах, был отдан приказ вернуть один из конвоев в Пусан, а второй оставить маневрировать в районе высадки.

Вместе с тем войска Народной армии 20 октября отступили на север. Вонсан был оставлен, а корабли и транспорты с находящимся на них десантом совершали марш и контрмарш от Вонсана на юг и обратно в ожидании возможности высадки. Только через шесть дней, 26 октября, вонсанский фарватер был очищен от мин. За это время на транспортах, плотно набитых десантом, началась эпидемия. Только на одном судне «Марин Феникс» тяжелой формой дизентерии заболело 750 человек.

Таким образом, крупная морская десантная операция, спланированная по всем правилам военного искусства, сорвалась. Американцы не могли вторично осуществить план, где предусматривалось окружение и уничтожение войск северокорейской армии, а их флот оказался абсолютно не подготовленным к борьбе с минами даже при отсутствии серьезного противодействия. Почти 300 кораблей и судов с десантом на борту вынуждены были совершать челночные движения в ожидании окончания траления, на которое затратили 15 суток вместо 5 запланированных. В таких условиях наличие у обороняющейся стороны более сильных воздушных и морских сил могло бы привести к полному разгрому десанта.

Уроки Вонсанской десантной операции напомнили, что с минной угрозой нельзя не считаться. Сразу после этой операции американское военное руководство выдало заказ на разработку новых морских мин, а в следующем году были восстановлены минно-тральные силы ВМС США и заказаны 125 тральщиков. Кстати, с появлением ядерного оружия в США были расформированы минно-тральные силы, а миной как современным морским оружием стали пренебрегать, считая ее оружием вчерашнего дня.

В этой операции впервые в истории в противоминных действиях принимали участие корабельные вертолеты. Несмотря на то что они решали задачи только ведения минной разведки, в Соединенных Штатах был сделан вывод о целесообразности их использования и для уничтожения минных заграждений. После корейской войны в США приступили к разработке вертолетов-тральщиков и вертолетных контактных и неконтактных тралов.

Следующим этапным событием стала англо-французская агрессия против Египта в 1956 году, когда союзники применили новый тактический прием при высадке морских десантов. Обратите внимание, после окончания Второй мировой войны область применения флота резко сузилась, ушла в прошлое борьба за господство на море, почти не рассматривалась борьба с вражескими подводными лодками, осталось одно – высадка десантов. Флоты западных стран превратились из боевого инструмента в некую полицейско-карательную силу. Впрочем, пока еще речь шла о высадке крупных сил, десантах оперативного и даже стратегического масштаба. Это все-таки не напоминало посылку ОМОНа для разгона демонстрантов. Пока не напоминало.

В октябре 1956 года, после того как убежденный фашист и Герой Советского Союза Гамаль Абдель Насер объявил о национализации Суэцкого канала, Англия и Франция попытались вернуть уплывающее из рук имущество. Совместно с Израилем они атаковали Египет, причем официальным предлогом стало «обеспечение безопасности судоходства». Началась операция «Мушкетер».

30 октября английские реактивные бомбардировщики нанесли первый удар по египетским аэродромам, а потом к ним присоединились авианосные самолеты – 40 «Си Веномов» и «Си Хоков». Пилоты нашли и расстреляли на земле несколько истребителей МиГ-15 и легких бомбардировщиков Ил-28. Снова зенитный огонь был слабым, а сопротивление в воздухе отсутствовало вообще, все самолеты благополучно вернулись на авианосцы. А ведь египетские самолеты по своим характеристикам были на два порядка выше английских, наверное, все дело в том, кто сидит за штурвалом.

Действия авианосцев 2 ноября начались на рассвете атакой против аэродромов дельты. К налету присоединились «Уайверны», так как предполагаемое сопротивление египетских истребителей оказалось мифом. Подходящих целей становилось все меньше, и к середине дня стало ясно, что превосходство в воздухе завоевано. В этот день зенитным огнем был тяжело поврежден «Си Веном» с «Игла». Так как наблюдатель был тяжело ранен и не мог выпрыгнуть с парашютом, пилоту пришлось возвращаться на авианосец. Шасси не выпускалось, и он совершил посадку на фюзеляж.

В результате ко 2 ноября зона Суэцкого канала оказалась полностью открыта для вторжения союзников, но силы вторжения находились в 4 днях пути и сотнях миль от места действия. Как и во Второй мировой войне, как и в корейской войне, вторжение целиком зависело от скорости войсковых транспортов. Хотя первоначальную высадку в Суэце могли выполнить парашютно-десантные войска, англичане располагали только одним батальоном. Французы имели больше войск, которые были лучше оснащены, но англичане колебались, ожидая прибытия сил морского десанта.

Только 5 ноября английские и французские парашютисты высадились в Порт-Саиде, и только на следующий день прибыли десантные суда. Вице-адмирал Пауэр, командовавший авианосцами союзников, для ускорения захвата Порт-Саида предложил высадить 600 морских пехотинцев с «Оушна» и «Тезеуса», чтобы они поддержали парашютистов. Объединенное Командование союзников отказало ему, планируя высадить морской десант 6 ноября, а тем временем 5 ноября израильтяне завершили наступление. Больше они не сковывали силы египтян, которые могли теперь помешать англо-французской высадке. Более важным оказалось то, что мировое общественное мнение начало высказываться против англо-французской интервенции.

Парашютистов союзников поддерживали «Си Веномы», «Си Хоки» и «Корсары» с авианосцев. Своими пушками, ракетами и бомбами они заменяли танки и тяжелую артиллерию, которых не было у парашютистов. Вертолеты с «Альбиона» и «Бульварка» перебрасывали на берег сигареты и пиво, посланные командирами кораблей, и забирали раненых. Ближе к полудню французский транспортный самолет С-47 «Дакота» сел на аэродром, на котором еще кипел бой, выгрузил новую порцию деликатесов, забрал раненых и улетел на Кипр. Пилот собирал информацию о возможности переброски французских подкреплений на аэродром Порт-Саида. Другим визитером в это утро стал «Скайрейдер» с «Альбиона». Он прилетел с подвесными баками, полными воды, которые помогли парашютистам утолить жажду.

Наконец, корабли с морским десантом подошли к берегу. На борту легкого авианосца «Оушн» находилась Объединенная Экспериментальная Вертолетная Эскадрилья из 6 «Уирлуиндов» и 6 «Сикаморов». На корабле находилось примерно 300 человек из состава батальона коммандос и около 600 человек персонала Королевских ВВС. «Тезеус» нес 10 «Уирлуиндов» вертолетной эскадрильи флота, остальных 300 коммандос и несколько сот человек частей поддержки, в том числе армейских инженеров. Планом предусматривалась высадка двух батальонов морской пехоты с транспортов на десантных судах. Коммандос на авианосцах были мобильным резервом, служившим для развития успеха морских пехотинцев, захвативших плацдарм на берегу. Так была потеряна возможность высадки смелого и многообещающего десанта с вертолетов при полном господстве союзников в воздухе.

Первые плавающие транспортеры с морскими пехотинцами выползли на берег 6 ноября в 06.45. Этому предшествовал короткий обстрел берега 3 эсминцами. Крупные корабли, в том числе французский линкор «Жан Бар», были отстранены от решения этой задачи, чтобы уменьшить жертвы среди гражданского населения. Два батальона морской пехоты и эскадрон армейских танков вышли на берег, преодолев слабое сопротивление противника. Воздушную поддержку оказывали английские и французские истребители.

Через час с палубы «Тезеуса» взлетел первый «Уирлуинд», несущий командира батальона, его начальника штаба и двух радистов. Намеченный район высадки был затянут дымом, и пилот вертолета нашел другое место. Он посадил машину на стадионе. Однако, как только коммандос спрыгнули на землю, выяснилось, что стадион занят египетскими солдатами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.