И никаких уроков

И никаких уроков

Первую мировую войну политики помпезно назвали «Войной ради окончания всех войн», однако адмиралы явно думали иначе. Еще не успели отгреметь последние залпы, как они начали готовиться к следующей войне, на стапелях начали расти корпуса новых линкоров, на фоне которых даже некогда грозные корабли типа «Куин Элизабет» казались просто щуплыми подростками.

Однако господа адмиралы проявили просто младенческую наивность в отношении такой пошлой науки, как экономика. Они искренне верили, что стоит им заявить: «Нужны еще 10 линкоров», как тут же по щучьему велению, по адмиральскому хотению из ниоткуда появятся эти самые 10 линкоров. Думать о том, на какие деньги страна будет содержать этот флот, они не считали нужным. А ведь уже к середине 1917 года в составе Королевского Флота числились 42 линкора и линейных крейсера, 31 броненосец, 88 крейсеров, 339 эсминцев, 131 подводная лодка. Одно только содержание этой великой армады могло привести Великобританию к финансовому краху. Если во время войны этому еще было какое-то оправдание, хотя уже тогда из соображений экономии на слом начали отправлять старые корабли, то в мирное время это было просто невозможно. Поэтому, когда в 1921 году американские власти предложили созвать в Вашингтоне конференцию «по ограничению морских вооружений и тихоокеанским вопросам», политики и адмиралы встретили это известие с разным настроением: первые – с облегчением, вторые – с опаской.

Особо удивляться этому не приходится, американцы всегда умели считать деньги, и, хотя Соединенные Штаты вышли из войны мировым кредитором, было решено, что проще добиться своих целей путем переговоров, а не бессмысленной гонки вооружений. Почему бессмысленной? Попытайтесь повнимательней проанализировать сложившуюся в результате войны военно-политическую ситуацию. После уничтожения германского флота в мире осталось ровно два флота, которые могли претендовать на звание самого сильного: английский и американский. Формально американцы находились в более выгодном положении, так как строили более мощные линкоры типа «Мэриленд» и еще более сильные «Саут Дакоты», гордые британцы ничего не могли противопоставить их 406-мм орудиям. Правда, американский флот был совершенно несбалансированным, так как в нем отсутствовали современные крейсера как класс (кораблей, разумеется), да и подводный флот был не слишком убедительным. Но никто не задается вопросом: а зачем, собственно, Соединенным Штатам в то время требовался самый сильный флот в мире? Ответ будет парадоксальным: незачем! Президенту Вудро Вильсону понадобились поистине титанические усилия, чтобы втащить Соединенные Штаты в войну, и после ее окончания изоляционистские тенденции снова начали брать верх. Крики об «агрессивных поползновениях американского империализма» в 1920 году звучали неубедительно. США в рамках доктрины Монро занимались освоением и приватизацией Центральной Америки, которую считали своей вотчиной, и вопросы мировой политики их совершенно не интересовали. Так зачем гробить деньги на строительство кораблей, польза которых представлялась более чем сомнительной? А рассуждать всерьез о некоей англо-американской войне в ХХ веке мог только душевнобольной человек или писатель-фантаст.

Конечно, существовала еще Япония с ее болезненной манией величия, выразившейся в принятии программы 8–8, согласно которой планировалось построить 8 новых линкоров и 8 линейных крейсеров. Но насколько серьезными были эти претензии? Для реализации этой программы японским адмиралам наверняка пришлось бы снять последние штаны с последнего крестьянина, но даже это не давало полной гарантии успеха. Поэтому опасения за свои тихоокеанские владения не могли особо волновать американцев, тем более что этих владений, собственно, и не было. Филиппины являлись формально независимой страной, где американские интересы были минимальными, а бананово-лимонные Гавайи пока еще не превратились в курортный рай и были знамениты разве что лепрозорием на Молокаи. Недаром американцев очень интересовала проблема экономического освоения китайского рынка и весьма слабо все остальные вопросы. Вот на таком фундаменте Соединенные Штаты и начали строить систему ограничения морских вооружений.

Разгоревшиеся в Вашингтоне споры по своей ожесточенности напоминали настоящие морские сражения, но при этом совершенно бессмысленные. Примерно столь же содержательными были средневековые диспуты на тему «Сколько чертей поместится на острие иглы». Упрямство английской делегации и выспренние фразы адмирала Битти насчет того, что Британия готова потратить последнюю гинею, смотрелись как дешевая театральная постановка. Не забудьте, это была конференция стран-победителей, так кто из них и с кем собирался воевать, если они столь ожесточенно обсуждали проблемы морских вооружений? Неужели Франция опасалась, что Великобритания снова объявит ей войну и перережет атлантические коммуникации? Нет, это был настоящий театр абсурда, который, как ни странно, завершился достаточно разумным компромиссом, вероятно потому, что последнее слово все-таки принадлежало политикам, а не адмиралам.

Было достигнуто соглашение об ограничении численности флотов, что позволило всем странам с чистой совестью избавиться от потерявших всякую боевую ценность устаревших кораблей. Одновременно был подписан протокол о правилах действий подводных лодок, требовавший строгого соблюдения пунктов призового права. Это фактически лишало подводную лодку всех ее преимуществ, но в воздухе повисал вопрос: а что делать, если торговое судно, которое она попытается остановить и досмотреть, будет вооружено? Однако на какое-то время англичане избавились от кошмара неограниченной подводной войны.

Итак, 6 февраля 1922 года был подписан текст знаменитого Вашингтонского договора, который в первую очередь ограничил число линейных кораблей в составе флотов крупнейших мировых держав. Ведь, как мы говорили, атака адмирала Битти против германского флота в Яде не состоялась, поэтому линкор еще на четверть века сохранил за собой титул владыки морей. Были наложены ограничения и на другие классы кораблей, в частности на только что появившиеся тяжелые крейсера. Англичане начали строить своих знаменитых «елизаветинцев» из страха перед появлением неких ужасных германских рейдеров в тот самый момент, когда Германия уже стояла на коленях и речь шла лишь о точной дате капитуляции. Для англичан наличие таких кораблей считалось важнейшим фактором безопасности, но другие страны явно увидели в них новое воплощение броненосных крейсеров и строили их как таковые, разве что Франция сначала тоже занялась строительством защитников торговли.

Самые любопытные приключения ожидали авианосец. Если почитать статьи договора, то нельзя отделаться от подозрения, что адмиралы продолжали рассматривать его как артиллерийский корабль, на который удалось воткнуть еще и самолеты. Во всяком случае, все ограничения касались артиллерии, но никак не количества самолетов, что было бы гораздо логичнее. С первыми авианосцами получилась та же самая история, что и с дредноутами. Авианосец специальной постройки первыми заложили англичане, это был «Гермес», но после окончания войны строительство пошло таким медленным темпом, что японский «Хосё» вошел в строй раньше.

В области кораблестроения произошло лишь одно заметное изменение, инициаторами которого оказались снова англичане, но воплотили в жизнь раньше другие. Начиная с так и не построенных линкоров-монстров проектов N-3 и G-3, англичане начали размещать всю артиллерию тяжелых кораблей в башнях, в частности, на заложенных сразу после подписания Вашингтонского договора линкорах типа «Нельсон» орудия калибра 152 мм тоже размещались в башнях. Но первыми для крейсеров эту идею воплотили в жизнь французы на легких крейсерах типа «Дюге Труэн». После этого в глупом положении оказались японцы, которые продолжали строить легкие крейсера явно устаревших проектов, хотя на своих тяжелых крейсерах они разместили орудия уже в башнях.

Здесь следует сделать одно замечание. Еще в самом начале 1920-х годов англичане создали гидролокатор, который позволял обнаруживать подводные лодки под водой. Работы начались еще в 1916 году, и через четыре года первый экспериментальный образец гидролокатора был установлен на броненосном крейсере «Энтрим». После серии испытаний асдик, как его назвали англичане, пошел в производство, и уже в 1923 году все корабли 6-й флотилии эсминцев получили его. В Адмиралтействе полагали, что найдена панацея от самой страшной опасности, с которой оно когда-либо сталкивалось, но, резонно предположив, что лучше устранить эту опасность, чем бороться с ней, пусть даже успешно, англичане по-прежнему прилагали все усилия, чтобы добиться если не полного запрета подводных лодок, то хотя бы их численного ограничения.

Следующая конференция по ограничению вооружений прошла в Лондоне в 1930 году. И снова разгорелись споры и ссоры, причем самое странное, что некоторые страны попытались раскрутить новый виток гонки морских вооружений в разгар Великой депрессии, когда на счету была буквально каждая копейка. На этот раз противоречия полностью сгладить не удалось, и договор подписали только Англия, Соединенные Штаты и Япония, а вот Франция и Италия воздержались. Главным достижением считалось продление «линкорных каникул» до 1936 года, хотя Франции и Италии разрешили ограниченное строительство.

Далее последовала новая серия переговоров или говорильни, кому как больше нравится. Сначала в 1931 году это был Рим, потом Женева, и в 1935 году все вернулись в Лондон. Если учесть, что к этому времени в Германии и Италии окончательно укрепились фашистские режимы (мы не будем проводить тонкой разницы между нацистами и фашистами, обои хуже), переговоры стали еще более напряженными, хотя в одном пункте все участники были единодушны. Дурацкое предложение британского правительства об ограничении тоннажа новых линкоров цифрой 25 000 тонн высмеяли все. Британским адмиралам оставалось лишь в бессильной злобе скрипеть зубами, глядя, как неумные политиканы, вроде Рамсея Макдональда и Стэнли Болдуина, рушат фундамент империи – Королевский Флот. Переговоры фактически были сорваны неуступчивой позицией Японии, поэтому подписанный договор носил какой-то странный характер. Любая страна имела право нарушить пункты договора, если Япония его все-таки не подпишет, но Япония делать этого совершенно не собиралась.

Хуже того, все те же британские политики полностью взорвали систему договоров, подписав в 1935 году Англо-германское морское соглашение, согласно которому Германия получала право построить флот, фактически равный французскому. А через два года, в 1937 году, они же подписали аналогичное англо-советское морское соглашение. Таким образом, Великобритания дала зеленый свет перевооружению двух самых жестоких и самых агрессивных режимов в Европе. Впрочем, англичане обманули сами себя: обе эти страны даже в мыслях не имели соблюдать условия договоров. Во всяком случае, намеченные к строительству линкоры типа «Советский Союз» не втискивались в рамки никаких договорных ограничений, да и немецкий «Бисмарк» туда не попадал.

Главным результатом затянувшейся болтовни стало появление качественно новых линкоров. К середине 1930-х годов все согласились с тем, что скорость линкора просто не может быть меньше 27 узлов, теперь уже и 24 узла, которые давал «Куин Элизабет», считались недостаточными. В результате фактически произошло слияние линкоров и линейных крейсеров, причем новорожденные унаследовали не только достоинства, но и недостатки своих родителей. В рамках договорных ограничений – водоизмещение 35 000 тонн – было невозможно создать сбалансированный проект, и все страны с редким единодушием выбрали крен в сторону наступательных качеств новых линкоров. Уже 381-мм орудия пробивали любую броню, которую устанавливали на этих кораблях. Американцы пошли дальше, вооружив свои новые линкоры 406-мм орудиями. Говорить про японские линкоры типа «Ямато» мы не будем, так как они по водоизмещению были чуть ли не вдвое больше, поэтому сравнивать их с остальными кораблями мы не станем.

Обнаружилось и еще одно расхождение во взглядах на принципы конструирования кораблей. Англия и США начали устанавливать на линкорах универсальную артиллерию, тогда как континентальные державы предпочли ставить раздельно второй калибр и зенитные орудия. Правда, английские 133-мм орудия можно было отнести к универсальным лишь с натяжкой из-за невысокой скорости стрельбы, но все-таки они имели большой угол возвышения. Как ни странно, но гораздо более сильное зенитное вооружение имели модернизированные линкоры типа «Куин Элизабет», 20 114-мм орудий вполне соответствовали американскому комплекту из 20 127-мм орудий. Вообще-то действительно непонятно, почему это прекрасное орудие не появилось на новых британских линкорах. Зато англичане порадовали мир попыткой превратить 203-мм орудия своих тяжелых крейсеров в универсальные. О том, что из этого получилось, британские историки рассказывать очень не любят.

Англичане порадовали мир еще одним новшеством – на своих авианосцах они начали устанавливать бронированную полетную палубу. Кстати, на первых кораблях типа «Илластриес» бронирование стен ангара должно было противостоять снарядам крейсеров. То есть они по-прежнему считали авианосцы артиллерийскими кораблями с большим количеством бортовых самолетов.

Отдельного упоминания заслуживает японское кораблестроение. Да, японские адмиралы к 1930-м годам немного протрезвели и ничего подобного фантастическому роману под названием «Программа 8–8» уже не писали, вместо этого они ударились в другую крайность. Они признали, что по своему промышленному потенциалу Япония значительно уступает Соединенным Штатам и потому не может состязаться с ними в количестве построенных кораблей. Из этого следовал достаточно логичный вывод: нехватку количества следует компенсировать качеством, и каждый японский корабль должен быть сильнее соответствующего американского. Определив главный принцип своего кораблестроения, японцы энергично приступили к его реализации. Однако японские конструкторы не только сложили все яйца в одну корзинку, но и попытались еще сверху их притоптать, чтобы больше вошло. Результат получился вполне предсказуемый.

«Инцидент с «Томодзуру» – официальное название катастрофы, произошедшей с только что вошедшим в строй миноносцем «Томодзуру» 12 марта 1934 года. Во время маневров у Сасэбо, находясь в штормовом море вместе с крейсером «Тацута» и однотипным миноносцем «Тидори», он перевернулся. Спустя некоторое время перевернувшийся миноносец был обнаружен крейсером и отбуксирован в порт. Погибло 100 человек. Комитет по расследованию, который возглавил адмирал Китисабуро Номура, 2 апреля доложил морскому министру адмиралу Минео Осуми, что катастрофа произошла из-за штормовых волн и недостаточной динамической остойчивости «Томодзуру». Выяснилось, что под давлением флота кораблестроители приняли совершенно ошибочное распределение весов, уменьшая вес корпуса и машин и увеличивая вооружение и надстройки, перегрузка на некоторых кораблях достигала 20 %. В результате пришлось пересмотреть чертежи всех заложенных и готовящихся к закладке кораблей, а находившиеся в строю – вернуть на верфи для понижения центра тяжести. Пришлось среза€ть часть надстроек и убирать излишнее вооружение. В сентябре 1935 года в шторм эсминцу «Хацуюки» оторвало носовую часть до самого мостика, после чего пришлось усиливать корпуса.

Еще одной интересной выдумкой японцев стали легкие крейсера типа «Могами». Они были заложены в начале 1930-х годов для замены устаревших легких крейсеров в рамках договорных ограничений. Эти крейсера имели неслыханно мощное вооружение: 15 155-мм орудий. Кстати, именно эти крейсера вынудили американцев заняться строительством легких крейсеров типа «Бруклин» с аналогичным вооружением. Но японцы с самого начала предусмотрели возможность в случае необходимости замены трехорудийных 155-мм башен на двухорудийные 203-мм башни. В результате легкие крейсера минимальными усилиями превращались в тяжелые, вот такого свинства американцы явно не предусмотрели.

Еще одним интересным эпизодом в истории военного кораблестроения является создание так называемых крейсеров ПВО. Почему мы говорим «так называемых»? Да потому, что два самых современных и самых совершенных типа кораблей этого класса крейсерами ПВО не являлись. Когда стало ясно, что авиация будет играть большую роль в военных действиях на море, англичане решили перевооружить часть потерявших боевую ценность старых крейсеров типа «С». На них установили 10 зенитных орудий калибра 102 мм, и на свет появился крейсер ПВО. Позднее аналогичной модернизации подверглись и другие крейсера, однако на них установили уже спаренные установки.

Вы спросите: а как же знаменитые британские «Дидо» и американские «Атланты»? Увы, англичане строили малый флотский крейсер с единым калибром, дальнейшее развитие крейсеров типа «Аретуза», просто этот крейсер имел усиленные возможности ПВО. С американскими крейсерами получилось еще любопытнее. Они были вооружены знаменитыми 127/38-мм универсальными орудиями, но согласно техзаданию являлись лидерами эсминцев. Недаром американцы одно время усиленно распространяли легенду о том, что «Атланты» имеют скорость 40 узлов.

Появлялись и настоящие крейсера ПВО, но это были все те же самые маленькие старые крейсера. Англичане уже в годы войны перевооружили свой «Дели», а также недостроенный голландский «Ван Хеемскерк». Японцы перестроили легкий крейсер «Исудзу», и, что было совершенно неожиданно, испанцы перестроили крейсер «Наварра». После войны эта лихорадка переделок продолжилась. Французы превратили в крейсер ПВО заложенный еще перед войной, но так и не достроенный «Де Грасс». Так что, как нетрудно увидеть, в годы Второй мировой войны не появилось ни одного крейсера ПВО специальной постройки.

К 1939 году произошел еще ряд важных изменений в технике и вооружении кораблей. Новые орудия имели значительную, даже избыточную дальнобойность, так как средства управления огнем не могли гарантировать ни одного попадания на дистанциях более 150 кабельтовых. Поэтому заявления о том, что дальнобойность орудий линкора N составляет 230 кабельтовых, можно отнести к области психологической войны. В середине 1930-х годов флот наконец-то обзавелся надежными радиостанциями, искровые громыхалки ушли в прошлое, их заменили ламповые передатчики, причем появились радиотелефоны УКВ-диапазона, с помощью которых можно было оперативно и надежно управлять эскадрой в бою.

Уже перед самой войной в Англии, США и Германии были созданы радиолокаторы. Но сначала их применяли только для обнаружения воздушных целей, потом появились установки обнаружения кораблей и самыми последними – артиллерийские радары. Но прошло еще немало времени, прежде чем последние стали по-настоящему эффективными. Во всяком случае, описания первых боев, где англичане якобы использовали радары, грешат неточностями, назовем это так. На самом деле артиллерийские радары стали широко применяться только в 1943 году, а до того даже просвещенные мореплаватели были вынуждены в ночных боях полагаться на прожектора.

Зато когда начинаешь рассматривать и анализировать доктрины крупнейших флотов, то создается впечатление, что время остановилось, если не вообще двинулось вспять. Основой флота по-прежнему считались линейные корабли, а исход войны должно было решить генеральное сражение. Апофеозом теории генерального артиллерийского сражения является мнение англичан, что авианосец на самом деле не более чем сверхдальнобойное орудие. Его торпедоносцы должны нанести повреждения вражеским линкорам, которые снизят их скорость, после чего подойдут английские линкоры и уничтожат беспомощного противника.

Для Великобритании важнейшее значение имела безопасность морских коммуникаций, но и здесь был сделан упор на строительство крейсеров, к которым крепко прилипло определение «защитников торговли». Это особенно удивительно потому, что как раз Королевский Флот в прошлой войне доказал полную неэффективность крейсерской войны, и он же готовился отражать эту несуществующую опасность в войне будущей. Впервые в рамках военно-морской доктрины появляется так называемая «магическая цифра», в данном случае это были 50 крейсеров, потребных для существования Британской империи. Особенно же смешно выглядело намерение, организовав морскую блокаду, снова удушить Германию. Примерно таких же взглядов придерживались французы и американцы, за пределы дальнобойности орудий главного калибра линкоров никто не решался заглядывать.

Более интересной представляется попытка проанализировать взгляды командования германского и японского флотов. Наиболее противоречивым и даже парадоксальным выглядит курс, взятый адмиралом Редером. Казалось бы, перед немцами такая задача не может даже возникнуть, еще свежи были в памяти события первой половины 1917 года, когда германские подводные лодки едва не задушили голодом Владычицу морей, но нет, Редер отказывается от ускоренного развития подводного флота и делает упор на строительство надводных кораблей. И в краткосрочных планах, и в знаменитом «Плане Z», определявшем долгосрочные перспективы, подводные лодки занимают второстепенные позиции. Даже после начала войны строительство лодок ведется неспешными темпами, лишь в конце 1941 года, когда окончательно рухнули все надежды на успех надводных рейдеров, Редер вынужденно обращает внимание на подводные лодки. Но время упущено безвозвратно. Мы должны вспомнить, что англичане все-таки начали принимать меры к организации противолодочных сил еще до начала войны. Корветы типа «Флауэр» рассматривались как временная мера до появления более совершенных эскортных кораблей, однако и они сыграли важную роль в первые годы войны. Первые 56 корветов были заказаны летом 1939 года, когда Европа доживала последние мирные дни, а всего в 1939 году было заказано 145 таких кораблей. Правда, темпы работы британских верфей даже близко не напоминали поточное производство американцев, но летом 1940 года эти корабли уже начали входить в строй.

Японский флот долгое время также рассматривал перспективы войны лишь в плане обороны территории империи путем генерального сражения в омывающих ее морях. Лишь в середине 1930-х появление новых базовых самолетов с большим радиусом действия начало менять планы японцев; заметьте, пока об авианосцах никто не говорит и слова. Японцы начинают строительство авиабаз в Микронезии, и в их планах начинает мелькать слово «океан». Но и теперь Маршалловы и Каролинские острова считаются не более чем проволочными заграждениями, в которых запутается приближающийся американский флот. Но при составлении планов были допущены принципиальные ошибки, которые сказались во время контрнаступления американцев в 1944 году. Прежде всего японцы не приняли в расчет колоссальные размеры Тихого океана и что переброска подкреплений на угрожаемый участок требует большого времени.

В 1940 году происходит резкая смена стратегии, японцы ставят задачей захват «района южных ресурсов», причем первую скрипку в этом играет армия. Но сразу вспыхивает спор между армией и флотом: какую именно цель атаковать первой – Малайю (армия) или Филиппины (флот)? В результате было принято компромиссное решение – атаковать будем все сразу. И снова главная роль отводится авиации, бомбардировщикам G3M и G4M, находящимся на Тайване и во Французском Индокитае. В ежегодном оперативном плане 1941 года флот по-прежнему предполагает придерживаться оборонительной стратегии: завлечь американцев подальше на запад и разгромить в генеральном сражении. При этом японские адмиралы рассматривают авианосцы как уравнитель шансов в дуэли линкоров, то есть примерно так же, как это делали англичане.

Имеются и другие доказательства того, что наращивание численности авианосцев еще не сделало их главной ударной силой японского флота. Японцы дольше других носились с идеей крейсера-авианосца. Если Англия и США устанавливали на своих авианосцах только универсальные орудия и при первом же удобном случае снимали среднюю артиллерию («Саратога», «Фьюриес»), то японцы не только бережно сохранили 203-мм орудия на «Акаги» и «Кага» во время последней предвоенной модернизации, но и всерьез рассматривали проекты «Сорю» с башенными установками. Похоже, реализовать их помешало одно – ограниченное водоизмещение, иначе мы смогли бы увидеть более чем оригинальный корабль. Вдобавок в последней предвоенной кораблестроительной программе мы видим 7 линейных кораблей, 2 линейных крейсера и ровно один авианосец «Тайхо», это в то время, когда у американцев в рамках строительства «Флота двух океанов» количество авианосцев превысило количество линкоров – 7 линкоров, 6 линейных крейсеров и 18 авианосцев.

Тактика японского флота в целом ряде сражений тоже доказала, что линкор так и остался главным кораблем для японских адмиралов. В общем, кроме заявления, сделанного задним числом, уже после окончания войны, бывшими офицерами японского флота, у нас нет доказательств того, что японский флот действительно готовился к авианосной войне.

Основной вывод, который можно сделать, анализируя развитие флотов в межвоенный период, звучит грустно. Главный урок истории заключается в том, что из нее не извлекают никаких уроков. Адмиралы по-прежнему готовились к прошедшей войне, даже технические новинки они пытались втиснуть в прокрустово ложе устаревших теорий.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.