ПОГЛАВНИК АНТЕ ПАВЕЛИЧ И СВЯТОЙ ПРЕСТОЛ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ПОГЛАВНИК АНТЕ ПАВЕЛИЧ И СВЯТОЙ ПРЕСТОЛ

Многое в большой политике объясняет личный интерес. Предательство в годы Второй мировой оказалось выгодным делом. Охотнее других помогали Гитлеру хорваты, которым фюрер подарил государство.

«На разных участках сербско-хорватской границы отмечаются серьезные столкновения, вызванные бессмысленным уничтожением сербского населения в Боснии».

Кажется, что это сообщение недавно поступило из бывшей Югославии. На самом деле это донесение, которое в 1942 году немецкая служба безопасности отправила шифровкой-молнией из Белграда в Берлин.

Независимая Хорватия стала союзницей нацистской Германии, но даже немецким фашистам претила необузданная жестокость хорватских националистов, расправлявшихся с сербами. Немцы-то предпочитали убивать строго по инструкции…

7 апреля 1941 года имперский министр народного просвещения и пропаганды Йозеф Геббельс записал в свой дневник пропагандистскую директиву: «Льстить хорватам, разжигать ненависть к сербам». Это был излишний труд — первое в истории самостоятельное хорватское государство, которое возникло благодаря Адольфу Гитлеру и Бенито Муссолини, само стремилось к этнической чистоте.

В 1918 году сербов и хорватов, к их общему недовольству, объединили в одно государство. Хорватское националистическое движение зародилось как ответ на претензии сербов на ведущую роль в королевстве сербов, хорватов и словенцев, которое объединило пятнадцать этнических групп и три конфессии (католиков, православных и мусульман).

Романтически настроенные — и пока немногочисленные — хорватские националисты мечтали о своем государстве как оплоте римского христианства против сербско-греческого православия и исламских «турок».

Столкновения сербов и хорватов на националистической почве вылились в политический террор. По всей стране проходили манифестации. Полиция применила силу, пролилась кровь. 19 июня 1928 года прямо в парламенте один сербский националист выхватил пистолет и стал стрелять в членов фракции Хорватской крестьянской партии. Глава партии Степан Радич был смертельно ранен.

Радич придерживался не самых радикальных взглядов. В 1924 году он побывал в Москве, где его партию приняли в состав Крестьянского интернационала. Советские руководители считали Радича и его партию борцами за национальное равноправие. Сербские политики считали контакты Радича с Москвой преступными.

Коминтерн назвал убийство «передовых вождей Хорватской крестьянской партии» попыткой «господствующей сербской буржуазии» подавить возмущение «угнетенных провинций против сербской гегемонии».

1 декабря 1928 года митинг в Загребе потребовал выхода Хорватии из единого государства. В стране возник политический кризис. Король Александр 6 января 1929 года отменил конституцию, распустил парламент и объявил об установлении диктатуры в надежде укрепить единое государство. 3 октября 1929 года король переименовал страну в Югославию и запретил все политические партии, основанные на этнических, религиозных и региональных принципах. Это усилило сепаратистские настроения в стране.

Лидером националистов, а потом и главой первой независимой Хорватии стал Анте Павелич. Он родился в 1889 году в семье железнодорожника в Герцеговине, закончил юридический факультет, вступил в Хорватскую партию права, которая выступала против единой Югославии. Павелич не был одаренным оратором или умелым демагогом. Тем не менее он был избран в загребский городской совет, а в 1927 году получил депутатский мандат и возможность высказывать свое мнение с трибуны скупщины в Белграде.

В январе 1929 года он основал Повстанческую хорватскую революционную организацию (Усташа хрватска революционарна организация). Усташи стали называть Павелича вождем — поглавником.

С 1931 года начался усташский террор. 9 октября 1934 года в Марселе убили югославского короля Александра вместе с министром иностранных дел Франции Жаном Луи Барту. Усташ Влад Георгиев приехал во Францию с чешским паспортом и необходимыми визами, чтобы застрелить ненавидимого хорватскими националистами короля Александра. Король прибыл для важнейших переговоров с французским министром о широкой системе европейского сотрудничества.

Король Александр приплыл во Францию на крейсере «Дубровник». Министр Барту встречал его в порту. Не успел королевский автомобиль выехать с территории марсельского порта, как из толпы выскочил Влад Георгиев, вскочил на подножку машины и в упор застрелил короля и министра. Югославский король получил две пули в грудь и сразу скончался. Александру было всего сорок пять лет. Сербские короли умирали молодыми.

Луи Барту пуля попала в предплечье, он умер через несколько часов в больнице. Охранник саблей зарубил убийцу. Поймали и судили троих его подельников, все они оказались усташами.

В предвоенной Европе это был, наверное, самый громкий террористический акт, имевший большие политические последствия. Он еще больше усилил взаимную ненависть сербов и хорватов. Неспособность ужиться привела к югославской трагедии, где отношения выяснялись то с помощью террора, то путем настоящей войны.

В августе 1939 года хорваты получили достаточно широкую автономию. В составе государства создавалась отдельная область Хорватская бановина с собственным парламентом. Но это решение запоздало. Среди хорватских политиков возобладало стремление к полной самостоятельности.

Анте Павелич бежал из Югославии. Опеку над ним взял хозяин Италии Бенито Муссолини. Дуче рассчитывал присоединить соседнюю Хорватию к Италии. Министр иностранных дел Муссолини граф Галеаццо Чиано записывал в дневнике: «Наши действия должны быть примерно следующими. Восстание в Хорватии, ввод наших войск в Загреб, прибытие туда Павелича, его просьба об итальянском вмешательстве, основание хорватского королевства, передача короны королю Италии».

Договорились, что хорватская корона будет предложена итальянскому королю Виктору-Эммануилу, а тот посадит на хорватский престол своего племянника герцога Аймона Сполетто. Однако Хорватия досталась не Муссолини, а Гитлеру.

В марте 1941 года нацистские дипломаты заставили правительство Югославии вступить в союз с Германией и Италией. Но через два дня, в ночь на 26 марта, югославские генералы, ориентировавшиеся на Англию, свергли правительство и возвели на престол юного короля Петра II. Взбешенный Гитлер отложил нападение на Советский Союз, чтобы наказать непокорную Югославию.

6 апреля сорок первого немецкие войска обрушились на Югославию. Это произошло через несколько часов после подписания в Москве советского-югославского договора о дружбе. Праздничный банкет в Москве отменили, ограничились шампанским. Югославы хотели включить в договор пункт о военной взаимопомощи и просили оружия. Сталин отказал югославам. Когда Гитлер оккупировал и расчленил Югославию, Сталин не стал протестовать. Он не отозвал советского посла из Берлина, не сократил сотрудничество с нацистской Германией и не думал о том, чтобы отправить Красную армию на помощь братьям-сербам.

Некоторые балканские политики утверждали потом, что в сорок первом Югославия развалилась всего за семь дней, значительно быстрее, чем отчаянно защищавшаяся Польша, потому что никто не хотел защищать Югославию. Дескать, хорваты, словенцы, босняки и македонцы не считали страну своей, для них это было государство сербов.

Но это несправедливо. Слабая югославская армия в любом случае не могла противостоять вермахту, который в сорок первом году достиг пика своей мощи. Тем более что хорватские националисты не только не помогали защищать страну, а радовались наступлению немецких войск.

Югославы сопротивлялись одиннадцать дней, после чего страна была оккупирована и расчленена. Причем Югославию разграбили соседи.

Венгрия присоединила к себе Воеводину. Болгария прихватила Македонию и часть Южной Сербии. Словению поделили Италия и Германия. Италии досталась и большая часть Адриатического побережья Хорватии.

Хорватские националисты получили возможность создать собственное государство, к которому присоединили часть Боснии и Герцеговины. 10 апреля 1941 года в Загребе полковник Славко Кватерник провозгласил самостоятельную Хорватию:

— Божественное провидение и воля нашего великого союзника, а также многовековая борьба хорватского народа, готовность нашего вождя Анте Павелича идти на большие жертвы привели к тому, чтобы сегодня в канун воскресения Сына Божьего воскресло и наше независимое государство Хорватия.

15 апреля Павелич прибыл в Загреб с тремястами усташами в итальянском обмундировании и принял предложенные ему диктаторские полномочия.

В обмен на поддержку Павелич передал Италии Далмацию, район, где жили всего пять тысяч итальянцев — и двести восемьдесят тысяч хорватов и девяносто тысяч сербов. Националист, отказывающийся от родной земли? Этот шаг не понравился хорватам. Пилюлю подсластило то, что Павелича в Ватикане принял папа Пий XII. Набожные хорваты уверились, что занимаются богоугодным делом.

Формально Ватикан не признавал страны, возникшие в военное время, но в реальности отношения с Хорватией были установлены очень быстро. А когда в мае 1941 года Павелича принял папа римский, это было признанием де-факто.

Государственный секретарь Ватикана кардинал Тардини противился тому, чтобы Павелич получил благословение папы. Не был ли вождь усташей причастен к убийству короля Александра? Этот вопрос был задан Павеличу накануне его приезда в Рим.

Глава Хорватии ответил:

— Ваше преосвященство, совесть моя чиста и спокойна. Я в ответе за это преступление в той же степени, что и каждый хорват.

Католическому миру сильно не повезло, что 2 марта 1939 года на престол Святого Петра под именем Пия XII вступил кардинал Пачелли, бывший нунций в Германии и откровенный германофил. 29 июня сорок первого, через неделю после вторжения немецких войск в Советский Союз, папа Пий XII выступил по радио. Его речь была истолкована как очевидная поддержка нацистской Германии:

— Какой бы жестокой ни казалась рука небесного хирурга, когда она железом врезается в живую плоть, но руководит ею всегда любовь.

Первое в истории самостоятельное хорватское государство возникло благодаря Гитлеру. И это государство многое позаимствовало у нацистов. Прежде всего расовую политику. Из шести миллионов населения хорватов было лишь немногим более половины. Остальные — сербы и босняки. И хорваты сразу же взялись избавляться от инородцев. Хорватия — для хорватов. Остальным тут не место.

— Хорватское государство отвергает существовавшую доселе правовую точку зрения, будто все люди равны, — заявил министр юстиции Хорватии.

После провозглашения Хорватского государства приняли закон «О защите чести народа», в котором говорилось, что каждый, кто оскорбил честь хорвата, подлежит смертной казни. Запретили кириллицу — как принадлежность чуждой сербской культуры. Приняли закон о «защите арийской крови». И начали строительство трудовых и концентрационных лагерей для «нежелательных и опасных лиц».

Огнем и мечом искореняли другие религии. Фанатичные хорватские монахи устраивали массовые обряды насильственного крещения босняков-мусульман и обращения в католичество православных сербов. Разумеется, не все католические иерархи были готовы к оправданию жестокости и бесчеловечности хорватских властей.

18 марта 1942 года католический епископ Белграда Йозеф Уйчич пожаловался в Ватикан на принудительное обращение православных сербов в католичество: методы усташей никак нельзя назвать христианскими. Епископ не хотел, чтобы страдала репутация церкви.

Государственный секретарь Ватикана кардинал Тардини забеспокоился: «Эти добрые хорваты слишком выпячивают свои национальные и антисербские чувства». Хорватскому посланнику в Ватикане в осторожной форме пытались сделать внушение:

— Христос говорил: «Идите и учите все народы». Но он не говорил: «Идите и стреляйте в людей».

Посланник Павелича самодовольно ответил, что в Хорватии в католичество обращены уже триста пятьдесят тысяч православных.

Нунций возразил:

— Эти цифры неубедительны, поскольку для обращения требуется и искреннее желание самих обращенных, их вера.

Посланник отмахнулся:

— Ну, это еще придет…

Хорваты приравняли себя к арийцам, а цыган и сербов — к евреям, что означало депортацию в концлагеря. Белградский епископ Уйчич вновь обратился в Ватикан: «Люди поверили, будто католическая церковь одобряет жестокое обращение с сербами. Поэтому было бы очень кстати, если бы Священный престол прислал в Загреб уважаемую личность, чтобы рекомендовать хорватскому правительству благоразумие, умеренность, справедливость и любовь к ближнему».

Папа прислушался к епископу. Но апостольским наблюдателем в Загреб приехал отец Джузеппе Памиро Марконе, аббат-бенедиктинец, человек не от мира сего, наивный и добродушный. Тучный аббат в одеждах своего ордена стал отныне украшать собой трибуну для почетных гостей, придавая респектабельность церемониям усташей.

Отец Марконе получил указание «доверительным образом и так, чтобы это нельзя было истолковать как официальный шаг», рекомендовать хорватским властям умеренность. Марконе также получил список арестованных евреев с просьбой «сделать тактичный запрос» относительно их судьбы. Через несколько месяцев аббат-бенедиктинец беззаботно ответил Ватикану: «Можно с уверенностью предположить, что большая часть указанных в списке принимала участие в волнениях сербских четников и коммунистов».

Только через год, летом 1942 года, аббат Марконе начал понимать, что происходит в Хорватии.

«Начальник полиции Ойген Кватерник, — докладывал аббат в Ватикан, — сообщил мне: германское правительство распорядилось, чтобы все евреи в течение полугода были депортированы в лагеря, где, как сообщил мне Кватерник, за последнее время убиты два миллиона евреев. Кажется, подобная судьба ожидает и хорватских евреев. Я постоянно пытаюсь предпринять что-то для их спасения. Начальник полиции по моей просьбе насколько возможно оттягивает выполнение этого приказа. Он был бы рад, если бы Священный престол высказался бы за отмену этого приказа».

Но Ватикан предпочитал молчание.

Загребский католический архиепископ Алоизий Степинац придерживался другой точки зрения. Отвергал обвинения в жестокости: сербские четники не менее жестоки. Он вообще не видел ничего дурного в политике самостоятельной Хорватии. Напротив: «Нынешнее хорватское правительство строго запретило все порнографические издания, редактировавшиеся в основном евреями и сербами».

В 1940 году архиепископ Степинац писал папскому нунцию в Белграде, который жаловался на ярый национализм хорватских католических священников:

«Политическая сдержанность христиан при современном положении невозможна. Сербы заняты отдалением хорватов от Рима и проводят кампанию обращения католиков в православие. Жертвой этой кампании стали как минимум двести тысяч хорватов. Поэтому католическое духовенство не может оставаться нейтральным, не рискуя утратить доверие народа».

Алоизий Степинац перечислял, как много хорошего сделано при правительстве Павелича: втрое уменьшилось число абортов, которые «делали прежде всего еврейские и православные врачи»; запрещены порнография и сквернословие, закон Божий преподается даже военным, строятся духовные семинарии и храмы, повышена зарплата католическим священнослужителям…

— Надо исходить из того, — добавил архиепископ Степинац, — что сербы не прекратят ненавидеть католическую церковь, независимо от того, какую позицию по отношению к ним она занимает. Если реакция хорватов порой бывала жестокой, то мы сожалеем об этом. Но вне всякого сомнения, эта реакция была спровоцирована сербами, которые двадцать лет совместной жизни в Югославии нарушали все права хорватского народа.

Архиепископ Степинац выразил радость по поводу того, что «возникли прекрасные перспективы» для обращения в католичество «сербо-православных диссидентов». Тем не менее и он требовал от Анте Павелича «человеческого обращения с евреями, насколько это еще возможно в присутствии немцев», и заметил, что обращение в иную веру должно происходить «по внутреннему убеждению». Концлагерь Ясеновац в письмах к Павеличу архиепископ Степинац называл «позорным пятном» на репутации государства усташей, которое всеми силами пытался обелить перед внешним миром.

Гитлер дважды принимал Павелича — в июне 1941 года и в сентябре 1942-го. Объяснил поглавнику, что политика национальной нетерпимости должна продолжаться пятьдесят лет, чтобы Хорватия стала стабильной страной. Усташи обошлись без советов фюрера.

Усташи уничтожили от трехсот тридцати до трехсот девяноста тысяч сербов и тридцать две тысячи евреев. Истреблялись целые населенные пункты. Впрочем, некоторые современные историки считают, что число жертв усташского террора преувеличено.

«Не сотни тысяч, а только лишь тридцать — сорок тысяч сербов, евреев, цыган и хорватов было убито в концлагере Ясеновац», — с удовлетворением писал Франьо Туджман, который стал главой независимой Хорватии, возникшей уже в наше время на обломках социалистической Югославии.

30 мая 1943 года Степинаца приняли в Ватикане. Он сделал все, чтобы оправдать хорватские власти. Он объяснил папе римскому:

— Варварские действия во время национальной революции допускались безответственными индивидами без ведома властей.

В реальности это была государственная политика. Усташи истребляли целые населенные пункты. Причем они убивали с особой жестокостью, перерезали горло своим жертвам. Так и не удалось выяснить, сколько сербов погибло в хорватских лагерях. Историки называют цифру в сто двадцать тысяч человек. Впрочем, на Балканах и палачи, и жертвы склонны преувеличивать свои подвиги и страдания. Мрачная арифметика смерти становится здесь предметом национальной гордости.

Среди жертв хорватских усташей был и отец будущего сербского генерала Ратко Младича, который уже в наши дни, после распада Югославии, командовал армией боснийских сербов. Во время Второй мировой старший Младич партизанил. Он погиб в бою, когда его отряд атаковал родную деревню Анте Павелича. Поэтому для генерала Ратко Младича Хорватия всегда была врагом, и после распада единой Югославии он воевал с хорватами.

Жестокость усташей оставила кровавые следы. И память об этом вспыхнула с новой силой, когда распадалась единая Югославия. Многие сербские военные, которые сначала пытались силой удержать Хорватию, а затем Боснию, происходили из семей, настрадавшихся от усташей. Во время Второй мировой войны в Югославии погиб миллион человек. Большинство было убито не немцами, а своими, соседями и согражданами.

В оккупированной Сербии назначенное немцами правительство возглавил бывший югославский генерал и бывший военный министр Милан Недич. Он был ярым националистом, проповедовал идею «Сербия для сербов» и тоже создал сеть концлагерей, где убивали коммунистов, евреев и цыган. В 1946 году Милан Недич был арестован. Не дожидаясь суда, он покончил с собой.

Против гитлеровцев сражались две силы. Четники, сторонники монархии, и партизаны Тито, коммунисты.

Четников (от слова «чета» — отряд) возглавил полковник Генерального штаба югославской армии Драголюб (Дража) Михайлович. Перед войной он был военным атташе в Чехословакии и Болгарии. После оккупации Сербии стал создавать отряды Сопротивления. Правительство югославского короля Петра II, бежавшего в Англию, его поддерживало. Отряды Михайловича получили название «Королевская армия в отечестве». В январе 1942 года генерал Михайлович был назначен военным министром эмигрантского правительства. В рядах четников сражался Караджич-старший, отец Радована Караджича, который станет президентом непризнанной республики боснийских сербов.

Что касается Тито — его настоящее имя Иосип Броз, — он попал в русский плен еще во время Первой мировой войны и вернулся домой, в Хорватию, только в 1920 году убежденным коммунистом.

Четники Михайловича и партизаны Тито не только не сумели образовать единый фронт против общего противника, но, напротив, убивали друг друга. Иногда четники не трогали немцев, зато охотились за партизанами. В конце концов премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, приютивший югославское правительство в изгнании, отказался поддерживать четников и стал помогать Тито.

После войны Тито распорядился найти генерала Драголюба Михайловича. Два года тот скрывался, в 1946 году его поймали и казнили как предателя. Отец Караджича как четник угодил в тюрьму.

Хорватам помогали немцы. В марте сорок второго лейтенанта Курта Вальдхайма, будущего Генерального секретаря ООН, перевели в штаб 12-й немецкой армии. Она находилась на территории разорванной войной Югославии, где шла партизанская война.

Вальдхайм получил назначение в боевую группу в Западной Боснии. Там бойцы Иосипа Броз Тито наносили чувствительные удары по армии независимой Хорватии. Командование вермахта приняло решение помочь хорватским союзникам и очистить район от партизан. Бои продолжались несколько недель. Партизаны отчаянно сопротивлялись. Всех пойманных с оружием в руках было приказано расстрелять, а гражданское население, которое им помогало, направить в Германию на принудительные работы.

Курт Вальдхайм вместе с другими немецкими офицерами решал судьбу боснийцев: физически крепких отправляли на работу в рейх, слабых отдавали хорватской полиции на уничтожение. После боев Вальдхайма включили в список отличившихся офицеров. Анте Павелич наградил его серебряной медалью короля Звонимира с дубовыми листьями — «за мужество, проявленное в боях с мятежниками».

В последние месяцы войны Йозеф Геббельс записывал в дневник: «7 марта 1945 года. В Хорватии, согласно представленному мне докладу, ужасная неразбериха. Террор усташей не поддается описанию. А Тито находится в положении третьего радующегося. Он действительно выглядит народным вождем высокого ранга. По сравнению с ним поглавник Павелич — поистине жалкая фигура: он держится только при помощи германской военной силы».

После разгрома Германии соратникам Анте Павелича пришлось ответить за все. В мае 1945 года сербские партизаны сквитались с усташами, которые сдались англичанам. 8 мая партизаны Иосипа Броз Тито заняли Загреб, и англичане передали им плененную хорватскую армию. Пленных хорватов гнали через Словению в Сербию. Им не давали ни воды, ни пищи. Тех, кто роптал, пристреливали.

По некоторым подсчетам, во время этого «марша смерти» погибло около ста тысяч хорватов. Как писал сербский писатель Добрица Чосич, ставший в начале девяностых президентом Югославии, «на резню и яд мы ответили резней и ядом». Это тоже никто не забыл. Что же удивляться, если распад Югославии в девяностых оказался таким кровавым.

Главу католической церкви в Хорватии Алоизия Степинаца югославский суд приговорил к пожизненному заключению. Прошли десятилетия, и осенью 1998 года папа римский Иоанн Павел II приехал в Хорватию, чтобы причислить Алоизия Степинаца к лику блаженных. Это первый шаг к тому, чтобы стать святым.

Конечно, у церкви, как у любого учреждения, есть своя номенклатура пастырей живых и мертвых. Живым за выслугу лет идет повышение, умершим — причисление к лику святых. Иоанн Павел II назвал Степинаца мучеником и борцом против несправедливости. Удивительно было услышать эти слова от Иоанна Павла II.

Под его давлением католическая церковь осудила свое поведение в нацистские времена. Церковь не помогала несчастным, когда можно было помочь, и не протестовала, когда надо было протестовать. Позиция Иоанна Павла II стала поворотным пунктом в истории католической церкви.

Так почему же покойный папа изменил своим принципам применительно к архиепископу Алоизию Степинацу? Это чисто ведомственный подход: знак симпатии Ватикана к католической Хорватии. Но такие знаки внимания со стороны Ватикана усиливали уверенность сербов в том, что против них ополчился весь католический мир.

Анте Павеличу удалось избежать наказания. После разгрома Германии Павелич сумел скрыться. Весной 1946 года Павелича под видом католического священника дона Педро Гоннера доставили в Рим. Его укрывали в резиденциях Ватикана. Его искали. Но ни англичане, ни американцы не хотели его арестовывать в Ватикане, понимая, что это станет ударом по святому престолу.

Католическая церковь тайно вывозила бывших нацистов в Латинскую Америку. В 1948 году в рясе священника Павелич сел в Генуе на итальянское торговое судно и отправился в Аргентину. Павелич отрастил себе усы и бороду. В ноябре он прибыл в Буэнос-Айрес. Его приютил диктатор Хуан Доминго Перон, с которым Павелич познакомился в тридцатых годах в Риме.

Он вел себя очень активно — руководил не только своими бывшими министрами, тоже укрывшимися в Аргентине, но и тремя с половиной тысячами хорватов, которые эмигрировали в Германию и Италию. Они хранили верность поглавнику. Югославские власти требовали его выдачи. Когда Перона свергли, Павелич перебрался в Испанию, к каудильо Франко. В 1959 году поглавник мирно скончался.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.