3. Штурм. Прорыв. Победа
3. Штурм. Прорыв. Победа
Штурм предполагался около четырех часов дня. Но ввиду благоприятных донесений о работе артиллерии решено было штурмовать в три часа. Однако после часу дня стали сообщать, что замечено движение неприятеля по ходам сообщения в тыл. Батареи брызнули шрапнелью по ходам сообщения. Возникло предположение, что противник хочет очистить первую линию. Тогда генерал Шольп просил командира корпуса разрешить атаковать в два часа.
Командир корпуса согласился. С большим трепетом и нервным напряжением ожидали мы этого момента. Два часа наступило. Мы буквально впились в Сопанов. Прошло немного времени, и последовал доклад начальника дивизии: «Часть великолутцев ворвалась в первую линию, новоингерманландские батальоны залегли под огнем». Командир корпуса кисло поморщился, видимо, пожалел, что рано пошли. У нас, молодежи, полное разочарование. Сразу – упадок сил, апатия. Пошли в Борщевку обедать. Обед был готов давно, но откладывался ввиду назревавшего штурма. Не хотелось даже и есть, несмотря на то, что с четырех часов ночи ничего во рту не было. Вероятно, не прошло и четверти часа, как мы вернулись опять на наблюдательный пункт, где оставались командир корпуса, начальник штаба, инспектор артиллерии и корпусный инженер. Едва мы пришли, телефон сообщил, что великолутцы полностью ворвались, а еще через некоторое короткое время, – что и новоингерманландцы тоже ворвались. Мы бросились к амбразурам. Артиллерия наша стреляла исключительно шрапнелью, но уже по ходам сообщения у третьей линии окопов – заградительный огонь. Скоро, – я думаю, не более одной минуты, как последовало сообщение по телефону об успехе, – я первый увидел необычайную картину: наши цепи на большом фронте в отличном порядке спокойно шли вперед, миновали вторую линию неприятельской позиции и двинулись к третьей, а им навстречу из ходов сообщения, буквально вываливались синие массы австрийцев, сдающихся в плен. Это были те части, кои ускользнули от плена в первой линии, но коим наш заградительный огонь помешал уйти дальше. Позиция противника была прорвана таким образом полностью и одним ударом. Прорвавшиеся части великолутцев полковника Роттеля[180] и новоингерманландцев полковника Геннингса беспрепятственно заняли высоту 256 и стали на ней закрепляться. Задача полностью и чисто выполнена.
Противник пытался оказать сопротивление лишь в первой линии. Но наши ворвавшиеся в нее батальоны быстро с ним справились. Рукопашных схваток было мало. Все быстро положило оружие и сдалось в плен. Введенные резервные батальоны штурмовавших полков – Новоингерманландского полка вправо, Великолуцкого влево, быстро расширили значительно участок прорыва. Вправо – до д. Сопановчик, влево до лощины, идущей с запада, от д. Борочик. Роты этих батальонов быстро заскакивали с тыла против не атакованных во время прорыва участков неприятельских позиций, бросали в окопы по несколько ручных бомб Новицкого, и все сдавалось, почти не сопротивляясь. Большее сопротивление проявлено было южнее прорванного участка, где оказались части ландверного полка, состоявшего исключительно из немцев. К пяти часам все было кончено. Победа полная, блестящая. Около шести верст неприятельской позиции, состоявшей из трех отличных оборудованных линий, с командующей высотой, были в нашем обладании с многочисленными трофеями. Более 3000 пленных[181]. Долго еще мы оставались на своем на блюдательном пункте и в радостном настроении продолжали созерцать удивительную картину.
Тишина сменила многочасовой гром. Огромная синяя колонна пленных маршировала из Сопанова через сельскохозяйственную школу, мимо доблестной 2-й батареи. Победительница собственными глазами видела результат своей работы. Дальше пленных приказано было провести непременно через Кременец, чтобы обалдевшее от многочасового светопреставления население (жиды, главным образом), ободрилось, видя трофеи нашей победы, и не распространяло паники.
Генерал Шольп по телефону поздравил командира корпуса с победой, на что последний, в свою очередь, ответил поздравлением и высказал, что победитель он, генерал Шольп.
И на фронте, и в тылу у нас было полное ликование. Части, прорвавшие фронт противника, двинулись было дальше назначенной для закрепления линии и их с трудом вернули назад, на высоту 256. А в тылу победителей восторгов было еще больше. Мы сами видели, как зарядный ящик парка, подвезший снаряды 2-й батарее, увидев подходившую бесконечную колонну пленных, карьером понесся в тыл, к парку – поскорее известить о победе.
Будь у нас еще свежие войска – дивизия, даже бригада, да дивизия конницы, победу на фронте 3-й дивизии к ночи уже можно было бы превратить в победу корпуса и даже двух корпусов: развивая из образовавшихся ворот успех в юго-западном направлении, мы легко могли, при некотором содействии 7-го корпуса (который не преминул бы воспользоваться нашим успехом), совершенно ликвидировать весь фронт противника в районе Почаева. Очень пожалели мы, что нет у нас достаточно конницы. Приказание 42-му Донскому полку выдвинуться вперед дошло до него, и полк даже выступил из д. Кучеры. Но было поздно. Момент упущен. Наступали сумерки.
К ночи на высоту 256 из дивизионного резерва был выдвинут свежий 9-й Ингерманландский полк. 10-й полк сдвинулся вправо, а 12-й частью влево, частью собран в резерв.
Послав донесение о победе в штаб армии и сообщения об этом соседям, с наступление сумерек мы покинули наблюдательный пункт. Командир корпуса с начальником штаба и оперативным отделением решили ночевать в Кременце. Я же был послан с прочими офицерами в Жолобки проверить передачу наших оперативных телеграмм, принять таковые из штаба армии, а главное – опросить пленных и послать разведывательное донесение, которое должно было быть очень интересным и важным для штаба армии.
Известие о нашей победе к вечеру было уже известно почти всюду. Это была первая победа на всем Юго-западном фронте в первый же день начавшегося на нем нашего наступления. Везде она произвела очень приятное впечатление.
Уже в темноте обогнав колонну пленных у Тылавки, я прибыл в Жолобки. Тут только я почувствовал такую смертельную усталость, что, проверив на телеграфе, что было нужно, я свалился и заснул как мертвый.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.