Последняя крестьянская война

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Последняя крестьянская война

Когда я, сотрудник Борисоглебского краеведческого музея, приступил к изучению истории Антоновского мятежа в Тамбовской губернии, в официальной историографии он еще именовался бандитским движением. Когда же Самошкин заканчивал свою работу, он уже категорически возражал против термина «бандитизм» по отношению к Антоновскому мятежу.

Ровно 75 лет назад, в августе 1920 г. в Тамбовской губернии вспыхнуло большое антикоммунистическое крестьянское восстание. Хотя меры по его пресечению были приняты незамедлительно, сломить сопротивление повстанцев сразу не удалось. Понимая опасность восстания для советской власти, правительство в феврале 1921 г. полностью сняло с Тамбовской губернии продразверстку – главную экономическую причину мятежа. Одновременно для руководства всей вооруженной борьбой против восставших, во главе которых стал выдающийся народный вожак, член партии эсеров А. С. Антонов, была создана «Полномочная комиссия ВЦИК по борьбе с бандитизмом в Тамбовской губернии» во главе с В. А. Антоновым-Овсеенко. Однако, несмотря на крутые меры, мятеж шел на убыль медленно, поэтому 27 апреля 1921 г. Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение: подавить Тамбовское восстание в месячный срок. Командовать карательными частями было поручено М. Н. Тухачевскому, сорок дней назад залившему кровью мятежный Кронштадт…

* * *

М. Н. Тухачевский прибыл в Тамбов лишь 12 мая, но уже с планом ликвидации антоновщины в кратчайший срок.

Своего рода черновиком плана подавления мятежа стала написанная им «Инструкция по искоренению бандитизма», в которой главное значение придавалось гармоничному и последовательному сочетанию военных операций частей Красной Армии с политическими, экономическими и административными мерами партийных, советских, чекистских и милицейских органов.

Однако «Инструкция по искоренению бандитизма» была все-таки документом служебным и секретным. Поэтому в тот же день, 12 мая, Тухачевский издал печально знаменитый приказ № 130, который был широко доведен до сведения личного состава красноармейских частей, местного населения и самих повстанцев. Одновременно с приказом № 130 и в дополнение к нему Полномочная комиссия ВЦИК опубликовала свое постановление «О высылке семей и конфискации имущества бандитов». Но так как приказ Тухачевского и это постановление Полномочной комиссии представляли собой два довольно объемных документа, написанных к тому же не совсем понятным для местного населения и рядовых мятежников языком, Полномочная комиссия 17 мая опубликовала популярное изложение сути этих документов в виде одного «Приказа участникам бандитских шаек», который гласил:

«Именем Рабоче-Крестьянского правительства Полномочная комиссия Всероссийского Центрального Исполнительного комитета вам объявляет:

1. Рабоче-Крестьянская власть решила в кратчайший срок покончить с разбоем и грабежом в Тамбовской губернии и восстановить в ней мир и честный труд.

2. Рабоче-Крестьянская власть располагает в Тамбовской губернии достаточными военными силами. Все поднимающие оружие против Советской власти будут истреблены.

3. Вам, участникам бандитских шаек, остается одно из двух: либо погибать, как бешеным псам, либо сдаваться на милость Советской власти.

4. Именем Рабоче-Крестьянского правительства Полномочная комиссия вам приказывает:

Немедленно прекратить сопротивление Красной Армии, разбой и грабеж, явиться в ближайший штаб Красной Армии, сдать оружие и выдать своих главарей.

5. К тем, кто сдаст оружие, приведет главарей и вообще окажет содействие Красной Армии в изловлении бандитов, будет широко применено условное осуждение и в особых случаях – полное прощение.

6. Согласно приказу красного командования за № 130 и «Правилам о взятии заложников», опубликованным Полномочной комиссией 12 сего мая, семья уклонившегося от явки забирается как заложники, и на имущество накладывается арест.

Семья содержится две недели в концентрационном лагере. Если бандит явится в штаб Красной Армии и сдаст оружие, семья и имущество освобождаются от ареста. В случае же неявки бандита в течение двух недель семья высылается на Север на принудительные работы, а имущество раздается крестьянам, пострадавшим от бандитов.

7. Все, кто оказывает то или иное содействие бандитам, подлежат суровой личной и имущественной ответственности перед судом реввоент-рибунала как соучастники измены трудовому народу. Только немедленным раскаяньем, выдачей главарей и оружия они могут заслужить прощение.

Участники бандитских шаек!

Полномочная комиссия вам заявляет:

Ваши имена известны Чека. Будете взяты либо вы, либо ваша семья и имущество. Сдавайтесь!»

Так как вся территория мятежной части Тамбовщины была поделена на шесть так называемых боевых участков, то Полномочная комиссия 15 мая приступила к созданию на каждом боевом участке своих местных органов – участковых политических комиссий (уполиткомиссий).

К концу мая уполиткомиссии, являвшиеся высшими чрезвычайными органами власти в пределах своих боевых участков, в основном завершили подготовку к проведению в жизнь приказа № 130. В Тамбове, Борисоглебске, Кирсанове, Козлове, Моршанске, Сампуре и Инжавине спешно построили концлагеря, рассчитанные для приема в общей сложности 15 тысяч человек А особые отделы боеучастков составили по каждому селу списки мятежников (правда, далеко не полные) Кроме того, уполиткомиссиями были подобраны и проинструктированы «политтройки» для руководства проведением на местах операций по приказу № 130.

В конце мая войска Тамбовской губернии, значительно усиленные за последний месяц, завершили подготовку к нанесению решающих ударов. Общая их численность (со вспомогательными частями и обслуживающим персоналом) превышала 120 тысяч человек. А непосредственно против антоновцев должны были действовать 53 тысячи бойцов, которых своей огневой мощью поддерживали 9 артиллерийских бригад, 4 бронепоезда, 6 бронелетучек, 5 автобронеотрядов и 2 авиаотряда.

28 мая вся эта огромная военная машина была запущена в действие. В ходе ожесточенных и кровопролитных боев, продолжавшихся до 20 июля, все антоновские полки и сколько-нибудь крупные отдельные повстанческие отряды были уничтожены.

* * *

Еще 1 июня вслед за начавшимися военными операциями в селах Тамбовщины развернулась широкомасштабная и планомерная работа по восстановлению местных органов советской власти. Наряду с этим большое внимание уделялось «чистке» сел и их окрестностей от скрывавшихся мятежников и полному изъятию оружия у населения. Поначалу большинство местных жителей отнеслось к операциям по «чистке» крайне отрицательно и оказывало молчаливое, но упорное противодействие, не давая никаких сведений о местонахождении антоновцев, их семей и домашнего имущества, отданного на хранение соседям или другим односельчанам.

Намеченное для «чистки» село сначала занималось большим красноармейским отрядом. Затем на сходе всего взрослого населения зачитывался приказ № 130 командующего войсками губернии и постановление Полномочной комиссии ВЦИК от 12 мая 1921 г. об аресте семей не сдающихся мятежников и о последующей их высылке на Север, если в течение двух недель сам мятежник не явится с повинной. После зачтения этих документов присутствующим на сходе категорически предлагалось тут же выдать всех родственников и односельчан, находящихся или находившихся в рядах антоновцев.

Председатель политкомиссии 3-го (Борисоглебского) боевого участка М. И. Фиалковский так описывал в своем докладе Полномочной комиссии ВЦИК ход операции по «чистке» сел в период со 2 по 13 июня:

«С первых же дней производства операции отмечалось:

1. Массовое бегство семей бандитов, причем имущество распылялось, зарывалось в землю, бралось с собой, раздавалось односельчанам и родственникам. Зачастую оставались одни голые стены на попечение дряхлых стариков.

2. Списки населения в большинстве случаев отсутствовали или были уничтожены бандитами: добровольных сведений крестьяне из-за боязни мести бандитов в большинстве случаев не давали. Были случаи арестов целых сходов за отказ выдать бандитов.

3. Оружие в большинстве случаев, несмотря на тщательные обыски, обнаруживать не удалось.

Отношение населения к проведению операций было самое разное, начиная с резко враждебного и кончая самым положительным, в большинстве же случаев крестьянство относилось к операциям осторожно, выжидательно, упорно замалчивая все, что относилось к бандитизму. Как усматривается из всех донесений, крестьянство замучено, разорено, перебито, боится представителей Советской власти и кровавой расправы со стороны бандитов…»

Результаты операций по очищению тамбовских сел от мятежников, дезертиров и оружия первоначально были довольно скромными. Местное население не только упорно отказывалось помогать проведению «чистки», но и быстро приспособилось более хитро и надежно укрывать от ареста повстанцев, их семьи и имущество. А для того чтобы чекисты не составили полные списки скрывающихся антоновцев, крестьяне в деревнях вдруг начали отказываться называть свои имена и фамилии.

Такое, хотя и пассивное по форме, но весьма эффективное на деле, сопротивление крестьянской среды сводило на нет все усилия по реализации приказа № 130. Поэтому, видя начавшуюся пробуксовку этого приказа и желая любой ценой добиться своего, Полномочная комиссия ВЦИК решила пойти на крайность.

11 июня она опубликовала приказ № 171, который спустя несколько дней каждый тамбовский мужик знал уже наизусть. Этот приказ, подписанный председателем Полномочной комиссии ВЦИК В. А. Антоновым-Овсеенко, командующим войсками губернии М. Н. Тухачевским, председателем Тамбовского губисполкома А. С. Лавровым и секретарем губкома партии Б. А. Васильевым, гласил:

«…Дабы окончательно искоренить эсеро-бандитские корни и в дополнение к ранее изданным распоряжениям Полномочная комиссия ВЦИК приказывает:

1. Граждан, отказывающихся назвать свое имя, расстреливать на месте без суда.

2. Селениям, в которых скрывается оружие, властью уполиткомиссий и райполиткомиссий объявлять приказы об изъятии заложников и расстреливать таковых в случае несдачи оружия.

3. В случае нахождения спрятанного оружия расстреливать на месте без суда старшего работника в семье.

4. Семья, в доме которой укрылся бандит, подлежит аресту и высылке из губернии, имущество ее конфискуется, старший работник в семье расстреливается на месте без суда.

5. Семьи, укрывающие членов семьи или имущество бандитов, рассматривать как бандитские и старшего работника этой семьи расстреливать на месте без суда.

6. В случае бегства семьи бандита имущество таковой распределять между верными Советской власти крестьянами, а оставленные дома разбирать или сжигать.

7. Настоящий приказ проводить в жизнь сурово и беспощадно».

Что здесь можно сказать или добавить? Вероятно, то, что еще 12 мая Тухачевский в своей «Инструкции по искоренению бандитизма» категорически потребовал от подчиненных ему войск – органов ЧК и милиции: «1. Никогда не делать невыполнимых угроз. 2. Раз сделанные угрозы неуклонно до жестокости проводить в жизнь до конца».

Население же мятежных уездов, не знавшее, естественно, о существовании этих грозных пунктов секретной «инструкции» Тухачевского и наивно полагавшее, что все самые крутые карательные меры с лихвой испробованы на нем еще осенью 1920 г., просто-напросто не поверило, что тамбовские власти теперь отважатся «проводить в жизнь», да еще «сурово и беспощадно», этот жутковатый приказ № 171.

Но полномочная комиссия не шутила, и вскоре с мест стали поступать донесения так называемых политпятерок, непосредственно руководивших проведением «чисток» уже по этому приказу. Приведем для примера два таких донесения:

«26 июня, при занятии с. Туголуново, особо организованной политпятеркой были взяты заложники и населению предложено немедленно выдать бандитов и оружие. По истечении двухчасового срока на глазах населения было расстреляно 5 заложников. Расстрел произвел на население сильнейшее впечатление, крестьянство приступило немедленно к выдаче бандитов и оружия. За 2 дня, 26 и 27 июня, явилось добровольно бандитов без оружия – 231, с оружием – 8, дезертиров – 99, выдано населением бандитов – 68, дезертиров – 88. При содействии населения была устроена засада, в которую попал и был убит известный бандитский главарь Богуславский».

«27 июня, по занятии дер. Остроуховка Васильевской волости, организованной пятеркой объявлено населению о сдаче оружия и выдаче бандитов, взято 30 заложников. В 19 часов за неисполнение приказа о сдаче оружия расстреляно 10 заложников. Расстрел произвел на граждан ошеломляющее впечатление. Все крестьяне в один голос заявили, что пойдут всем селом и представят все оружие: немедленно было выдано 5 бандитов. Операция продолжается. Крестьяне проявляют усердие в поисках оружия и бандитов».

Но отнюдь не все села, где «проводился в жизнь» приказ № 171, так быстро, то есть после расстрела первой же партии заложников, осознавали поистине жизненную необходимость встать на сторону советской власти. Так, например, в Борисоглебском уезде, в деревне Андриановка для этого «осознания» потребовался расстрел в два захода 16 заложников, а в соседней Кулябовке – даже трех партий заложников (23 человека).

Беспощадное выполнение приказа № 171 достигло-таки своей цели: местное население, начавшее выдавать скрывавшихся антоновцев, оказалось втянутым в борьбу с остатками разбитых повстанческих полков. Ибо те из крестьян, кто добровольно или под страхом расстрела взятых заложниками родственников принимал участие в выдаче мятежников-односельчан, а также те, кто добровольно или под принуждением брал себе домашнее имущество, скот и сельхозинвентарь сбежавших или высланных на Север семей несдавшихся антоновцев, были вынуждены теперь как-то защищать себя, свои дома и семьи от неизбежных попыток мести со стороны уцелевших и зверевших буквально на глазах мятежников.

Полномочная комиссия ВЦИК быстро учла это новое обстоятельство и, чтобы еще больше отдалить население от последних мятежников, издала 17 июня приказ № 178, в котором под страхом сурового наказания потребовало от населения создать отряды самообороны и не пускать антоновцев в свои села.

«В случае появления банд и налета их на населенные пункты, – говорилось в приказе № 178, – местное население обязано оказать сопротивление, уничтожая бандитов всеми возможными средствами и немедленно сообщая об их появлении в ближайшую войсковую часть или ревком. Неоказание сопротивления бандитам и несвоевременное сообщение о появлении таковых… будет рассматриваться как сообщничество с бандитами со всеми вытекающими отсюда последствиями».

И этот приказ Полномочной комиссии дал свои результаты. Например, в той же Кулябовке, где 4 июля за отказ выдать мятежников-односельчан расстреляли 23 заложника, созданный отряд самообороны уже 11 и 12 июля успешно отразил две попытки одного из антоновских полков войти в село.

Не бездействовали и красноармейские части. Во всех районах вслед за разгромом крупных отрядов мятежников тут же начинались планомерные войсковые операции по прочесыванию лесов, оврагов и прочих мест, где могли скрываться антоновцы. Правда, сначала эти операции давали крайне скудные результаты. Но по мере накопления опыта, а также с получением все более ощутимой помощи от местного населения дело заметно пошло на лад. К тому же операции по прочесыванию труднопроходимых лесов стали предваряться массированными артобстрелами по площадям и бомбардировками с воздуха.

В середине июня в целях быстрейшего «выкуривания» антоновцев из заболоченных лесов вдоль реки Вороны командование 6-го (Инжавинского) боевого участка (основной силой которого являлись курсанты 20 военных училищ самого различного профиля, в том числе и химического) предложило Тухачевскому применить против мятежников газы – единственный тогда еще вид химического оружия. Тухачевский согласился при условии: «Во всех операциях с применением удушливого газа надлежит провести исчерпывающие мероприятия по спасению находящегося в сфере действия газов скота».

И все же начать без согласования с Москвой химическую войну против антоновцев в Тамбове не решились. Поэтому 19 июня вопрос «О применении газовых атак против бандитов, укрывающихся в лесах Тамбовской губернии» подробно обсуждался уже в Москве на заседании Центральной межведомственной комиссии по борьбе с бандитизмом. Заседание вел заместитель председателя Реввоенсовета Республики Э. М. Склянский. Со своими соображениями по обсуждаемому вопросу выступили С. С. Каменев и В. А. Антонов-Овсеенко.

Принятое совещанием решение гласило’ «Предложить Тамбовскому командованию к газовым атакам прибегать с величайшей осторожностью, с достаточной технической подготовкой и только в случаях полной обеспеченности успехом».

* * *

К середине июля под воздействием множества различных факторов тамбовское крестьянство вынуждено было принять сторону советской власти. Под влиянием такой позиции местного населения началась массовая сдача в плен антоновцев, скрывавшихся до этого по лесам и болотам. А не желавших сдаваться мятежников выдавали сами крестьяне.

На 15 июля 1921 г. численность повстанцев в Тамбовской губернии не превышала 1200 человек – деморализованных, голодных, без патронов, разбросанных мелкими группами по огромной территории. Держать и дальше для борьбы с ними на вконец разоренной Тамбовщине 120-тысячную группировку отборных частей Красной Армии становилось бессмысленным, ибо воевать было уже не с кем.

16 июля Тухачевский в докладной записке на имя Ленина писал:

«В результате методически проведенных операций на протяжении 40 дней восстание в Тамбовской губернии ликвидировано. СТК разгромлен. Советская власть восстановлена повсеместно».

20 июля Антонов-Овсеенко рапортовал в ЦК РКП(б): «Банды Антонова разгромлены… Бандиты массами сдаются, выдавая главарей. Само крестьянство окончательно отшатнулось от эсеро-бандитского предательства. Оно само вступает в решительную борьбу с разбойными шайками».

В этот же день Полномочная комиссия ВЦИК, знаменуя победу над антоновщиной, известила войска и население Тамбовской губернии, что «окончательный развал эсеро-бандитизма и полное содействие в борьбе с ним со стороны крестьян позволяет Полномочной комиссии ВЦИК приостановить применение исключительных мер приказа № 171, направленных против упорствующих бандитов»

Это постановление констатировало: полыхавший 11 месяцев антоновский мятеж подавлен.

«Литературная Россия», № 11, 1991 г.

Герман Смирнов

Данный текст является ознакомительным фрагментом.