Мы чувствовали, что разворачивается масштабная драма…

Мы чувствовали, что разворачивается масштабная драма…

Ханнес Траутлофт, JG 54

На аэродром я попал в 02:30, было еще темно. Тем не менее, на аэродроме кипела активность. На стояке одновременно запускались 45 двигателей, и шум стоял невероятный. Выхлопные огни создавали какофонию из цветов, травы, масла и бензина. На востоке начало светать и вскоре мы услышали первых пташек. Каждый на аэродроме думал, что наступает утро исторического дня.

Вскоре мы занят места в кабинах наших истребителей. Металлическое сидение было холодным. Механик пожелал мне удачи и захлопнул фонарь. Как гром заработал двигатель. Как всегда перед боевым вылетом мои ладони стали влажными, а температура тела повысилась. В 02:50 мы взлетели. Согласно приказу, все Geschwader из состава 1-го Воздушного флота должны были пересечь границу в 03:00. В 03:05 огонь открыла артиллерия, и по всему фронту мы увидели вспышки. В этот момент родился Восточный фронт. Мы все чувствовали, что разворачивается масштабная драма, этой дверью открывается новая фаза в истории, которая станет определяющей для нас всех.

Мы полетели в направлении Ковно. Все пилоты нервничали. У всех был один вопрос: какие действия предпримут русские? Будет ли наша атака внезапной? Как поведут себя русские истребители в бою? Имеют ли наши самолеты преимущество? Вместе с восходом солнца мы оказались в районе аэродрома Ковно.

Наши бомбардировщики уже атаковали этот аэродром, бомбы попали в середину находившихся самолетов. Тем не менее, два истребителя все таки взлетели, но исчезли быстрее чем мы смогли что-то предпринять. Воздушного боя не случилось. Мы стали разворачиваться обратно. На земле горели сотни пожаров, дым от которых практически застилал горизонт.

Русские не были готовы для отражения первой, внезапной атаки и большинство их баз были атакованы без сопротивления. Вскоре ситуация изменилась и наши базы в Герлиндене и Линдентале стали сообщать, что на запад идут десятки советских бомбардировщиков. Как только самолеты вошли в воздушное пространство Восточной Пруссии дежурная эскадрилья перехватила группу из 26 СБ и сбила 17 из них. Повсюду мы видели парашюты и горящие самолеты. Остальные самолеты противника стали панически разворачиваться на обратный курс. Мы совершали боевые вылеты в течение всего дня, каждый пилот выполни7 по семь вылетов. Эскортирование бомбардировщиков, атаки с низких высот и прочее, прочее. Уже к полудню мы контролирован! все воздушное пространство в нашем районе. Ни одного русского истребителя мы не увидели.

Во время очередного вылета после обеда, мы внезапно атаковали группу бомбардировщиков СБ в количестве 50-60 машин. К сожалению, из-за малого количества топлива мы смогли совершить всего две атаки. Первая была неудачной, но время второй я смог зажечь правый двигатель одного из бомбардировщиков перед собой. Самолет стал освобождаться от бомб, но взорвался в воздухе. При развороте мы встретили серьезное сопротивление стрелков. Бомбардировщики ушли к югу, а мы стали уходить домой. По радио мы навели своих коллег, которые сбили еще 11 самолетов. Один из наших Me 109 был поврежден и у него не выпустилось шасси. В итоге летчик совершил благополучную посадку и через час снова поднялся в воздух. Один из летчиков потерялся входе одного из вылетов, но в конце дня мы узнали, что он приземлился в Лицманнштадте.

Уже перед самым заходом солнца мы выполнили свой последний вылет в направлении Schaulen, но без контакта с противником. Мы прошли над нашими войсками в пол- пути от Ковно до Schaulen. Повсюду поднимались черные дымы. После последнего вылета мы отправили доклад в штаб Воздушного флота. Наш Geschwader уничтожил 45 самолетов противника в воздухе и 35 на земле. Мы очень устали и наше тело требовало отдыха. Только около полуночи мы смогли уснуть, однако проспали всего два часа после чего пошли готовиться к следующему боевому дню.

В ходе первых дней войны Люфтваффе уничтожило большое количество советских самолетов на земле.

Естественно, что с ними стали активно бороться летчики Люфтваффе. В одном из вылетов Bf 109Е из III./JG 27 были вызваны для прикрытия частей 4-й танковой группы, попавших под бомбежку. В коротком бою из 27 ДБ-3 из состава 53 ДБАП семь были сбиты. Интересно, что по советским документам потери были еще большими – девять самолетов (причем восемь были отнесены на счет атаки истребителей).

Похожие события развивались и южнее – над колоннами 2-й танковой группы, когда обер-лейтенант Карл-Гейнц Шнелль из 9./JG 51 смог сбить семь СБ, причем четыре за четыре минуты! Еще шесть вражеских бомбардировщиков пошло на счет его коллеги – лейтенанта Оттмара Маурера. Всего за этот день летчики JG 51 заявили о 57 победах (все – бомбардировщики СБ).

25 июня фактически советский Западный фронт перестал существовать, когда танковые клинья группы армий «Центр» разорвали советскую оборону в нескольких местах. Летчики Stab II. III./JG 27 и III./JG 53 с трудом поспевали за наступающими частями. Так, 24-го числа большинство немецких истребителей на этом направлении было перебазировано на большой аэродром Вильнюс.

В воздухе по прежнему советские бомбардировщики предпринимали самоубийственные атаки без истребительного прикрытия группами по 10-20 СБ и ДБ-3. В этот день немецкие летчики, летавшие с Вильнюса, сбили 54 бомбардировщика, потеряв единственный Bf 109. Из этого количества побед на счет Stab и III./JG 53 пошли 30 побед (лучший летчик дня – майор Гюнтер фон Мальтзах – четыре победы), II./JG 27 – 24 победы (лейтенант Густав Ланганке – семь побед). На юге JG 51 заявила о 68 сбитых СБ, шесть из которых пошли на счет обер-лейтенант Ганса Кольбова. Подготовка советских стрелков была не на высоте, поэтому на их счет пошли буквально считанные сбитые «мессеры», остальные были списаны на небоевые потери. Так, 24 и 25 июня из состава JG 51 по разным причинам были списаны 18 Bf 109.

Однако напряженность первых дней войны очень скоро стала сказываться на боеготовности истребительных частей – из тыла просто не успевали подвозить запасные части и вскоре даже из-за незначительной поломки самолеты были прикованы к земле. Уже после недели боев на Восточном фронте количество боеготовых самолетов в составе 1,2 и 4 ВФ уменьшилось с 1939 до 960. И на фоне того, что германская авиапромышленность лишь незначительно увеличила выпуск боевых самолетов – так, если в первой половине 1941 года в месяц выпускалось 156 самолетов, то во второй – всего 243. Это является ярким свидетельством того, что Германия фактически была не готова к войне на два и более фронтов и нападение на СССР было авантюрой.

Еще более тяжелая ситуация была в советских ВВС. Потери были просто ужасающими – так, для ударов по наступающим частям Вермахта были привлечены экипажи дальнебомбардировочной авиации, однако экипажи без истребительного прикрытия были фактически обречены. Так, только за 26 июня ДБА потеряла 43 ДБ-3. А с быстрой оккупацией Минска фактически ВВС Западного фронта были уничтожены. В условиях окружения примерно 400-тысячной группировки советское командование 26-го числа бросило последние резервы в район немецкого моста через реку Березина в районе Бобруйска. Главной ударной силой были оставшиеся в строю бомбардировщики. Первыми их встретили зенитчики из Flakregiment 10, а затем в бой вступили Bf 109 из JG 51, которые за шесть минут смогли сбить 22 советских бомбардировщика, которые пытались атаковать аэродром базирования эскадры. Всего за этот день летчики эскадры заявили о 113 победах при собственных пяти потерях. В этот день Мёльдерс довел счет своих побед до 82, а гауптман Герман-Фридрих Попиненн – до 52-х. Этот день был примечателен и тем, что впервые счет побед JG 51 перевалил за 1000. причем 400 побед были одержаны на Восточном фронте после 22 июня.

Остатки трех И-16 н СБ на захваченном советском аэродроме. Сцепа на одном из аэродромов базирования JG 51.

На аэродроме базирования JG 54 хорошо видны самолеты новых типов, так и не взлетевшие в воздух.

Остинки Ар-2 ни одном из аэродромов базирования II./JG 54. На заднем плане Bf-109F-2 «Белая 6» из состава 4./JG 54

Офицеры 7./JG 54, сфотографированные на аэродроме Шлоссберг, недалеко от Инстенбурга 22 июня 1941 годи. Слева направо: лейтенант Питер-Фердинанд фон Малаперт-Невиллк, лейтенант Гельмут Биедербик, лейтенант Макс-Гельмут Остерман и предположительно лейтенант Лейстер.

Мёльдерс и генерал Гудериан на совещании в конце июня – начале июля 1941 года. На заднем плане гауптман Герман- Фридрих Иопппиен, которым стал командовать I./JG5118 октября 1940 года.

Похожие события разворачивались над группой армией «Север» в последние дни июня, когда Красная Армия не смогла противодействовать переправе частей 4-й танковой группы через Даугаву. Как и в Беларуси бомбардировщики СБ и ДБ-3 безуспешно пытались бомбить мосты, что привело только к катастрофическим потерям. Так, летчики JG 54 записали себе 65 сбитых бомбардировщика (реально 43) при потере пяти самолетов и двух летчиков.

По советским данным (вероятно неполным) с 22 июня по 1 июля потери составили 1669 самолетов. Учитывая слабое противодействие в воздухе командование Люфтваффе смогло перебросить часть сил на север чтобы эффективнее поддерживать продвижение к Ленинграду, a II./JG 27 вообще вывели в Северную Африку.

Потери наземных частей Красной Армии были весьма ужасающими – так, до 9 июля частями армии группы «Центр» в плен сдались 300 тысяч солдат и офицеров, было захвачено 3332 танка и 1809 орудий. Потери советской авиации оценивались в 6223 самолета, из которых 1900 было сбито в воздухе.