Глава 8 ГЕНЕРАЛЬНОЕ РУМЫНСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ (28 августа – 11 сентября)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 8

ГЕНЕРАЛЬНОЕ РУМЫНСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ (28 августа – 11 сентября)

Обладание Одессой стало для румынской армии и всего руководства Румынии делом государственного престижа. Антонеску не переставая твердил о том, что под Одессой создается «Великая Румыния». Диктатор И. Антонеску придавал битве за Одессу особое «эпическое» значение сражения, в котором будет заложено «будущее Румынии». На фронт под Одессу, в качестве «добровольцев», потянулись сливки румынского общества: руководитель национально-либеральной партии Г. Брэтиану, лидер царанистской партии И. Михалаки, личный адъютант И. Антонеску майор Караджа (этот вояка был убит во время боев под Одессой. Советские войны обнаружили у трупа дневник, отдельные «пораженческие» части этого дневника были опубликованы в московской «Правде» осенью 1941-го).

Фиаско очередных румынских наступлений, невозможность армии целого государства одолеть сопротивление 30 тыс. защитников Одессы, влияло на моральное состояние «непобедимых» войск. Румынская общественность была обеспокоена огромными потерями в боях за «далекую Одессу». Обещания «легкой» победоносной войны разбились об одесскую твердыню.

24 августа 1941-го на одесский фронт прибыл король Румынии Михай. Совместно с И. Антонеску король посетил расположение частей, провел встречи с командирами воинских частей. Было решено, что наступление начнется через два дня. Не обошлось и без любезностей. Король лично вручил кондукэтору орден «Михай Витязул» 1-й степени. К этому времени королевским декретом (21 августа 1941 г.) И. Антонеску было также присвоено звание маршала. В указе отмечалось, что И. Антонеску награждается «за особые заслуги в руководстве боями в междуречье Прута и Днестра», а также за продолжение «священной войны», которая приведет к «полному освобождению заднестровского румынского населения»[211].

Тогда же состоялось совещание офицеров штаба 4-й румынской армии, на котором диктатор поставил армии главную задачу: до 3 сентября захватить город. Румынские пленные, взятые под Одессой, заявили на допросах, что И. Антонеску требовал любой ценой добиться решающего успеха под Одессой и намечал овладеть городом: 23, 25, 27 августа, 3 сентября… «Господин маршал Ион Антонеску приказывает: командиров, части которых не наступают со всей решительностью, снимать с постов, предавать суду, лишать права на пенсию. Солдат, не идущих в атаку с должным порывом или оставляющих оборонительную линию, лишать земли и пособий семьям…»[212] В приказе по 3-му румынскому армейскому корпусу предписывалось расстреливать перед строем «подлецов и трусов, уклоняющихся от светлого долга перед страной».

Румынское командование спешно готовило план «генерального наступления». Как следует из оперативной директивы № 1.335 от 25 августа 1941 г. румынского Генерального штаба, «разгромленный враг предпринимает последние попытки обороны Одессы»[213]. Предыдущие локальные успехи румынских частей создали у румынского Генерального штаба впечатление, что советское сопротивление может быть за несколько дней сломлено одним «генеральным наступлением» 4-й румынской армии.

Во время подготовки наступательной операции у румынского командования сформировалось две конкурирующих концепции. Первая, принадлежащая И. Антонеску и Генеральному штабу, состояла в том, что генеральное наступление на Одессу должно быть проведено концентрированными ударами по всему периметру фронта.

Командующий 4-й армией генерал Н. Чуперкэ выступал за концентрацию главных румынских сил и средств на узком участке фронта, а именно – на правом фланге армии, на участке Дальник – Татарка, где, по его мнению, можно было легко прорвать советскую оборону и провести быструю атаку на Одессу. Доводы командования 4-й румынской армии основывались на предположении, что советские войска отступили на основной рубеж обороны. Генеральный штаб, в свою очередь, настаивал на том, что советские войска заняли оборону на передовых рубежах.

Первоначально румынское высшее командование намеревалось начать генеральное наступление 23 августа и рассматривало его как продолжение наступления, начатого 18 августа. Директивы от 22 августа указывали направления ударов – захват силами 3-го и 1-го армейских корпусов позиций на широком фронте Гниляково – Сухой лиман. На западе от Дальника предполагалось сконцентрировать румынскую артиллерию для нанесения ударов по позициям советских войск, а также для обстрела западной части пригородов Одессы. Румынская сводная группа «Хаджибей» должна была вести боевые действия на левом крыле главного удара между Куяльницким и Хаджибейским лиманами. Планом утверждался следующий рубеж продвижения: юг Куяльницкого лимана – Михайловка – Гниляково – Дальник– Сухой лиман[214].

1-й румынский армейский корпус должен был наносить удар на участке Дальник – Татарка с двумя дивизиями на передней линии наступления и одной в резерве. 3-й армейский корпус должен был вести наступление на фланге в направлении Фоминой Балки, 5-й армейский корпус – наносить удар на левом фланге, в направлении Куяльницкий лиман – Черное море.

Учитывая то, что к этому времени румынские войска были слишком измотаны и не обеспечены боеприпасами в полном объеме, Генеральный штаб 24 августа отдает приказ о временном прекращении наступления на участках 3-го и 1-го армейских корпусов, но оставляет прежние задачи для 5-го армейского корпуса, действующего против Восточного сектора советской обороны[215].

По новому приказу для нанесения «решающего» удара 4-я румынская армия должна была начать наступление утром 28 августа двумя фронтальными ударами. Положения этой директивы были подтверждены оперативной директивой № 1.336 от 26 августа. 4-й корпус должен был атаковать к северу от села Дальник (силами 5-й и 6-й пехотных дивизий), в то время как 11-я пехотная дивизия обеспечивала левый фланг наступления. Этот фланг был усилен пятью тяжелыми артиллерийскими батальонами. 11-й румынский корпус (силами 8-й и 14-й пехотных дивизий) планировалось бросить в направлении колонии Фрейденталь (генерал Н. Чуперкэ первоначально утвердил наступление 11-го корпуса в направлении Татарки, где он увидел «брешь» в советской обороне)[216].

Между частями 4-го и 11-го румынских корпусов наступал 1-й корпус, совместно с 21-й пехотной дивизией при поддержке одного батальона тяжелой артиллерии на левом фланге. Оставшаяся часть фронта поддерживалась минимальными силами. К востоку от Хаджибейского лимана румынская сводная группа «Хаджибей» (1-я кавбригада и три батальона из 13-й пехотной дивизии) и 5-й румынский корпус (13-я и 15-я пехотные дивизии) должны были наступать между Куяльницким и Большим Аджалыцким лиманами. 3-й корпус (3-я и 7-я пехотные дивизии), Гвардейская и Пограничная дивизии придерживались в румынском резерве. Для поддержки генерального наступления вермахт направил на Одессу немецкий штурмовой батальон и пять тяжелых артиллерийских батальонов. В целом немецкое командование заняло выжидательную позицию, считая, что румынские части не имеют достаточно возможностей для того, чтобы самостоятельно одолеть оборону города.

28 августа, в 8.30, после 25-минутной артиллерийской подготовки, 4, 11 и 1-й румынские корпуса перешли в наступление. 4-й корпус, осуществлявший наступление на левом фланге главного удара, сумел потеснить 161-й стрелковый полк 95-й стрелковой дивизии в районе хутора Октябрь и вдоль железной дороги Раздельная – Одесса и к 11.30 достиг первой поставленной цели – линии 3 км западнее села Гниляково, 2,5 км восточнее хутора Октябрь, 1 км восточнее хутора Важный. В этом первом бою генерального наступления героически погибло 250 бойцов 161-й стрелковой дивизии, еще 200 бойцов погибло в 241-м стрелковом полку и 7-м кавполку. По румынским данным, в плен было взято 150 советских солдат и уничтожено пять советских танков[217].

Советское командование, встревоженное прорывом, к вечеру 28-го направило к Фоминой Балке свой «личный резерв» – 800 человек на грузовиках, которые должны были отбить хутор Октябрь. В то же время 29 августа кавполк Лебедева 1-й кавалерийской дивизии, посчитав свою задачу выполненной, ушел с фронта в тыл.

На участке 1-го румынского армейского корпуса – в центре главного удара – сводная группа полковника М. Соаре к 10.00 продвинулась на 1,5 км. Целый день длился бой в районе двух высот – 80,0 и 63,3, расположенных восточнее Фрейденталя, которые оборонял 287-й стрелковый полк 25-й стрелковой дивизии. К исходу дня советские части, понеся большие потери, отошли в Восточном направлении, оставив высоту 80,0. Само село еще находилось под контролем советских войск, остававшихся в нем в полном окружении до 3 сентября. Румынская 21-я пехотная дивизия у Вакаржан, хотя и продвинулась на 300–400 м, была остановлена шквальным огнем советских пулеметов и артиллерии.

8-я румынская пехотная дивизия, несмотря на усилия, продвинулась только на 800 м, а к вечеру ее части на центральном участке наступления оттеснили советский фронт еще на 600 м западнее противотанкового рва. 14-я румынская пехотная дивизия, наступая у села Татарка, продвинулась приблизительно на 1–2 км. На протяжении всего дня она вела тяжелые бои и к вечеру своим правым флангом прошла севернее Петерсталя, а левым – к позициям 8-й румынской пехотной дивизии[218].

Фронт Южного сектора держали всего два стрелковых полка чапаевцев и два спешенных полка кавдивизии. Они внесли весомый вклад в разгром 14-й румынской пехотной дивизии. Они основательно потрепали ее 13-й пехотный полк, захватив немало разного оружия. 29 августа атаки противника сосредоточились на сравнительно узком (около 2 км) участке, примыкающем к дороге, что идет от Беляевки к Одессе через Фрейденталь, Красный Переселенец и Дальник, – самый прямой и короткий путь на Одессу с этого направления. 29 августа 287-й стрелковый полк стоял на пути главного румынского удара. К исходу дня в полку осталось только 740 штыков.

В этот день было много героического… Командир полка капитан Ковтун-Станкевич вскочил на стоявшего у КП коня, догнал отходящую с позиций роту и сам повел ее вперед… Но враг прорывался к полковому КП, угрожая его обойти. Комдив Петров, поставив на свой командный пикап два станковых пулемета, мчась вдоль переднего края, призывал отступавших солдат к контратаке. Комдив вскочил на подножку машины, а два бойца поливали на ходу свинцом наступавшего противника.

Штаб ЧФ к этому времени имел сведения о том, что 14-я румынская пехотная дивизия потеряла более половины личного состава, но против левого фланга Приморской армии начала действовать 8-я пехотная дивизия, а вскоре и 21-я пехотная. Появление этих свежих дивизий означало наращивание неприятельских сил на Южном направлении. Сводная румынская группа «Хаджибей», отбив в 8.00 атаку советских войск на Августовку, устремилась в наступление в направлении на юг к Прицеловке и к 11.00 подошла к линии 3 км южнее села Болгарка – 1 км южнее села Августовка – Чернявка. Противник смял батальон запасного полка и продолжил наступление на одесский район Пересыпь, до которого оставалось всего 5 км. На помощь оборонявшимся подразделениям пришла артиллерия крейсера «Червона Украина», лидера «Ташкент» и других кораблей.

Начштаба артиллерии майор H.A. Васильев, как старший по званию, принял на себя командование остатками батальона и артиллеристами батареи. С горсткой бойцов он засел в противотанковом рву за Протопоповкой и сумел, на несколько часов, задержать противника. На перешеек в экстренном порядке был переброшен батальон 54-го стрелкового полка разинцев, который не дал румынским частям ворваться в город и удержал новый рубеж: высота 66,3 – Прицеповка – высота 55,5.

В Восточном секторе части 13-й румынской пехотной дивизии 5-го армейского корпуса пытались наступать по направлению к Ильичевке, но прорвать оборону 54-го стрелкового полка не смогли. Более того, советскими войсками была взята в плен рота 89-го румынского пехотного полка, захвачены два противотанковых орудия, три миномета и три пулемета. Однако к концу дня противнику и тут удалось немного потеснить советские подразделения. В Восточном секторе действовал в пешем строю один из полков кавалерийской дивизии, который вместе с моряками полка Осипова сражался за высоту у Николаевского шоссе, что врезалась в советские позиции опасным клином. В бою за высоту погиб прославившийся за дни обороны Одессы командир эскадрона Иван Котенков. В 1-м батальоне полка Осипова осталось в строю 42 человека, во 2-м – 80.

Отходя на отдельных участках, войска Восточного сектора не дали значительно превосходящим силам врага прорваться к Одессе. В Восточном секторе бои продолжались на критических рубежах, от которых отходить уже было некуда: за спиной – Одесса-Сортировочная, рабочий район Одессы Пересыпь… На Пересыпи, на заводе имени Красина, обороной руководил штаб Восточного сектора. В том, что войска Восточного сектора выстояли, была большая заслуга и боевых кораблей Черноморского флота, огнем своей артиллерии оказывавших поддержку наземным силам. Так, крейсер «Червона Украина», выходивший четыре дня подряд на боевое задание в Одесский залив, поддерживал Восточный сектор обороны огнем корабельной артиллерии.

Румынские части ценой огромных потерь смогли занять поселок Фонтанка и стали продвигаться к расположению 21-й советской береговой батареи – на мыс Е, господствующий над Одесским заливом. 21-я береговая батарея (с орудиями 203-мм, более крупного калибра, чем 412-я батарея) играла ключевую роль в огневой поддержке войск Восточного сектора, особенно после того, как была взорвана 412-я батарея. Артиллеристы батареи встретили противника огнем всех своих орудий, а когда неприятельская пехота вплотную подошла к проволочному заграждению, весь личный состав батареи вышел навстречу врагу с гранатами в руках, присоединившись к прикрывавшему батарею стрелковому подразделению. После короткой рукопашной схватки противник был отброшен. Батарею временно удалось отстоять, но опасность захвата ее неприятелем была слишком велика.

Командующий OOP Г.В. Жуков приказал вывести орудия 21-й батареи из строя. Из порта вышли катера за личным составом батареи. Но посланные катера вернулись без артиллеристов, которые в рукопашном бою отбили мыс Е. 29 августа мыс Е оставался в руках артиллеристов, но соседнюю Фонтанку отбить не удавалось. В бою погиб командир батареи капитан Кузнецов. Выпустив по врагу последние снаряды, 30 августа артиллеристы взорвали свою батарею и влились в части полка Я. Осипова. С этого времени защитников Восточного сектора обороны стали поддерживать огнем своих дальнобойных орудий 411-я и 39-я береговые батареи, расположенные по другую сторону Одесского залива. Снаряды этих батарей начали летать на северо-восток через весь город.

Но 28 августа румынская батарея, ведя стрельбу из-за Большого Аджалыкского лимана, повредила эсминец «Фрунзе», при разрыве снаряда на эсминце ранение получил командир корабля капитан-лейтенант П.А. Бобровников. 29 августа лидер «Ташкент» (капитана 3-го ранга В.Н. Ерошенко) уничтожил эту румынскую батарею, начал обстреливать порт и Пересыпь. После этой победы лидера встречали в порту с почетом – на рейдовом посту был поднят сигнал, набранный флагами по морской азбуке: «Учитесь стрелять и вести себя под огнем у экипажа «Ташкента».

Но на следующий день обстрел порта возобновился и даже усилился, не прекращаясь и ночью. По городу и порту стал бить румынский 11-й тяжелый артиллерийский полк из района Фонтанки, ближе к городу.

Во второй половине дня советские корабли в одесском заливе были атакованы вражеской авиацией. 12 бомб было сброшено на лидер «Ташкент». Умелым маневрированием командиру В.Н. Ерошенко удалось уберечь корабль от прямого попадания, но одна бомба взорвалась в непосредственной близости от «Ташкента». Образовалась пробоина в кормовой части, была разрушена палуба, повреждены надстройки. Лидер, хотя и оставался на плаву, был вынужден своим ходом уйти на ремонт в Севастополь.

29 августа, с рассветом, румынские войска возобновили наступление по всему фронту OOP, нанося главный удар в направлении Выгода – Вакаржаны – Дальник. Наступление ударных групп противника прикрывалось авиацией. На рассвете значительные силы Красной армии нанесли контрудар по позициям 5-й и 6-й румынских пехотных дивизий. 5-й пехотной дивизии удалось контратаковать и оттеснить советские войска к поселку Гниляково. 6-я пехотная дивизия не смогла остановить наступление советских войск и была отброшена на линию Октябрь– Березино.

В то же время части 95-й стрелковой дивизии сдерживали наступление противника на рубеже: высоты 85,6, 83,6 – хутор Дубиново. В Южном секторе части 25-й стрелковой дивизии удерживали прежние рубежи, оставив к 23.00 29 августа высоту 63,3. Срыву наступления противника в значительной степени помогли летчики 69-го авиаполка, в течение дня 10 раз вылетавшие на штурм врага группами в несколько самолетов.

Державшая оборону в Западном секторе 95-я стрелковая дивизия (по советским данным) за неделю боев вывела из строя 50–60 % личного состава действовавших против нее четырех румынских дивизий. Но, подтягивая все новые и новые резервы, румынские войска сохраняли огромное превосходство в живой силе и технике. Сама 95-я стрелковая дивизия за неделю (20–28 августа) боев потеряла убитыми около 700 человек, ранеными более 2200, без вести пропавшими – около 600, пленными – 90 человек, по другим причинам – 620 человек. По воспоминаниям Г.П. Софронова, к 28 августа в частях Приморской армии были случаи дезертирства с фронта.

В Восточном секторе 54-й стрелковый полк был усилен за счет прибывших из Севастополя двух отрядов моряков и личного состава двух зенитно-артиллерийских дивизионов (с орудиями, приспособленными для стрельбы по наземным целям), снятых из Одессы. 29 августа с крейсера «Червона Украина» высадились 720 краснофлотцев – последний отряд черноморских добровольцев.

Утром 30 августа в Одессу морем прибыла первая партия маршевого пополнения, выделенного Ставкой для OOP, – 5 тыс. хорошо обученных, вооруженных и экипированных бойцов. Благодаря тому, что накануне была подавлена румынская батарея, обстреливавшая порт, высадка прибывших маршевых батальонов прошла без потерь, спокойно и быстро. Прямо с причалов пополнение было отправлено автомашинами на передовую: в Восточный сектор – 1500 бойцов, в Западный – 1500 и в Южный – 2000 (по тысяче бойцов для 25-й стрелковой и кавалерийской дивизий). На некоторых участках фронта прибытие пополнения уже в этот день оказало заметное влияние на ход военных действий.

Части Восточного сектора, при поддержке огня кораблей Черноморского флота, вели упорный бой на рубеже: 1 км севернее Вапнярка – высота 50,9 – агрокомбинат «Ильичевка» – северная окраина села Корсунцы. Севернее шоссейной дороги, ведущей из Одессы в Николаев, противник захватил высоту, которая клином врезалась в позиции наших войск, и установил там несколько артиллерийских орудий. Не выбив врага оттуда, трудно было бы удержать и соседние участки. Спешенные батальоны 5-го советского кавалерийского полка выбили врага с высоты 65,5, причем противник потерял в борьбе за высоту до 300 человек, 7 пулеметов и 4 орудия. Захватив на высоте батарею, советские бойцы обнаружили румынских артиллеристов прикованными к лафетам своих орудий! После этой локальной победы обескровленный 5-й советский кавполк отошел в резерв под Дальник, а его позиции занял «морской» полк Осипова.

По показаниям пленных, взятых 29 августа в Восточном секторе, в 13-й румынской пехотной дивизии был почти полностью уничтожен 89-й пехотный полк, было убито и ранено около половины личного состава 7-го полка, уничтожено или захвачено 12 орудий.

30 августа в Западном секторе в течение нескольких часов противник вел изнурительный артиллерийский обстрел позиций 95-й стрелковой дивизии, а в 11 часов румынские войска пошли в наступление, стремясь с северо-запада, со стороны хутора Важный, прорваться к Дальнику. Положение советской обороны улучшилось во второй половине дня, после того как из Одессы прибыло пополнение. На поддержку 95-й стрелковой дивизии командование Приморской армии направило бронепоезда «За Родину» и № 21. Наступление неприятеля было сорвано с большими для него потерями.

Но в полдень 30 августа румынские части овладели хутором Красный Переселенец, расположенным между Фрейденталем и Дальником. Контратакой частей Южного сектора, при поддержке авиации, враг был отброшен в исходное положение. Затем части вновь пополненной 3-й румынской пехотной дивизии возобновили атаки и к вечеру вышли к высоте, расположенному восточнее Красного Переселенца, где были остановлены 287-м стрелковым полком 25-й стрелковой дивизии. Полк, понесший в последние дни августа большие потери, был отведен в район Дальника для доукомплектования. Его сменил на передовой 5-й полк кавалерийской дивизии.

С утра 31 августа части Восточного сектора, усиленные маршевым пополнением, предприняли локальное наступление на участке между Большим Аджалыкским и Куяльницким лиманами. При поддержке артиллерии кораблей ЧФ они отбросили части 13-й и 15-й румынских пехотных дивизий, пытавшихся прорваться к Лузановке – предместью Одессы, отбили Ильичевку и южную часть Гильдендорфа. Хуже обстояло дело на рубеже между Куяльницким и Хаджибейским лиманами, где врагу вновь удалось потеснить советские подразделения.

Крейсер «Червона Украина», эсминцы «Сообразительный», «Беспощадный», «Бойкий», «Незаможник», канонерские лодки «Красная Грузия» и «Красная Армения» несколько раз в течение дня огнем корабельной артиллерии «обрабатывали» передний край противника, отражали вражеские атаки в Восточном секторе, сковывали батареи противника, обстреливавшие причалы порта и центр города.

В Южном секторе продолжалось наступление противника в направлении на село Дальник. К концу дня юго-западнее Дальника румынские войска прорвали оборудованный дополнительный рубеж и захватил село Ленинталь. Противник вклинился между 31-ми 287-м стрелковыми полками. Тут наметился вражеский клин – выступ, который части 25-й пехотной дивизии пытались ликвидировать безуспешными контратаками, предпринятыми 1 и 2 сентября. В последующие дни советское командование предпринимало титанические усилия для того, чтобы срезать Ленинтальский выступ. Сомкнуть их фланги на прежних позициях советским полкам никак не удавалось. В случае прорыва румынских частей к Сухому лиману левый фланг советской обороны оказался бы отрезанным… Ленинтальский выступ мог служить плацдармом для дальнейшего наступления румынских войск.

По приказу штаба Одесского оборонительного района областной военкомат провел в городе мобилизацию военнообязанных старших возрастов. С 21 по 30 августа на сборные пункты райвоенкоматов явилось около 20 тыс. человек. Поступило большое количество заявлений от невоеннообязанных, в том числе и женщин, с просьбой отправить их на фронт. Вскоре свыше 10 тыс. мобилизованных было направлено в части Приморской армии. Н.И. Крылов вспоминал: «В штарме малолюдно: все, без кого можно обойтись, – в войсках. На передовой и весь политотдел». За период боев Приморская армия потеряла около 20 тыс. человек только ранеными.

Тем временем в Одессу продолжало прибывать маршевое пополнение: 31 августа корабли ЧФ доставили еще 3040 человек. С 30 августа по 2 сентября в Одесском порту высадилось девять маршевых батальонов – 10 тыс. бойцов. За неделю, с 5 по 12 сентября, получено было еще 15 батальонов. Общая численность пополнения, прибывшего с Большой земли за две недели, составила 25 350 человек. Такое пополнение позволило на некоторое время приблизить состав основных боевых частей к штатным нормам и даже создать небольшие резервы. В первых маршевых батальонах бойцы были, что называется, отборные, но в следующих эшелонах стали попадаться люди совсем не обученные военному делу. А новые роты обычно в тот же день попадали на передовую. В полках оказались люди, никогда не державшие в руках винтовки. Через некоторое время таких солдат по пути к фронту, на привалах, учили, как держать винтовку, как заряжать, как целиться и производить выстрел.

В то же время нехватка командного состава снижала боеспособность войск. За один месяц 95-я стрелковая дивизия потеряла три штатных состава командиров взводов и рот. Некомплект командиров имели и все штабы. К середине сентября в дивизиях недоставало почти половины командного состава. Командование Приморской армии решило создать местные десятидневные ускоренные курсы младшего командного состава. Курсы дали частям 310 новых командиров взводов. Всего в Одессе было произведено в младшие лейтенанты около 700 красноармейцев и краснофлотцев.

Командование ЧФ просило OOP и Приморскую армию прислать в Севастополь, для использования в обороне Перекопа 100 грузовиков и 100 минометов «одесского производства». Одесса смогла отправить в Крым 70 боевых машин и 50 минометов.

Военный совет OOP принял решение, направленное на улучшение структуры управления войсками Восточного сектора. Необходимость этого особенно дала о себе знать во время тяжелых боев в конце августа 1941-го. В отличие от Западного и Южного секторов, где действовали полноценные дивизии, в Восточном секторе оборону держали отдельные части и подразделения. Опыт же показывал, что и на правом фланге Приморской армии необходимо иметь единое крупное соединение. Поэтому Военный совет оборонительного района решил сформировать из отдельных частей Восточного сектора, пополненных народными ополченцами, цельную стрелковую дивизию.

Приказ об этом был отдан 1 сентября. Новая дивизия получила сначала название Одесской. 1-й полк морской пехоты был переименован в 1-й стрелковый полк, 26-й полк НКВД – во 2-й стрелковый, 64-й отдельный пулеметный батальон, батальон 249-го конвойного полка НКВД и 1-й батальон 136-го запасного полка были расформированы, а их личный состав влит в указанные два полка. Намечалось сформировать еще один полк Одесской дивизии.

Г.М. Коченов вспоминал: «28 августа 1941 г. мне было приказано ВС OOP сформировать в пятидневный срок из частей Восточного сектора стрелковую дивизию, присвоив ей имя «Первая Одесская стрелковая дивизия». Но 2 сентября (по уточненным данным, 11 сентября. – Авт.) Москва присвоила этой номер дивизии – 421-я стрелковая дивизия… Дивизия формировалась без перерыва боя»[219].

В эту дивизию, которая прикрывала фронт в 17 км, вошли: 1330-й стрелковый полк (бывший морской полк Я. Осипова), 1331-й стрелковый полк (бывший 26-й полк НКВД и части 82-го ТУРа), 54-й стрелковый полк полковника Матусевича (полк, переданный из состава 25-й стрелковой дивизии), артиллерийский полк майора Золотова – два легких и один тяжелый дивизион (всего 36 орудий) и подвижная батарея Дунайской флотилии (4 орудия), отдельный саперный батальон (бывший батальон ТУРа), батальон связи, 64-й отдельный пулеметный батальон, батальон 249-го конвойного полка, 1-й батальон 136-го запасного полка.

Командиром дивизии был назначен полковник Г.М. Коченов, он же стал и начальником Восточного сектора обороны (до этого назначения он исполнял обязанности начальника Одесского гарнизона). Военкомом был утвержден бригадный комиссар Г.М. Аксельрод, начальником штаба – полковник A.C. Захарченко. К комбригу С.Ф. Монахову, возглавлявшему Восточный сектор, «особых претензий не было», но Г. Коченов, имея уникальный опыт командования Тираспольским укрепрайоном, мог создать необходимый в Восточном секторе рубеж обороны (с полевой фортификацией вместо дотов, с продуманной системой огня). Командный пункт новой дивизии находился в санатории Куяльник, передовое КП размещалось в селе Терновка. В новой дивизии из-за больших потерь в боях было только 60 % личного состава. В новую дивизию постепенно влилось 1,5 тыс. бойцов из маршевых рот и около 5 тыс. ополченцев Одессы. В «морских» полках новый комдив постепенно заменил многих «морских» командиров батальонов и рот армейцами.

В конце сентября 54-й стрелковый полк был возвращен в 25-ю стрелковую дивизию, а 3-й морской «десантный» полк стал полком 421-й дивизии. В составе дивизии предусматривались также 1327-й стрелковый полк и 983-й артиллерийский полк, которые существовали только на бумаге – в штатном расписании. КП 95-й стрелковой переместился в старые катакомбы винодельческого совхоза «Холодная Балка», на западном берегу Хаджибейского лимана, в Дальнике расположился командный пункт 25-й стрелковой дивизии и Южного сектора обороны.

К началу осени к борьбе на фронте подключилась советская пропагандистская машина. В Одессе работала мощная радиостанция, что обслуживала не только советские фронтовые части, но и вещала в румынские окопы на румынском языке через громкоговорители, призывая солдат противника прекратить борьбу. В Восточном секторе работали подвижные установки звуковещательной станции с дальностью звука до 7 км.

Между тем румынское и немецкое командование, еще не взяв город, уже обсуждали, как будет использоваться Одесский порт. 2 сентября маршал Антонеску принял у себя немецких адмиралов Пэйша и Флейшнера. Было решено, что навигация в порту начнется по решению немецкого командования[220].

Будучи реалистом, румынский командарм генерал Н. Чуперкэ предложил Генеральному штабу пересмотреть план наступления и внести в него некоторые изменения. В оперативной записке и в рапорте № 38614 от 4 сентября он сообщает о крайне неудовлетворительном состоянии румынских войск первой линии, об отсутствии резервов.

Командующий отмечал, что румынские потери значительно возросли, а вверенные ему части находятся на грани моральных и физических возможностей. Он отметил полное преимущество советских сил в районе Одессы в воздухе и на море. Генерал предложил немедленно реорганизовать 3, 6, 7, 14 и 21-ю дивизии, которые были еще пригодны для продолжения наступления. Эти боеспособные силы должны были нанести главный удар в направлении села Гниляково и в район поселка Татарка. Прорыв линии обороны советского Южного сектора, Дальник – Татарка, наиболее близкой к городу, он считал оптимальным для победы под Одессой. Румынская и немецкая авиация должны были перекрыть подвоз с моря в Одессу советских резервов. План генерала Н. Чуперкэ подвергся критике главнокомандующего румынской армией генерала А. Ионицу, который считал, что концентрация всех румынских сил на одном направлении при осаде Одессы рискованна и опасна, создает угрозу успешного контрудара со стороны Приморской армии.

Генштаб румынской армии принял оперативную директиву № 1548, согласно которой румынский 11-й армейский корпус должен был развернуть наступление на участке Дальник – Татарка, 3-й армейский корпус должен был поддержать наступление 11-го корпуса, а правым флангом продвигаться в направлении Гниляково – Дальник. Таким образом достигался компромисс между планами генерала Н. Чуперкэ и А. Ионицу, поскольку основной удар направлялся в район, который был определен генералом Н. Чуперкэ (Дальник – Татарка). В то же время главный удар наносился не всеми силами, одним концентрированным наступлением, а лишь двумя корпусами.

3 сентября, находясь в прифронтовой зоне, маршал И. Антонеску телеграфировал в Бухарест: «Солдаты находятся на фронте с большим риском быть ранеными или убитыми из-за комиссаров-евреев, которые, будучи вооружены револьверами, с дьявольским упорством толкают в спину русских и заставляют их умирать на передовой… Война вообще и бои в Одессе особенно с избытком доказали, что Сатана – это еврей. Он, и только он, как стадо быков, гонит славян на смерть до последнего патрона. Отсюда наши огромные потери… Не будь комиссаров-евреев, мы давно были бы в Одессе»[221].

Вернувшись в столицу с Одесского фронта 5 сентября, на заседании правительства кондукэтор кратко охарактеризовал ход боев под Одессой. Не сказав о бездарности командования войск, о низком уровне подготовки армии, о нежелании солдат воевать, «маршал неудачи» приписал все действиям евреев: «Эта борьба обходится нам очень дорого. Потери болезненные. Очень большие, очень чувствительные и скорбные для нас. Борьба ожесточенная… Она ведется нами и немцами с евреями, ибо за спиной русских находятся только комиссары-евреи, которые револьверами и пулеметами толкают солдат в бой, не дают им возможности сдаваться, как бы они ни хотели, и заставляют умирать с оружием в руках на передовой»[222].

1 сентября румынское командование провело перегруппировку своих частей. 6-я румынская пехотная дивизия из-за тяжелых потерь была отведена на реорганизацию в тыл и заменена 3-й пехотной дивизией. В то время как 21-я румынская пехотная дивизия находилась на реорганизации в Фрейдентале, румынская пограничная дивизия, действовавшая в составе 1-го корпуса, смогла продвинуться на 1 км в Южном направлении. На участке 11-го корпуса 8-я и 14-я пехотные дивизии сумели потеснить советские части в направлении Татарки[223].

2 сентября румынские войска ударили в стык 161-го стрелкового и 90-го стрелкового полков, в батальонах которых осталось по 30–40 бойцов, за день боев эти полки потеряли 250 бойцов убитыми. В прорыв был послан последний советский дивизионный резерв – 100 бойцов.

241-й стрелковый полк, оборонявшийся на правом фланге сектора, часто имел в строю еще меньше бойцов, но вражеские атаки отбивал успешно. Начштаба полка майор А. Кургинян сам становился и к пулемету, и к миномету, водил в контратаку оставшуюся без командира роту.

Командир 161-го стрелкового полка, назначенный после ранения С.И. Сереброва, «оказался совершенно неподходящим» и выпустил из рук управление подразделениями, и его заменили через два дня, когда полк возглавил майор Н.М. Толстиков (офицер оперотдела штаба армии). Но за эти дни противник смог захватить хутора Важный и Октябрь. Комдив был вынужден срочно перебросить на машинах на участок 161-го стрелкового полка 800 кавалеристов и дивизионный разведбатальон. Именно разведбат, под началом капитана В.П. Сахарова отбил у противника КП 161-го стрелкового полка. В бою разведбат потерял свои броневики и танкетки. Был тяжело ранен и скоро умер в госпитале командир разведбатальона старший лейтенант М.Г. Долгий. Комдив Воробьев приказал ночью снять с передовой разведбат и доставить на машинах в город – отдать последний долг командиру.

В те же часы был атакован правый фланг 95-й стрелковой дивизии – полк Новикова, в котором все батальоны по числу бойцов были не больше рот. Комдив усилил полк двумя счетверенками – машинами с зенитными пулеметами под командой старшего лейтенанта Дацко. Пулеметы прижали к земле румынский батальон и не давали ему подняться. В результате четырехдневных атак противника на отдельных участках Западного сектора советские войска были оттеснены на полтора-два километра, но фронт был удержан. За два дня в 95-ю дивизию влилось свыше 2 тыс. бойцов и несколько одесских «танков» «На испуг». Затем до 2 сентября здесь наступило короткое затишье.

В 69-м истребительном авиаполку Шестакова половина всех вылетов использовалась на штурмовки вражеской пехоты на поле боя, на подавление огневых точек противника. К плоскостям И-16 подвешивались две осколочные пятидесятикилограммовые бомбы. Сбросив бомбы, истребители с бреющего полета разили противника огнем своих скорострельных пушек и пулеметов.

Утром 2 сентября части 25-й стрелковой и 2-й кавдивизий (бывшей 1-й кавалерийской дивизии) контратаковали 8-ю и 14-ю румынские пехотные дивизии, пытаясь выбить их из хуторов Красный Переселенец, Александрогильф и колонии Ленинталь. 5-й кавполк атаковал противника в конном строю (первый раз с 13 августа). Вплоть до полудня инициатива находилась в руках советских войск, которые достигли позиций 24-го румынского артиллерийского полка. Но между советскими частями образовались разрывы, через которые по полям высокой кукурузы в советские тылы просачивались группы вражеских автоматчиков. Около 14 часов обстановка на фронте резко изменилась: на всем фронте Южного сектора начались атаки крупных румынских сил, оттеснивших 7-й кавполк к хутору Дальницкий. Введя в бой 6-й гвардейский полк «Михай Витязул» и танковую роту, румынское командование сумело восстановить пошатнувшееся положение. К вечеру отошли с боем на новые рубежи и некоторые подразделения 25-й стрелковой дивизии.

Атаковали румынские части и в Восточном секторе – севернее Лузановки, где советская 726-я подвижная батарея (бывшая Измаильская батарея) 40-го отдельного артиллерийского дивизиона вела огонь прямой наводкой по наступавшему противнику. Советские части остановили противника, который стремился ударом на Лузановку выйти к морю и отрезать части Восточного сектора.

3 сентября румынская сводная группа полковника М. Соаре, совместно с 70-м немецким штурмовым батальоном, взяла село Вакаржаны, где в тылу румынского фронта находились в окружении советские части[224].

Н. Крылов вспоминал: «Таких яростных ночных атак в полосе дивизии еще не было. Прямо осатанели! Подпускаем на сто метров, расстреливаем в упор, а они опять лезут. На некоторых участках удается отбиваться только штыковыми контратаками… Все же этот ночной натиск почти везде был отбит. Лишь в самом центре Западного сектора противник еще немного продвинулся…»[225] Румыны сумели потеснить советские войска на 1,5 км. У 95-й стрелковой дивизии на границе с 25-й стрелковой дивизией пролегли «бескрайние кукурузные поля», что мешало локтевой связи частей. На стыке этих соединений находился только конный патруль. Эта связь все время нарушалась, соседние части никак не могли «найти в этой кукурузе друг друга». Полки Западного сектора обороны растянулись в жидкую цепочку, часть обороны оголилась… Но дивизия оказывала упорное сопротивление благодаря огню артиллерии 411-й батареи и артиллерии 2-го дивизиона 57-го артиллерийского полка, налетам советской штурмовой авиации.

В этот день командир 90-го стрелкового полка полковник Опарин был тяжело ранен. Потери 95-й стрелковой дивизии составили 200 бойцов только убитыми (в 3-м батальоне 161-го стрелкового полка осталось только 85 бойцов), но в тот же день в дивизию из маршевых батальонов прибыло 200 «свежих» бойцов.

Заместитель председателя военного трибунала Х.Г. Головатый вспоминал, что в начале сентября некоторые бойцы советских частей, поддавшись панике, бросали винтовки и «уходили в город», прячась в системе катакомб. Для поиска таких дезертиров был создан специальный «десантный отряд» с правом немедленного применения оружия[226].

3 сентября 54-й стрелковый полк 1-й Одесской дивизии отразил атаки противника в районе села Корсунцы, у железнодорожной линии. В состав 1-го полка морской пехоты влились роты истребительных батальонов Ленинского, Воднотранспортного, Ильичевского, Приморского и Сталинского районов. Но у побережья Черного моря противник прижал морской полк Осипова вплотную к городу – к Крыжановке. В начале сентября Одесская дивизия впервые выступила как единый организм и успешно отразила атаки двух пехотных дивизий румын, а 6 сентября войска Восточного сектора сами перешли в наступление и продвинулись в Северном направлении на 500 м.

3 сентября командиры 241, 161 и 90-го стрелковых полков, отбивая постоянные атаки противника, просили помощи, но резервов опять не было. Полки выручала артиллерия и авиация: три дивизиона береговой артиллерии и два дивизиона 57-го артполка вели огонь по району южнее хутора Важный[227].

«Вообще артиллерия творит чудеса. Несмотря на широкий фронт, вся дивизионная и даже береговая артиллерия способна вести сосредоточенный огонь по любому району, успевая помогать соседям слева и справа…» – писал Н.И. Крылов[228].

Кроме двух собственных артполков, 25-ю стрелковую дивизию поддерживали группа флотских батарей и, наконец, корабли. Главную полевую артиллерийскую силу составлял 265-й артиллерийский полк майора Богданова – «богдановский». Дальнобойная батарея старшего лейтенанта М.К. Куколева у Сухого лимана в течение шести часов вела огонь по дорогам неприятельских тылов и выдвигавшимся к фронту колоннам пехоты. Подвижный артдивизион капитана И.Б. Яблонского (приданный 25-й стрелковой дивизии военно-морской базой, 76– и 122-мм орудия на тракторной тяге) в упор расстреливал цепи наступающих. В особом почете была 36-я батарея лейтенанта Д. Бойко, в которой воевали коренные одесситы-запасники. Сам Д. Бойко до войны был лектором обкома партии. Такой же популярной личностью в дивизии был младший лейтенант В. Симонок – командир минометной батареи. Он увлекал бойцов в штыковые контратаки, первым полз с бутылкой с зажигательной жидкостью навстречу танку. В. Симонок до войны руководил колхозом на Черниговщине. А в боях Великой Отечественной стал Героем Советского Союза.

Под Одессой неувядаемой славой покрыли себя женщины-героини. Нина Онилова, комсомолка с одесской трикотажной фабрики, попала в 25-ю стрелковую дивизию, была там медсестрой, а потом, освоив пулемет, стала пулеметчицей, сражаясь не только в окопах, но и в экипаже одного из одесских танков. Людмила Павличенко – студентка исторического факультета Киевского университета – стала одним из лучших снайперов армии. Счет уничтоженных ею вражеских солдат и офицеров дошел за время обороны Одессы до внушительной цифры – 187. Модистка из одесского ателье Нина Воскобойник в одном строю с мужчинами отбивала яростные атаки противника…

Об интенсивности боев говорят дела защитников Одессы… Начштаба 241-го стрелкового полка в горячий момент вражеской атаки сел в машину с зенитными пулеметами, вывел ее к переднему краю и огнем счетверенных «Максимов» заставил залечь атакующего противника. Новый командир 90-го стрелкового полка майор Т.Д. Белюга (бывший замкомполка по материально-техническому обеспечению) заменил погибшего пулеметчика у его расчета. В контратаке погиб командир 2-й кавалерийской дивизии полковник П.Ф. Рябченко…

3 сентября Военный совет OOP отправил донесение Сталину, где говорилось: «Батареи противника интенсивно обстреливают Одессу. За последние 10 дней OOP имел только раненых 12 тыс. человек. Местные людские ресурсы были исчерпаны. Прибывшие маршевые батальоны пополнили только убыль. Большие потери техники и людей, в особенности начсостава, резко снизили боеспособность и устойчивость войск. Имевшимися силами OOP не в состоянии был отбросить противника от Одессы». Так как противник с каждым днем наращивал свои силы для нового наступления, командование OOP просило Ставку увеличить число присылаемых маршевых батальонов для восполнения потерь и направить на подкрепление защитников города одну полностью укомплектованную стрелковую дивизию.

5 сентября Верховный главнокомандующий приказал немедленно выделить (за счет 51-й армии) и отправить в Одессу 5 тыс. винтовок, 150 станковых пулеметов, 300 пистолетов-пулеметов Дегтярева, 200 пулеметов Дегтярева, 100 82-мм и 20 120-мм минометов (с тремя боекомплектами мин). Начальник штаба ЧФ сообщил командующему OOP, что выделенные Верховным главнокомандованием для Одессы вооружение и боеприпасы 6 сентября немедленно высылаются на лидере «Харьков» и эсминце «Дзержинский». «Харьков» шел под флагом командующего ЧФ вице-адмирала Ф.С. Октябрьского. Прибытие кораблей было спланировано ночью, и принимались все возможные меры, чтобы уберечь их от огня вражеской артиллерии. С наступлением темноты вышли на позиции в Одесском заливе два находившихся в базе эсминца. Их задача состояла в том, чтобы связать боем вражеские батареи, отвлечь огонь от порта при приближении к нему отряда из Севастополя.

Но корабли из Севастополя задержались на переходе из-за какой-то неисправности и подошли к Одессе не ночью, а ранним утром. «Харьков» и «Дзержинский» шли противоартиллерийским зигзагом, прикрываясь дымовыми завесами, но дым относило ветром. Противник сосредоточил на фарватере огонь трех батарей. «Харьков» имел мелкие повреждения от осколков. Контр-адмирал Г.В. Жуков и члены Военного совета OOP встретили вице-адмирала на причале окутанным дымовыми завесами… Командующий ЧФ мог получить представление об одесской обстановке.

В тот день, когда в Одессе находился вице-адмирал Ф.С. Октябрьский, состояние обороны обсуждалось на заседании Военного совета OOP с его участием. Октябрьский сообщил, что моряки ЧФ получили от наркома ВМС задание разработать операцию по высадке десанта в районе Большого Аджалыкского лимана. Задуманная операция держалась в строгом секрете, и информация о ней была ограниченной.

Под впечатлением беспрерывных кровопролитных боев, продолжавшихся несколько недель, командующий 4-й армией генерал Н. Чуперкэ предложил румынскому Генеральному штабу сделать небольшой перерыв в наступлении на Одессу с целью отдыха и перегруппировки войск, пересмотра общего оперативного плана действий.

Рапортом № 38.614 от 4 сентября генерал информировал руководство о том, что дивизии первой линии находятся в чрезмерно измотанном состоянии, а дивизии второй линии укомплектованы не полностью[229].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.