Глава 5 БОИ К ВОСТОКУ ОТ ОДЕССЫ (8 августа – октябрь)

Глава 5

БОИ К ВОСТОКУ ОТ ОДЕССЫ (8 августа – октябрь)

К 8 августа, после рассечения советского фронта на изолированные очаги сопротивления, перестало существовать всякое подобие фронта к северу и востоку от Одессы. Планомерность отхода войск Южного фронта была нарушена немецким наступлением с севера – от Первомайска и с запада – на стыке 9-й и Приморской армий. Отход войск 9-й и Приморской армий происходил по расходящимся направлениям, стык между ними неуклонно растягивался, чем не преминул воспользоваться противник. Приморская армия отходила на юг, на одесские позиции, а 9-я армия – на восток, на переправы в район Николаева. В то же время 9-я армия не могла спешить с отходом, так как соседняя, 18-я армия еще не успела переправиться через Южный Буг.

Немецко-румынские войска намеревались ударом с севера и запада на Николаев окружить войска 9-й, 18-й и Приморской армий. Понимая перспективу огромной ловушки, командующий Южным фронтом принял решение об отводе 9-й и 18-й армий за Южный Буг. 9-я армия стала спешно отходить от Одессы на рубеж Вознесенск – Ивановка – Березовка с задачей прикрыть Николаевское направление и переправы через Южный Буг. Армия еще пыталась закрепиться на промежуточной линии обороны к северу от Одессы на фронте Большая Врадиевка – Жовтень. В то же время Приморская армия отходит на рубеж Благоево – Беляевка[108].

8 августа немецкие войска перерезали шоссейную дорогу Одесса – Николаев, чем завершили окружение Одессы. Связь между 9-й и Приморской армиями была потеряна. 8–9 августа в прорыв к востоку от Одессы ринулись румынская кавбригада, небольшие отряды немецкой мотопехоты с танками, а затем силы 170, 73, 50-й пехдивизий румын.

В критическом положении оказалась 30-я стрелковая дивизия, оборонявшаяся на левом фланге 9-й армии. По распоряжению командования фронта 8 августа она передавалась из состава 9-й армии в Приморскую армию. Но наступление немцев разобщило части этой дивизии. Небольшая часть войск уже несуществующей дивизии примкнула к правому флангу Приморской армии, а большая часть – к левому флангу 9-й армии. Командиры частей, боясь оказаться в окружении, самостоятельно решили пробиваться в полосу не Приморской, а 9-й армии.

Между реками Ингул и Ингулец сосредоточилась 1-я танковая группа генерала фон Э. Клейста (у Нового Буга – 14-й, у Баштанки – 18-й, у Знаменки – 3-й моторизованные корпуса). 7–8 августа германские войска прорвались в междуречье Южного Буга и Ингула, подойдя к Вознесенску. 18-я армия (остатки 17-го, 55-го стрелковых корпусов) оказалась в соприкосновении с передовыми частями противника (16-й, 9-й танковыми дивизиями 14-го моторизованного корпуса 1-й танковой группы, венгерским подвижным корпусом, румынским горным корпусом). Части 18-й армии не смогли удержать Вознесенск и были вынуждены переправиться на восточный берег Южного Буга. 9 августа по наплавному мосту через Южный Буг, наведенному Дунайской флотилией, в Белоусовку переправились части 96-й горнострелковой дивизии, а у села Дмитровка – 160-я и 130-я стрелковые дивизии, 4-я отдельная артиллерийская бригада 18-й армии. Гитлеровцы бомбили переправы, теснили дивизии с севера, но помешать переправе не смогли.

Серьезные бои проходили у Новой Одессы. Несмотря на угрозу окружения, советские войска сумели выполнить приказ – опередить гитлеровцев в занятии новоодесских фортификационных позиций. Этот рубеж прикрывал прямой и самый короткий путь на Николаев с севера. Городок Новая Одесса переходил из рук в руки, обе стороны несли большие потери, но бои у Новой Одессы обеспечили выход из окружения частей 18-й армии. У Новой Одессы держали оборону группа 18-го мехкорпуса генерала П.В. Волоха, 2-й кавкорпус генерала А.П. Белова, 96-я горнострелковая дивизия, два батальона курсантов Одесского пехотного училища во главе с его начальником полковником Г.И. Шерстневым, сводный отряд подполковника Н.Е. Петухова (2000 бойцов – штабные команды, пограничники, ремонтные подразделения, Новоодесский коммунистический батальон), отдельный рабочий батальон (600 штыков), 308-й зенитный дивизион. Одесские «красные юнкера» приняли бой с выброшенным у Ольгополя гитлеровским десантом, а под Братском уничтожили 11 танков противника. При отступлении на Еланец три машины с курсантами попали в засаду. В бою геройски пали более 200 курсантов. Тогда же погибла и рота политбойцов 130-й стрелковой дивизии – «отряд комиссаров», – которая приняла бой с колонной вражеской мотопехоты и танков. 10 августа немцы, рассекая советские части, были уже в 60 км восточнее Вознесенска, в глубоком тылу Южного фронта, создавая большую опасность Николаеву с севера[109].

9-й армии пришлось отражать удары трех армейских корпусов немецкой 11-й армии (8 дивизий) с востока, а с севера – вести борьбу с 48-м немецким мехкорпусом и венгерскими корпусами, стремившимися отрезать пути отхода. 10–12 августа 74-я стрелковая дивизия 9-й армии вела бои за станцию Колосовка и село Веселиново. Штаб 9-й армии спешно эвакуировался в с. Каменка, а потом окружным путем – под Николаев. Главные силы армии заняли позиции от Трихат до Березанского лимана. Вместе с частями 9-й армии в Западном секторе обороны Николаева сражалась Николаевская истребительная дивизия ополчения, пулеметная рота Дунайской военной флотилии, две зенитные батареи. 13 августа основные силы 9-й армии оказались окруженными к западу от Николаева. Противник планомерно уничтожал окруженные и разрозненные группы Южного фронта. Так, 74-я стрелковая дивизия 9-й армии была практически разгромлена. Откатившись от Днестра в район Ананьева, она имела в своем составе не более 300 человек.

10 августа передовые части румынской армии достигли реки Южный Буг, а немецкие части замкнули в районе Березовки еще одно кольцо локального окружения. Очевидец вспоминал: «Нас упорно не пускают на восток! Впереди ежечасно возникают артбатареи немцев на прямой наводке и бьют в лоб. Это прекрасный метод войны: сами немцы потерь не несут, а нас без труда уничтожают… Начался интенсивный обстрел села по площадям. Картина уничтожения обоза артиллеристов не изгладится из памяти. Каждый снаряд находил свою цель – так плотно была забита повозками улица села. В воздух летели куски лошадей и части человеческих тел. Все, что происходило, было страшным даже для нас, повидавших к тому времени немало смертей… Повозки артиллеристов вообще не могли покинуть село. Они стояли так плотно, что им было не выбраться из месива лошадей и людей»[110].

11 августа немецко-румынские войска захватили Ивановку и Коминтерново. Остатки советских стрелковых дивизий, понеся большие потери, отошли на восток, в направлении Жовтень. 10–13 августа войска 5-го корпуса 4-й румынской армии (15-я пехотная дивизия, 1-я кавбригада, 1-й танковый полк 1-й танковой дивизии) и части 72-й немецкой пехотной дивизии сломили сопротивление разрозненных частей 30-й и 150-й советских стрелковых дивизий и вышли к побережью Черного моря восточнее Тилигульского лимана (в районе Сычавка – Рыбаковка), отрезав Одессу с суши от основных сил Южного фронта и от «большой» советской земли. Район к востоку от Одессы перешел под контроль 4-й румынской армии (отдельные подразделения 72-й пехотной дивизии вермахта еще две недели после этого поддерживали румынские войска в боях к востоку от Одессы). Приморская армия оказалась изолирована от других армий Южного фронта. С этого момента связь с Одессой была только по морю и воздуху.

Южного фронта к 8 августа уже не было, а существовали разрозненные неуправляемые вооруженные группы. В то же время, совсем не зная реальной оперативной ситуации, советская Ставка настойчиво приказывала Южному фронту занять и удерживать линию обороны: восточный берег Днестровского лимана – Беляевка – Березовка – Вознесенск – Кировоград. Хотя Сталин и указывал на возможность создания более восточной оборонительной линии: Херсон – Каховка – Кривой Рог – Кременчуг, 8–12 августа он был еще против отхода Южного фронта на этот рубеж.

Сталин надеялся, что советские войска удержат за собой, хотя бы временно, промышленные районы Причерноморья и эвакуируют их промышленные мощности. Ставка провоцировала немцев развернуть танковый удар на юг и, таким образом, рассеять свои силы. Ставка «подыгрывала» немцам, подставляя свои фланги, для того чтобы хоть как-то ослабить давление на рубеже Днепра. Такое решение диктовало господство на Черном море, ведь ЧФ можно было использовать для вывода соединений Южного фронта из-под удара и из окружения.

В то же время Военный совет Южного фронта 8 августа сообщал С. М. Буденному: «Первое. Сложившаяся обстановка на фронте в результате шестинедельных непрерывных ожесточенных боев с численно превосходящим противником, измотанность, усталость и исключительно большие потери действующих частей приводят к выводу о невозможности в дальнейшем прочно удерживать рубеж Чигирин, Кировоград, Вознесенск, Березовка, Беляевка… в) в целях удержания районов Одесса и Николаев прочно оборонять войсками Приморской, 18 и 9 армий заранее подготовленный рубеж Снигиревка, Пески, Березовка, Кучурганский лиман; последующий рубеж Новая Софиевка, Михайловка, Петровское, Беляевка. Для сокращения фронта построить позицию Кривой Рог, Пески, включив ее в общую систему передовой позиции. Непосредственно Одессу и Николаев прикрыть, кроме того, круговой обороной во взаимодействии с Черноморским флотом и береговой обороной»[111].

Немецкое командование опрометчиво «заглотнуло наживку» советской Ставки, приказав моторизованным частям 11-й армии прорваться к Южному Бугу в район Вознесенска и выйти к побережью Черного моря по левому берегу Ингула, отрезав три советские армии. 1-я танковая группа должна была прорваться через Кировоград на Александрию, а три моторизованных соединения 12-го армейского корпуса должны были наступать на Николаев.

Военный совет Южного фронта взывал к главкому Юго-Западного направления: «Обстановка на фронте в течение 10–11.8 резко изменилась, создалась прямая угроза не только Николаеву и Одессе, но угроза окружения армиям, их обороняющим… 18-я армия с подчиненным ей Одесским пехотным училищем с трудом удерживают рубеж колхоз Новая Полтавка, Пески, Новая Одесса, имея против себя превосходящие силы противника с танками… 9-я армия с утра 11.8, атакованная с направления Демидово, Березовка, своими левофланговыми 30-й и 51-й сд начала быстро откатываться на юго-восток, прижимаясь к Бугскому лиману и реке Южный Буг… Против 9-й армии действует три ак, из них два немецких и конный корпус румын… В таких условиях дальнейшая оборона Николаева может закончиться большой катастрофой – потерей 18-й и 9-й армий, которые могут быть прижаты к морю с преграждением им путей отхода на рубеже р. Ингулец».

Однако и 11–13 августа разрешения на отвод войск Южного фронта получено не было. Командование Юго-Западного направления молило Ставку разрешить отход войск Южного фронта хотя бы на рубеж реки Ингулец. Но Сталин направил командованию Юго-Западного направления грозную телеграмму: «Николаев сдавать нельзя. Нужно принять все меры к эвакуации Николаева и, в случае необходимости, организовать взрыв верфей и заводов. Ни авиацией, ни стрелковыми дивизиями Ставка в настоящий момент помочь не может. Если обяжет обстановка, можете взять сами на себя дело отвода частей и организации обороны». Ставка не могла дать приказ на оставление Николаева без эвакуации оборудования и кораблей одной из крупнейших в СССР судоверфей[112].

12 августа в Ставку ушло ходатайство Военного совета Южного фронта об отводе войск на фронт реки Ингулец. С.М. Буденный требовал у Ставки: «Для обеспечения отхода и предотвращения катастрофы… усилить Южный фронт двумя бомбардировочными полками, двумя истребительными полками авиации и начать срочную переброску на линию Днепропетровск, Запорожье, Мелитополь шести стрелковых дивизий и трех танковых батальонов из резерва Верховного командования».

Отдельные части 18-й армии начали отход в сторону Снигиревки, а части Дунайской флотилии отступили по шоссе к Херсону. Части 2-го кавкорпуса вышли на левый берег Буга, прикрыв направление на Николаев. Попытки небольших танковых сил противника прорваться на юг отражались артиллеристами кавкорпуса. На усиление корпуса из Николаева прибыл кавполк Плоткина из добровольцев – старых кавалеристов – участников Гражданской войны (сформирован по указанию ЦК КП(б)У и члена Военного совета Юго-Западного направления Н. Хрущева).

2-й кавкорпус получил задачу по прикрытию правого фланга 18-й армии. Части 9-й Крымской кавалерийской дивизии заняли оборону на подступах к Николаеву, части 5-й кавалерийской дивизии столкнулись у Нового Буга с моторизованной колонной немецких войск.

Командующий Южным фронтом вспоминал: «Мы правильно оценили обстановку, учтя при этом, что немцы, хотя и являются большими любителями фланговых ударов и маневров, сами весьма чувствительны к угрозам с флангов. Создать такую угрозу мог только 2-й кавалерийский корпус, втянутый в бой под Вознесенском. Мы решили перебросить его в район Нового Буга. К 12 августа кавалеристы вошли в этот район и нанесли чувствительный удар по хвосту одной из колонн танковой дивизии гитлеровцев, выдвигавшейся из района Вознесенска на Кривой Рог»[113].

Немецким войскам удалось прорваться с севера на восточный берег Ингула, отрезав пути отхода 9-й и 18-й армиям. 10–14 августа были самыми сложными для советских войск. Штаб фронта, рассматривая действия генералов Черевиченко и Смирнова как неумелые и паникерские, предлагал остатки 9-й и 18-й армий объединить в руках генерала Чибисова, «для обеспечения по выводу из окружения». К востоку от Николаева отходящим войскам 9-й армии грозила катастрофа в случае невозможности переправиться через Бугский лиман или перехвата противником переправ. С 12 по 14 августа войска 18-й армии переправились через реку Ингул, а войска 9-й армии – через лиман Южного Буга. Части 9-й армии сумели удержать небольшую предмостную позицию и переправить на восточный берег лимана по единственному наплавному мосту протяжением около 2 км людей и технику.

Фашистская авиация бомбила Варваровский мост, гитлеровцы попытались захватить мост с помощью парашютного десанта, но им помешали истребители Дунайской флотилии и 20-й авиадивизии. Войска 9-й армии переправлялись также на кораблях речной флотилии, лодках, плотах, баржах, плавучем доке. Отход войск прикрывали суда Дунайской флотилии, что выдвинулась из Одессы в низовья Южного Буга. Им было приказано прикрыть переправу 9-й и 18-й армий в районе Белоусовка – Ново-Троицкое. Монитор флотилии «Ударный» и два бронекатера пошли вверх по Южному Бугу для нанесения удара по танкам противника в Вознесенске. Они заняли огневую позицию в 7 км от Вознесенска и начали стрелять по городу. Эта стрельба совместно с налетом 96-й авиаэскадрильи вызвала панику у противника (по советским донесениям, 10 танков и 2 орудия противника были уничтожены)[114].

Когда враг оказался в 70 км от Николаева, Наркомсудпром направил в город директиву о необходимости срочного вывоза в глубь страны наиболее ценного оборудования николаевских заводов. 10 августа были созданы три сектора обороны Николаева: северный (Матвеевка – Ингульский мост); восточный (Мешково – Широкая Балка) и западный (Варваровский мост – переправа Радсад). 11 августа немцам удалось прорваться к Николаеву, и их артиллерия начала обстрел сел Варваровка и Николаева. Положение Николаева стало критическим. 12 августа немецкие танки обошли Николаев с северо-востока, со стороны железнодорожной станции Водопой и перерезали железную дорогу и все дороги, ведущие к Херсону. Немецкая разведка в составе двух танков подошла к селу Киселевка, но у одного из танков мотор заглох. Группа моряков, оборонявших Николаев, сумела в бою сжечь вражеские танки и взять в плен танкистов. Поначалу немецкое командование не решилось бросить крупные силы на Николаев, опасалось крупных советских резервов.

Прибыв в Николаев, вице-адмирал Г.И. Левченко с удивлением узнал, что у контр-адмирала И.Д. Кулишова (командира Николаевской базы ВМФ) не налажена постоянная связь со штабом Южного фронта, который находился в Николаеве. Контр-адмирал Кулишов имел отдаленное представление о положении на фронте и не думал брать на себя ответственность за эвакуацию складов оружия, боеприпасов и продовольствия Южного фронта, располагавшихся в Николаеве.

Вице-адмирал Левченко приказал И.Д. Кулишову немедленно сформировать из береговых служб полк морской пехоты, свернуть стройку командного пункта, а освободившихся людей бросить на погрузку запасов на транспортные суда, организовать вывоз военных запасов в Одессу и Севастополь. Сам Левченко остался в Николаеве помогать Тюленеву координировать действия армии, ЧФ и Дунайской флотилии[115].

Николаев защищали войска Николаевской военно-морской базы и участок ПВО: 122-й зенитно-артиллерийский полк, 9-й истребительный авиаполк (70 самолетов); флотский полуэкипаж, отдельный дивизион подводных лодок и сторожевых кораблей, группа строящихся кораблей, рота охраны базы, отдельная стрелковая рота, 10-я и 76-я роты, дивизион тральщиков. Моряки строящихся кораблей были сведены в полк морской пехоты (700 человек) капитана 2-го ранга А.Ф. Студеничникова. Под начало Кулишова попали некоторые корабли Дунайской военной флотилии. Всего база располагала 7 тыс. военных моряков. К базе «прибились» и другие части: рота курсантов Одесского пехотного училища, два батальона НКВД, Снигиревская бригада милиции, Новоодесский коммунистический батальон, 13 тыс. местных жителей, которые вступили в народное ополчение – Николаевскую истребительную дивизию.

Николаевская военно-морская база не получала от фронтового командования информации об обстановке на фронте. Хотя база перешла в подчинение штабу Южного фронта, «координации действий между командованием базы и штабом фронта установлено не было». Вскоре база перешла в подчинение штаба 9-й армии, но в этом штабе после ухода из Николаева штаба фронта «царил разброд и неразбериха… Штаб армии оказался бессильным взять в руки управление войсками»[116]. Утром 13 августа положение резко осложнилось. Части 22-й пехотной дивизии вермахта вели бой на рубеже Веселый Кут – Нечаянное, а с запада на город наступали части 11-й немецкой армии. Выдвинутые на реке Ингулец вновь сформированные две дивизии и несколько отрядов были растянуты на широком фронте, не могли противостоять напору немецких танков. Фронт легко прорывался, отдельные части окружались и уничтожались. В село Грейгово ворвалась 16-я танковая дивизия немцев и мотодивизия «Адольф Гитлер». На восточной окраине Николаева у «Полигона», со стороны Херсона, показалась колонна немецких танков. Они пытались прорваться к центру города, но были отбиты огнем батареи зенитных орудий 122-го артиллерийского морского полка и авиации. База ВМФ в Николаеве, в отличие от Одессы, не имела своей береговой артиллерии и не могла помочь войскам артиллерийским огнем.

Но Ставка медлила с отходом, считая, что немецкие войска должны «завязнуть» на Южном направлении и оттянуть как можно больше своих войск в район Одесса – Херсон. 12 августа Ставка приказала удерживать Николаев «во что бы то ни стало». Только когда основные силы 9-й и 18-й армий со всеми тылами оказались окруженными в районе Николаева, 14 августа 1941 г. было принято решение оставить Николаев и прорываться в сторону Херсона.

13 августа в 17 ч. 30 мин. командующий войсками Южного фронта приказал: «Командармам 18 и 9: продолжая выполнять задачу по отходу на новый оборонительный рубеж р. Ингулец – организовать противотанковую оборону рубежа р. Ингул и Николаев с востока, используя в первую очередь противотанковую артиллерию, авиацию и отряды истребителей танков (с бутылками); подготовить контратаку для отрезания и уничтожения прорвавшихся мотомехчастей противника. Атаки производить главным образом ночью, после тщательной разведки»[117].

Николаев спешно эвакуируется. Из Николаева и Одессы, в середине августа 1941-го, были выведены четыре плавдока, четыре плавкрана, корпуса двух строящихся крейсеров, двух эсминцев… На них было вывезено большое количество оборудования и имущества судостроительных и судоремонтных заводов. Корпуса недостроенных кораблей загрузили оборудованием и ценными материалами, поместили на них работников заводов с семьями. Были взорваны стапеля и цеха судостроительных заводов, три подлодки. Однако для уничтожения всех верфей уже не было ни времени, ни взрывчатки.

Штаб Южного фронта перешел из осажденного Николаева в Берислав, а 14 августа командующий Южным фронтом самолетом прибыл в окруженный Николаев и лично руководил эвакуацией и действиями оставшихся в городе войск. Генерал Тюленев вспоминал: «В Николаеве я тотчас же созвал совещание высшего командного состава, чтобы вместе с членами военных советов армий и командирами корпусов обсудить создавшуюся угрожающую обстановку, принять решительные меры по ликвидации прорыва войск противника. План, предложенный на этом совещании, был прост: при поддержке и под прикрытием артиллерийского и минометного огня на рассвете контратаковать немцев. В наступающих боевых порядках будет находиться артиллерия, которая с ходу развернется и откроет массированный огонь по фашистским танкам»[118].

Генерал А. К. Смирнов предложил прорываться ночью в двух направлениях – на села Грейгово и Киселевка с последующим выходом к Снигиревке, откуда навстречу войскам 18-й армии наступали части Резервной армии… (Резервная армия генерала Чибисова создана на Днепропетровщине, 5 августа передана Южному фронту.) На совещании генералы высказались за то, чтобы самим идти в первом эшелоне, лично возглавить прорыв войск. В ночь на 15 августа советские войска начали пробиваться из Николаевского котла, отбросив противника за линию железной дороги. 96-я горнострелковая дивизия полковника И.М. Шепетова, находясь в авангарде частей 18-й армии, на рубеже Грейгово нанесла неожиданный для противника удар в ночном бою, глубоко вклинилась в расположение частей 16-й немецкой мотодивизии, совершила прорыв кольца окружения, обеспечив выход частей в направлении Снигиревки. В боях за Грейгово участвовало до 4 тыс. советских бойцов. Заняв позиции фронтом на север, 96-я дивизия создала коридор, по которому выходили из окружения другие части 18-й армии. Южнее, где прорывались войска 9-й армии, основной удар по 16-й танковой дивизии немцев нанесли соединения 48-го стрелкового корпуса генерала Р.Я. Малиновского. Они захватили и уничтожили 30 немецких танков, 35 орудий и минометов, 10 автомашин. В районе Грейгово для прикрытия советских войск был оставлен 155-й горнострелковый полк полковника И. Рамальцева 96-й горнострелковой дивизии. Воины этого полка стояли насмерть на боевых позициях, погибли почти все, но боевые задачи выполнили с честью.

Советское командование приказало отступавшим частям создать передовую позицию обороны на рубеже Ингулец (Кривой Рог – Херсон) силами 5-й стрелковой и 2-й кавалерийской дивизий. Войска 18-й и 9-й армий самостоятельно прокладывали себе дорогу на восток, воспользовавшись тем, что сплошного фронта у противника не было. Выходу советских войск из полуокружения содействовала ударом с востока (из района Снигиревки) 296-я стрелковая дивизия Резервной армии, курсанты Одесского пехотного училища, бригада милиции, спецчасти 169-й стрелковой дивизии. К исходу 16 августа войска прорыва и деблокирования соединились. Грейговский прорыв стал первым успешным прорывом окруженной фашистами группы войск в истории Второй мировой войны. В бою под Грейговом было уничтожено 475 немецких солдат и офицеров, более 100 машин, 13 минометов, 16 пулеметов и 6 орудий. 9-я армия 15–16 августа прорывалась из окружения и к утру 17 августа вышла на восточный берег Ингульца севернее Херсона. В ночь на 17 августа, оторвавшись от вражеского преследования, войска 18-й армии и 2-го кавкорпуса переправлялись через Ингулец.

Успеху выхода из окружения способствовало то, что на Николаевском направлении в одиночестве действовала только одна 16-я немецкая танковая дивизия. Дивизия генерала Ганса Валентина Хубе не могла поставить прочный заслон на пути отхода двух советских армий – советские стрелковые части просачивались через разреженные порядки танкового клина. Николаевскому прорыву советских войск также способствовал перенос основных усилий противника на Криворожско-Днепропетровское направление, где с 14 августа начались бои за Днепропетровск.

На рассвете 16 августа немецкие войска без боя вошли в оставленный советскими войсками Николаев, а уже 18 августа в город на самолете прибыл Гитлер и высшее немецкое командование. Гитлеру доложили о полном разгроме Южного фронта. Через день после посещения Николаева фюрер вместе с итальянским дуче Муссолини принимал парад немецко-итальянских войск в Первомайске (19 августа). Еще 6 августа 1941-го Гитлер побывал на совещании в штабе группы армий «Юг» в Бердичеве и на торжественном приеме в честь маршала Антонеску, который был награжден немецким Рыцарским крестом. В августе 1941-го Гитлера стал интересовать юг Украины (особенно Донецко-Криворожский бассейн с его запасами цветных металлов и железной руды), а проблематика похода на Москву была отодвинута на второй план успехами немецких войск у Николаева и Кривого Рога. План советской Ставки по отвлечению немецких сил с Московского направления сработал.

17 августа главком Юго-Западного направления санкционировал отвод войск Южного фронта за Днепр с целью организации прочной обороны на рубеже этой крупной водной преграды. На участке от Никополя до Херсона ширина Днепра была около полутора километров. На помощь войскам пришли суда Днепровского речного пароходства. Баржи, плавучие пристани быстро приспосабливались под паромы, все, что могло использоваться для переправы, было мобилизовано. Были построены три паромные переправы: для 2-го кавкорпуса – у Нижнего Рогачика, для 18-й армии – у Кочкаровки; для 9-й армии – у Кайры. За 18–22 августа советскому командованию удалось переправить основную массу войск на восточный берег Днепра. Серьезных налетов авиации противника на всем фронте переправы 18-й и 9-й армий в эти дни не было.

Но были другие трудности… Правда, созданные советской властью. 18 августа окрестности Запорожья огласили взрыв огромной силы – была взорвана плотина Днепрогэса. Взрыв плотины резко поднял уровень воды в нижнем течении Днепра, где в это время шла переправа отходивших войск. Во время затопления островов и берегов Днепра погибло несколько тысяч советских солдат и местных жителей.

19–20 августа советские войска пытались провести контрнаступление к западу от Запорожья. Но оно окончилось катастрофой для советской Резервной армии. Потери наступающих в танках оценивались как «опустошительные». Стрелковые дивизии в контрударе задействованы не были, и это предопределило результат боев. В неудачах советских войск прослеживалось абсолютное военное невежество командарма Резервной генерала Чибисова, который своевременно не направил в наступление пехоту. Уже 19 августа немецко-румынские части захватили Кривой Рог, а 25 августа советские войска оставили Днепропетровск.

Генерал Черевиченко – ретроград уровня унтер-офицера и недалекий человек – даже не постарался закрепить свою армию на рубеже Днепра. В результате отвода двух третей сил 9-й армии от Днепра противник легко переправился через Днепр и уже в августе 1941-го создал Каховский плацдарм, который позже использовался для овладения Северной Таврией и Крымом.

Благодаря отчаянному сопротивлению советских воинов наступление группы Клейста было приостановлено и эта группа так и не смогла завершить полное окружение и уничтожение Южного фронта. Часть советских войск смогла отступить за Днепр. Из окружения вырвались до 11 тыс. бойцов Южного фронта, до 1 тыс. автомашин. Кроме того, разрозненные группы советских войск (до 4 тыс. бойцов) продолжали пробиваться сквозь немецкие и румынские войска вплоть до 18 августа.

Советские войска, спешно отступая из Николаева, «позабыли» о соседнем Херсоне. Войска 9-й армии, что была наиболее близка к городу, прорвали немецкое окружение севернее Херсона и вышли к Днепру у Береслава. Командование армии не выполнило приказ выделить для обороны Херсона 296-ю стрелковую дивизию. Оборону Херсона возглавил командующий Дунайской флотилией контр-адмирал Н.О. Абрамов (в Херсоне сухопутных войск не было). Дунайской флотилии (3 монитора, 16 бронекатеров, вспомогательные суда) было приказано оборонять участок фронта от села Казачьи Лагери до выхода в море из Днепровского лимана, удерживая Херсон и обеспечивая переправу частей Краевой армии через Днепр. Штаб обороны города находился на мониторе «Ударный». В это же время по Днепру к Херсону спустились 1 монитор, 2 буксира, речной танкер и до 300 днепровских речных судов, которые стремились прорваться в Крым или на Дон. Три бронекатера и батарея 46-го отдельного зенитного артполка прикрывали переправу через Днепр у Антоновки, по которой уходили войска 18-й армии.

Еще 5 августа 1941-го началась эвакуация заводов и фабрик из Херсона, а в город прекратили подвоз продовольствия. К 14 августа эвакуация Херсона была уже завершена, и казалось, что в городе уже не осталось советской власти. Очевидец вспоминает: «Сотрудники райкома партии, милиции и службы госбезопасности из города еще не выехали, но за порядком уже никто не следил. Население начало грабить магазины, склады и квартиры, хозяева которых эвакуировались. По улицам тащили мешки с вещами. На тачках везли комоды, шкафы и прочую мебель. По улицам ветер носил кучи бумаг. Пролетевший над центром города немецкий самолет сбросил несколько бомб. В г. Херсон царили анархия, произвол»[119].

16 августа сухопутные части Дунайской флотилии отбили первую попытку немецких мотоциклистов прорваться к Херсону. Утром 17 августа началось массированное наступление немецких войск на Херсон. Части советской морской пехоты сумели отбить несколько атак фашистов, в чем им помогла артиллерия кораблей Дунайской флотилии. Корабли били навесным огнем по наступающим колоннам фашистов. 18 августа с артиллерийского и минометного огня по позициям морских пехотинцев гитлеровцы начали новый штурм Херсона. Но бойцы выдержали новую атаку. Во второй половине дня через отдаленный район аэродрома в Херсон ворвались вражеские танки и пехота. С ходу взяв вокзал, немцы устремились в район порта, отрезав фронтовые части от главных сил. Морякам удалось отойти с фронтовых позиций и пробиться в центр Херсона, к Днепру. Бои на улицах Херсона превратились в подобие слоеного пирога… Улицы, где только что прошли немецкие танки, захватывали моряки, а спустя пять минут – немецкие солдаты. Немецкие танки, заняв позиции на улице Ленина, откуда порт полностью просматривался, расстреливали прямой наводкой стоявшие под погрузкой пароходы и баржи.

Моряки и солдаты местного гарнизона, во главе с комендантом города капитан-лейтенантом К. Балакиревым, превратили элеватор в главный узел обороны, который удерживался бойцами пять часов. Со стороны Днепра этот узел обороны поддерживал своим огнем минный заградитель «Колхозник» и катер-глиссер. В бой с немецкими танками вступили пять советских бронекатеров, которые вели огонь прямой наводкой по танкам. К восьми вечера Херсон оказался под завесой дыма – в центре горели дома и заводы, в порту – подожженные отступавшими моряками склады продовольствия, обмундирования и боеприпасов.

Командование ввело в бой последний резерв – два бронекатера флотилии капитан-лейтенанта И.К. Кубышкина. Эти бронекатера прорвались к портовым причалам, чтобы эвакуировать сухопутные части флотилии на левый берег Днепра. Бронекатера открыли артиллерийский огонь по немецким танкам, но и танки не остались в долгу, потопив штабной корабль флотилии «Буг», бронекатер БКА-201 и пароход «Ленин», на котором находились женщины, дети и раненые.

18 августа монитор и канонерские лодки вели интенсивный огонь по танкам и пехоте гитлеровцев. Советские подразделения, отбиваясь от наседавшего врага, переправлялись на кораблях и плавсредствах на левый берег Днепра. Только к полудню 19 августа Херсон полностью был занят противником. Командование получило приказ об оставлении города. Дальнейшая оборона города стала невозможной.

Заняв Херсон, гитлеровцы пытались на лодках пересечь Днепр, навести переправы и перебраться на левый берег реки. Бронекатера Дунайской флотилии пресекали эти попытки. 19 августа Дунайская флотилия отошла от Херсона и заняла позиции на левом берегу Днепра от Цюрупинска до Збурьевки. В протоке Ольховый Днепр укрылись корабли флотилии и многочисленные гражданские суда с эвакуированными. Корабли флотилии производили ночные налеты по Днепру, обстреливая позиции противника в Херсоне. Часть речных советских судов была взорвана своими экипажами, а другие вместе с экипажами и пассажирами погибли от ударов авиации или артиллерии противника, когда пытались прорваться из Днепра в Черное море. 9-я армия переправилась и заняла оборону по Днепру от Горностаевки до Збурьевки и далее на запад до Ягорлыкского залива.

Успешно проведя августовскую наступательную операцию, фашисты и не представляли, что на их пути на восток мощной стеной встанет Очаковский укрепленный сектор береговой обороны Одесской военно-морской базы ЧФ. В Советской военной энциклопедии (1971 г.) ошибочно указано, что Очаков был оккупирован в июле 1941 г. Героическая оборона Очакова почему-то не нашла своего отражения ни в Советской военной энциклопедии, ни в «Истории Одесского военного округа», ни в многотомной «Истории УССР», ни в БСЭ…

В то же время героические бои за Очаковский укрепрайон (Очаков, острова: Березань, Первомайский, Тендра) были составной частью обороны Одессы. Уцелевшие защитники Очаковского укрепрайона позже были награждены медалями «За оборону Одессы». Очаковский укрепрайон имел важное стратегическое значение – он удерживал контроль над Днепро-Бугским лиманом, устьем Днепра, портами Херсон и Николаев. Защитники этого района обеспечивали оборону Одессы – защищая караваны судов, что шли по маршруту Севастополь – Одесса. Очаковский укрепрайон прикрывал собой южную «дорогу жизни», по которой в осажденную врагом Одессу шли продовольствие, боеприпасы, вооружение, а из Одессы происходила эвакуация населения и раненых.

5 августа, когда немецкие войска были еще далеко от Очакова, нарком ВМФ радировал в Очаков: «Если не окажется войск Красной армии – принять бой и самостоятельно сражаться до последнего снаряда». 6 августа в Очаков прибыл представитель Ставки Верховного главнокомандующего, заместитель наркома ВМФ адмирал Г.И. Левченко, который приказал очаковцам не допустить сдачи города и прорыва фашистов через Очаков в Северную Таврию и Крым.

12 августа Очаковский укрепленный сектор, по распоряжению вице-адмирала Г.И. Левченко (Левченко на катере прибыл в Очаков), был выведен из подчинения Одесской военно-морской базы в самостоятельное объединение (с 24 августа 1941 г. он носил название Тендравский боевой участок) и стал подчиняться непосредственно командующему Черноморским флотом. Первоначально линия обороны к востоку от Одессы начиналась по левобережью Днепро-Бугского лимана, включая Очаков, Березань и Первомайский, по Днепровскому лиману до Каховки, по Северной Таврии до Алешек и Скадовска (380 км).

Упорные и кровопролитные бои за очаковско-тендравский укрепрайон проходили с 12 августа по конец октября 1941 г. Части немецкой 50-й пехотной дивизии, захватив Анчекрак, пытались с ходу взять Очаков. Крепость Очаков по силе боевой мощи была второй на Черном море, после Севастополя. На защиту города выступило все население. За короткий срок очаковцы соорудили две мощные линии обороны, вырыли противотанковые рвы. Первой линией обороны стал двенадцатикилометровый противотанковый ров между Днепро-Бугским и Березанским лиманами, десятки километров траншей, сотни пулеметных гнезд.

Очаков защищали: остатки 51-й стрелковой дивизии 9-й армии генерал-майора П.Г. Цирюльникова (рубеж Очаков – Парутино), 141-й саперный батальон, Очаковский истребительный батальон добровольцев (ополчение), отдельная саперная рота, сводный отряд 2-й базы торпедных катеров, отдельный погранотряд погранкомендатуры, сводный морской отряд Алексеенко, батальон морской пехоты, части 45-й авиабазы, гарнизон крепости, матросы Военпорта, охрана водного района, бойцы электростанции, госпиталя, службы тыла – всего до 4 тыс. бойцов. Все части подчинялись командиру Очаковской крепости майору П.З. Базилевичу, начальники штаба – майору И.Р. Хвескевичу, батальонному комиссару Г.Н. Вишневскому[120]. Первый секретарь Очаковского райкома партии П.Е. Назаренко сумел сплотить коммунистов города для эффективной обороны.

К этому «сухопутному» числу защитников необходимо прибавить мощь обороны на море и в воздухе: 2-я бригада торпедных катеров (30 катеров и их база, командир A.A. Мельников), дивизион канонерских лодок и рейдовых катеров, корабли минной партии, 30 сейнеров рыболовецкой флотилии, что стали военными судами…

Торпедные катера из Очаковской базы успешно воевали под Одессой, ставя минные заграждения и оказывая огневую поддержку обороняющейся советской пехоте. По заданию командования ночью эти катера пробирались к одесскому берегу, включали прожектора и имитировали десант, таким образом дезорганизуя румынские войска и вызывая огонь на себя. Кроме того, команды катеров по огню противника определяли расположение вражеских батарей и давали указания крейсерам для подавления вражеских батарей морской артиллерией.

Крепость Очаков прикрывали: 14-й артдивизион (2 крепостные и 2 противокатерные батареи), 6 батарей 70-мм пушек и 2-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион (86, 87, 88, 89-я зенитные батареи). С воздуха Очаковский укрепрайон защищали летчики 29-й авиабазы и 9-го авиаполка истребителей ВВС ЧФ, 45-й авиабазы и 119-й полк морских бомбардировщиков-разведчиков ВВС ЧФ. Советские войска поддерживали огнем канонерская лодка «Красная Армения», мониторы «Ударный» и «Железняков». Береговая батарея № 15, расположенная к северо-западу от Очакова на правом берегу Днепро-Бугского лимана (4 203-мм орудия). При взаимодействии с береговой батареей № 22 на острове Первомайском она способна была осуществлять прикрытие Очакова и всей акватории Днепро-Бугского лимана[121].

В Очаковский укрепрайон входило еще две крепости-базы, что стали костью в горле зарвавшегося врага. Насыпной остров – крепость Первомайский (иногда обозначался как «остров Майский») – был искусственно создан как «крепость на сваях» еще в 1870-х гг., как форпост, преграждавший вражеским кораблям путь по фарватеру в Днепро-Бугский лиман. Для создания рукотворного острова в три линии в три-четыре ряда в дно забили двадцатиметровые деревянные сваи. Пространство между рядами свай засыпали камнем, песком и глиной, основу строения накрыли горизонтальными балками, а уже в XX в. залили бетоном. Остров находится в 3,5 км от Очакова, глубина моря у острова – 14 м. Площадь острова составляет 7,3 га, протяженность 1400 м. Вокруг острова для защиты от воды был сооружен заградительный вал шириной 6 м и длиной 1400 м, а в северо-восточной части острова устроена гавань. Остров называли «выдающимся гидротехническим сооружением, не имеющим аналогов в мире». К лету 1941 г. остров защищала Первомайская стационарная 22-я береговая батарея (четыре 203-мм орудия, командир батареи – капитан И.А. Радченко), зенитная батарея БЗ-84 и взвод курсантов севастопольских училищ.

Боевые действия в районе Первомайского начались в первые дни войны, когда фашистская авиация попыталась магнитно-акустическими минами «запереть» Днепро-Бугский лиман. Тогда водолазы бригады торпедных катеров обезвредили мины. Начиная с 8 августа остров постоянно подвергался ударам авиации противника. Батареи острова с 10 августа обстреливали части противника, продвигавшиеся на Николаевском направлении и штурмовавшие Очаков. После оставления Очакова защитники Первомайского, вместе с артиллеристами Березани, еще 35 дней обороняли этот важный участок Северного Причерноморья. Только 26 сентября 1941 г., после подрыва орудий и складов, последние защитники острова покинули его, перейдя на Тендровскую косу.

Остров Березань (длина 900 м, ширина 320 м, высота 21 м) также стал островом-крепостью. На нем располагалась 85-я зенитная батарея Очаковского укрепленного сектора старшего лейтенанта А.П. Овсянникова. Батареи Первомайского и Березани прикрывали подступы к порту и городу Очакову со стороны моря, осуществляли противовоздушную оборону караванов судов, идущих маршрутом Севастополь – Одесса, поддерживали своим огнем летчиков 9-го авиаистребительного полка, оборонявших Очаков с воздуха, отражали налеты авиации противника, сбив около 30 самолетов. Батареи охраняли выход из Днепро-Бугского лимана, где в устье Днепра находились корабли Дунайской военной флотилии. Фашистская авиация совершала налеты на островные батареи, пытаясь вывести их из строя, чтобы открыть себе свободный путь к Очакову, Херсону и Николаеву, но безрезультатно.

13 августа рвавшиеся к Одессе и Николаеву немецкие части (50-й пехотная дивизия генерал-лейтенанта К. Холлидта, незадолго прибывшая из Греции) подошли к Очаковскому (Тендровскому) укрепленному сектору в районе Березанского лимана. Немецкие части, форсировав Тилигульский лиман во второй половине дня 13 августа, с ходу попытались ворваться в город, но были остановлены огнем 15-й береговой батареи. С суши Очаков был полностью окружен уже 14 августа, а 16 августа враг повел второе наступление на город уже с трех сторон. Попытки немцев взять Очаков, переправившись через Березанский лиман со стороны Каборгской косы и села Каза, потерпели поражение. Зенитные батареи Очакова, при поддержке артиллерии «Красной Армении», уничтожили 20 танков и автомашин с пехотой противника. 18 августа фашисты начали третий штурм Очакова. Мужество и стойкость в боях проявили бойцы 141-го отдельного стрелкового батальона под командованием капитана A.A. Бондаренко. Будучи не в состоянии после ранения передвигаться по огневой позиции, капитан Бондаренко велел оседлать лошадь и верхом, прижавшись к спине лошади, появлялся в самых опасных местах. Героически вели себя комиссар бригады торпедных катеров Николаев и батальонный комиссар Вишневский, постоянно находившиеся один на левом, другой – на правом фланге 141-го батальона, который сдерживал наступление рвущихся в город фашистов. Славой покрыли себя воины Очаковской погранзаставы майора А.П. Изугеньева, бойцы народного ополчения. До последнего снаряда сражался личный состав 89-й батареи со своим командиром, смертельно раненным старшим лейтенантом Е.А. Бржозовским.

Приказом командующего ЧФ вице-адмирала Ф.С. Октябрьского от 15 августа командиру Очаковского укрепленного сектора, личному составу сектора предписывалось, уничтожив все важные объекты, постепенно отойти на новый рубеж обороны: «На острова Первомайский и Березань и Кинбурнскую косу, чтобы продолжить контролировать Днепро-Бугский лиман. Этот рубеж подготовить сейчас же: на островах Первомайский и Березань сосредоточить максимально возможные запасы патронов, снарядов, гранат, технических средств, продовольствия, питьевой воды и т. п. Предписывалось также обеспечить острова надежной связью, организовать переброску туда и на Кинбурнскую косу зенитных батарей из Очакова, с расчетом по одной батарее на каждый остров».

19 августа командование ЧФ по согласованию с командованием Южного фронта «для централизации обороны участка от побережья между Днепро-Бугским лиманом и Каркинитским заливом создало Тендровский боевой участок в границах: на севере – Кинбурнская коса, южный берег Днепровского лимана; на востоке – Алешки, Б. Копани, Каланчак и Хорлы; на юге – Джарылгачская коса и Тендровская коса. В состав Тендровского боевого участка были включены два стрелковых батальона, 108-й подвижный артиллерийский дивизион, Тендровская маневренная база, учебное судно «Комендор».

20 августа начался новый штурм города, враг прорвал линию защиты. Командование 15-й батареи недостаточно эффективно использовало возможности вооружения батареи, благодаря чему 21 августа батарея была взорвана при отступлении. Разрушения оказались слишком малы, и противнику удалось захватить орудия батареи практически неповрежденными. Отряд погранкомендатуры, прижатый к морскому берегу, до 22 августа сдерживал атаки противника на последнем рубеже, что позволило Очаковскому гарнизону эвакуироваться на Кинбурнскую косу. Немцы потеряли в боях за Очаковский укрепрайон около 6 тыс. человек.

21 августа 1941 г. войска Очаковского укрепленного сектора «под прикрытием батарей островов Березань и Первомайский, при поддержке артогня эсминца «Незаможник» и канлодки «Красный Аджаристан» начали отходить на вторую линию обороны: Кинбурнская коса, острова Первомайский, Березань. Остатки очаковского гарнизона переправились на Кинбурнскую косу, в Прогнои и Покровский. Только на Кинбурн удалось переправить более 1 тыс. находившихся в строю бойцов и командиров, около 500 раненых, а также около 600 человек гражданского населения. Защитники Очакова оставили позиции по приказу командующего ЧФ, личный состав войск Очаковского района перешел на Первомайский и Кинбурнскую косу, а впоследствии и на Тендровскую косу[122].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.