Глава 24. Всеобщие выборы 24 апреля 1994 года
Глава 24. Всеобщие выборы
24 апреля 1994 года
Твёрдая вера женщины, раненой в Бишо, что Сискей и вся Южная Африка будут освобождены, материализовалась немногим больше, чем через тридцать месяцев.
Гибель людей в Бишо не была напрасной. Массовые действия способствовали преодолению тупиковой ситуации в переговорах, хотя убийства продолжались и в 1994 году. Число погибших от политического насилия превышало сто человек в месяц — в основном, в Натале и возле общежитий в Витватерсранде.
С принятием временной Конституции мы отдали все свои силы подготовке к первым в истории Южной Африки демократическим выборам. Несколько месяцев мы жили и дышали выборной кампанией, и даже сны видели только о ней. Избирательный блок АНК выступал под лозунгом: «Лучшую жизнь — для всех», У нас была целая армия прирождённых организаторов, людей всех возрастов, закалённых в борьбе и корнями своими уходивших в народ. Мы участвовали в просвещении избирателей, устраивали уличные выступления, ходили по квартирам, проводили домовые митинги и народные сходки, где руководство отвечало на вопросы, задаваемые на самом низовом уровне. Стало ясно, что АНК имеет громадную поддержку и мы победим, если в выборах будет свободное и честное соревнование. Консервативные и ультраправые белые группы в союзе с племенными вождями образовали блок по бойкоту выборов и конституционного процесса. Часто раздавались угрозы создания беспорядков.
Наши активисты храбро распространяли нашу выборную кампанию во враждебные районы типа городов с правыми настроениями, в бантустаны, в общежития и сельскую местность Наталя, где на первенство претендовала «Инката». Не запуганные побоищем в Бишо, организаторы кампании АНК подняли вопрос о марше на Улунди, столицу хоумленда Квазулу, возглавляемого администрацией Бутулези, и на Ммабато, столицу бантустана Бопутатсвана, где правил Мангопе, чтобы потребовать права на свободную политическую деятельность. Джакоб Зума показывал, как доносить до людей наши послания. Надев традиционную одежду, дополненную звериными шкурами и щитом, он возглавлял наших сторонников в зажигательных зулусских плясках на предвыборных митингах. В выборном штабе мы обсуждали, стоит ли бросать вызов претензиям «Инкаты» на единоличное распоряжение зулусской культурой — как это уже делал Зума. Я спорил на эту тему с Палло Джорданом, который не склонен был прибегать к такой практике. И когда мы не смогли прийти к общему мнению, он в шутку предложил подкинуть монетку. Я предложил вместо монеты бросить кости.
На волне роста надежд и уверенности в марте 1994 года в Бопутатсване вспыхнуло народное восстание. Мангопе (как и его союзник Упа Гкозо) подавлял свободную политическую деятельность. Он спровоцировал массовый протест, объявив, что на его территории выборов не будет. Отставной генерал Констанд Фильюн, активно занявшийся политикой и проповедовавший правоафриканерские взгляды, возглавил комитет из бывших военных и полицейских генералов и попытался организовать для Мангопе вооружённую поддержку. К ней с готовностью подключились члены неонацистского движения «Африканер Вертандсбевегунг» (AWB), возглавляемого Юждином Тербланшем. Их конвой из грузовиков и легковушек в пожарном порядке примчался на выручку. Затерроризировав население Ммабато и близлежащего Мафекинга и случайным образом перестреляв ни за что многих чернокожих людей, они в панике драпнули обратно, когда солдаты армии бантустана восстали против Мангопе и вышли на защиту народа. Троим налётчикам не удалось сбежать, так как солдаты обстреляли их машину. И когда они лежали раненными около старого «Мерседеса», разъярённый чёрный полицейский пристрелил их прямо перед объективами прессы и телевидения. Это был бесславный финиш безмозглого начинания. Зрелище белых людей, умирающих от рук чёрного человека, драматично прикончило миф о белом превосходстве и символизировало конец эпохи, длившейся несколько столетий.
Антивыборный блок рассыпался. Группа Констанда Фильюна, разочарованная бандитской недисциплинированностью AWB, после переговоров с АНК задумалась над конституционным вариантом и решила участвовать в выборах. Фильюн организовал «Фрайхайдсфронт» (Фронт свободы) с целью объединения африканеров в поддержку «Фолькстаата»[68], своего рода хоумленда, где африканеры правили бы сами.
Читая лозунги и надписи на стенах и не желая повторить путь Мангопе, Упа Гкозо объявил о роспуске правительства Сискея и согласился на выборы. Упрямилась только «Инката». Её опасные манёвры привели к гибели 53 человек, когда за месяц до выборов воинственный марш «Инкаты» в районе Йоханнесбурга — Соуэто вышел из-под контроля. Восемь человек погибло, когда разъяренная толпа, состоявшая в основном из рабочих-мигрантов и обитателей общежитий, попыталась штурмовать штаб-квартиру АНК. Полиция безучастно прохлаждалась в сторонке и штурм был отражен нашей вооружённой охраной. Затем, ровно через неделю, руководство «Инкаты» совершило крутой разворот и решило, что участие в выборах будет самой мудрой политикой. Итак, демократический процесс оказался неудержимым.
Это было напряжённое время, со страшным предчувствием гражданской войны. Многочисленные взрывы бомб, организованные правыми накануне выборов, оставляли изуродованные тела на улицах центральной части Йоханнесбурга и даже рядом со штаб-квартирой АНК. Но решимость обездоленных людей не ослабевала.
Вместе с миллионами южноафриканцев я никогда не забуду первые в стране демократические выборы, состоявшиеся 27 апреля 1994 года. В то утро мы с Элеонорой, проснувшись очень рано, ощущали напряжение, волнение и были бесконечно счастливы, что уцелели за эти годы борьбы. Мы наряжались как на собственную свадьбу, с опаскою надеясь, что всё не сорвется в последнюю минуту и с облегчением слыша приглушённый и мирный уличный шум.
Несмотря на свое презрение к предрассудкам, я как талисман удачи надел любимую рубашку, ту, в которой ходил на бесчисленные демонстрации по всей стране и которую не надел в Бишо. С нами голосовал наш старший сын Эндрю, приехавший к нам из Англии. Младший сын, Кристофер, работавший журналистом в Великобритании, голосовал в посольстве Южной Африки в Лондоне. Моя мать, которая жила в доме для престарелых в Йоханнесбурге, проголосовала (а ведь ей было восемьдесят шесть лет) в предыдущий день, специально предназначенный для голосования пожилых людей и инвалидов.
Предположения скептиков, что Южная Африка погрузится в апокалипсис, оказались беспочвенными. Уровень участия в выборах был очень высоким — при том, что большинство людей голосовало первый раз в жизни. Чёрные и белые, богатые и бедные, молодые и пожилые — все они мирно стояли в очередях под жарким африканским солнцем около избирательных участков в пригородах, в чёрных посёлках и сельских районах.
Элеонора, Кристофер и я голосовали в Дудузе — одном из посёлков к востоку от Йоханнесбурга. К избирательному участку нас провели организаторы избирательной кампании АНК. Один из них потерял руку во время освободительной борьбы, когда он бросал преднамеренно испорченную гранату. Он был одним из местной группы в девять человек. Все они погибли или были искалечены в результате действий провокатора. Это было мрачное напоминание о предательстве и смерти в разгар конфликта.
Когда вместе с жителями посёлка мы встали в очередь, растянувшуюся по пыльным улицам, я постарался вспомнить всех, павших в борьбе, кого я знал лично. Они пожертвовали своими жизнями для того, чтобы люди могли голосовать. Участие в этом драгоценном голосовании было как бы встречей с ними. Незабываемое ощущение возникло, когда я ставил крестик в бюллетене для голосования рядом с портретом Манделы и символом АНК.
АНК добился чрезвычайно убедительной победы, получив 62,7 % голосов. Это не было большинством в две трети голосов, необходимым для того, чтобы АНК мог единолично подготовить свой проект Конституции. Но даже если бы эта цифра была достигнута, мы всё равно намеревались добиваться широкого согласия в духе национального единства и примирения, которые были характерной чертой политики АНК, начиная с момента его создания в 1912 году.
Национальная партия Де Клерка смогла получить только 20,4 % голосов. Многие белые, принадлежащие к среднему классу, голосовали за либеральную Демократическую партию, а многие африканеры — за Фронт свободы с его призывами к созданию «Фолькстаата».
Партия свободы «Инката» хорошо выступила только на своей базовой территории в недавно переименованной провинции Квазулу-Наталь. Сельские жители, находившиеся под управлением консервативных вождей, голосовали преимущественно за Бутелези, тогда как городские чёрные избиратели предпочли АНК. Во всех остальных районах страны «Инката» провалилась, показав, что она имеет опору только в одной регионе.
Пан-Африканистский Конгресс, эмоциональная преданность которого чёрному самосознанию пользовалась, как выяснилось, слабой притягательностью, получил жалкие 1,25 %. Марионетки из бантустанов, такие как Гкозо и Мангопе, даже не фигурировали на избирательной сцене, что подтверждало, насколько они себя дискредитировали.
Результаты выборов были триумфом принципов, политики, организационных способностей и самопожертвования со стороны АНК и его союзников. Это были постоянные факторы, сохранявшиеся в течение нескольких десятилетий борьбы и ставшие причинами широчайшей поддержки АНК.
Результаты выборов вызвали национальную эйфорию и исключительное облегчение, потому что фактически это был триумф демократического процесса. Апартеид, как система, умер и был закопан в могилу, даже если последствия его будут ощущаться продолжительное время. Официальная церемония провозглашения Манделы президентом проходила на грациозном фоне Юнион Билдингз в Претории.
Сразу же после того, как он принял присягу, шесть реактивных истребителей пролетели над нами, оставляя дымные следы, соответствующие цветам нового национального флага. Это было встречено могучим гулом приветствия многотысячной толпы. Чёрный человек из ещё недавно охваченных столкновениями посёлков правильно схватил настроение и изменения в отношениях, подняв кулак кверху и провозгласив на африкаанс «Мы за тебя, Южная Африка» — строчку из старого гимна, с тех пор включённую в новый гимн.
Как напоминание о школьных годах я столкнулся со смутившимся Гари Плейером. Это случилось под навесом для важных гостей, где ведущие деятели освободительной борьбы собрались за завтраком с крепко укоренившейся элитой страны. Последняя явно желала быть принятой. И пока я размышлял, помнит ли меня маэстро южноафриканского гольфа, тот ухватил мою руку, словно руку потерянного и вновь обретённого брата, и стал рассказывать, с какой добротой моя мать относилась к соседским ребятишкам. В годы изгнания у меня выработалась антипатия к Гари Плейеру, когда его называли «неофициальным послом Южной Африки» на международных мероприятиях по гольфу и когда он регулярно играл в показательных матчах с сильными мира апартеида вроде Б.Дж. Форстера, особо ненавистного бывшего премьер-министра, интернированного в годы войны за профашистскую деятельность. И пока мы праздновали наше общее гражданство, я размышлял, каким же испытанием для его патриотизма будет наша новая политика.
Манделу сопровождали два его заместителя — его чрезвычайно одарённый естественный преемник Табо Мбеки, своими манерами всё больше и больше напоминавший об Оливере Тамбо, и лощёный Ф. У. Де Клерк.
На основе принципа пропорционального представительства и в соответствии с условиями временной Конституции АНК имел право на восемнадцать мест в Кабинете министров, Национальная партия — на шесть, а «Инката» — на три.
Среди министров от АНК, с которым я тесно сотрудничал в течение многих лет в изгнании, были: Джо Модисе — оборона; Джо Слово — жилищное строительство; Альфред Нзо — иностранные дела; Мак Махарадж — транспорт; Палло Джордан — телекоммуникации; Стив Тшвете — спорт; Кадер Асмал — лесные и водные ресурсы; Нкосазана Зума — здравоохранение.
Все новые министры без труда поменяли свои нагрузки в освободительной борьбе на новые обязанности. В тяжкие годы борьбы в трудных и меняющихся условиях их лозунгами были храбрость, преданность, энергичность и единство, хотя это не означало, что они не были человеческими существами с присущими людям сильными и слабыми сторонами. Трудно было найти более подготовленных для руководства людей. Модисе и Нзо очень хорошо подошли для своих новых постов. Первый занимался военным делом не меньше, чем самые старшие из ЮАРовских генералов, а второй искусно представлял АНК в большем числе стран, чем режим апартеида имел дипломатических представительств. Джо Слово, адвокат по образованию, имел врождённую склонность к юриспруденции, но с готовностью взвалил на плечи трудную задачу по строительству жилищ, в которых обделённые испытывали отчаянную нужду. Министром юстиции стал Далла Омар, отважный юридический защитник в нашей борьбе и один из самых впечатляющих мыслителей. Мне очень нравились его мягкие манеры.
Нкосазана была замужем за Джекобом Зума, который был из стратегических соображений направлен для организации отделения АНК в его родной провинции Квазулу-Наталь. Там он применял свои дипломатические способности для поиска общих точек с «Инкатой», чтобы прекратить кровопролитие Нкосазана работала со мной и Джекобом в подполье в Свазиленде, одновременно будучи практикующим врачом, да ещё и сумела вырастить четырёх дочерей. Теперь она стала министром здравоохранения и имела твёрдое намерение обеспечить бедняков медицинской помощью. Я ещё сильнее зауважал Джекоба Зуму за решение сосредоточиться на политической работе в провинции. Ведь пост в национальном кабинете министров был у него в руках.
Азиз и Иссоп Пахады, старые друзья по лондонским дням, стали заместителями министра: Азиз — иностранных дел, а Иссоп — в офисе Табо Мбеки. Их связи с Тамбо длились ещё с аспирантских занятий в Сассекском университете в 1960-х годах. Вместе с Джекобом Зумой они оказали Оливеру Тамбо и Мбеки жизненно важную помощь в первоначальных хрупких контактах, вымостивших дорогу для полномасштабных переговоров с бывшим режимом. Помогал в этом деле Джо Нхланхла, самоотверженный руководитель службы безопасности АНК, ставший заместителем министра разведки, а фактически — главой новой разведслужбы Южной Африки.
Кроме Даллы Омара, в кабинет министров были назначены ещё несколько человек, которые работали во внутреннем массовом движении и в профсоюзах, и без которых победа была бы невозможной. Флёр изгнания и вооружённой борьбы затушёвывал их усилия, так же как тень тюремного заключения скрывала замечательный вклад, внесённый Манделой в достижение договорного решения, за которое Мандела напряжённо бился с середины 80-х годов параллельно с Тамбо и Мбеки. Десятилетия борьбы породили испытанное руководство, способное сочетать все виды методов и тактики, и сплавившее воедино опыт тюрьмы, внутренней массовой работы, подполья, вооружённой борьбы и изгнания с родины. Мак Махарадж, Стив Тшвете и Джекоб Зума прошли через всё это.
В рядах тех, кто боролся внутри страны, были талантливые и отважные люди, такие, как Шерил Каролус, Алек Эрвин, Патрик Лекота, Тревор Мануэль, Попо Молефи, Вэлли Муса, Сидни Муфамади, Джей Найду, Сирил Рамафоса.
Ключевые организаторские и правительственные посты попали в их надёжные руки и руки молодой поросли бывших членов МК, с которыми я не раз делил трудные моменты. В число молодых руководителей входят Санки Мтемби-Мааньеле, спрятавшаяся в трубе под железной дорогой, когда наш лагерь в Анголе оказался под бомбежкой; Джефф Радебе, бывший узник тюрьмы на острове Роббен; Линдиве Сисулу и Пенуэлл Мадуна, с которыми мы работали в Свазиленде; Жеральдина Фрейзер-Молекети, Джилл Маркус, Мэтьюс Пхоса, Тито Мбовени и Джоэль Нечитенже, которые вместе с другими доказали в изгнании свою отвагу.
Жеральдина — маленькая ростом, но твёрдая, проходила обучение в наших ангольских лагерях в 1981 году. Тогда ей был 21 год, но она выглядела гораздо моложе. Кубинский инструктор, поражённый её крохотным видом, заметил, что АНК обречён на победу, потому что «эти буры даже детей вынуждают браться за оружие». Она стала заместителем министра в 33 года, а двумя годами позже — министром.
Джилл Маркус без устали готовила издания АНК, находясь в Лондоне, и близко сотрудничая с Юсуфом Даду. Она чудом избежала смерти, когда в 1982 году бомба, подложенная апартеидной полицией безопасности, причём следы вели к Крейгу Уильямсону, разнесла её рабочее помещение.
Мэтьюс Пхоса, юрист и автор поэм на африкаанс, стал премьер-министром Мпумаланги. Мы с ним работали в соседствующем с его родной провинцией Мозамбике, организуя сеть подпольных ячеек в этом красивом и плодородном крае, которому мы дали кодовое имя «апельсиновый сад».
Тито Мбовени, родившийся в 1959 году, работал аналитиком в нашей подпольной штаб-квартире в Лусаке. Он получил учёную степень в университете в Англии. Как и многие другие из его поколения, он трудился неброско, но плодотворно, и в молодом возрасте проявил себя исключительно талантливым министром правительства. В прессе появились домыслы, что его назвали в честь югославского лидера маршала Тито. На самом деле это имя было уменьшительным от библейского Титус.
Молодёжь вроде Тито и Джоеля Нечитенже (он обучался в партизанских лагерях Анголы и проявил себя как один из самых блестящих наших интеллектуалов и стал помощником в аппарате Манделы) относилась к тому поколению чёрных детей, которые по д-ру Фервурду, архитектору апартеида, «должны навечно оставаться лесорубами и водоносами». Этот главный создатель апартеида вопрошал от своей мудрости: «Какой смысл учить их математике, если она никогда им не понадобиться?» Теперь они управляли страной.
В семейном плане наш старший сын Эндрю составит себе имя как популярный в Южной Африке журналист, а очень одарённый Кристофер будет работать в Верховной комиссии Южной Африки в Лондоне в роли представителя по связям с прессой и составителя докладов и выступлений.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.