Что такое «мировое господство»?

Что такое «мировое господство»?

1

В 1945 году Красная армия пришла в Европу. В 1949 году в ее восточной части появилась группа государств, вставших на путь социализма. Гегемоном этой «системы» стал Советский Союз. А во главе СССР стоял вождь – товарищ Сталин. И это был огромный успех коммунистов Москвы, и лично Сталина.

Это факты. Часто на этой фактологии и останавливаются, при этом не замечается главное – после 1949 года Сталин не знал, что делать с этими странами, какие цели перед ними ставить, к чему их вести.

Внешне выглядело ровно наоборот. Цели? Строительство социализма и коммунизма! Задачи? Бороться с внутренними врагами и империализмом, проводить индустриализацию, коллективизацию, вытеснять частное производство и т. д. Короче, копируйте опыт СССР. В ответ – восстание в ГДР (1953), Венгрии (1956), Чехословакии (1968), перманентные волнения в Польше (1956, 1970, 1976, 1980), ссора с «ревизионистской» Югославией и так вплоть до 1989 года, когда «социалистические» народы, воспользовавшись послаблением Москвы, рванули на Запад. «Система» социалистических стран оказалась бессистемной. Сталин смог создать то, что ему давалось лучше всего, – «лагерь социализма». Стоит ли удивляться, что время от времени «лагерники» пытались бежать? А как только объявили «амнистию» – обитатели разбежались.

В таком случае спрашивается: почему гениальный Сталин провалился с мировым социализмом? Может, потому, что не был марксистом, как уверяют сталинисты? Значит, и провала не было. Нелюбимое дитя всегда хворает.

2

Когда Сталину или Гитлеру приписывают мечту о мировом господстве, то пишут это люди либо из публицистических соображений, либо не изучавшие историю политических отношений. Лишь глупый правитель может уверовать, что можно захватить планету Земля и из своего кабинета управлять ею. Сталин не был глупцом, чтобы мечтать о времени, когда бы он отдавал распоряжения по коллективизации в Парагвае, партстроительству в Калифорнии и индустриализации Индонезии. И Гитлер, вопреки мифу о его стремлении к мировому господству, не верил, что можно будет когда-либо управлять из Берлина Англией, Соединенными Штатами и Японией. Это в античные времена или при Чингисхане можно было мечтать о захвате всех земель, не зная истинных размеров планеты. Но уже арабы-мусульмане, хотя тоже не знали истинных размеров Земли и мечтали о едином государстве, поняли, что объединить народы можно лишь в рамках интернациональной идеологии и на этом идейном фундаменте строили свое государство – Халифат. К этому стремился и марксизм: к интернациональному объединению народов в рамках нового социального строя, отвергая идею империи – господство одной нации в многонациональном государстве.

В связи с этим попутное замечание по поводу масонских, сионистских, коммунистических и прочих заговоров с целью установления мирового господства. Каждый может составить свой заговор и, руководствуясь методами, изложенными в фильмах о Джеймсе Бонде и в книгах разоблачителей, попытаться захватить власть над миром. Только вряд ли что получится, и не потому, что заговор недостаточно «заговорщицкий». Коминтерн провалился не из-за отсутствия денег, кадров и желающих войти в его организации. Успех «мировых» заговорщиков с Уолл-стрит и прочих центров доминирования определяется секретом Полишинеля. Они знают: чтобы взять нечто, надо взамен что-то ощутимое дать. И современная финансово-промышленная система основана не только на эксплуатации народов мира, как это представляется критикам, но и на развитии их экономик, ибо нужны не только доходы, но и массовый потребитель, способный покупать товары. Без этого фактора финансовый капитал «заговорщиков» расти не сможет. Так возникает взаимная заинтересованность эксплуатируемых и эксплуататоров. Отсюда ясна причина неуспеха Коминтерна: коммунисты, несмотря на посулы, не смогли дать то, что хотели люди, а капитализм сумел. Происходят подобные вещи по двум причинам. Первая: хотели, но не получилось. Вторая: не поняли, что надо дать.

В 30-х годах СССР произвел танков больше всех в мире. На проведении столь дорогостоящего мероприятия настаивал Тухачевский и убедил-таки Сталина. Сей факт стал трактоваться как пример сверхагрессивности Советского Союза. Но оказалось, что победа в войне определяется в том числе тем, у кого больше танков. Их больше оказалось у Красной армии. Она и победила вермахт. Понять, что нужно в будущей гипотетической войне, особенно на ее новом технологическом витке, – большое искусство. В 1960—1980-х годах в США и СССР, наверное, половина военного бюджета расходовалась на военную технику, служащую не для войны, а для «сдерживания», «устрашения», «престижа», «демонстрации мощи». То же продолжается и в наше время. Новые атомные подводные лодки не предназначены для войны. Их задача – «сдерживать», и не более того. Поэтому их боевые качества не столь важны, если вероятный противник не хочет, чтобы на территорию его страны упала даже одна ядерная ракета. А Тухачевский угадал реальные потребности войны с довольно большой точностью. У него были заблуждения, вроде увлечения динамическими пушками, но что касается родов войск и масштабов их использования – тут он оказался на высоте. И что интересно, как только президент Рузвельт сумел втянуть США в войну, американская промышленность сразу же показала свою сверхагрессивность. Посмотрим на цифры.

Великобритания в 1942 году произвела 8600 танков, Германия – 6200, а США сразу 23 800. Ничего себе мирная нейтральная страна! В декабре 1941 года началась война и сразу же стало танков производиться больше, чем в Великобритании, Германии и Японии, вместе взятых! А те воевали уже несколько лет. Так же дело обстояло с самолетами, кораблями и другими видами оружия. Так неужели США и впрямь вели тихую мирную жизнь, пока коварные японцы не напали? А может, Япония нанесла превентивный удар по изготовлявшейся Америке? Ведь там полным ходом шло создание не только военной промышленности, но и атомной бомбы.

Причина «подпольной» подготовки к мировой войне ясна как божий день. США уже 10 лет не могли вылезти из депрессии. Перепробовали все рецепты лечения болезни. Больному стало лучше, но хрипы в легких не проходили. Надо было применить более радикальные средства. Шоковая терапия Пёрл-Харбора помогла на 100 процентов. Тем более когда доллар стал мировой резервной валютой. Все! Мировая финансовая гегемония стала фактом. Это не мифические мечтания германского фюрера о мировом господстве. А вот доминирование доллара в мире (тоже своеобразная диктатура) – это серьезно и осязаемо.

Что означает мировая резервная валюта? Только Китай с Японией хранят ныне на балансах своих центральных банков около 6 триллионов долларов. А сколько размещено по всему миру? Спрашивается: станет ли страна богаче, если разместит за рубежом беспроцентный и бессрочный заем на несколько триллионов? Ответ очевиден. Так, может, во имя такого глобального замысла исподволь готовилось военное производство, в разы превосходящее военное производство агрессивной Германии? А почему бы и нет ради будущего глобального гешефта?

Теперь вернемся к Сталину. Он тоже, уверяет почтенную публику когорта публицистов, хотел мирового господства. Встречный вопрос: может, речь шла хотя бы о части Европы? Нет-нет, следует ответ, только о господстве во всем мире, на мелочи он не разменивался. В таком случае встречный вопрос: а каким способом он мог захватить США, Японию, Латинскую Америку, без которых мировое господство немыслимо? Ответа нет. Потому продолжим вопросы: а каким образом Сталин в 1941 году, после оккупации Германии, намеревался захватить Англию? Германии это не удалось, а как мог Сталин силами относительно слабых Балтийского и Северного флотов осуществить десантную операцию? Причем, прежде чем начать такое планирование, он должен был отчетливо понимать, что Соединенные Штаты не дадут проглотить своего союзника, а значит, война с США будет неизбежной. А силенок хватит, чтобы воевать с Великобританией и США?

Короче, сидя дома, можно без проблем придумывать мифы о захвате мира. Непонятно только, почему такого опытного политика, как Сталин, надобно почитать за гоголевского Манилова? Одно дело стремиться воспользоваться ситуацией в мире для укрепления позиций своего государства, и другое – на полном серьезе планировать захват Европы, а следом и мира и к этой сладостной операции готовиться в разоренной предыдущими войнами стране, чтобы оказаться втянутой в еще большую войну. В политике можно ошибаться, пример тому Даладье с Чемберленом. Но политик-идиот – явление крайне редкое, и к Сталину это определение точно не относится. Вероятнее всего предположить, что он стремился к чему-то реальному. Но к чему? И когда сталинисты говорят – к империи, то это утверждение выглядит более убедительно, потому что цель вполне достижима. Но в таком «шахматном» варианте крылась одна неустранимая слабость. Сталинская империя оказалась заточена под автаркию, то есть хозяйственную обособленность.

На XIV съезде ВКП(б) Сталин сказал следующее: «…мы должны строить наше хозяйство так, чтобы наша страна не превратилась в придаток мировой капиталистической системы, чтобы она не была включена в общую систему капиталистического развития как ее подсобное предприятие, чтобы наше хозяйство развивалось не как подсобное предприятие мирового капитализма, а как самостоятельная экономическая единица, опирающаяся главным образом на внутренний рынок, опирающаяся на смычку нашей индустрии с крестьянским хозяйством нашей страны».

Золотые слова! Причем наиактуальнейшие, потому что Россия в ходе «реформ» 90-х годов была включена в систему мировой капиталистической системы именно как ее «подсобное предприятие», поставляющее сырье и интеллектуальную рабочую силу («мозги»). Слова-то хорошие, за исключением одного но. Это призыв к автаркии, развиваться «как самостоятельная экономическая единица, опирающаяся главным образом на внутренний рынок». Именно таким курсом и пошел Советский Союз. И проиграл.

Архитектор автаркии не учел важнейшего и, как затем оказалось, решающего компонента соревнования двух систем – экономической экспансии. Дэн Сяопин это понял и перестроил хозяйственную социалистическую модель под этот фактор. Теперь мир завален китайскими товарами, как когда-то был завален американскими или японскими. Получаемые доходы позволяют финансировать развитие Китая с миллиардным населением, скупать источники сырья за рубежом и наращивать военные мускулы. По существу, китайскую армию финансирует остальной мир. В сталинской системе груз гонки вооружений нес советский народ, а США предпочитали, чтобы как можно большую долю денег на соперничество с Советским Союзом тратили другие народы и государства. Это достигается через экономическую экспансию, то есть путем подключения к материальным и интеллектуальным ресурсам других стран.

Современный глобальный мир предполагает глобальную финансово-экономическую деятельность и глобальную эксплуатацию ресурсов со стороны отдельных государств. Сталинская модель «империи» была рассчитана на эксплуатацию лишь своего народа и ресурсов на территории Советского Союза. (Сходную модель самоэксплуатации и обслуживания других экономик предложил и Чубайс своим проектом «либеральной империи», и он реализован!) И хотя преемники Сталина попытались изменить положение, развернув систему к человеку, и с 1953 до середины 1970-х годов жизненный уровень населения рос достаточно быстрыми темпами, но средств на одновременное соперничество с Западом и решение социальных проблем сил не хватило. Что естественно: к услугам западного блока были ресурсы более половины планеты, а СССР не мог опереться на экономические возможности даже своих союзников. Им самим надо было помогать, что СССР и делал, поставляя им сырье по низким ценам, предоставляя льготные, а часто дармовые кредиты, посылая специалистов, которых не хватало внутри страны. И чем богаче становились Соединенные Штаты и больший объем ресурсов привлекался со стороны, тем неподъемнее становилась имперская ноша для Советского Союза. Выхода из тупика в рамках сталинского наследия не было. В ситуации перенапряжения государства его падение становилось неизбежным, точно так же, как и бегство союзников из социалистического лагеря на Запад в поисках высокого уровня жизни.

В оправдание Сталина и его преемников можно сказать, что такого непременного условия подлинного процветания, как экономическая экспансия с целью подключения к чужим ресурсам, не поняли и в капиталистической России. Ныне Россия все тот же донор для других стран и народов и рынок сбыта для иностранных производителей. Этот неэквивалентный («банановый») обмен порождает львиную долю наших социально-экономических проблем, обрекая страну на «украинизацию».

Означает ли это, что Сталин не понял, что тот, кто контролирует мировой рынок, контролирует сам мир? Конечно, значимость мирового рынка для него не была тайной. На эту тему задолго до его появления на политической сцене писали марксисты самого разного толка. В частности, широкую известность получила книга Р. Гильфердинга «Финансовый капитал». Но читать чужие труды – одно, а делать выводы и вырабатывать конкретную политику – совсем иное. К тому же Сталин совершил теоретический промах. В партийных документах того времени указывалось, что наиболее важным экономическим результатом Второй мировой войны явился распад единого всеохватывающего мирового рынка на два параллельных рынка – капиталистического и отошедшего к лагерю социализма. Это противостояние приведет к сокращению экономических возможностей для главных капиталистических государств, что станет прологом к перманентному кризису капитализма.

В общем-то вывод логичный, но только внешне, потому он вызывает недоумение. Неужели Сталин не знал, что доля стран Восточной Европы и Китая в мировой торговле невелика? Так зачем преувеличивать значимость сокращения мирового капиталистического рынка? Это называется вводить в заблуждение. Борьба за мировой рынок только начиналась, а уже слышались успокоительные заявления: капитализм якобы не может прожить без Польши, Венгрии, Румынии и Чехословакии!

«Мировая система социализма» только складывалась (и, к слову, так и не сложилась, что определило ее быструю ликвидацию). Ей еще предстояло научиться конкурировать с ведущими капиталистическими государствами, и как это делать, никто толком не знал. Да и учиться особой надобности не было, раз государство ориентировалось на автаркию и скорый крах капитализма, лишенного «единого рынка». В итоге получилось то, что получилось.

Сталин, выбрав путь империи, обрек Советский Союз на участь осажденной крепости, фактически в одиночку противостоящей глобальному капитализму. Как бы ни сопротивлялся гарнизон, какие бы чудеса героизма ни проявлял, любая осажденная крепость обречена пасть из-за истощения припасов и усталости жителей.

Но может, у Сталина были резоны выбрать такой путь? Что можно сказать в защиту позиции Сталина? Прежде всего, геополитическое положение СССР определялось одним объективно-прискорбным обстоятельством – у нее были мощные вооруженные силы, но ей нечего было предложить Европе как цивилизации. Советский Союз сам был потребителем цивилизационных достижений Западной Европы – технических и культурных. Это обстоятельство в царское время предопределило неудачу политики Николая I, пытавшегося играть роль гегемона Европы. Этим объясняется отношение части европейских политиков и интеллектуалов, которые воспринимали и воспринимают Россию как враждебную силу, порождая антироссийские и даже русофобские настроения.

Ленин и Троцкий осознавали цивилизационную несамостоятельность страны, потому поначалу не претендовали на роль гегемона в будущей общеевропейской социалистической революции. Таковым они видели германский рабочий класс. Не получилось. Вышло же теоретически непредвиденное – СССР стал лидером мирового коммунистического движения, его оплотом и глашатаем потенциально новой цивилизационной парадигмы. В этой ситуации Сталин мог выбрать два варианта: 1) попытаться оправдать доверие и начать формировать новый цивилизационный вектор (что позже и пытались осуществить); 2) уклониться от неподъемной роли «светоча мира», постаравшись сузить роль СССР до пределов хотя и великой державы, но в ряду других. В последнем случае ему надо было избавиться от революционеров-интернационалистов. Именно на этой версии настаивают сталинисты-державники. Только они считают, что операция избавления от «балласта» была закончена в 1938 году их истреблением (после чего Сталин избавился от «мавров» – Ежова и его подручных), а дальше пошла нормальная государственно-державная жизнь. Однако это не так, потому что логическая цепочка приводит к следующему звену – к 22 июня 1941 года.

Третий рейх подмял под себя большую часть Европы, и в случае своей победы СССР заменил бы Германию в роли гегемона. Ведь Красной армии пришлось бы оккупировать Германию, а с ней занять захваченные нацистами страны. Войти-то она в Европу могла, а вот уйти «просто так» – нет. Пришлось бы Кремлю влазить в дебри «мировой революции». Так что если Сталин хотел избавиться от революционного интернационализма, то решительная и безусловная победа над Германией ему была не нужна.

«…Правы те, кто… трактуют «1937-ой год» как борьбу против партии с целью заменить ее порожденную Революцией власть «традиционной» по своему характеру государственной властью!» – считал видный деятель национал-патриотизма В. Кожинов[122]. В таком случае «традиционному» государству, победившему Революцию, мировой социализм без надобности. Однако СССР все равно пришлось возглавить «мировую систему социализма». Только системного в ней было мало, и ее поглотила подлинная система – система капитализма, главным архитектором которой были Соединенные Штаты. Этого сценария и хотели избежать лидеры интернационализма, ратуя за «мировую революцию».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.