Разделяя и властвуя

Разделяя и властвуя

Охваченный вздорной идеей стать диктатором Украины, Степан Бандера, пробравшись вслед за немецкими войсками в июне 1941 года во Львов, подгоняет своих сподвижников, чтобы они как можно быстрее обнародовали уже давно заготовленный акт о «провозглашении Украинской державы».

Надо торопиться. Ох, как торопиться! Надо потому, что где-то вблизи вертится по гитлеровским штабам Консул первый Андрей Мельник и другие, подобные ему претенденты в фюреры Украины. Того и гляди, как бы кто-нибудь не опередил его, Степана Бандеру, а тогда иди докатывай, что именно ты есть руководитель ОУН!..

Но одновременно чувство осторожности не покидает Бандеру, когда он отдает приказ провозгласить «соборную, независимую, суверенную, самостийную Украину».

В самом деле: провозгласишь, а потом, в случае неудачи, вся ответственность падет на тебя, и будет куда тяжелее опять пробираться к трону диктатора. Вот почему Степан Бандера решает некоторое время оставаться в тени, выполняя функции той «высшей таинственной силы» в украинском буржуазном национализме, которая имеет право назначать премьеров, сменять кабинеты, расстреливать и вешать.

Председателем кабинета министров, так называемого «украинского правительства» Бандера назначает своего самого ближайшего сотрудника — Ярослава Стецька (Карповича).

Сразу же после того, как Львов был занят гитлеровскими ордами, 30 июня 1941 года вечером в доме № 10 на площади Рынок, где раньше помещалась Просвита, состоялась смехотворнейшая комедия провозглашения «Украинской самостийной державы».

До сих пор львовские старожилы не могут без смеха вспоминать этот акт, а вспоминая, не без основания говорят, что «Украинская держава» Степана Бандеры была провозглашена при двух свечках.

В присутствии нескольких единомышленников — местных украинских националистов — в полутемном и почти пустом зале заместитель Бандеры и его референт по вопросам «идеологии» Ярослав Стецько дрожащим голосом прочитал «акт провозглашения Украинской державы».

Эту торжественность освещают две свечки и один представитель третьего райха — зондерфюрер гестапо Ганс Кох С особенной, трогательной интонацией Стецько, как сообщала позже газета ОУН «Сурма», прочитал третий пункт акта:

«Вновь возникшая Украинская держава будет тесно сотрудничать с национал-социалистской Германией, которая под руководством своего вождя Адольфа Гитлера создает новый порядок в Европе и во всем мире».

«Потом — писала «Сурма», — прочитали привет немецким воинам и вождю немецкого народа Адольфу Гитлеру. «Слава» и «Хайль» выразительно засвидетельствовали настоящие чувства украинцев. Присутствующий в зале в момент учредительного собрания доктор Г. Кох, известный веем как бывший сотник УПА, приветствовал собрание от немецких вооруженных сил и призвал украинское население к сотрудничеству с немецкой армией…»

Тем не менее гитлеровцы одним пинком ноги вышвырнули балаганное правительство, созданное Бандерой под председательством Стецька.

Давая вскоре после этого интервью корреспонденту украинской националистической газеты «Краківські вісти», львовский вице-губернатор Ганс Иоахим Бауэр достаточно ясно высказал взгляды гитлеровского правительства по данному вопросу.

Корреспондент спросил Бауэра:

«Верно ли, что создано западноукраинское краевое правительство под руководством Ярослава Стецька, которое также опирается на авторитет митрополита Шептицкого и посадника[10] г. Львова Полянского?»

Бауэр ответил:

«Западноукраинского правительства под руководством Ярослава Стецька нет… Президиум одного Украинского национального комитета, о существовании которого немецким властям ничего неизвестно, заявил в «Информационном листке» № 1 от 1 июля с. г., что на одном собрании во Львове «представитель немецкого правительства доктор Кох приветствовал украинское правительство и украинский народ». Это утверждение не соответствует действительности».

Бауэр, излагая взгляды гитлеровского правительства, хотел сразу убить нескольких зайцев: 1) отмежеваться от каких бы то ни было связей с ОУП; 2) сделать вид, что даже подобное название организации украинских фашистов ему неизвестно;

3) ясно и недвусмысленно дать понять, что ни о каком «правительстве» на украинской земле не может быть и речи;

4) исправить досадный примах гестаповца Ганса Коха, который сунулся не в свое дело.

Новые времена требовали иных действий!

Смысл опровержения Бауэра был совершенно ясен: «Сидите тихо и скажите спасибо за то, что кормитесь объедками с панского стола! Не для того мы захватили Украину, чтобы вы здесь хозяйничали».

Для каких целей нужно было немецкому фашизму завоевание Украины, достаточно недвусмысленно сказал Г. Геринг 4 октября 1942 года в Берлине:

«Мы заняли плодороднейшие земли Украины. Там, на Украине, есть все: яйца, масло, пшеница, сало, и в количестве, которое трудно себе представить. Мы должны понять, что все это отныне и навеки — наше, немецкое».

Развивая эти самые взгляды несколько ранее — 6 августа 1942 года на секретном совещании рейхс-комиссаров оккупированных областей и представителей военного командования, Геринг утверждал:

«Теперь Германия владеет от Атлантики до Волги и Кавказа плодороднейшими землями, какие только вообще бывали в Европе: край за краем, один богаче и обильнее другого, завоеваны нашим войском… Потом основной житницей Европы является Генерал-губернаторство, которому принадлежат такие необычайно плодородные области, как Лемберг и Галиция, где урожай достигает неслыханных размеров… Потом идет Россия, чернозем Украины по ту и эту сторону Днепра, излучина Дона с ее на удивление плодородными и лишь частично разрушенными областями… Я приказал представить мне чужеземных работников, привезенных со всех областей, и эти работники заявляли, что дома, откуда они прибыли, они питались лучше, чем здесь, в Германии. Я вижу, что люди в каждой из оккупированных областей жрут до отказа, а наш собственный народ голодает. Боже мой! Вы посланы туда не для того, чтобы работать для благополучия вверенных вам народов, а для того, чтобы выкачать все возможное, с тем чтобы мог жить немецкий народ…»

Вот что вещал своим гаулейтерам один из подручных Гитлера, которому верой и правдой до последнего издыхания служили старые и молодые украинские националисты. Он бредил безумной идеей всех завоевателей, которые рвались с Запада на нашу Родину, а украинские националисты помогали чрезмерно болтливым герингам и розенбергам, как и их бесноватому фюреру, маскировать эти откровенные призывы к грабежу Украины лозунгом «самостийной Украины».

Вот для этой главной цели немецкого империализма, к слову сказать, совсем не новой и не Гитлером выдуманной, должны были отныне в поте лица своего «трудиться» украинские националисты, отрабатывая свой харч, обмундирование и другие блага, какие на протяжении нескольких лет милостиво предоставлял им германский генеральный штаб.

Но гитлеровские грабители прекрасно понимали, что если всю эту свору нахлебников отправить на выполнение подобного задания прямо и открыто, не замаскировав ее действий «возвышенными идеями», то может получиться провал. Необходимо было использовать кучку предателей народа — украинских националистов — не только для выкачивания в Германию украинского сала, пшеницы, но и для тонкого обмана масс.

Поэтому гитлеровцы начинают реорганизацию сил украинских националистов. При помощи комиссаров гестапо фашисты производят одновременный ход королем и ладьей на шахматной доске, называемой ими «Украина», или «Остланд». Одна часть предателей украинского народа, более импозантная с виду, которая умеет вести себя на дипломатических приемах, будет сидеть за банкетными столами и орудовать по установленному этикету ножом и вилкой. Эти деятели так называемой «старой политической гвардии украинского возрождения» (как называет их сейчас канадский фашист и вожак националистического Комитета украинцев Канады В. Кушнир) остаются на виду у всех для явного и открытого сотрудничества с оккупантами. К этой группе принадлежат Андрей Мельник, митрополит Андрей Шептицкий, «профессор» Владимир Кубийович, глава львовских адвокатов Кость Левицкий, адвокат Кость Панькивский, посадник Юлиан Полянский, бывший вице-маршал польского сейма Василь Мудрый и другие дельцы украинского национализма.

^{«Дорогой» гость.}

Гитлеровцы не будут посылать этих «достонников» в леса на «мокрые дела», — скажем, сжигать польские села на Хелмщине, охранять Яновский лагерь смерти или сжигать трупы убитых эсесовцами мирных жителей Львова. Для этой цели будут вполне пригодны люди помоложе, те самые «активисты» ОУН, которые помогли карлику Баядере вскарабкаться на престол фюрера ОУН, согнав с этого насиженного места Андрея Мельника.

Гитлеровцы идут на хитрость. Они позволяют Степану Баядере обижаться на них сколько ему влезет. Они разрешают ему в якобы подпольной литературе называть их немецкими захватчиками, негодовать по поводу того, что они-де, мол, не разрешили «суверенну, соборну, незалежну, самостийну Украину», раскаиваться в своих прежних связях с ними, говорить, что немцы-де, мол, обдурили нас. Гитлеровцы выдают для этой цели Бандере бумагу, и его пропагандисты начинают строчить всякие якобы подпольные листовки и подпольные вестники, в которых «критикуют» гитлеровцев.

Дальнейшие события на Западной Украине бросают яркий свет на эту хитрую двойную игру вожаков украинских националистов. В то время как некоторые из них во главе с Бандерой-Серым хитро играют в оппозицию к гитлеровцам, затевают большую игру в подполье, другие изменники, более смирные, более покладистые, которые умеют выжидать и не рвутся сразу к министерским портфелям, переходят на вполне легальное положение.

Как происходило это открытое сотрудничество с немецкими фашистами, дает нам полное представление газетка «Львівські вісті».

В праздничном номере этой газетки от 21 октября 1941 года на первой странице помещен портрет генерал-губернатора и рейхсминистра доктора Ганса Франка, а под портретом дана трогательная подпись: «По староукраинскому обычаю хлебом-солью приветствует Львов дорогого гостя».

Как только не распластывается перед Гансом Франком от имени двух лже-украинских комитетов — центрального и краевого — ответственный редактор этой газетки Осип Боднарович! Старинный город открывает, по его словам, с традиционным украинским гостеприимством свои ворота для встречи дорогого гостя.

Жители Львова очень хорошо помнят это «гостеприимство»: оцепленные патрулями гестапо центральные улицы, по которым должен был проехать Ганс Франк, угрозы жителям, что если кто-либо из них подойдет к окну, то будет убит на месте. Сотни заложников, томившихся тогда в тюремных камерах на улице Лонцкого, отвечали своей жизнью, если дорогой гость встретит какое-нибудь другое гостеприимство.

Никогда Львов не забудет этих опустевших, настороженных улиц, по которым под вой полицейских сирен мчались машины эскорта, охранявшего автомобиль с давним сподвижником Гитлера — Франком.

Львовяне хорошо помнят, какие методы управления принесли в их город создатели «новой Европы».

Живописные окрестности Львова — Лычаков, Замарстиноз, изборожденные оврагами пустыри в конце Яновской улицы — за один лишь год превратились в гигантские кладбища. Фашисты истребили в этих местах около двухсот тысяч мирных жителей!

Недалеко от Клепаровского вокзала, на Яновской улице, вскоре после приезда Ганса Франка, по его приказу, гитлеровцы соорудили концентрационный так называемый Яновский лагерь. Вначале это было голое поле, огороженное колючей проволокой. Потом на пустом месте выросли бараки и появилась фабрика, где работали обреченные люди. Перед тем как их выводили на смерть к песчаным ярам за лагерем, они должны были по нескольку месяцев трудиться, увеличивая капитал Гиммлера и Геринга, а потом уже начались акции, или, говоря обычным языком, массовые убийства этих несчастных. Яновским лагерем и акциями руководили профессиональные убийцы, которые прибыли во Львов из Германии. Одним из них был начальник лагеря унтерштурмфюрер СС Густав Вильгауз, который задолго до войны служил штатным палачом в тюрьме Вильгельмсгафена.

Вот таких типов, как Вильгауз, присылала гитлеровская Германия устанавливать «новый порядок» на древней украинской земле. Ганс Франк приехал проверить, насколько успешно справляются с работой его подручные. Уже тогда, в октябре 1941 года, цель его приезда была ясна. Разве мог кто-нибудь не видеть, как к железнодорожным станциям Галиции подъезжали поезда, чтобы насильно вывозить рабочую силу на немецкие фабрики? Разве не знали украинские националисты о том, сколько людей угонялось каждый день, чтобы пополнить число гитлеровских рабов? Но осведомленность об этом не останавливала руку мельников, боднаровичей, кубийовичей и других. Они писали в своей газетке «Львівські вісті»:

«Сегодня Львов приветствует генерал-губернатора, который, как добрый хозяин, внимательным глазом хочет окинуть порученный его опеке край, осмотреть, проследить за успехами четырехмесячной работы… Нет никакого сомнения, что обращение пана губернатора к украинскому разуму и сердцу и призыв к искренней и преданной совместной работе с немецким правительством над созданием новой, лучшей жизни найдет среди нашего народа безусловный отклик и беззаветную готовность посвятить себя труду и жертвам, которые нужны будут на этом пути».

Сколько надо было подлости, чтобы написать эти слова!

Никогда не забудет украинский народ ни этого раболепства националистов перед захватчиками, ни всех их заверений, сколько бы ни старались сейчас их нынешние сообщники в Америке уверить мир, что якобы украинские националисты «выступали против гитлеровцев».

Украинский центральный комитет и Украинский краевой комитет, возглавляемые Кубийовичем и Панькивским, были прежде всего органами немецкой оккупационной администрации. Это видно хотя бы из одного маленького объявления, напечатанного 2 апреля 1943 года в той же газетке «Львівські вісті». Это объявление гласило:

«В ближайшее время для украинского населения Львива будут выдазаться опознавательные карточки (кеннкарты). Поэтому уже заранее жители Львова должны подготовить необходимые документы. Для получения опознавательной карточки нужно будет представить: 1) метрику происхождения, 2) метрику брака, 3) удостоверение Украинского комитета, из которого бы следовало, что данное лицо принадлежит к украинской национальности».

* * *

По письменным указаниям ОУН, составленным, как известно, еще в мирное время, во Львове и в других городах Западной Украины сразу после их оккупации стала создаваться под командованием гитлеровцев «украинская» полиция. Во Львове она действовала подпольно уже за два дня до прихода фашистов. Полицаи, навербованные из активных оуновцев, отличились в стрельбе с чердаков и окон по женщинам и детям, которые эвакуировались из Львова.

«Украинская» полиция во Львове подчинялась гитлеровцу (краевым комендантом «украинской» полиции по всей Галиции был немецкий майор Вальтер), но комендантом львовской полиции фашисты назначили националиста Евгена Врецьону, одного из тех бандитов, которые подписывали 14 июня 1941 года бандеровское воззвание солидарности всех украинских националистических партий и групп.

Фашисты поставили во главе «украинских» полицейских комиссариатов своих старых Знакомых из УГА. Когда-то они верой и правдой служили династии Габсбургов и носили униформу австрийской армии, а теперь ревностно выполняли свою службу, помогая гитлеровцам устанавливать «новый порядок».

«Украинских» полицаев можно было видеть на улицах галицийских городов в обществе гестаповцев. Зловещая фигура «украинского» полицая в черном мундире, с позолоченным тризубом на шапке-мазепинке часто встречалась в оврагах за Яновским лагерем во время очередных акций.

12 августа 1942 года комендатура «украинской» полиции Львова издала приказ № 2, который гласил:

«С сегодняшнего дня украинская полиция принимает непосредственное участие в чрезвычайной акции, поэтому приказываю: 13 августа 1942 года в 13.30 дня акция начинается в пяти комиссариатах. Акция будет продолжаться до отбоя. Приказываю доносить через каждые два часа о количестве захваченных и о использованных обоймах…»

Двенадцать дней происходила во Львова августовская акция 1942 года — одна из самых кровавых в истории многострадального города. Больше всего пострадало от нее население северных кварталов Львова.

Инструкции «украинским» полицейским относительно их поведения во время августовской акции откровенно рекомендовали убивать мирных граждан «при попытке сопротивления или бегства…».

На перекрестках опустевших улиц стояли полицейские машины. Фашисты и «украинские» полицаи волокли к ним мирных жителей, обнаруженных в подвалах, на крышах и чердаках. Плач и стон стояли над городом. На тротуарах алела свежая кровь.

«Украинская» полиция принимала активное участие не только в подобных акциях массового масштаба, но и вообще в различных убийствах. Во Львовском областном архиве среди прочих документов о злодеяниях «украинских» полицаев хранится и такое донесение:

«Я, полицай Ярослав Куценко, применил 13 августа 1942 года свое оружие к женщине, которая выпрыгнула из трамвайного вагона. Я дал один выстрел. Убил бы ее, но наскочило еще два полицая. Чтоб не застрелить своих, прекратил огонь…»

Произвол, царивший во Львове, не поддается описанию! Достаточно было доноса в гестапо, что такой-то человек «не арийской расы» или скрывает свое происхождение, как его немедленно арестовывали. Не помогали никакие доказательства и разъяснения. Арестованный был обречен. Граждане, над которыми нависала угроза смерти, жертвовали всем своим имуществом, чтобы только найти спасение. Об этом хорошо знали авторы черных списков, они сами или их знакомые принимали чужое добро на «временное хранение» и за одну ночь богатели. Эти варвары пользовались всякими средствами террора и грабежа, считая, что война — единственная удачная возможность нажиться сразу за чужой счет безразлично каким способом — выстрелом или взмахом ножа. Они брали пример с немецких фашистов, которые тащили в Германию не только сало и сахар, но и ковры, картины, мебель, серебро, рояли, библиотеки.

5 июля 1941 года, когда на львовских домах еще висели желто-голубые флаги националистов, жители города, знавшие немецкий язык, имели возможность прочитать в главном органе немецкой фашистской партии «Фелькишер беобахтер» статью, посвященную Львову. В ней утверждалось, что «Лемберг — это старинный немецкий город в Галиции, город австрийских традиций, культуры и цивилизации».

Подобными же открытиями порадовал украинских националистов генерал-губернатор Ганс Франк, которого они встречали во Львове, а потом в Станиславе по староукраинскому обычаю — хлебом и солью. «Львівські вісті» в № 68 за 1941 год опубликовали речь Ганса Франка, произнесенную им в Станиславе. Франк говорил: «На этой земле мы, немцы, стоим перед серьезными, высокими, гордыми и даже эпохальными задачами». Ганс Франк напоминал: «Немецкое государство может весьма кстати обратить внимание на то, что превосходный немецкий административный дух с 1772 года царил на этой территории».

В ответ на эти оскорбительные для украинского национального достоинства заявления украинские националисты — епископ подчиненной Ватикану греко-униатской церкви Хомишин и какой-то доктор Недильский — организаторы встречи Ганса Франка, подарили ему оседланного коня, чтобы он мог скакать по просторам украинской земли. После этого создатель Майданека и Освенцима, Белзеца и Тремблинки, юрист и убийца Ганс Франк был приглашен в качестве почетного гостя на праздник, устроенный в его честь гитлеровскими холуями.

«Львівські» вісті» в связи с этим писали:

«Так провело украинское общество Станиславщины свой праздничный день, который надолго остался в его памяти».

Примечательно и то, как Ганс Франк продолжил линию политики пресловутого австрийского министра князя Меттерниха — уроженца Западной Германии, который с таким успехом для Габсбургов применял в Восточной Галиции тактику «дивиде эт импера» (разделяй и властвуй). Допуская и организуя «украинскую» полицию, гитлеровцы создавали в противовес ей польскую уголовную полицию — крипо. Отдельным польским изменникам они позволили сотрудничать в таких оккупационных учреждениях, как отдел труда (арбайтсамт) или отдел питания.

Вооруженный «украинский» полицай мог в любую минуту арестовать, а потом безнаказанно убить «при попытке к бегству» своего личного и главного «национального» врага (как учили Степан Бандера и Ганс Франк) — поляка. Это было тем более удобно, что украинские националисты, которые служили в магистрате во время выдачи населению опознавательных карточек (кеннкарт), ставили в углах особые пометки чернилами разного цвета. Это был условный знак. Проверяя на улицах документы у прохожих, «украинский» полицай замечал в углу кеннкарты маленькую, едва заметную для глаза зеленую точечку. Она сразу же подсказывала ему: «Убей его! Перед тобою — польский интеллигент, чья жизнь для тебя вредна». И полицай охотно выполнял указание своего старшего единомышленника…

Если же точечка была поставлена фиолетовыми чернилами, это означало: «Мне кажется, что предъявитель этой кеннкарты — замаскированный еврей. Задержи его и проверь». Путь подобных задержанных был почти всегда один и тот же — в Яновский концлагерь или просто на Пески, за Лычаков, где с каждым днем росла гора трупов, сложенных заключенными из так называемой бригады смерти.

Польские же националисты — служащие арбайтсамта, охотно поверив подсказанной им гитлеровцами истине, что «все зло — от украинцев», что если бы «не было украинцев, то немцы замечательно жили бы с поляками», действовали против украинцев. Желая выслужиться перед гитлеровцами, служащий арбайтсамта — польский шовинист — очень старательно составлял списки украинского населения на вывоз его в Германию в качестве рабочей силы или доносил фашистам на украинцев, которые сотрудничали с советской властью.

За преступления «польской» полиции, умышленно переброшенной гитлеровцами из центральных районов Польши на Волынь, такой же монетой отплачивала «украинская» полиция, отправленная гестапо с Волыни на Хелмщину. Здесь пылают украинские села и население уничтожается польскими националистами, гам от террора украинских националистов ищет спасения в бегстве польское население Галиции. Всем убежать не удается, и пепел пожарищ остается на месте польских сел; члены ОУН, нападая на эти села, вырезают поголовно всех — стариков, женщин, детей. Гитлеровцы злорадно потирают руки: ведь все получается именно так, как было задумано: разделяй и властвуй — лучше и не надо!

Оки вмешиваются в эту братоубийственную войну ненавистных им славян лишь тогда, когда начинает гореть имущество. Гитлеровские власти говорят в таких случаях: «Можете уничтожать друг друга, если вам это нравится, это нас не интересует, но поджигать и разрушать имущество не позволим. Все имущество на этой земле и вся земля наши!»

Вызванный из глубины веков Гансом Франком «превосходный немецкий административный дух» якобы испокон веков руководит старинными украинскими землями, а всякие «украинские» центральные комитеты помогают оккупантам не только укреплять свое господство, но и выполнять давно ими задуманный план уничтожения и порабощения не только славянских народов, но и других народов мира.

Степан Бандера, Андрей Мельник, Владимир Кубийович и другие знали отлично, для чего пришли гитлеровцы на земли Украины. Об этом давно знал весь мир: фашисты не скрывали своих колонизаторских планов. Всему миру было известно, что в свой лебенсраум (жизненное пространство) гитлеровцы включили Чехословакию, Польшу, Белоруссию, Украину, Дон, Кубань и другие земли.

Зная об этих планах колонизации славянских земель фашистскими захватчиками, украинские националисты тем не менее каждым своим поступком, каждым лозунгом помогали им проводить жесточайшую колонизаторскую политику огня и меча, последствия которой были для Украины самыми страшнейшими из всех пережитых ею вражеских нападений и завоеваний.