Фюрер вторично приказал бить лед
Фюрер вторично приказал бить лед
С января 1942 года вся немецкая авиация использовалась для поддержки сухопутных войск и лишь изредка для ударов по коммуникациям. Время от времени мелкие группы самолетов бомбили ледовую трассу через Ладожское озеро и железнодорожные станции в тылу Волховского фронта. В районе Демянска была окружена 100-тысячная группировка 16-й армии, в связи с чем все имевшиеся у 1-го воздушного флота бомбардировщики вместе с переброшенными сюда транспортниками осуществляли воздушный мост. Потом прибавилась еще одна «крепость» – город Холм на реке Ловать. На Волхове и под Ленинградом советские войска также всюду пытались атаковать с целью опрокинуть фронт группы армий «Норд».
Тем удивительнее в штабе 1-го авиакорпуса, действовавшего на фронте 18-й армии, была воспринята полученная 26 февраля директива генерал-оберста Келлера. В которой, в частности, говорилось: «Командованию 1-го авиационного корпуса надлежит подготовить следующие разведывательные и боевые действия с целью уничтожения частей русского флота, находящегося в Финском заливе. Незадолго до вскрытия льда в Финском заливе находящиеся там тяжелые корабли русского флота должны быть уничтожены одновременным сосредоточенным ударом пикирующих бомбардировщиков, охраняемых истребителями. I авиационный корпус может рассчитывать на то, что для проведения этой операции ему будет придана еще одна бомбардировочная группа».
Командиру 1-го авиакорпуса генералу Фёрстеру было приказано представить расчеты о предполагаемом составе сил и план атаки объектов. Срок выполнения полученной директивы был определен до 1 марта.
Однако к указанной дате провести столь широкомасштабную операцию Фёрстер, естественно, не смог, так как был попросту не в состоянии снять свои самолеты с фронта. В феврале ударные самолеты 1-го авиакорпуса совершили около 4600 самолето-вылетов и сбросили 3440 тонн бомб, а в марте эти цифры возросли более чем в 2 раза – 9075 самолето-вылетов и 8170 тонн бомб. Отвлекать их и прежде всего штурмовики Ju-87 для ударов по каким-то там кораблям, укрывавшимся в устье Невы, было глупо и нецелесообразно. Да и вообще остатки Балтийского флота к весне 1942 года представляли собой весьма относительную ценность, ради которой едва ли стоило тратить бомбы и горючее. Вероятно, Фёрстер надеялся, что наверху передумают, как уже не раз бывало ранее, и надобность в исполнении пришедшей директивы сама собой отпадет.
Однако 22 марта командование 1-го воздушного флота вторично потребовало подготовить силы для уничтожения советских кораблей до вскрытия льда на Неве, причем независимо от масштабов поддержки частей 16-й и 18-й армий вермахта. Одновременно Фёрстеру намекнули, что операция намечена по указанию рейхсмаршала Геринга со ссылкой на желание самого фюрера!
24 марта поступил приказ подготовить операцию как можно быстрее с привлечением всех сил 1-го воздушного флота, полностью прекратив действия на других направлениях. Вновь последовал намек, что фюрер лично ожидает уничтожения кораблей. Деваться было некуда, и штаб Фёрстера начал тщательное планирование операции.
К этому моменту в составе 1-го воздушного флота люфтваффе имелись следующие силы, которые можно было использовать для ударов по кораблям Балтфлота:
– на аэродроме Дно – Ju-88A из II./KG1 «Гинденбург» гауптмана Карла Хейнца Людикке, III./KG1 гауптмана Ханса Кепплера и I./KG3 «Блиц» гауптмана Хайнца Лаубе, а также Ju-87D из I./StG2 «Иммельман» гауптмана Бруно Диллеи и He-111H из II./KG27 «Бёльке» гауптмана Райнхарда Гюнцеля;
– на аэродроме Госткино – Ju-87D из недавно сформированной II./StG2[115] во главе с гауптманом Эрнстом Купфером;
– на аэродроме Городец, расположенном в 24 километрах южнее города Луга, – Ju-87D из III./StG1 майора Петера Грассмана,
– на аэродроме Плескау – Ju-88A из III./KG3 гауптмана Эрнста Вильгельма Ирига;
– на аэродроме Коровье Село, в 14 километрах южнее Пскова, – He-111H из I./KG53 «Легион Кондор» майора Йоахима Винхольтца;
– на аэродроме Рига-Спливе – He-111H из I./KG4 «Генерал Вефер» гауптмана Хельмута Больце и II./KG4 майора Готтлиба Вольфа, а также из 11-й эскадрильи KG100;
– на аэродромах Сиверская и Красногвардейск – Bf-109F из I./JG54 «Грюнхерц» гауптмана Ханса Филиппа и III./JG54 гауптмана Райнхарда Зайлера.
Недостатка в целях для них не было. В устье Невы у различных причалов в городской черте Ленинграда скованные льдом стояли 12 крупных кораблей и около 10 различных вспомогательных судов. Линкор «Октябрьская революция» находился у набережной Васильевского острова около Горного института, почти напротив него, у другого берега, – минный заградитель «Марти», легкий крейсер «Киров» – возле завода «Судомех», его аналог «Максим Горький» – поблизости от Медного всадника, лидер «Ленинград» – около завода имени Ворошилова и т. д.
Для непосредственного прикрытия всей этой «непобедимой армады» еще в феврале командованием Ленинградского корпусного района ПВО был сформирован 9-й ЗенАП майора Г. Г. Мухамедова в составе трех артдивизионов. В небо смотрели грозно 46 орудий среднего калибра, расположенные на 12 батареях, а также 18 крупнокалиберных пулеметов ДШК. Позиции зенитчиков находились в Торговом порту, на Васильевском острове, на территории завода «Судомех» и прямо на набережных.
Кроме того, непосредственно в противовоздушной обороне Ленинграда на тот момент были задействованы еще 115, 169, 189, 192, 194 и 351-й ЗенАП, 20-й и 251-й ОЗАД, 2-й зенитно-пулеметный полк (ЗенПулП) и 2-й прожекторный полк, а также отдельные батальоны ВНОС. Помимо постов визуального наблюдения воздушное пространство контролировали семь РЛС «Редут» (РУС-2) из 72-го отдельного батальона ВНОС, три из которых находились на южных подступах к городу.
Интересно, что в начале 1942 года ленинградские инженеры установили, что все имевшиеся на вооружении 2-го корпуса ПВО приборы управления зенитным артиллерийским огнем были бракованными и при их использовании допускались грубые ошибки. Таким образом, в течение всей осени прошлого года ленинградские зенитчики целились в самолеты, используя заведомо ошибочные расчетные данные!
Корабли Балтийского флота прикрывали два истребительных полка ВВС КБФ: на аэродроме Бычье Поле, в западной части острова Котлин, базировался 71-й ИАП, а на аэродроме Гора Валдай, около Ораниенбаума, – 11-й ИАП. Также командиру Ленинградского корпусного района ПВО генерал-майору Зашихину в оперативном отношении подчинялся 7-й ИАК ПВО генерал-майора Е. Е. Ерлыкина, в чьем составе были пять полков – 11-й гв. ИАП, 26, 123, 124 и 158-й ИАП. Истребительные же полки ВВС Ленинградского фронта – 14-й гв. ИАП, 127, 154, 159, 198 и 286-й ИАП – были задействованы для действий над линией фронта[116].
В штабе 1-го авиакорпуса люфтваффе цели для удара отбирались исходя из их важности. В первую очередь намечалось разбомбить линкор «Октябрьская революция», затем легкий крейсер «Киров» и минный заградитель «Марти». Эти корабли, по данным разведки, считались наиболее боеспособными. За два дня до массированного удара дальнобойная артиллерия должна была подавить противовоздушную оборону около стоянок кораблей. При этом огонь должны были корректировать самолеты Hs-126, действовавшие под прикрытием истребителей.
Есть данные, что 26 марта командующий 1-м воздушным флотом генерал-оберст Келлер даже приказал организовать своеобразные учения. На льду Псковского озера были в натуральную величину воспроизведены контуры боевых кораблей Балтфлота, расположенные в соответствии с местами их стоянок на Неве. Предполагалось, что, используя их, экипажи, коим предстояло участвовать в атаке, будут отрабатывать заходы для атаки и бомбометание.
Подобная практика не была новостью в люфтваффе. Так, еще в конце декабря 1940 года пилоты Ju-87 из I./StG1 и II./StG2, которым приказали вывести из строя британский авианосец «Илластриес», сильно досаждавший итальянцам на Средиземном море, тренировались на контурном макете его полетной палубы, установленном у побережья острова Сицилия, недалеко от порта Трапани. Учения пошли на пользу, и, когда вскоре после полудня 10 января 1941 года «Штуки» атаковали авианосец, немецкие летчики добились шести прямых попаданий и еще три бомбы взорвались в непосредственной близости от бортов корабля. «Илластриес» получил тяжелейшие повреждения и затем был вынужден уйти в США на ремонт, продлившийся почти год. Ну а в декабре прошлого года Псковское озеро уже служило полигоном для проверки возможности расколоть лед тяжелыми фугасными бомбами.
Тем временем на Восточный фронт после отдыха вернулась 3-я эскадрилья дальней разведки при главнокомандующем люфтваффе (Aufkl.Gr.Ob.d.L.). С начала войны и до конца 1941 года подразделение действовало на южном фланге, в основном выполняя вылеты над Черным морем, Крымом и кавказским побережьем. Теперь группа, перевооруженная со старых самолетов Do-215B-4 на Ju-88D, базировалась на аэродроме Госткино (он же Луга) в полосе действий группы армий «Норд». Периодически, в зависимости от обстановки, использовались и другие авиабазы 1-го воздушного флота[117].
В марте 1942 года на вооружение 3.(F)/Ob.d.L. поступили несколько дальних разведчиков Bf-109F-4/R3. Это была модификация истребителя «Мессершмитт», оснащенная высотной фотокамерой Rb 50/30. Последний обладал более высокой скоростью и маневренностью, чем двухмоторные разведчики, и потому имел гораздо больше шансов уйти невредимым от вражеских истребителей ПВО, а при случае мог и сам атаковать их.
В преддверии операции по уничтожению крупных кораблей советского Балтийского флота эскадрилья получила приказ провести тщательную аэрофотосъемку устья Невы. Требовалось установить точную диспозицию кораблей, а также всех зенитных батарей, прикрывавших их. Специально для этого, чтобы сократить время полета до цели, несколько Ju-88D из 3.(F)/Ob.d.L. было переброшено на аэродром Красногвардейск[118], расположенный всего в 25 километрах южнее Ленинграда.
В течение всего марта «Юнкерсы» и «Мессершмитты» совершали полеты над городом. Об активности германской авиации говорят боевые донесения 169-го зенитно-артиллерийского полка:
«6 марта. В 11.18 два Ме-109 на высоте 2000 м прошли по маршруту Форфоровский мост – Дом Советов – Автово – Урицк.
7 марта. В 14.23 один Ю-88 на высоте 5500 м прошел по маршруту Кировский завод – Урицк…
28 марта. В 10.54 один Ю-88 на высоте 6000 м про шел по курсу Урицк – Кировский завод – Финский за лив.
29 марта. С 13.52 по 15.14 один Ю-88 на высоте 6000 м прошел по маршруту Финское Койрово – Пулково – Балтийский вокзал – Исаакиевский собор – Васильевский остров – Торговый порт. По данному маршруту против ник произвел затем еще пять заходов»[119].
Всего же в течение марта 1942 года служба ВНОС зафиксировала 240 пролетов разведчиков. Правда, нередко один и тот же самолет записывался на постах в журналы наблюдений по нескольку раз. В итоге задание было полностью выполнено. Несмотря на то что все корабли были тщательно замаскированы, благодаря качественным аэрофотоснимкам командование 1-го воздушного флота установило точную диспозицию всех целей, о чем красноречиво свидетельствуют пометки с названиями, сделанные на них[120].
Возросшая активность люфтваффе, естественно, напугала командование противовоздушной обороны. Был сделан вывод, что немцы выявляют схему системы ПВО и ищут наиболее выгодные направления для нанесения бомбовых ударов по Ленинграду. О том, что целью атаки будут именно корабли, никто тогда не догадывался, хотя потом задним числом писали, что, мол, это было ясно с первого дня. Зенитчикам приказали усилить бдительность и проводить ежедневные тренировки расчетов для отработки боевых приемов.
31 марта командир Ленинградского корпусного района ПВО генерал-майор Зашихин приказал, чтобы все зенитные батареи, а также истребительные эскадрильи 7-го ИАК ПВО находились в состоянии боеготовности № 1. Операторы РЛС должны были неотступно следить за воздушной обстановкой. В район стоянки кораблей, к мосту имени лейтенанта Шмидта и заводу имени Ворошилова, были дополнительно переброшены батареи 160-го ЗенАП и подразделения 2-го ЗенПулП. Также 15 марта из Кронштадта в Ленинград перевели пять зенитных батарей Балтфлота.
Тем временем 28 марта был издан приказ по 1-му авиакорпусу люфтваффе. В нем, в частности, говорилось: «Фюрер приказал, чтобы тяжелые русские боевые корабли, находящиеся в Ленинградском порту, были в начале ледохода уничтожены соединениями I авиакорпуса»[121]. Операция под кодовым названием «Битье льда» (Eissto?)[122] назначалась на 4–5 апреля. Особый символизм ее названия становится понятным, если вспомнить, что именно на эти дни приходилась 700-я годовщина знаменитого Ледового побоища. 5 апреля 1242 года рыцари Тевтонского ордена на льду Чудского озера бились с войсками Новгородской республики, поддержанной татарами из Золотой Орды.
Все цели были поделены между авиагруппами. Удары по линкору «Октябрьская революция» и легким крейсерам «Киров» и «Максим Горький» предстояло нанести пикирующим бомбардировщикам Ju-88A из II. и III./KG1 и штурмовикам Ju-87D из III./StG1. При этом «Юнкерсы» должны были применять фугасные бомбы SC1000 и бронебойные бомбы РС1000 и РС1400. Для Ju-87D из I. и II./StG2 целями были минный заградитель «Марти» и остальные корабли, а для He-111H из I. и II./KG4 и II./KG27 – позиции зенитных батарей. Общее истребительное прикрытие осуществляли Bf-109F из I. и III./JG54.
В ночь на 4 апреля после долгого перерыва немецкие самолеты были снова замечены над Кронштадтом. Пара истребителей ВВС КБФ патрулировала в дежурной зоне, как вдруг их пилоты – подполковник В.С. Корешков и майор И.Н. Горбачев – сначала увидели разрывы зенитных снарядов, а затем вонзившиеся в небо лучи прожекторов. Летчики пошли на снижение и вскоре на высоте около 1600 метров заметили силуэт Не-111, который шел курсом на военно-морскую базу. После этого, по утверждению Корешкова, пара атаковала «Хейнкель» сзади-снизу с дистанции 100–150 метров реактивными снарядами и пулеметами, после чего «немецкий самолет загорелся и упал». Впрочем, места падения никто не видел. Данный факт можно оценить по-разному. Возможно, люфтваффе продолжали тайно минировать фарватеры Кронштадта, используя одиночные самолеты, а возможно, в преддверии удара по кораблям хотели создать видимость, что главный удар будет наноситься именно по военно-морской базе.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.