Глава четвёртая. Грузите агентов ящиками

Глава четвёртая. Грузите агентов ящиками

— Мы, Сергей, знаем о вас многое… Я имею в виду не ваше заболевание и обращение за медицинской помощью к нашему общему знакомому эскулапу. Мы следим за вашей карьерой в течение длительного времени. Для меня важно знать, уверены ли вы в принятом решении. Если у вас есть сомнения, вы должны изложить их мне. Поскольку, если механизм будет запущен, никто из нас не сможет остановить его.

— Видите ли, господин Вуд. Я принял решение встретиться с вами не вследствие случайного импульса. Это — не решение каких-то недель… Возможно, последней каплей явился объявленный мне Владимиром Львовичем диагноз… Всю правду о моём заболевании и то, что лечение, по его словам, может быть проведено только в специальных клиниках в Соединенных Штатах… Всё это так, но повторяю: это лишь ускорило принятие мною окончательного решения, а медицинское освидетельствование — это последнее обстоятельство, которое подтолкнуло меня через профессора искать встречи с вами… Мысль о получении американского или английского гражданства укреплялась во мне годами. Я по духу давно уже не являюсь гражданином…

Сергей замялся, подыскивая нужное слово, наконец сказал, как выдохнул:

… Страны Советов. Я понимаю, что для того, чтобы мне было предоставлено политическое убежище в США или Англии, защита от возможных посягательств российских спецслужб, а также помощь в устройстве новой жизни, я должен сделать для вас нечто стоящее… Я готов доказать не на словах, а на деле свою честность и искреннее отношение к вам… Я завтра же могу передать вам проект долгосрочной программы реформирования нашей, то есть Советской армии… Проект под грифом «совершенно секретно». Но после этого я хотел бы оказаться вдали от Москвы…

Наступила пауза. Микрофоны отчётливо донесли волнение Сергея, пальцами выбивающего барабанную дробь по столу. Его озабоченностью тут же воспользовался англичанин.

— Видите ли, Сергей. Проект, под каким бы грифом он ни проходил, — это всего лишь проект… Для нас важен не столько окончательный документ, сколько концепция… Вы работаете в окружении господина Горбачева, вы знаете, о чём думает он и приближённые к нему лица, наконец, вы осведомлены о том, что происходит в кремлёвских кулуарах… Вы могли бы помочь нам понять, какую политику они ведут, каким образом она формируется, кто за ней стоит, к чьей инициативе более склонен прислушаться президент при принятии окончательных решений…

— Вы хотите, чтобы я стал шпионом? — запальчиво спросил Сергей. Карпову показалось, что за резкостью тона скрывается скованность и даже растерянность хозяина квартиры.

«ДУБ» весело рассмеялся. Похоже, он даже не пытался скрыть своего упоения от униженного положения, в котором находился визави. В манере англичанина вести беседу угадывалась убеждённость в собственном превосходстве, умение, а может быть, и привычка, выработанная годами агентурной работы, склонять собеседника к принятию собственной точки зрения. Нечего сказать — Вербовщик, да еще и с большой буквы!

— Простите за откровенность, но я думаю, что именно она должна постоянно сопровождать наши отношения… Вы непоследовательны, Сергей! Только что вы изъявили готовность добыть сверхсекретный план реформирования армии, и в то же время выражаете опасение, не хочу ли я сделать вас шпионом… Похищение секретного плана и есть шпионаж, моё же руководство предлагает передавать нам, скажем, время от времени, просто информацию на встречах, подобных сегодняшней… Прошу вас учесть, что мы не намерены вовлекать вас в опасные операции, вам не придётся следить за людьми из окружения вашего президента, воровать и перефотографировать документы! Минуту назад вы сказали, что хотели бы сделать что-либо стоящее. Вы думаете, что побег — это единственное, что вы можете сделать? Думаю, — это ошибочная точка зрения. Во всяком случае, на текущий момент. Оставаясь на своём посту определённое время, вы можете оказывать огромную помощь в приобретении нами информации о планах и намерениях президента и его советников, ведь вы располагаете неограниченными возможностями… Вам ничего не надо специально предпринимать, вы и без того имеете широчайший доступ к сведениям высшей государственной важности… А это стоит много дороже какого-то проходного плана, каким бы масштабным он ни был, поверьте! Как у вас говорят, «лучше сорок раз по разу, чем в один раз — сорок раз»… Предоставляемые вами сведения политического и экономического характера будут предназначаться для информирования руководителей США и Великобритании, следовательно, де-факто вы будете находиться на государственной службе у двух великих держав, которые имеют опыт и возможности защитить своих служащих в случае необходимости… Я уж не говорю о том, сколь значительна будет материальная компенсация вашего временного дискомфорта при выполнении наших поручений…

— Что конкретно я должен буду сообщать и кому?

— Приятно наблюдать, когда разум преобладает над эмоциональным порывом, Сергей! Вы должны будете держать правительства двух стран в курсе всего известного вам о происходящих в Кремле подковёрных схватках, об изменениях в состоянии здоровья, привязанностей и настроения вашего президента-генсека, ибо, и пусть это не покажется вам странным, каждый его каприз приводит к снижению котировок на международном внебиржевом рынке корпоративных ценных бумаг и не только это… Кроме того, нас беспокоят его возможные разногласия с министром обороны, Комитета госбезопасности и спикером Верховного Совета по будущему курсу советско-американских и советско-английских отношений, детали внутренней национальной политики, а также его взаимоотношения с господином Ельциным…

Более конкретно сформулированные вопросы вам передаст Владимир Львович… Он же сообщит вам номер счёта, который будет открыт на ваше имя… Где? Где бы вы хотели, я имею в виду, в какой стране вы считаете удобным для себя иметь банковский вклад?

— Я предпочёл бы Лихтенштейн, ну, Люксембург, на худой конец… Но только не Швейцарию и Штаты… Знаете, все эти «новые» русские, «Япончики», «Тайванчики»… Не хотелось бы им уподобляться!

Послышался характерный звук расстёгиваемого брючного пояса.

— Вам ведь приходится оплачивать консультации Владимира Львовича, не так ли, Сергей? — раздался голос «ДУБА».

— В общем-то, да…

— Ну, вот вам на первое время… Берите, берите! Здесь десять тысяч… Доктор, если я не ошибаюсь, предпочитает получать в свободно конвертируемой валюте… Когда вы заканчиваете курс лечения?

— Недели через две, если не произойдёт какого-нибудь непредвиденного сбоя. С Горбачевым так трудно работать, он просто непредсказуем и… почти не бывает в Союзе, а государственными делами занимается в перерывах между прогулками по Елисейским полям… Я бы сказал, страной и партией он руководит заочно… Да и то с подсказки своей жены, незабвенной Раисы Максимовны. Только в прошлом году он нанес восемь визитов за границу. А в 1989?ом целых одиннадцать!..

Думаю, что с такой частотой и роскошью не ездит за границу никто из руководителей великих государств, государств более благополучных, обустроенных, не истощённых внутренними проблемами и национальными войнами. Даже в США, стране процветающей, президент не оставляет так часто и так надолго своих соотечественников, или я ошибаюсь, господин Вуд?

— Нет, нисколько… Продолжайте!

— Я понимаю, что необходимо искать и политические, и экономические выгоды, что зарубежные контакты важны, но если на другую чашу весов поставить пожары и убийства в собственной стране, моральное деградирование соратников, помогающих управлять страной. В общем, хорошо бы подсчитать пользу и убытки от его поездок!..

Во внутренней политике, да и в партийных делах, он ведёт себя, как беременная восьмиклассница, которая молчит о своей тайне в надежде, что всё «рассосётся» само собой. Зато уж в политике внутридворцовой он — Макиавелли. Тут уж он любому фору даст, во всё вникает, до всего ему дело есть! Даже в этом прослеживается его двойственность.

Нормой его поведения стало такое явление: сначала похвалить человека, орденок вручить и клятвенно заверить всех, что он им доволен, что это прекрасный специалист, лучший друг… А на следующий день с позором вытолкнуть вон! Мы постоянно ждем какого-нибудь стресса…

— Ну, стрессы — это категории, которые мы редко можем предвидеть… Это — как любовь, которая нагрянет, когда её совсем не ждёшь… Как вы считаете, Сергей, что ещё кроме заграничных поездок является приоритетным в планах и намерениях вашего президента?

— После того как он разделался с маршальским корпусом — своей основной внутренней оппозицией — предлогом чему стала посадка на Красной площади самолета с Матиасом Рустом за штурвалом, самой большой головной болью Горби стала борьба с Президентом Российской Федерации Борисом Ельциным. Поведение Горбачева при одном лишь о нем упоминании становится нервным и неровным. На мой взгляд, он просто не выносит споров с ним… — слышно было, как говоривший глубоко вздохнул.

— К сожалению, я должен вас покинуть, Сергей. Желаю скорейшего выздоровления вам и плодотворного сотрудничества с нами! Дня через три позвоните Владимиру Львовичу. Раньше — не стоит…

* * *

— Всё так просто, как в кино, — покачав головой, произнёс Казаченко, когда Карпов выключил магнитофон. — Где, в каком банке прикажете открыть счёт? Ах, в Лихтенштейне? Не извольте беспокоиться — будет исполнено. Ну а коль скоро туда из Москвы три часа полёта, то вот вам десять тысяч «баксов» на дорожные расходы!.. И никакой подписки о добровольном сотрудничестве, никакой расписки о получении денег, как у нас, никакого оперативного псевдонима — суть клички, которую надо беречь пуще живота своего, никаких письменных сообщений, над которыми источник на говно исходит, как на уроках правописания… Всё по-джентльменски!.. Интересно, кто этот «Сергей», которого «ДУБ» за полчаса купил на корню? Судя по многозначительности его тона, я бы не решился обратиться к нему просто по имени… без отчества!

— Ну что, отстрелялся? — Карпов выжидающе смотрел на подчинённого. — Во-первых, почему ты решил, что десять тысяч были именно в «баксах»? Почему не в фунтах стерлингов, не в шекелях? Я за последнюю неделю голову себе набекрень свернул, размышляя, на кого же «ЛЕСБИЯНЫЧ» и иже с ним работают, а тебе, оказывается, всё так просто — «баксы»!

Во-вторых, зачем «ДУБУ» отбирать подписку, если об этом уже позаботился резидент, который у него на связи — «ЛЕСБИЯНЫЧ»…

— Каким образом?

— Вербовочную беседу с Сергеем «Икс» он заснял на видеоплёнку более трёх месяцев назад!

— А откуда это…

— А она у меня в сейфе!

Казаченко недоверчиво посмотрел на шефа.

— Леонтий Алексеевич, вы меня каждый раз упрекаете, дескать, эффекты любишь, Казаченко, а сами…

— Ну ладно, ладно… Учусь я всему и у всех, в том числе и у своих подчинённых… Посмотришь плёнку — ахнешь, когда узнаешь собеседника «ДУБА» — кто бы мог подумать! Мы из нашей контрразведывательной практики знаем, как некоторые на госсекретах деньги делают, но чтобы на самочувствии президента! Хотя, если досконально разобраться, это — тоже гостайна, и «ДУБ» об этом недвусмысленно говорит…

Кстати, Олег Юрьевич, ты обратил внимание, как «ЛЕСБИЯНЫЧ» этого Сергея «Икс» ловко подвигнул к сотрудничеству? Всего-навсего сообщил, что его заболевание может быть излечено только в специализированных американских клиниках… Думаю, он с помощью этой формулировки решил не одну чиновничью судьбу. Н-да… А завершил вербовку «ДУБ», упаковав функционера президентской администрации одной фразой: «де-факто вы будете находиться на государственной службе у двух великих держав, которые имеют опыт и возможности защитить своих служащих в случае необходимости»… Здорово сказано! Язык не повернётся отказать такому радетелю о твоём благе. Покровительство гарантировано! И деньги выплачиваются без задержек. Не то, что у нас… Так, не будем отвлекаться, послушаем вторую запись!

Второй диалог был короче, но куда как эмоциональнее. «ДУБ» и его сановный собеседник из каких-то околопрезидентских спецслужб решали вопрос о бегстве последнего за рубеж. Вадим — так англичанин называл визави — бежать вознамерился с женой и ребёнком. Но никак не соглашался быть помещённым в ящик из-под радиоаппаратуры, который под видом дипломатического груза должны были загрузить в военно-транспортный самолёт, специально для этой цели прибывающий во Внуково в воскресенье 17 мая. Вадиму в погружении собственных и своих родных тел в деревянную ёмкость виделась ритуально-погребальная символика. Он всё выскальзывал, ускользал, как обмылок из ладоней, так и не соглашаясь на предложение англичанина. В конце концов раздражённо заявил:

— Вы рано меня укладываете в ящик!

Капризный агент согласился с доводами англичанина, лишь когда «ДУБ» сообщил ему, что вопрос о вывозе аппаратуры и предоставлении воздушного коридора самолёту в назначенное время окончательно и бесповоротно согласован с советской стороной…

— А вот это уже нечто новое! — воскликнул Карпов и, выпрыгнув из кресла, закружил по кабинету.

— Такого ещё не было! «ДУБ» приезжает к нам на велосипеде, а увозит людей на самолёте, что за чертовщина! Ты посмотри — распоясался! Что ж это за птица такая, ради которой они транспортный самолёт гонят с военно-воздушной базы НАТО в Германии?! Ну-ка, ставь кассету, искать будем! Там на одиннадцати видеокассетах, изъятых у «ЛЕСБИЯНЫЧА», около тридцати фигурантов… Целая крысиная стая, мать их… Ну-ка, давай посмотрим, кто из них хочет в дипломатический ящик «сыграть»! Я всех с первого просмотра не запомнил, у «ЛЕСБИЯНЫЧА» что ни пациент — то «шишка» всесоюзного масштаба…

После просмотра видеозаписи, на которой собеседник «ДУБА» предстал во плоти, более того, был узнан Карповым и Казаченко, генерал разразился тирадой.

— Чёрт его знает, что творится! Похоже, сегодня людям разрешили быть плохими. Наверное, количество предателей, да и вообще людей непорядочных во все эпохи потенциально одинаково. Просто различные времена активизируют одни качества и затормаживают другие. Вроде того, как внешняя среда и ослабленный организм заставляют просыпаться дремлющие вирусы. А мы сейчас это и имеем — и ослабленный организм государства, и враждебную внешнюю среду!.. Да, но с этим кадром нам придётся повозиться…

— А почему нам, пусть Коржаков и возится… Охрана президента и членов его команды — это ж его епархия…

— Ну нет, милый мой! Я что же, за здорово живёшь должен разоблачённого агента приподнести на подносе костолому из личной охраны членов Политбюро?! Да ни в жизнь! Сами на него вышли — сами и «отработаем»… Всё! С этим на сегодня покончили… Не пора ли, Олег Юрьевич, тебе с «ЭЛТОНОМ ДЖОНОМ» пообщаться, сегодня уж двенадцатое мая заканчивается?

— Так я же, Леонтий Алексеевич, аккуратно — утром и вечером звоню…

— Звонки твои — самоуспокоение, не более! Ты должен сегодня же с ним столкнуться нос к носу… Пусть официанты его под каким-нибудь предлогом задержат в ресторане, а ты — тут как тут… Знаешь, когда глаза-в-глаза, оно — надёжнее… Должен же он видеоплёнку отработать, или как? Осталось-то два неполных дня: завтра, да первая половина послезавтра… Кстати, как там «Баррикада»?

— Всё готово, Леонтий Алексеевич… Кроме лавочек и лампочек, как договаривались…

— Хорошо… Аношина задействовал?

— Безусловно. Он будет находиться в центральном диспетчерском пункте, куда будет стекаться вся информация…

— Отлично! Да, кстати, ты прочел очерк о Вассале? Как он тебе?

— Забавная вещица… А если быть откровенным до конца, то этот очерк кардинально изменил моё видение гомосексуалов.

— Полностью с тобой солидарен. Я ведь тоже, впервые столкнувшись с «голубыми», ничего, кроме отвращения к ним, не испытал. Кстати, тогда они назывались не так романтично, как сегодня… Стоило больших усилий, чтобы трансформировать у руководящего персонала КГБ сложившееся о них мнение, как о каких-то прокаженных и ущербных. Рядовые оперативники быстрее, чем руководство, поняли преимущества, которые сулило использование этого спецконтингента. Потребовались годы, чтобы наверху стали щепетильно относиться к этой нетрадиционной категории агентов и наконец поняли, какими неограниченными возможностями по добыванию оперативнозначимой информации они располагают…

Надо сказать, что до недавних пор предубеждение в нашем обществе в адрес гомосексуализма было всеобщим, и едва только ученые нарождавшейся новой науки социобиологии заикнулись о том, что гомосексуализм может быть врождённым, как их тут же объявили нацистами, а их теория была запрещена. А они, социобиологи, давно доказали, что гомосексуалистами, как и левшами, рождаются, а не становятся. Но последние не вызывают в нас чувства омерзения, а это значит, что не гомосексуалов надо перевоспитывать, а нас.

Наши горе-доктора общественных наук на примере той же Англии объясняли феномен однополой мужской любви традицией раздельного обучения и наличием в стране туманного Альбиона частных мужских школ, где нет девочек и потому-де мальчики вынуждены жить друг с другом. А потом, со временем, это якобы становилось генетическим кодом, и вся британская нация деградирует, постепенно скатываясь в «голубой» омут…

Но ничего. В конце концов удалось переломить ситуацию в свою пользу и убедить руководство КГБ в целесообразности использования гомосексуальных наклонностей интересующих нас объектов в целях нашей государственной безопасности. Информация не пахнет, не правда ли?

— Так точно, Леонтий Алексеевич! — с нескрываемой иронией в голосе ответил Казаченко, и даже вытянулся во фрунт.

Карпов, увлечённый своей идеей, не заметил, что подчинённый откровенно над ним издевается, и, расхаживая по кабинету, продолжал развивать свою мысль.

— Стоп! Что-то я зарапортовался… Иди, навести своего «Элтона Джона»…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.