В Русской миссии
В Русской миссии
Наконец мы были в освобожденной русской миссии. В Пекине два месяца были осаждены: посланник М. Н. Гирс с семейством, первый драгоман Попов с семейством, врач миссии Корсаков с семейством, напечатавший интересные и подробные записки о «Пекинском сидении»[93], секретари миссии Крупенский и Евреинов, второй драгоман Колесов, студенты Бельченко и Вульф, директор Русско-Китайского банка Д. Д. Покотилов с супругой и другие служащие в банке: гг. Позднеев с семьей, Барбье с семьей, Александров, Вильфарт, Браунс, Брахман, Васильев, Келер, Ксавье, Мирный и Хитрово, убитый на баррикаде китайской пулей. Кроме того, были в осаде: члены Духовной православной миссии — архимандрит о. Иннокентий, иеромонах о. Авраамий, диакон о. Скрижалин, два студента Пискунов и Осипов и два православных китайца, начальник русской почтовой конторы Гомбоев, профессор китайского университета Бородавкин и практикант китайского языка Полуянов. Всего 46 человек.
В Русской миссии в Пекине
Миссия охранялась офицерами лейтенантом бароном Раденом — начальником десанта, мичманом Деном, штабс-капитаном Врублевским и 79 матросами и казаками десанта. Всего в освобожденной русской колонии было 122 человека, в том числе — 10 женщин, 8 девочек и 1 мальчик.
Общее число освобожденных европейцев в Пекине было 1009 чел.: в том числе — 437 солдат международного десанта, 24 офицера и 414 европейцев, спасавшихся в британском посольстве, a именно — 191 мужчина, 147 женщин и 76 детей. В остальных посольствах укрывались 25 человек служащих и более 100 миссионеров. В посольствах спаслось около 2300 китайцев-христиан, мужчин, женщин и детей. В католическом монастыре Бэйтан спаслось около 1700 человек китайцев. Всего было спасено около 4000 крещеных китайцев.
Лейтенант барон Раден
В международных десантах, при защите посольств, из офицеров и солдат было убито и умерло от ран 75 человек, ранено 169. Убито четыре офицера: два француза, один англичанин и один австриец. Более всего пострадал французский десант, в котором из 75 чел. было ранено 43, убито 18. У японцев из 43 человек десанта убыло раненых 29, убитых 10.
Во время осады посольств на русских и американцев была возложена оборона той части Маньчжурской стены, которая уцелела в руках европейских десантов. Доктор Корсаков описывает в своей книге, как русские и американцы, во главе с капитаном Мейерсом, братски делили все труды и опасности, как они товарищески помогали друг другу и как до конца осады они удержали в своих руках вверенную им позицию.
Все союзные десанты мужественно отстаивали посольства, вверенные их охране, несмотря на свою крайнюю малочисленность, совершенно несоразмеренную с той опасностью, которой они были обречены. Все международные отряды с честью выдержали 75 дней осады и, теряя ежедневно, средним числом, по 1 убитому и 2 ранеными, потеряли из 437 чел. — 244 чел., т. е. более половины всех защитников посольств.
Вместе с европейцами посольства охранялись и десантом японцев, которые, как и в Тяньцзине, оказались доблестными и весьма ценными товарищами союзников, во главе с их храбрейшим начальником, военным агентом в Пекине полковником Шиба. В этой войне японцы выказали свою замечательную прозорливость и подготовленность. Вначале японский десант в Пекине состоял всего из 25 человек. Когда начались военные действия, в японское посольство немедленно явилось 18 проживавших в Пекине японцев-парикмахеров и разных ремесленников, которые по удивительной случайности все оказались принадлежащими к японской армии.
Генерал Линевич, раненые генерал Василевский, Горский и Шуновский и штаб отряда разместились в стенах русской миссии.
Полковник Шиба
В миссии нас встретили сюрпризы. Все офицеры русского освободительного отряда полагали до сих пор, что русские были первые освободители посольств, так как первые подошли к Пекину. В миссии мы узнали, что первыми освободителями посольств были англичане, так как они первые явились в посольства. На все наши доводы и объяснения дипломаты отвечали сомнительной улыбкой и ставили нам в пример англичан, которые всегда и всюду оказываются первыми.
Кто же в самом деле были первые освободители посольств? Полагаю — те, кто первые дрались за их освобождение. Передовой русский отряд, под начальством генерала Василевского, подошел к Пекину в ночь на 1 августа и уже в 2 часа ночи завладел воротами, которые послужили брешью для прохода всем остальным союзникам. В 8 часов утра к Пекину подошли японцы. В 11 часов утра прибыли американцы и совместно с русскими и японцами бомбардировали пекинские стены.
После всех союзников, около полудня, к Пекину подошли англичане. Воспользовавшись тем, что русские очистили от неприятеля Китайский город Пекина, и тем, что весь бой сосредоточился у восточной стены Маньчжурского города, англичане беспрепятственно прошли через Китайский город и с помощью осажденных в Пекине десантов пролезли под стеною Маньчжурского города по каналу. В 2 часа дня, т. е. через 12 часов после того, как русские захватили Пекинские ворота, англичане вступили в британское посольство.
Ни в штурме Пекина, ни в отражении китайских войск для освобождения посольств англичане не принимали никакого участия и поэтому не имели ни раненых, ни убитых. И только когда англичане уже были в своем посольстве, то два сипая, которые забрели слишком далеко в посольский сад, были ранены. Один из них был убит.
В течение всего похода англичане несколько раз уклонялись от совместных боевых действий с союзниками и также уклонились от штурма Пекина. Такой образ действий англичан союзники объясняли тем, что хотя — по словам англичан — война в Южной Африке была практически давно окончена, но упрямство и неподатливость буров заставляли англичан все еще нести в этой войне большие потери.
Генерал Линевич и посланник Гирс
Другой сюрприз, который нас встретил в русской миссии, состоял в том, что там были вообще недовольны поведением русского освободительного отряда. Дипломаты находили, во-первых, что мы должны были освободить их гораздо раньше, вероятно для того, чтобы они имели время уехать на дачу. Теперь же, благодаря нашей медлительности, сезон прошел и сопровождался такими необыкновенными неприятностями, как осада. Затем наши соотечественники были возмущены тем, что штаб прибывшего отряда и некоторые раненые офицеры позволили себе разместиться в неприкосновенных и священных зданиях миссии, в которых и без того было тесно, да и съестные припасы во время осады все давно вышли.
Очень интересен был первый обед в освобожденной миссии у секретарей. Стол был накрыт чистой скатертью и уставлен серебром и прекрасной фарфоровой посудой. Хлеба не было, так как его вообще давно не было. В хрустальных графинах играла… чистая вода, так как все вино было давно выпито. На первое блюдо был подан рис с чем-то, кажется с кониной. На второе подали что-то с рисом. На сладкое — был снова рис, но без ничего.
Наконец, талантливые деятели Дальнего Востока не могли видеть, что какие-то «освободители», немытые и небритые, в грязных изношенных кителях и больших русских сапогах, явились в аристократическое общество элегантных людей, ведающих политику.
Офицеры-освободители, в свою очередь, были недовольны тем странным холодным приемом, который они встретили в русской миссии, и говорили, что они чувствуют себя точно в иностранном посольстве, в которое они попали по ошибке. Один откровенный офицер признавался:
— Если бы не эти милые посольские дамы, то, право, не стоило бы проливать кровь и освобождать Пекин!
Чтобы не огорчать людей, и без того расстроенных осадой, штаб начальника отряда и раненые офицеры перебрались через несколько дней в Императорский город.
He знаю почему, но лично ко мне некоторые пекинские дипломаты относились удивительно враждебно, и один мой истрепанный вид приводил в благородное негодование их изысканный вкус.
Я решаюсь думать, что главной причиной такого строгого отношения ко мне был мой китайский шелковый галстук. Так как в поход на Пекин я отправился без всякого багажа, то очень скоро принял такой изодранный, дикий вид, что даже наши солдаты не узнавали меня и принимали то за американца, то за индийца. А раз солдаты заподозрили во мне переодетого китайца и арестовали меня. Китайцы же принимали меня за японца.
Чтобы несколько прикрасить свою наружность, я похитил в одном брошенном китайском магазине в Тунчжоу несколько пестрых шелковых платков, которые с успехом служили мне то носовыми платками, то галстуками, то полотенцами и т. д.
Улица Пекина после осады
Один корректный молодой дипломат до того возненавидел меня, вероятно, за мой непозволительный вид, что выразился:
— Какой-то корреспондент позволяет себе сидеть за нашим столом… Если он желает обедать, то может обедать на посольской кухне.
Я ответил:
— Нет сомнения, что я предпочел бы общество кухни вашему обществу, но так как я командирован на театр военных действий лично командующим войсками, то при всем желании, к сожалению, не могу этого сделать.
Наконец, мне было официально объявлено, что по правилам дипломатического корпуса я, как корреспондент, не могу долее жить в дипломатической миссии.
Я был до того подавлен этим неожиданным остракизмом, что подумал в отчаянье:
— Тем лучше! Если русскому корреспонденту нет места в русской миссии, то, может быть, я найду гостеприимство во дворцах богдыхана.
Занятие Летнего Императорского дворца Ихэ, построенного на горе Ваньшоушань, было назначено на другой день.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.