Ночная переправа

Ночная переправа

Тяньцзинь покоился в гробовом молчании.

Горячая задыхающаяся ночь дремала над арсеналом и грела своим теплым дыханием и без того сожженную солнцем спавшую равнину. Воздух не дрогнул. Ни один выстрел или крик не дерзал нарушить последних часов величавой тишины и спокойствия. И только невидимые кузнечики, спрятавшись между листьями тополей, храбро и неутомимо пиликали своими крылышками одну и ту же трескотню и точно смеялись над страхами и тревогами одних людей и жестокостью других.

Страшное шипение и скрипение послышалось в поле вокруг арсенала. Гул голосов, треск колес и звон копыт и топот солдатских ног. Я вскочил на казацкого коня и выехал из арсенала в поле. Что-то черное, неуклюжее, длинное и непонятное, шипя и пыхтя, ползло по дороге между посевами кукурузы и гаоляна. Спереди и сзади правильными рядами шли солдаты. Казалось, что в поле плыли и извивались какие-то чудовища.

Если бы китайцы прислушались и послали сюда разъезд, то благодаря яркому сиянию луны они могли бы разглядеть непонятные обозы и русских солдат, которые шли на них.

Эти обозы странной формы везли нашу переправу, а русские солдаты составляли авангард Ширинского.

Для самой быстрой и легкой переправы наших войск через канал генерал Стессель составил необыкновенно простой и остроумный способ: было взято 7 шаланд-баржей и в каждую запряжено по 6 лошадей, которые и тащили шаланды волоком по земле от лагеря до канала. Фашины — вязки гаоляна перевозились на двуколках, a 2 шлюпки и настилка переносились на руках.

От лагеря до канала нужно было идти 10 верст. До арсенала шли вне опасности, но за арсеналом до канала (6 1/2 верст) предстояла очень трудная часть пути. Китайцы могли заметить движение русских рот и открыть по ним артиллерийский огонь. Уничтожить всю нашу переправу гранатами было бы очень легко, и вся наша экспедиция была бы проиграна.

Белые рубашки и фуражки наших стрелков далеко блестели, освещаемые луною. Направо и налево ясно виднелись китайские деревни, которые могли бы дать знать китайским аванпостам о движении враждебных войск.

К счастью, и китайские деревни, и китайские передовые батареи, окончив свой чифань (ужин) и напившись вдоволь чаю, настоянного на воде, которая веками омывает могилы их предков, должно быть, сладко спали, если только можно было сладко спать в то горькое время.

Судьба хранила наш авангард, и даже луна скрылась за облака, чтобы не выдать своим светом смелых воинов в белых рубашках и кителях.

Рота за ротой шли в глубоком молчании. Слышен был только странный шум волочившихся шаланд, но этот шум терялся в неподвижном воздухе ночи. Наши стрелки, саперы и моряки то шли по оголенной выжженной равнине, то погружались в гаолян и кукурузу, которая местами чудом уцелела.

Наши солдаты шли тихо, в полном порядке, не разговаривая.

Меня поражало то серьезное, почти благоговейное чувство, с которым наши солдаты шли в бой, отлично сознавая, что их ожидает впереди. Для этого им достаточно было оглянуться на те носилки, которые несли позади.

Убедившись собственными глазами в стойкости и неколебимой твердости русских солдат, иностранцы говорили, что с такими солдатами они бы делали чудеса. Но, конечно, наши командиры делали и будут делать чудеса со своими воинами и без помощи иностранцев. Но с некоторыми иностранными войсками едва ли и наши командиры что-нибудь сделают.

^{Генерал Стессель}

В 11 часов ночи наш авангард благополучно подошел к каналу, 2 шлюпки были спущены в воду, и сейчас же началась переправа рот в шлюпках по каналу. Шлюпки быстро скользили от одного берега к другому, и чрез 2 часа 2 1/2 роты уже были на той стороне канала, где они сейчас же залегли и окопались.

В 2 часа ночи подошли главные силы правой колонны, со своим начальником Анисимовым. Приехал начальник отряда Стессель. Подошли 2 роты храбрых германцев, в синих куртках, которые темной массой расположились в отдалении. Подошла французская батарея.

^{Капитан Санников}

Приволокли, наконец, и шаланды, которые были немедленно спущены на воду. К сожалению, благодаря ганнибаловскому способу их перевозки, 3 шаланды оказались подбиты и затонули. В остальных шаландах начали перевозить людей, и, кроме того, был перекинут фашинный мост. Переправой заведовал Санников. Несмотря на спешность и хрупкость способов передвижения, все стрелки благополучно перебрались, с помощью матросов и саперов, на другую сторону, и не было ни одного несчастного случая.

Луна выплыла из-за туч и осветила низкие пустынные берега Лутайского канала. Позади нас, за полями кукурузы спали две деревни. Китайские батареи тоже спали.

Выше по каналу раздался выстрел. Наш дозор привел двух китайцев, которые были захвачены возле деревни. Генерал Стессель приказал мне их допросить.

Я отвел их в сторону. Оба китайца дрожали от страха, кланялись в ноги и уверяли, что они ни в чем не виноваты. Я сказал им, чтобы они ничего не боялись и говорили только правду. Китайцы несколько успокоились и сообщили, что они поселяне, живут в соседней деревне, пашут землю и вышли из фанзы ради одного любопытства, за которое они так тяжко наказаны. Они вовсе не солдаты, и никаких китайских войск нет по сю сторону канала. В расстоянии около 10 ли — 5 верст отсюда, по ту сторону канала расположились китайские войска в количестве около 10 000 человек. У них есть и пушки. Все это я доложил генералу.

В то же время Анисимов представил генералу старую карту, на которой значилось, что, кроме Лутайского канала, имеется еще другой канал, который преграждает нам путь к китайским позициям. Рассвет был уже близок. Войска не имели ни времени, ни средств переправиться через второй канал, так как средства переправы были испорчены. Генерал Стессель был поставлен в крайнее затруднение. Если переправить через канал незначительный отряд, он может не выдержать контратаки китайцев. Если там есть еще канал, то отряд может быть отрезан и разбит. Но большой отряд также может там попасть в ловушку между каналами.

Переправлять ли весь наступающий отряд на другую сторону канала или нет? Если там действительно есть другой канал — время упущено и все дело потеряно.

— Теперь я попался! — проговорил генерал, сел на камень и закрыл лицо руками. — Послать казаков узнать!

Есаул Ловцов с несколькими казаками поскакал в карьер вдоль канала. 15 минут тянулось мучительное ожидание. A между тем восток быстро светлел, и нужно было открывать атаку. Далеко был слышен топот казачьих лошадей, который сперва затихал, а потом стал снова усиливаться. Казаки прискакали обратно.

— Никакого другого канала нигде не видно, ваше пр-ство! — крикнул запыхавшийся Ловцов с другой стороны канала.

— Допросить еще китайцев! — приказал Стессель.

По каналу плыли шаланды с рисом. Лодочники были схвачены, а их баржи употреблены для переправы. Я допросил этих китайцев. Они говорили то же самое, что китайских войск и пушек ближе 10 ли не имеется. Другого канала, кроме этого, также нет. Захваченные китайцы были оставлены под стражей, чтобы не дали знать китайским войскам о приближении русских.

Медлить нельзя было.

Тогда генерал Стессель решил разделить силы, усилить авангард Ширинского и переправить на другую сторону еще 5 рот. В 3 3/4 часа утра все назначенные силы без затруднений перебрались на другую сторону, и переправа кончилась. Остальная часть наступательной колонны пошла по сю сторону канала.

По фашинному мосту я также добрался до другого берега, провалившись в воду только один раз. Услужливые саперы сейчас же вытащили меня из воды с помощью веревок и досок. Лутайский канал имеет около 60 шагов ширины и 7 футов глубины; канал выкопан весьма основательно, но вода отдает предками Китая, в чем я мог лично убедиться.

Стало светать. Кругом необозримые поля гаоляна. Китайцы наконец начали просыпаться. Один китайский кавалерийский офицер поехал узнать, что за движение происходит у канала. Он налетел на наш секрет — на несколько стрелков, залегших впереди авангарда, в траве. Китайский драгун, увидя русских стрелков в нескольких шагах от себя, очень испугался и мгновенно полетел обратно, но не успел… три наших меткие пули настигли его, и он упал замертво с лошади. Его конь был также убит.

Было 4 часа утра. Сумрак рассеялся, и солнце своими косыми лучами ярко освещало двигающиеся русские колонны по сю и по ту сторону Лутайского канала.

По ту сторону развернутым строем, примыкая к каналу левым флангом, быстро и плавно, как волна прилива, шли роты стрелков и взвод казаков 3-й Читинской сотни. За ними плыла вторая волна — резерв, состоявший из 3 рот. Это был авангард подполковника Ширинского.

По сю сторону, примыкая правым флангом к каналу, шли: рота 12-го полка, французская батарея из 6 орудий и германская рота. В резерве были: одна рота, 4 пулемета и другая германская рота. Это была колонна Анисимова.

Генерал Стессель шел со своим штабом по сю сторону канала, управляя движением всех колонн. При нем находился начальник штаба Илинский и Вэйль. При Анисимове Болховитинов. В разных направлениях носились казаки с донесениями.

Одна наша рота, моряки и саперы оставлены у переправы для ее охраны. Здесь же доктору Падлевскому поручено устроить перевязочный пункт, который, вместе с переправой, был перенесен затем ближе к месту боя.