Сталинград выстоял!
Сталинград выстоял!
В результате весеннего 1942 г. наступления войск фашистского блока военное положение СССР резко ухудшилось. Красная Армия потерпела неудачи под Ленинградом, на западном направлении, в районе Вязьмы. Был утерян барвенковский выступ, потерпели поражение войска Юго-Западного фронта и Южного фронтов. В советско-германском фронте между Таганрогом и Курском образовалась 600–650-километровая брешь, куда устремились германские войска. Летом 1942 г. развернулись битва за Сталинград и битва за Кавказ.
Противник в районе Сталинграда активно рвался к Волге. Тем самым создалась опасность раскола советского фронта на две изолированные части и потери последних коммуникаций, связывающих центр страны с Кавказом. Войска Юго-Западного фронта после понесенных потерь были уже не в состоянии предотвратить эту опасность. Советское военно-политическое руководство своевременно определило важное значение Сталинграда и сталинградского направления в целом. Захват Сталинграда — крупного военно-промышленного центра страны и важного стратегического объекта позволял противнику рассечь советский стратегический фронт на две изолированные части, лишить Советское государство главной водной магистрали, связывающей южные районы СССР с центром. Ставка ВГК понимала, что создание прочной обороны на сталинградском направлении обеспечивало фланг и тыл центральной группировки войск Красной Армии, прикрывавшей западное (московское) направление. Она учитывала также и то, что район Сталинграда был чрезвычайно выгодным и в оперативном отношении для нанесения удара во фланг и тыл наступавшей на Кавказ группировки противника с последующим его разгромом на всем южном крыле советско-германского фронта.
В целом замысел Ставки на проведение Сталинградской оборонительной операции сводился к тому, чтобы в упорных сражениях обескровить и остановить наступающие соединения и части врага, не допустить их выхода к Волге и выиграть время, необходимое для подготовки стратегических резервов и сосредоточения в районе Сталинграда с целью последующего перехода в контрнаступление.
Ставка ВГК осуществила ряд неотложных мер по организации на сталинградском направлении мощной эшелонированной обороны. Еще 12 июля приказом Ставки ВГК Юго-Западный фронт был ликвидирован, и создан новый фронт — Сталинградский — в составе 62,63 и 64-й армий из резерва Ставки, 21-й общевойсковой и 8-й воздушной армий из бывшего Юго-Западного фронта под командованием маршала С. К. Тимошенко (с 23 июля — генерал В. Н. Гордов). Новый фронт должен был обеспечить бесперебойную работу Сталинградского военно-промышленного центра, не допустить прорыва гитлеровских войск через Дон в сторону Сталинграда[120]. Главная роль в выполнении этой задачи отводилась двум армиям: 62-й — под командованием генерала В. Я. Колпакчи — было приказано оборонять весь сталинградский рубеж западнее Дона, а прибывшим из района Тулы дивизиям 64-й армии генерала В. И. Чуйкова предписывалось занять оборонительный обвод восточнее Дона.
На рубеже от Павловска до Серафимовича развертывались отступавшие соединения бывшего Юго-Западного фронта, а на рубеж Клетская — Суровикино — Суворовская — Верхнекурмоярская направлялись свежие армии из резерва Ставки. Между реками Дон и Волга возобновились начатые еще осенью 1941 г. работы по сооружению трех оборонительных обводов, которые в первые месяцы войны не были завершены. К тому же во время весеннего паводка их залило водой, а качество сооружения многих укреплений было невысоким. Было принято решение о строительстве силами населения четвертого оборонительного обвода на окраинах Сталинграда общей протяженностью 50 километров.
В Сталинграде и в области партийные и советские организации, возглавляемые первым секретарем обкома партии А. С. Чуяновым, развернули широкую работу по формированию и подготовке народного ополчения, сооружению оборонительных укреплений. По призыву Сталинградского обкома партии и под его руководством на строительстве оборонительных обводов трудились сотни тысяч сталинградцев. «Ежедневно от 180 до 225 тысяч горожан и жителей окрестных сел и деревень выходят на строительство оборонительных рубежей. Свыше 1400 тракторов и автомашин и 6 тысяч подвод вывозят землю, лес, железо, бетон и броневые колпаки» [121]. Но к началу Сталинградской битвы, несмотря на все усилия, она оказалась подготовленной лишь на 40–50 процентов.
14 июля Сталинградская область была объявлена на военном положении.
Для оказания практической помощи местным органам по оборонительным и мобилизационным вопросам в Сталинград летом 1942 г. периодически направлялись представители Ставки генералы Г. К. Жуков, А. М. Василевский, А. А. Новиков, заместитель председателя СНК СССР и нарком танковой промышленности В. А. Малышев, секретарь ЦК ВКП(б) и член Государственного Комитета Обороны Г. М. Маленков, нарком речного флота З. А. Шашков, заместители наркомов А. А. Горегляд, С. И. Багаев, П. В. Харитонов, К. Е. Сергейчук и другие[122].
С началом выдвижения 62-й и 64-й армий обстановка на сталинградском направлении резко изменилась. Обнаружив развертывание новой группировки, противник срочно предпринял ответные меры, так как для командования вермахта появление на фланге его главной, кавказской группировки достаточно сильного фронта явилось неприятной неожиданностью. Поставленная ранее Ф. Паулюсу задача образовать рубеж прикрытия в большой излучине Дона теперь теряла смысл, потому что сил было мало. В то же время создать значительное количественное превосходство на сталинградском направлении в цепях разгрома советских войск было возможно лишь за счет ослабления главной ударной группировки генерала Э. Клейста, а это грозило срывом всей летней кампании.
И немецкое командование принимает решение: используя танкодоступную местность, сорвать развертывание войск Сталинградского фронта и стремительными охватывающими ударами окружить и уничтожить соединения 62-й и 64-й армий, выйти в район Калача и с запада прорваться к Сталинграду. Для решения этой задачи он создал две ударные группировки: северную (14-й танковый корпус, сосредоточенный восточнее Перелазовской, и 8-й армейский, головная дивизия которого выходила к реке Чир) и южную (24-й танковый корпус, одна из дивизий которого успела выйти в район Морозовска, и 51-й армейский из 1-й танковой армии Клейста). Всего в состав 6-й армии дополнительно было включено шесть новых дивизий, снятых с кавказского направления. Таким образом, главные силы (17-я полевая, 1-я и 4-я танковые армии) группировки вермахта, действовавшей на южном крыле советско-германского фронта, были нацелены на Кавказ, а усиленная 6-я армия — на сталинградское направление.
Всего в 6-й немецкой армии, входившей в состав группы армий «Б», было около 270 тыс. солдат и офицеров, 3,4 тыс. орудий и минометов и около 400 танков. Эти наземные силы противника поддерживались авиацией 4-го германского воздушного флота, имевшего до 1200 боевых самолетов[123].
Сталинградскому фронту пришлось действовать в тяжелой обстановке. Его командование первоначально располагало сравнительно ограниченными силами: из 38 стрелковых дивизий только 18 были укомплектованы, 6 насчитывали от 2,5 тыс. до 4 тыс. человек, а 14 имели от 300 до 1 тыс. человек. К тому же большинство включенных в его состав соединений только еще следовали в указанные им районы для занятия обороны. Вражеским силам могли тогда реально противостоять 12 советских дивизий 62-й и 63-й армий. К этому времени в составе Сталинградского фронта насчитывалось 160 тыс. человек, 2,2 тыс. орудий и минометов, около 400 танков и свыше 450 самолетов. Кроме того, в его полосе действовали 150–200 бомбардировщиков дальней авиации и до 60 истребителей 102-й авиационной дивизии ПВО[124]. Таким образом, к началу Сталинградской битвы противник имел превосходство над советскими войсками в людях в 1,4 раза, в танках и артиллерии — в 1,3 и в самолетах — более чем в 2 раза.
При этом Сталинградский фронт испытывал острый недостаток в истребительной авиации, в противотанковой и зенитной артиллерии, а многим его частям не хватало боеприпасов[125].
Наиболее сильно была укреплена оборона в полосах 62-й и 64-й армий, где ожидался главный удар противника. Именно здесь на участке, составлявшем 34 процента ширины полосы обороны фронта, были сосредоточены основные усилия фронта: 46 процентов всех его соединений. Во фронте был создан сильный резерв, в которой входили: 57-я армия (находилась в 120 км от переднего края обороны, в районе Сталинграда), 13-й танковый (доукомплектовывался в районе Добринки), 3-й гвардейский кавалерийский корпус, 5-я и 20-я истребительные бригады, два истребительно-противотанковых артиллерийских полка и два дивизиона бронепоездов. Имея такой сравнительно сильный фронтовой резерв, командующий фронтом мог оказывать существенное влияние на ход оборонительного сражения. Общая глубина обороны 62-й и 64-й армий с учетом расположения резервов доходила до 50 км.
13 июля в состав Сталинградского фронта были переданы в оперативное подчинение Орджоникидзевское, Житомирское пехотные и Краснодарское пулеметно-минометное училища[126]. Из них предполагалось сформировать передовые отряды и отправить их на рубеж реки Цимла. Однако училища опаздывали с прибытием.
Вражеские войска продолжали развивать наступление на сталинградском направлении. Создалась реальная угроза их выхода к Дону. Обеспокоенная этим Ставка повторно 17 июля приказала командующему войсками Сталинградского фронта маршалу С. К. Тимошенко «под личную ответственность организовать сильные передовые отряды и выслать их на рубеж р. Цимла от Чернышевской и до ее устья, особенно прочно занять Цимлянскую, войдя в связь здесь с войсками Северо-Кавказского фронта»[127]. В тот же день отряды были высланы на указанный рубеж, расположенный в 30–50 км от переднего края обороны. В состав отрядов включался стрелковый полк или батальон, усиленный танковыми и артиллерийскими подразделениями.
Оборонительные действия советских войск на сталинградском направлении велись в течение 125 дней. В этот период ими последовательно были проведены две оборонительные операции. Первая из них была осуществлена на подступах к Сталинграду в период с 17 июля[128] по 12 сентября, вторая — в Сталинграде, а также севернее и южнее его с 13 сентября по 18 ноября 1942 г.
Авангарды 6-й армии Ф. Паулюса устремились к рекам Чир и Цитла, где их встретили передовые отряды 62-й и 64-й армий Сталинградского фронта. Взаимодействуя с авиацией 8-й воздушной армии под командованием генерала Т. Т. Хрюкина, они оказали упорное сопротивление неприятелю, которому, чтобы сбить их с занимаемых позиций, пришлось развернуть пять дивизий из 13 и затратить пять суток на борьбу с ними. В конце концов, используя свое подавляющее превосходство в силах, врагу все же удалось сломить сопротивление советских передовых частей и вынудить их начать отход. Тем не менее действия передовых отрядов позволили вскрыть группировку врага, определить направление его главного удара, а также провести ряд мероприятий по совершенствованию обороны, в том числе по перегруппировке части сил и средств 62-й армии на ее правый фланг.
Сражение основных противоборствующих сил сторон в большой излучине Дона началось 23 июля, когда противник вышел к главной полосе обороны войск Сталинградского фронта, и продолжалось до 10 августа.
23 июля 1942 г. северная ударная группировка 6-й армии предприняла наступление на правом крыле обороны фронта, где удар ее не ожидался. Там оборонялась одна из дивизий 62-й армии в полосе шириной 42 км, в то время как на левом фланге армии две дивизии удерживали полосу в 30 км, прикрывая дороги, ведущие к Сталинграду с запада. Прорвав оборону, немецкое командование ввело подвижные войска и начало развивать успех. Уже к исходу следующего дня передовые немецкие части вышли на Дон у Голубинской и Скворина. В результате до трех советских дивизий оказались в окружении. Противнику удалось потеснить соединения правого фланга 64-й армии. Для войск Сталинградского фронта сложилась критическая обстановка. Оба фланга 62-й армии оказались глубоко охваченными врагом, а выход к Дону создал реальную угрозу прорыва немецко-фашистских войск к Сталинграду.
С целью восстановления положения 62-я армия нанесла сильный контрудар, использовав более 150 танков. На весь фронт прогремела слава подвига четырех бронебойщиков 84-го гвардейского полка 33-й гвардейской стрелковой дивизии: Григория Самойлова, Петра Болото, Ивана Алейникова и Александра Беликова. Заняв высоту южнее Клетской, они, вооруженные всего двумя противотанковыми ружьями, вступили в неравную схватку с тридцатью танками врага. Половину из них бойцы подожгли, остальные же танки повернули назад[129]. Однако ни отчаянный контрудар, ни храбрость оборонявшихся войск не улучшили их положения. Враг, не пытаясь форсировать Дон, в районе Калача повернул к переправам, т. е. в тыл войскам 62-й армии. Одновременно немецкий армейский корпус совместно с танковой дивизией нанес встречный удар по Калачу с юга.
Положение стало угрожающим, и представитель Ставки генерал А. М. Василевский, несмотря на возражения командующего Сталинградским фронтом генерала В. Н. Гордова, вечером 24 июля принял решение нанести по северной группировке врага фронтовой контрудар силами двух танковых армий, которые только начали формироваться в тыловом районе фронта на основе прибывающих из резерва танковых бригад. Вначале этот контрудар планировалось предпринять в последних числах июля, но обстановка настолько ухудшилась, что медлить было нельзя. Имея в своем составе 550 танков, l-я и 4-я танковые армии вступили в сражение разновременно — 25 и 27 июля, наступая с плацдарма у Калача. До конца месяца им удалось приостановить продвижение немцев, ликвидировать их прорыв к переправам через Дон, ослабить давление на войска 62-й армии, расширить плацдарм, однако восстановить положение так и не удалось. Лишь 13-й танковый корпус прорвался к окруженным частям и при поддержке l-й танковой армии обеспечил их выход к основным силам 62-й армии. 30 июля враг был остановлен и на правом фланге 64-й армии, где контрудар нанесли 23-й танковый корпус генерала А. М. Хасина и две стрелковые дивизии. Однако танковые армии понесли большие потери. Советские войска лишились превосходства над противником. Сталинградский фронт оказался без «бронированного кулака»[130]. Свое неудовольствие высказал Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин. В телефонограмме командующему Сталинградским фронтом, подписанной им и начальником Генерального штаба А. М. Василевским, говорится: «Действия командования Сталинградского фронта вызывают у Ставки возмущение… Ставка требует… чтобы противник был оттеснен за линию р. Чир. Если Военный совет Сталинградского фронта не способен на это дело, пусть заявит об этом прямо и честно»[131].
Маршал А. М. Василевский после войны так оценил результаты этого контрудара: «Контрудар не привел к разгрому группировки врага, прорвавшейся к Дону, но как показали последующие события, сорвал замысел противника окружить и уничтожить 62-ю армию, сыгравшую в дальнейшем вместе с 64-й армией основную роль при обороне Сталинграда, не позволил ему осуществить стремительный бросок для захвата Сталинграда с ходу»[132].
Вражеское командование продолжало наращивать силу своего удара на сталинградском направлении. Обстановка ухудшалась с каждым днем и не только под Сталинградом, но и на других участках советско-германского фронта. Неудачные действия советских войск в Крыму, под Харьковом, Воронежем и в Донбассе. Захватчики на юго-западном направлении стремительно продвигались к Волге и Северному Кавказу. Красная Армия отступала, оставляя врагу богатые промышленные и сельскохозяйственные районы. Это отрицательно повлияло на боеспособность советских войск. 24 июля противник вновь захватил Ростов-на-Дону, 27 июля — Батайск. 28 июля И. В. Сталин издал приказ НКО № 227[133], который сразу же был доведен до личного состава во всех ротах, эскадронах и батареях. В приказе, названном историками «Ни шагу назад!», сурово говорилось, что население страны теряет веру в Красную Армию, а многие просто проклинают воинов за то, что они отступают и отдают мирных жителей под ярмо немецких угнетателей, а сами бегут и бегут на восток. Этот приказ, глубоко правдивый, по-военному жесткий, был пронизан главным требованием той обстановки: «Ни шагу назад!». В соответствии с этим требованием приказ предусматривал применять жесткие меры за нарушение порядка в войсках, организованности и дисциплины — вплоть до расстрела. Без приказа сверху запрещалось оставлять позиции, самовольно же отступивших заградительные отряды истребляли на месте или отправляли в штрафные батальоны (роты). В приказе говорилось: «Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором…
Каждый командир, красноармеец и политработник должны понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского государства — это не пустыня, а люди — рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, — это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину.
Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо если не прекратим отступление, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог.
Из этого следует, что пора кончать отступление.
Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв. Надо упорней, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности… Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас, в ближайшие несколько месяцев — это значит обеспечить за нами победу.
…Чего же у нас не хватает?
Не хватает порядка и дисциплины в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять нашу Родину.
Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу.
Паникеры и трусы должны истребляться на месте.
Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование — ни шагу назад без приказа высшего командования.
Командиры роты, батальона, полка, дивизии, соответствующие комиссары и политработники, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины. С такими командирами и политработниками и поступать надо, как с предателями Родины…
После своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали более 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, далее, около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на еще более опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, наконец, специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать на месте паникеров в случае попытки самовольного оставления позиций и в случае попытки сдаться в плен. Как известно, эти меры возымели свое действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой…
Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?
Я думаю, что следует.
Верховное Главнокомандование Красной Армии приказывает:
1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтов:
а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда;
б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций, без приказа командования фронта;
в) сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины.
2. Военным советам армий и прежде всего командующим армиями:
а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в военный совет фронта для предания военному суду;
б) сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооруженных заградительных отряда (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной;
в) сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.
3. Командирам и комиссарам корпусов и дивизий:
а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров полков и батальонов, допустивших самовольный отход частей без приказа командира корпуса или дивизии, отбирать у них ордена и медали и направлять их в военные советы фронта для предания военному суду;
б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным отрядам армии в деле укрепления порядка и дисциплины в частях.
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах»[134].
В Московском, Приволжском и Сталинградском военных округах были сформированы «штурмовые стрелковые батальоны», численностью 929 человек, из содержавшегося в спецлагерях НКВД командно-начальствующего состава (от командира роты и выше). В основном это те, кто вышел из окружения. Эти части предназначались для использования их на наиболее тяжелых и опасных участках боевых действий[135].
Предусматривалась и деятельность в войсках специальных заградительных отрядов, которые функционировали еще в советско-финляндской войне и были наделены правом расстреливать[136] на месте или отправлять в штрафные батальоны (роты) самовольно покидавших свои боевые позиции. Всего к 15 октября было создано 193 заградительных отряда. С 1 августа по 15 октября 1942 г. такими отрядами было задержано 140 755 военнослужащих, оставивших передовую линию фронта. По решению военных трибуналов 3980 человек было арестовано, 1189 расстреляно, 2776 военнослужащих отправлены в штрафные роты, а 185 — в штрафные батальоны, возвращено в свои части и на пересылочные пункты 131 094 человека. Наибольшее число задержаний и арестов было произведено заградительными отрядами Донского и Сталинградского фронтов[137].
Безусловно, приказ № 227 отличался излишней суровостью, но он сыграл важную роль в укреплении духа советских воинов, организационном совершенствовании всех звеньев Вооруженных сил, в существенном повышении стойкости обороны. Он донес тогда почти до каждого солдата или воинского подразделения суровую правду о грозной опасности, нависшей над Родиной.
Чтобы укрепить юго-западные подступы к Дону и западные — к Сталинграду, по указанию Ставки ВГК от Красного Дона до Райгорода была развернута 57-я армия, а 51-ю армию, прибывшую с Северо-Кавказского фронта, Ставка 31 июля передала в состав Сталинградского фронта. Из своего резерва в район Сталинграда она спешно перебрасывала войска 1-й гвардейской армии, другие части и соединения. Постоянно возраставшее упорство советских войск на сталинградском направлении, а также активная переброска сюда резервов Красной Армии беспокоили германское командование. Боясь советского контрнаступления из донских степей в тыл армиям, действовавшим на Кавказе, уже 31 июля, то есть через две недели после начала Сталинградской битвы, оно вынуждено было повернуть 4-ю танковую армию генерала Г. Гота с кавказского направления для наступления на Сталинград[138].
Подвижные соединения Гота прорвали оборону 51-й армии генерала Т. К. Коломийца и изолировали эту армию от основных сил Северо-Кавказского фронта, вынудив ее соединения отступить в полосу Сталинградского фронта. Это заставило генерала М. С. Шумилова, 28 июля назначенного командующим 64-й армией, развернуть свои силы на юг, по внешнему сталинградскому обводу на реке Мышкова. С этого времени Военный совет Сталинградского фронта управлял двумя группировками, действовавшими в огромной полосе на разобщенных направлениях, но решавших одну и ту же задачу.
Противоборствовавшие стороны бросали все больше резервов в сражения за Сталинград. Германское верховное командование, прежде считавшее сталинградское направление вспомогательным, а кавказское — главным, постепенно изменило свое мнение. Уже в июле ОКХ начало усиливать группировку, наступавшую к Волге, за счет кавказской, а затем за счет резервов ОКВ и войск сателлитов Третьего рейха. В августе в состав группы армии «Б» была передана 8-я итальянская армия (11,5 дивизии). В сентябре группа армий была усилена соединениями 3-й, а в октябре — 4-й румынской армии (26 дивизий). В результате число вражеских соединений, наступавших к Волге, возросло с 14 (на 17 июля) до 94,5 (середина ноября), то есть почти в 7 раз. И это было на 20 дивизий больше, чем имела группа армий «Центр» в операции «Тайфун», когда осенью 1941 г. ее войска пытались овладеть Москвой.
Советское командование также непрерывно усиливало группировку наших войск. Только с 23 июля по 1 октября на сталинградское направление прибыли 7 танковых корпусов, 55 стрелковых дивизий (в том числе из Забайкалья и Дальнего Востока), 9 стрелковых бригад и 30 отдельных танковых бригад. 21-я армия была усилена двумя танковыми бригадами, на вооружении которых находились американские средние танки М-3с и легкие танки М-3л[139]. А всего в оборонительный период Сталинградской битвы было развернуто более ста расчетных советских дивизий. Оказывал помощь фронту и Сталинград, его заводы продолжали работать и, несмотря на постоянную бомбежку, выпускать продукцию. Уже к 20 августа тракторный завод дал 240 танков Т-34[140].
Таким образом, сталинградское направление превратилось в центр ожесточенной борьбы для противостоящих сторон. Здесь вновь образовался один из сильнейших немецких ударных клиньев, созданных за время Второй мировой войны. Ударной группировки подобной силы история еще не знала.
Для облегчения управления войсками и повышения устойчивости обороны на разобщенных оперативных направлениях Ставка ВГК 5 августа разделила Сталинградский фронт, выделив из его состава Юго-Восточный фронт. Командующим новым фронтом был назначен генерал А. И. Еременко. В составе Сталинградского фронта остались 4-я танковая, 63, 21 и 62-я армии, а в Юго-Восточный вошли 64, 57 и 51-я и 1-я гвардейская армии. Половина всей авиации Сталинградского фронта передавалась Юго-Восточному фронту.
7 августа 6-я армия Паулюса начала новое наступление. Два танковых корпуса, нанося встречные удары вдоль правого берега Дона, на третий день завершили окружение соединений 62-й и 1-й танковой армий, зажатых в кольце диаметром 6 км. В течение пяти суток шли ожесточенные бои. Воины этих армий отчаянно сопротивлялись, предпринимая одну за другой попытки вырваться из окружения. Под непрерывным артиллерийским обстрелом и бомбардировкой с воздуха силы оборонявшихся быстро таяли. Подошедшие из резерва Ставки ВГК три дивизии 1-й гвардейской армии нанесли по вражеским войскам контрудар и остановили их дальнейшее продвижение.
7 августа во время атаки вражеских танков, прорвавшихся с юго-запада к внешнему оборонительному обводу Сталинграда, самолет командира 622-го штурмового авиационного полка майора В. В. Землянского был подбит огнем зенитной артиллерии. Машина загорелась, нарушилось управление. И тогда Землянский, передав по радио команду своему заместителю возглавить группу, со словами: «Прощайте, товарищи! Умираю за Родину! Смерть немецким оккупантам!» — направил свой горящий штурмовик на скопление вражеских танков. За свершенный подвиг майору В. В. Землянскому было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза[141]. После войны одна из улиц восстановленного из руин Сталинграда была названа его именем. Через три дня подвиг Землянского повторил молодой летчик 673-го штурмового авиационного полка старший сержант В. А. Рогальский, только что прибывший на фронт. Его подвиг увековечен в панораме «Сталинградская битва» в Волгоградском государственном музее. И такие подвиги были не единственными.
Еще до окончательной ликвидации котла командующий 6-й полевой армии получил директиву о «незамедлительном прорыве к Сталинграду через Качалинскую и во взаимодействии с 4-й танковой армией разгромить советские войска на внутреннем оборонительном обводе и занять город». Однако уже на этом этапе Паулюс считал, что «наличных сил для наступления на Сталинград у него недостаточно, ибо слишком мало пехоты». И ОКХ усилил 6-ю армию. В ее полосу начала выдвигаться итальянская армия, хотя первоначально она предназначалась для смены дивизий Паулюса в обороне по реке Дон и прикрытия его левого фланга. Кроме того, ему передавались армейский корпус и танковая дивизия. Эти соединения должны были разгромить окруженные советские войска, а затем уже наступать на Сталинград.
С 8 по 17 августа на внешнем оборонительном обводе, проходившем по левому берегу Дона, развернулись ожесточенные сражения. Основные силы 48-го немецкого танкового корпуса, действовавшие против левого фланга 64-й армии, прорвали оборону в районе Абганерово. Противник сумел захватить разъезд 74-го км, и вышел в район в 30 км от Сталинграда. Однако натиск превосходящих вражеских сил был остановлен. Прорыв вражеских танков вызвал серьезное беспокойство у Ставки ВГК. В адрес командования Сталинградского фронта она направила директиву: «Ставка Верховного Главнокомандования возмущена тем, что Вы допустили прорыв танков противника через южный фас сталинградского обвода, не оказав ему здесь должного сопротивления, и категорически требует под Вашу личную ответственность в течение сегодняшнего дня во что бы то ни стало восстановить положение по сталинградскому обводу, уничтожив прорвавшиеся танки противника или отбросив их на юг»[142].
Сравнительно успешно для советских войск события развивались лишь к югу от Сталинграда. Правда, подвижным частям Гота удалось прорвать оборону 64-й армии генерала М. С. Шумилова и продвинуться на глубину 10–12 км. Следует отметить, что командарм проявил небывалую выдержку. В течение двух дней он подготовил, а 9–10 августа успешно осуществил контрудар. Соединения армии уничтожили около ста немецких танков. Положение на этом участке фронта было восстановлено. Однако на главном направлении — в большой излучине Дона группировка советских войск потерпела поражение. У немецкого командования появились реальные возможности повести наступление на Сталинград одновременно с двух направлений.
Защитники Сталинграда сражались с беспримерным героизмом, бои отличались упорством и ожесточенным характером. Неувядающей славой покрыли себя курсантские полки Краснодарского, Грозненского, Винницкого, 2-го Орджоникидзевского училищ. Курсанты доблестно сражались на всех участках фронта. «Это — полки героев», — сказал о них командующий 62-й армии генерал А. И. Лопатин. К сожалению, к середине августа в строю остался лишь один полк Орджоникидзевского училища, находившийся в резерве армии[143].
Встречая стойкое сопротивление советских войск в большой излучине Дона, противник так и не смог сделать решающий бросок к Сталинграду. Причем Сталинградский и Юго-Восточный фронты из-за больших потерь имели меньше сил и средств, чем противник. Так. по немецким данным, начиная с 23 июля, только в полосе 6-й полевой армии было пленено около 57 тыс. советских солдат и офицеров, уничтожено и захвачено более 1 тыс. танков и бронемашин, до 750 орудий и почти 650 самолетов[144].
Так закончились оборонительные сражения на дальних подступах к городу. Несмотря на то что советские войска проявили стойкость, мужество и упорство, пришлось отойти на ближние подступы к городу. Но и противнику не удалось добиться полного осуществления поставленных целей и с ходу развить наступление на Сталинград соединениями Паулюса и Гота. Генерал Паулюс, по мнению главного командования сухопутных войск, терял темпы и упускал время. Даже получив подкрепление, он все еще находился на западном берегу Дона. Начальник штаба оперативного руководства вермахта генерал А. Йодль вынужден был признать: «…судьба Кавказа будет решена под Сталинградом». Однако за три недели наступления гитлеровцы смогли продвинуться лишь на 60–80 километров. Германское командование вынуждено было скорректировать свой план. Оно решило прорваться к Волге и овладеть Сталинградом, нанеся два удара по сходящимся направлениям: одного из района Трехостровская, Вертячий на восток силами 6-й полевой армии, и другого — из района Абганерово на север силами 4-й танковой армии. Соотношение сил было в пользу противника, имевшего 236 тыс. человек (против 148 тыс. в трех советских армиях), 400 танков (против 270), 2800 орудий и минометов (против 1888)[145].
Советское командование продолжало укреплять оборону. С 10 августа Ставка подчинила Сталинградский фронт генералу А. И. Еременко, оставив за ним и командование Юго-Восточным фронтом (по совместительству). Заместителем его на этом фронте был назначен генерал Ф. И. Голиков, а на Сталинградском (несколько позже) — генерал В. Н. Гордов[146]. В оперативное подчинение Юго-Восточному фронту были переданы Волжская военная флотилия, Сталинградский военный округ и Сталинградский корпусной район ПВО. Сюда же ГКО направил в качестве своих уполномоченных группу представителей во главе с членом Политбюро, секретарем ЦК ВКП(б) Г. М. Маленковым, а также начальника Генерального штаба генерала А. М. Василевского, командующего ВВС генерала А. А. Новикова и начальника Главного автобронетанкового управления генерала Я. Н. Федоренко. Немного позднее к ним присоединился заместитель Председателя СНК, нарком танковой промышленности В. А. Малышев. Для обеспечения бесперебойной работы сталинградских промышленных предприятий, железнодорожного узла и волжского речного транспорта в городе находились руководящие работники наркоматов, на месте занимавшиеся организацией снабжения сражавшихся войск.
Между тем обстановка на сталинградском направлении оставалась тревожной. Соотношение сил и средств было в пользу врага, имевшего 236 тыс. человек против 148 тыс. в трех советских армиях, соответственно 400 танков против 270, 2000 орудий и минометов против 1888[147]. Ставке ВГК вновь пришлось принимать срочные меры по укреплению Сталинградского фронта. Пять дивизий l-й гвардейской армии, уже следовавшие в эшелонах из Подмосковья на Юго-Восточный фронт, были выгружены и развернуты северо-западнее Сталинграда — за 4-й танковой армией, т. е. во втором эшелоне. Туда же намечалось выдвинуть еще девять стрелковых дивизий и два танковых корпуса с фронтов западного и северо-западного направлений. Обострилась борьба за господство в воздухе. Германское командование перебросило под Сталинград 52-ю эскадру люфтваффе из Сицилии. Увеличила свою авиацию и Ставка ВГК: на сталинградское направление было переброшено 30 авиаполков, в том числе 6 бомбардировочных, 13 истребительных и 9 штурмовых. Только в августе 8-ю воздушную армию пополнили 700 самолетов[148].
После перегруппировки 6-я немецкая полевая армия 19 августа возобновила наступление, нанеся удары в общем направлении на Сталинград. За несколько дней врагу удалось расчленить советскую группировку. 22 августа немецкие войска форсировали Дон и захватили на его левом берегу, в районе Песковатки, плацдарм шириной 45 км, перебросив на него шесть дивизий. На следующий день 14-й немецкий танковый корпус прорвался к Волге севернее Сталинграда — в районе поселка Рынок, отрезав 62-ю армию от основных сил Сталинградского фронта. В связи с этим Ставка ВГК передала армию в состав Юго-Восточного фронта.
К исходу 20 августа враг завершил частные операции в малой излучине Дона и в районе Абганерово, заняв выгодное оперативное положение. В то же время и советские войска сумели не только укрепить свою оборону, но и подготовить мероприятия по срыву немецкого удара.
Командующий фронтом генерал А. И. Еременко решил ударами в районах Серафимовича, с плацдарма в малой излучине Дона и на правом фланге 62-й армии, разгромить вражескую группировку и снять угрозу Сталинграду. 20 августа 21-я и 4-я танковая армии Сталинградского фронта в районе Серафимовича захватили важный плацдарм, который сыграл огромную роль в последующем контрнаступлении. Но, к сожалению, к этому времени неприятель уже подготовился к броску на Сталинград. Наступление l-й гвардейской армии в малой излучине Дона привело к расширению имевшегося плацдарма, который потом также был использован для контрнаступления. Однако в полосе 62-й армии генерала А. И. Лопатина контрудар в установленный срок нанесен не был, а на следующий день противник уже начал второе наступление. Основные усилия немцев были сосредоточены на овладении Сталинградом. 23 августа немецкая танковая дивизия неожиданно для советской стороны прорвалась от малой излучины Дона к берегу Волги, пройдя по тылам советских войск около 60 км. Вслед за танками в образовавшийся 8-километровый коридор двинулась немецкая мотопехота.
В день прорыва немцев к Волге, 23 августа, авиация люфтваффе нанесла массированный удар по Сталинграду с воздуха, совершив за один день свыше 2 тыс. самолето-вылетов. Город был разрушен. Причем, чтобы обмануть население и нанести ему максимальный урон, «юнкерсы» летели не от линии фронта, не с запада, а с востока, со стороны нашего тыла: якобы это были «свои» самолеты. Но, несмотря на огромный ущерб, причиненный городу, воля советских воинов к продолжению борьбы не была поколеблена. В воздушных боях над городом советские летчики и зенитная артиллерия сбили 120 немецких самолетов[149].
К сожалению, защитить Сталинград от воздушных атак врага им все же не удалось. Вражеская авиация совершала свои варварские налеты ежедневно. Их последствия были катастрофическими. Целые кварталы были превращены в руины или стерты с лица земли. В ночь с 23 на 24 августа из строя был выведен центральный водопровод, и тушить пожары стало невозможно. Город был превращен в груду развалин, битого кирпича и щебня, только за 24–26 августа, по предварительным данным, погибло 1083 жителя города и 1487 человек были ранены. Постановлением Сталинградского городского комитета обороны с 24.00 часов 25 августа 1942 г. в городе было введено осадное положение[150]. Используя массированые удары люфтваффе по городу, немцы попытались овладеть тракторным заводом. Однако на их пути встали истребительные рабочие батальоны, полк НКВД, отряды народного ополчения, зенитчики, воины танкового учебного центра и группы Волжской военной флотилии. Все подразделения проявили большое мужество и стойкость.
После объявления Сталинграда на осадном положении население начало сооружать баррикады. На действовавших оборонных предприятиях выпускались и ремонтировались танки, орудия, различные виды вооружения. Все это прямо из цехов сразу же направлялось в бой. Город стал фронтом. На место павших у своих станков от взрывов вражеских бомб, артиллерийского и минометного обстрела становились их товарищи.
Противник был поражен самоотверженной борьбой советских воинов и населения Сталинграда. Командир 14-го танкового корпуса сообщал Паулюсу: «…соединения Красной Армии контратакуют, опираясь на поддержку всего населения Сталинграда, проявляющего исключительное мужество. Это выражается не только в строительстве оборонительных укреплений и не только в том, что заводы и большие здания превращались в крепости. Население взялось за оружие. На поле битвы лежат убитые рабочие в своей спецодежде, нередко сжимая в окоченевших руках винтовку или пистолет. Мертвецы в рабочей одежде застыли, склонившись над рычагами разбитого танка. Ничего подобного мы никогда не видели»[151].
Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин, узнав о прорыве немцев к Волге, потребовал от А. И. Еременко немедленно ликвидировать последствия прорыва. Он рекомендовал «собрать авиацию обоих фронтов и навалиться на прорвавшегося противника», мобилизовать «бронепоезда и пустить их по круговой железной дороге Сталинграда, пользоваться дымами, драться не только днем, но и ночью, использовать вовсю артиллерийские и эрэсовские силы, а главное — не поддаваться панике, не бояться нахального врага и сохранять уверенность в нашем успехе»[152]. Ставка ВГК из своего резерва передала в состав фронта 24-ю и 66-ю армии.
Командующий Сталинградским фронтом генерал А. И. Еременко, не надеясь на подход с севера резервов Ставки, в ночь на 24 августа организовал контрудары по коридору, пробитому фашистами: с севера ударную группу возглавил его заместитель генерал К. А. Коваленко, а с юга — начальник автобронетанковых войск фронта генерал А. Д. Штевнев.
Подготовка войск к контрудару велась поспешно. Превосходство в воздухе самолетов люфтваффе не позволило скрытно создать ударные группировки.
Вплоть до конца августа удары советских войск следовали из различных районов и в различных направлениях, однако они, к сожалению, успеха так и не возымели. Враг, заслонив фланги прорыва силами пехотных дивизий, на эти удары отвечал не только огнем, но и сильными контратаками пехоты и танков. А в это время немецкая авиация методично бомбила боевые порядки советских соединений, не давая им возможности в течение светлого времени суток организовать наступление. Дороги к фронту с севера подвергались бомбардировке на глубину до 100 километров. К тому же истребительная авиация немцев блокировала аэродромы воздушной армии фронта северо-западнее Сталинграда.
В целом проводившиеся контрудары хотя и не дали существенных результатов в разгроме вклинившегося врага, но самоотверженными действиями бойцов и командиров обеих групп лишили немцев возможности наносить повторные удары по городу с севера.
В полосе Юго-Восточного фронта соединения армии Гота, прорвав оборону 57-й армии генерала Ф. И. Толбухина, к 25 августа вышли южнее Красноармейска к среднему оборонительному обводу, оказавшись на подступах к городу. Однако командование фронта, используя последние резервы, все же сумело остановить противника.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.