Вооружение в губерниях, не вошедших в состав ополчения

Вооружение в губерниях, не вошедших в состав ополчения

Губернии: Таврическая, Херсонская, Екатеринославская, Полтавская, Черниговская, Киевская, Харьковская, Кавказская, Оренбургская, земля Донских казаков; губернии: Астраханская, Саратовская, Воронежская, Орловская, Тамбовская, Курская, Вологодская, Олонецкая, Архангельская, Псковская, Лифляндская, Эстляндская; Финляндия; Сибирские губернии.

Манифест 18 Июля ограничивал Ополчение только 17 губерниями, но сие воззвание Государя застало Россию уже посреди повсеместного вооружения, потому что предшествовавшим оному 12 днями Манифестом 6 Июля призывалось все Государство к обороне. Хотя таким образом общее вооружение и было отменено, однако не должно пройти в молчании готовности всей России устремиться к оружию. Для изображения восстания ее по гласу Монаршему надобно обозреть все губернии порознь и изложить, какое впечатление произвел в каждой из них Манифест 6 Июля. Начнем с юга.

В Таврической губернии дворянство единогласно положило: 1) Дворян, способных носить оружие, со всеми записанными за ними людьми, считать государственными ратниками и всем по первому призыву идти для обороны Отечества, вооруженным на собственный счет, а неимущие на счет общих пожертвований от губернии. Людей, не принадлежащих к дворянскому сословию, вразумлять о долге верноноданных и преклонять к защите Отечества. 2) Поголовное вооружение не должно затруднять многочисленностью своего распорядка и выступления Ополчения, куда потребуется; потому, для ускорения, собрать ратников из ближайших к России уездов, Днепровского и Мелитопольского, по 5 человек со 100 душ; имевшие же менее 35 душ обязаны вносить соразмерную сумму денег. Собственно в Крымском полуострове, где имущество владельцев состояло более из садов, виноградников, лесов и ненаселенных земель, определено пожертвование деньгами. 3) Никому не давать права отказаться от избрания. 4) Дворянин, поставив ратников, обязан одеть их прилично, вооружить, дать каждому по 1 рублю жалованья в месяц, содержать провиантом и на каждого иметь в готовности провианта на 3 месяца. 5) Кроме сего первоначального ополчения, дворянство обязалось и впредь ставить ратников, сколько бы их ни потребовалось. 6) Каждый дворянин должен был пожертвовать деньгами не менее 10-й части своего годового дохода. 7) Татары и других племен жители изъявили желание комплектовать 4 конных полка, бывшие в армиях, и дали подписку служить Его Величеству Падишаху не только иждивением, но и жизнью. В подписке сказано: «Не останутся свободными от сей обязанности и сыны наши, кои могут держаться на лошади; все должны идти на войну против Француза». 8) Казенные крестьяне обязались выставить по 3 ратника со 100 душ, вооружить их, снабдить провиантом на 9 месяцев и для половины из них дать лошадей. Так, Таврическая губерния хотела двинуть все свои силы по первому повелению, но когда, 18 Июля, была изъята от Ополчения, то ограничилась денежным пожертвованием. Открыли подписку для добровольных приношений: деньгами, хлебом и разными вещами собрано на сумму 650 000 рублей.

В Херсонской губернии предполагалось собрать в Ополчение по 1 человеку с 50 душ, одеть наподобие казаков, вооружить, кто как мог, и поставить людей в две недели. Во всех уездах открыли добровольно подписки, взносили деньги и разные потребности для войск. В Одессе, тогда еще немноголюдной, собрали в несколько дней до 300 000 рублей. Кроме пожертвований денежных, многие из жителей просили позволения служить в армии охотниками, в том числе 50 греков. Несколько хозяев купеческих кораблей домогались патентов на крейсерство, с целью вредить Французской торговле. Бугская Войсковая Канцелярия донесла, что войско, несмотря на исключение края из Ополчения, добровольно и на свой счет снарядило казачью дружину в 500 человек и просило только оружия, в котором оно имело недостаток, присовокупляя, что войско готовит еще 500 человек, для замены убыли в рядах своих собратий[189]. Сын первого атамана Бугских казаков, помещик Скаржинский, составил из своих крестьян и вольных людей конный эскадрон в 180 человек, вооруженный и содержимый на его счет, присоединился с ним к 3-й армии и находился с ней в делах против неприятеля.

Дворянство Екатеринославской губернии положило собрать с 25 душ по 1 человеку, с приличной одеждой, вооружением и провиантом на 3 месяца, имея его в готовности еще на столько же, для поставки по первому востребованию. В Ополчении полагалось также 500 человек конных, коих должно было ставить с лошадьми и сбруей. «Мера сего Ополчения, – сказано в постановлении 25 Июля, – определяется теперь на первый только случай; впрочем, при надобности, такое же число ратных людей готово на службу. Дворянство, будучи всегда преисполнено усердием и ревностью к исполнению Монаршей воли, поставляет себе за непременный долг, предпочитая общее благо и спокойствие Империи выгодам частным, жертвовать людьми к службе способными, всем достоянием и самими собою на поражение врага». Земское войско, в числе 10 000 человек, уже набралось, когда Манифест 18 Июля остановил распоряжения по ополчению. Тогда сделан был новый приговор следующего содержания: «Екатеринославское дворянство разделяет чувство верных сынов России в желании ознаменовать себя наравне с другими губерниями в пользе и услуге своей. Рассуждая о способах, какие оно имеет, чтобы показать свое усердие на пользу общую, полагает, сверх тех приношений, какие уже частно по возможности каждого сделаны, представить еще на издержки по военным действиям в распоряжение верховной власти 25 000 рублей, каковую сумму внести от дворянства из собственного его иждивения». Русское и Греческое гражданские общества в Таганроге, поселяне Греческих хуторов, армяне в Нахичевани и греки в Мариуполе назначали собрать более 270 ратников и составили для содержания их капитал, простиравшийся до 109 000 рублей.

Дворянство Полтавской губернии определило вооружить в две недели 25-го человека из крестьян своих, пеших и конных по равному числу, снабдить их одеждой, оружием, жалованьем и продовольствием на год. Из собранных 16 116 человек, вооруженных саблями, пиками и частью огнестрельным оружием, сформировали 7 пеших полков и 4 конных, шестисотенную команду для нестроевой службы и батальон для прислуги по госпиталям. Вне зависимости от земского ополчения, сформировано особо из казаков Полтавской губернии 9 конных полков, каждый в 1200 человек, которые присоединились к армиям. Пожертвования Полтавской губернии простирались до 5 миллионов рублей. Губернский предводитель Трощинский, некогда занимавший важные государственные места, заключил донесение свое об Ополчении следующими словами: «За верх счастия почитаю, что в преклонности лет моих, когда не имею сил поднять руки к защите Царя и Отечества, я мог руководствовать к ополчению за них воинов из предводимого мной сословия, пламенеющих рвением предпоставить стеной грудь кичащемуся врагу, сразить его или из трупов своих воздвигнуть преткновенный для него оплот». Евреи оказывали также примерное усердие. Один раввин написал из Полтавы послание к своим единоверцам в Белоруссию. Представляя, что ни в какой другой земле евреи не пользуются такой веротерпимостью и такими выгодами, как в России, он увещевал их пребыть верными Российскому Монарху, оказывать услуги нашим военным начальникам, уведомляя их тайно и поспешно друг через друга о войсках неприятельских, числе их, расположении, намерениях и обо всем, что могло послужить ко вреду врагов. Раввин предписывал наложить посты и усердно молиться об успехе Русского оружия, что и было исполняемо в разных местах Белорусских и даже Литовских губерний. Евреи молились за русских, постились и получали побои от французов. «Бог Всемогущий, – так заключил Раввин свое послание, – да поможет вам содействовать к защите Отечества: 10 заповедей Господних вам то повелевают, а я усердно от вас того желаю и требую».

В Черниговской губернии дворянство положило отдать в Ополчение по 6 человек со ста душ. Ополчение разделено было по уездам, где каждое имело своего уездного начальника. Хотя губерния была изъята от вооружения, но Ополчения не распускали, оставляя для ее сохранения от вторжения неприятельских шаек со стороны губерний Могилевской и Смоленской, где происходили военные действия. С той же целью, кроме Ополчения, поставлено несколько казачьих полков и учреждена на границах карантинная цепь из казаков, под начальством дворян, особо для того избранных, и все обыватели пограничные вооружены для охранения и защиты от неприятеля[190]. Когда приступили к вооружениям в Черниговской губернии, Губернский Предводитель писал к уездным маршалам: «Прошу покорнейше провозгласить в вашем повете дворянству, да обнаружит всяк, имеющий силу и возможность, дух свой, кипящий неустрашимостью, при всяком случае жертвовать жизнью для блага Отечества. Сверх того, клятва перед Богом, коей важность всем нам известна, наши чувства, поселенные в нас любовью к Монарху и Отечеству, внушают смелость не щадить в подобных случаях жизни своей до последней капли крови. С сей твердой решимостью жить или умереть за Отечество, да соберется в каждом поветовом городе благородное дворянство и да покажет в новейшие времена пример, что имя спасителей Отечества справедливо оно на себе носит. Если же твердость и единодушие положены будут в основание сему Ополчению, то может ли кто встречать препятствия в содержании своем во время прохождения того поста, к коему патриотизм каждого предназначает? Где жизнь обречена на опасность, там могут ли вещи, прилепляющие к ней, пощажены быть на удовлетворение надобностей, необходимых при ополчении на защиту ея?»

Киевское дворянство определило выставить в Ополчение с 500 душ по 3 воина. Чигиринской и Черкасский уезды, где помещики большей частью Русские, согласились поставить в Ополчение не по 3, а по 5 ратников, снабдив их полной амуницией и провиантом. Магистрат, имея у себя до 1000 человек конных реестровых из купечества и мещан, употребил их, по выступлении из Киева гарнизона, на содержание караулов, конвои и командировки. Из казенных лесных надзирателей составлена была конная команда. Вещественные от разных сословий пожертвования, из которых, однако, многие требовались в виде повинностей, простирались до 4 миллионов рублей.

Дворяне Харьковской губернии положили составить Ополчение с 50 душ по 1 человеку. Казенные крестьяне и прочия сословия, узнав о сем положении, просили допустить их к участию и желали поставить ратников наравне с помещичьими крестьянами. В Ополчение назначалось 13 211 человек. Сверх того определено было взнести единовременно на издержки по 1 рублю с души и заготовить провиант и фураж для первоначального продовольствия людей и лошадей.

Дворянство Кавказской губернии хотело собрать 487 ратников, по одному с 10 душ владельческих; на вооружение, продовольствие их и покупку лошадей, с каждой ревизской души по 3 рубля. С дворян и вдадельцев, имевших, кроме крестьян, особые имения или заведения, назначен 10-процентный сбор с доходов.

Несмотря на обширность Оренбургской губернии, все дворянство с необыкновенной быстротой собралось в Уфу и единодушно изъявило желание: «жертвовать всем достоянием и собою, если бы потребовалось». С хребтов Урала двинулось в поход 23 полка пятисотенных и один Оренбургский Атаманский тысячный. В полки поступило дворян, Татарских Князей и Мурз до 400; один Мурза явился на службу со всем своим родом, сам 21-й. Желающих идти на защиту Отечества было так много, что Уголовная и Казенная Палаты затруднялись в их увольнении.

Войсковая Донская Канцелярия определила на Дону всеобщее ополчение, не изъемля ни одного человека, способного носить оружие. Служилые, отставные, всякого рода льготные, маловажными должностями занятые офицеры, урядники и писаря, казаки и подростки до 19-летнего возраста, все должны были идти на войну; исключались только дряхлые старики и совершенные калеки. Всем приказано запасаться оружием, нужными для похода вещами и быть готовыми по первому повелению выступить в 24 часа. То же предписано причисленным к войску Калмыкам и Татарам. Для лучшего успеха в снаряжении ратных людей и необходимых распоряжений, в каждом Сыскном Начальстве были особые окружные начальники. В Новом и Старом Черкасске и Аксае описано все оружие по настоящим ценам и предписано полиции наблюдать, чтобы не возвышалась на него продажная цена. Ополчение составило 26 полков с 6 орудиями конной артиллерии, всего 15 000 человек и 416 офицеров. Денежные приношения стекались со всего Дона; между прочим, 234 торговых казака из Новочеркасска, Старочеркасской и Усть-Аксайской станиц пожертвовали 95 000 рублей на снаряжение неимущих казаков, назначенных к походу, а дворянство 1500 лошадей. Когда берега Дона оглашались воинственными криками собиравшихся на службу воинов, а в мастерских раздавался звук выделываемого оружия, Донское дворянство, изготовившееся все без изъятия на защиту Отечества, поставило 3074 ратника из состоявших в его владении 76 868 душ, снабдило их одеждой, оружием и провиантом на полгода, с выдачей единовременно по 3 рубля на человека. За изданием Манифеста 18 Июля запасное войско осталось в домах и тронулось, как после увидим, уже в Сентябре. В Астрахани Манифест 6 Июля был переведен на разные азиатские языки, и вслед за тем тотчас начались денежные пожертвования:

Кроме того, добровольно ставили лошадей, сукно, 5000 копьев, а помещики, за которыми считалось всего 957 душ, 30 рекрутов. Получено было повеление собрать 2 Калмыцких полка; через 20 дней они были уже готовы и выступили в поход.

Саратовское дворянство положило собрать со 100 душ по 2 ратника и на расходы по 1 рублю с души. 271 иностранный колонист изъявил желание вступить в службу и по Высочайшему повелению приглашен к определению в Российско-Германский легион. В Воронеже и Орле, по получении Манифеста 6 Июля, дворянство, для единообразия в распоряжениях, отправило депутатов в Москву, узнать, какие меры принимались там насчет образования земского войска. Между тем в Воронеже дворяне и купцы единодушно изъявили готовность «не щадить ни живота, ни достояния». В Орловской губернии, за отменой общего вооружения, формировали в уездах Брянском и Трубчевском, на иждивении дворянства Ополчение; в Брянске назначили в него со 100 душ по 2, в Трубчевске со 100 душ по 4 человека, с содержанием и возможным вооружением. В Тамбовской губерниии дворянство хотело выставить на первый случай по 2 человека со 100 душ, вооружить их, одеть и снабдить провиантом на 4 месяца. В определении об Ополчении сказано: «Если потребуется на защиту Отечества более назначенного числа ратников, то во всякое время тотчас обязаны не только воинами, но и всем достоянием даже и самой жизнью охотно жертвовать на пользу любезнейшего Отечества». В Курске дворянство положило ополчить пеших 14 074 и конных 899 человек. 781 человек дворян добровольно изъявили желание вступить в земское войско. Пожертвования Курской губернии деньгами, хлебом, лошадьми, волами простирались более чем на 2 миллиона.

Вологодское дворянство единодушно определило поставить со 100 душ по 6 человек, принять на себя 6-месячное продовольствие и собрать на непредвиденные расходы по 50 копеек с души. Для обмундирования неимущих офицеров внесено добровольно, по подписке, более 9000 рублей. Сверх того, по Высочайшему повелению набрано из обитающих в Вологодской губернии племен, занимающихся звериной ловлей, 600 человек, с теми самыми ружьями, какие употребляют они на своих промыслах. Сих звероловов отправили в Августе месяце на подводах в Петербург, для присоединения к тамошнему Ополчению. Дворянство Олонецкой губернии намеревалось собрать с 50 душ по одному ратнику, обмундировать на свой счет, снабдить оружием, какое возможно было достать, жалованьем на год и провиантом на 6 месяцев. По отмене Ополчения велено было набрать 570 стрелков и отправить их в Петербург. В Архангельской губернии 389 крестьян, несколько чиновников и священнических детей изъявили желание идти на службу и были уже готовы к отправлению, но после Манифеста 18 Июля остались при прежних занятиях. Взамен того жители Архангельской губернии пожертвовали более 100 000 рублей. Псковское дворянство положило поставить в Ополчение по 2 человека со 100 душ, снабдить их одеждой, трехмесячным провиантом и дать по 10 рублей на ратника. Ополчение было отменено, но с Июля месяца корпус Графа Витгенштейна оставался на продовольствии Псковской губернии, расходы коей в Отечественную войну, как впоследствии подробно будет изложено, составляли около 1 миллиона рублей. В уездах, пограничных с театром войны, собрали из помещичьих крестьян охранительную стражу.

Лифляндская губерния, изъятая из общего вооружения, добровольно собрала Ополчение из 2260, и конный казачий полк из 2000 человек, с целью помогать регулярным войскам в ограждении границ от нападения неприятельских отрядов и мародеров. В Дерптском и Перновском уездах, изобилующих лесами, собрали 200 стрелков, и столько же на острове Эзеле. Кроме того, формировались вольные отряды поручиков Шмита и Пирота.

Все студенты Дерптского Университета, обучавшиеся военным наукам, поступили в службу вместе со своими профессорами. Обучавшиеся медицине заняли места в военных госпиталях. Студенты содержали на свой счет товарищей своих Курляндцев, которые, по случаю неприятельского нашествия, лишены были всякого пособия. В течение войны Лифляндское дворянство, как добровольными приношениями, так и по требованиям начальства, пожертвовало 3 095 000 рублей. Главные предметы пожертвований были: продовольствие войск мясной и винной порциями, формирование Ополчения и казачьего полка, наем и прокормление рабочих при Рижских и Дюнаминдских укреплениях, тулупы для корпуса Графа Витгенштейна, лошади под артиллерию, рогатый скот в числе 7000 голов, усиление почтовых станций курьерскими людьми.

Эстляндская губерния, освобожденная от Ополчения, испрашивала позволение вооружиться; но дворянство, полагая, что латыши примут Ополчение за своевольное принуждение со стороны помещиков, ходатайствовало о произведении рекрутского набора. В течение 1812 года поставлено им с каждых 500 душ по 17 рекрутов. Хотя в действующих армиях было тогда 324 офицера из Эстляндского дворянского сословия, однако немногие остававшиеся затем в губернии дворяне также приглашены вступить в службу, и дворянство определило дать им средства последовать гласу долга и чести. Оно приняло на себя содержание 20 офицеров, назначив каждому на все время войны по 1000 рублей и столько же на обмундировку. Для содержания порядка и безопасности была учреждена гражданская стража и заменила войско в содержании караулов. По примеру Петербурга составилось в Ревеле женское патриотическое общество.

Финляндия тогда не более 3 лет была присоединена к России, однако самые юные сочлены великого Русского семейства, узнав об опасности Отечества, изъявили готовность на составление Финского войска. Генерал-Губернатор доносил, что, объезжая вверенный ему край, он всюду находил чувства преданности к Государю и усердие к общему благу. Гельсингфорсские и других городов купцы, где наняты были суда для перевозки из Финляндии войск, делали большие уступки с условной за то цены, а иные и вовсе от нее отказались, прося обратить следовавшие им деньги на формирование временной военной силы в Финляндии. Общий голос требовал открытия подписки на добровольные приношения, к которым приступили с Высочайшего соизволения, в намерении употребить ее на содержание корпуса охотников. В ожидании долженствовавших поступить приношений, Государь велел выдать вперед, из милиционных доходов, потребное количество денег на составление Финского войска и в случае недостатка пожертвований обратить недостающую сумму насчет означенных доходов. Войско должно было состоять из 3 егерских полков, в каждом по 2 батальона в 600 человек. Оно назначалось в дело только при случае нападения неприятеля на Финляндию и другие губернии, лежащие у берегов Балтийского моря. Государь велел также выдать денежные пособия тем молодым дворянам, которые, при всем своем желании, не могли вступить в службу по бедности. Многие определились в полки, расположенные в Финляндии. Добровольных приношений поступило до 200 000 рублей, кроме значительного количества хлеба, кож, корпии, которую вообще из всех губерний во множестве доставляли в армию. Финляндское Правительство издало воззвание к участию в пожертвованиях и сформировании войска; сочинена была особенная молитва для чтения в церквах во все продолжение войны.

Закончим обозрение Сибирским краем. Губернаторы повсюду рассылали Манифест 6 Июля и присовокупляли внушения о ревностном его исполнении. Дворянство Пермской губернии большей частью имело пребывание в столице и других городах, а потому Губернатор, созвав главных чиновников присутственных мест, определил с ними на первый случай составить Ополчение из 4000 человек, но по отмене Ополчения приступлено было к пожертвованиям, коих взнесено более нежели на 211 000 рублей. В Томской губернии приношения простирались с лишком до 120 500 рублей[191]. В Иркутской губернии учредители Комиссии в городах для приема пожертвований и желавших вступить в Ополчение разослали приглашение жителям Охотской и Камчатской областей, «по гласу Отечества доказать свое усердие, если не поставкою людей по отдаленности, то посильными пожертвованиями». Иркутский Епископ хотя и не имел еще официального извещения от Синода, но, узнав об опасности Отечества, издал пасторское увещание, предписал трехдневное молебствие и пощение и первый внес денежное пожертвование. Итог приношений Иркутской губернии составил более 170 000 рублей. По ненахождению в ней дворянства, не могло быть пожертвования людьми, но несколько гражданских чиновников пожелали вступить в Московское Ополчение и по бедному состоянию были обмундированы и отправлены на счет добровольных пособий. Патриотизм проявился и в тех, которые своими преступлениями расторгли гражданские узы, соединявшие их с Отечеством. Несколько ссылочных сделали денежные взносы. Даже кочевые народы были готовы двинуться против неприятеля. Тунгусы, услышав уже спустя два года о нашествии Французов, хотели на своих ланях спешить на помощь Белому Царю, которого они называют «Высокое Солнце».

Не осталось города и селения, где не воспылали бы любовью к Отечеству. Ждали только повеления идти поголовно. Все племена неизмеримой Российской Империи слились в одну душу и, невзирая на различие нравов, обычаев, климата, наречия, веры, доказали, что все они, по чувствам, родные между собою. Не исчислены здесь тысячи подвигов частных лиц: как старцы препоясывались на брань, и отцы и матери благословляли сыновей на одоление врагов; как все и каждый несли в дар Отечеству что могли, не почитая своего усердия каким-либо особенным отличием или заслугой. Мысли всех соединялись в общем порыве – отстоять целость Государства. Но главным двигателем было дворянство, которое, по данным ему правом управлять действиями большей части народа, по уважению, стяжанному вековыми примерами верности к Престолу, соревнования к пользам Отечества в войне и мире, явилось в 1812 году таким, каким было оно во все века существования России – ее неодолимой подпорой, или, как сказано в одном из Манифестов Императора Александра, «умом и душою народа».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.