Левоэсеровский мятеж и его последствия
Левоэсеровский мятеж и его последствия
Значительно больше, чем свержение советской власти, планам Антанты в тот момент отвечало вовлечение РСФСР в прямое военное столкновение с Германией. Поэтому мятеж организации Савинкова был приурочен не к движению интервентов на Москву, а к мятежу другой организации в самой Москве.
После заключения Брестского мира и выхода левых эсеров из советской правительственной коалиции пропасть между двумя крупнейшими советскими партиями продолжала расти. Решающим фактором здесь явился нажим советской власти на зажиточные элементы деревни, начатый в мае 1918 г. Во многом он был вынужденным и возник спонтанно. О его незапланированном характере свидетельствует то, что ещё в апреле 1918 г. Ленин писал программную работу «Очередные задачи советской власти». Она ориентировала на мирное строительство социализма в России в условиях передышки, предоставленной Брестским договором. Следовательно, эскалации Гражданской войны, которая вскоре произойдёт под влиянием интервенции Антанты, Ленин в тот период ещё надеялся избежать. В этой работе содержатся предпосылки ряда идей (среди них определение социализма как строя цивилизованных кооператоров), которые Ленин разовьёт позднее, после Гражданской войны, в период НЭПа.
Но весной 1918 г. крупные промышленные центры оказались под угрозой голода. Тогда власть решила прибегнуть к изъятию «продовольственных излишков». В любом случае для восстановления нормального товарообмена между городом и деревней требовалось время, а проблему снабжения надо было решать немедленно. Другое дело, что среди большевиков оказалось достаточно много тех, кто считал такое чрезвычайное решение проблемы нормальным, и из этого в годы Гражданской войны выросло утопическое стремление построить бестоварное и безденежное общество средствами прямого насилия. Но это потом, а весной 1918 г. речь пока шла только о ликвидации угрозы голода для рабочих.
Объявленная большевиками политика «продовольственной диктатуры» и принудительная продразвёрстка требовала опоры для советской власти в деревне против сельского богатея — «кулака». Большевики стали создавать «комитеты бедноты». Левые эсеры обвинили большевиков в натравливании одной части «классово однородного» крестьянства на другую. Так традиционно объясняется выступление левых эсеров с оружием в руках против большевиков.
Однако очевидно, что, как и в случае с Брестским миром, политика большевиков в деревне была только предлогом для левых эсеров. Ведь первоначально левые эсеры поддержали декреты ЦИК и СНК по введению «продовольственной диктатуры»[261]. И лишь потом, когда увидели, что их выполнение приводит к повсеместным злоупотреблениям и наталкивается на сопротивление крестьянства, перешли к их ожесточённой критике. Кстати, пытаясь на этом основании изобразить левых эсеров какими-то «поборниками демократии», почему-то забывают о том, что левые эсеры в этот период, совместно с «левыми» коммунистами, критиковали также и широкое привлечение бывших офицеров к строительству Красной Армии, и попытки большевиков ввести судопроизводство в рамки пусть хоть и «революционной», но всё же законности[262].
Вместе с тем до поры ничто не предвещало резкого разрыва. Критика большевиков, раздававшаяся с левоэсеровских скамей в ЦИК и со страниц левоэсеровской печати, была привычной в то смутное время. Вместе с большевиками левые эсеры участвовали в подготовке проекта первой советской конституции, который выносился на обсуждение и одобрение 5-го Всероссийского съезда Советов, открывавшегося в Москве 4 июля 1918 г. Левый эсер, бывший подполковник М.А. Муравьёв, отлично зарекомендовавший себя на посту командующего советских войск в борьбе с контрреволюцией на Украине, был 13 июня 1918 г. назначен командующим войсками советского Восточного фронта, где после чехословацкого мятежа развёртывались основные события Гражданской войны.
События левоэсеровского мятежа достаточно подробно описаны в литературе. Отметим здесь лишь обоснованность мнения, что к мятежу были причастны некоторые группы и в руководстве партией большевиков[263]. Это показывает всю серьёзность положения для власти РКП(б) в тот момент. Без сомнения, мятежники имели все шансы победить при умелом руководстве. Но вот как раз в этом отношении левые эсеры обнаруживали хроническую слабость.
Довольно любопытную «картину с натуры» нарисовал на 5-м Съезде Советов в своей «Повести о жизни» писатель К.Г. Паустовский, работавший тогда журналистом в одной из оппозиционных большевикам газет. 5 июля левые эсеры устроили на заседании Съезда мощную обструкцию германскому послу В. Мирбаху. «Камков [один из лидеров левых эсеров. — Я.Б.] подошёл почти вплотную к ложе, где сидел Мирбах, и крикнул ему в лицо:
— Да здравствует восстание на Украине! Долой немецких оккупантов! Долой Мирбаха!
Левые эсеры вскочили с мест. Они кричали, потрясая кулаками. Потрясал кулаками и Камков. Под его распахнувшимся пиджаком был виден висящий на поясе револьвер».
На следующий день отряд левоэсеровских чекистов проник в германское посольство и убил Мирбаха. Это было сигналом к восстанию. Однако подавляющее большинство левоэсеровской фракции Съезда (более 300 депутатов) даже не знало о том, что на улицах Москвы уже идут бои между отрядами красноармейцев и чекистов, принадлежащих к разным партиям. В здании Большого театра, ожидая развязки событий, находились многие из руководства левых эсеров. Но они полностью выключились из реальной борьбы. Большевики же были быстро сориентированы своим партийным руководством. Пока левые эсеры ещё догадывались, что происходит, большевики покинули зал заседаний, и его оцепила верная большевикам охрана. Когда левые эсеры обнаружили, что заперты, их поведение вовсе стало анекдотическим, хотя они, возможно, всерьёз полагали, что это — кульминационный момент восстания, овладение властью, то есть Съездом Советов.
«Стуча каблуками, к рампе подбежала женщина в чёрном платье… Женщина сжимала в руке маленький стальной браунинг. Она высоко подняла его над головой, застучала каблуками и пронзительно закричала:
— Да здравствует восстание! Зал ответил ей таким же криком:
— Да здравствует восстание!
Женщина эта была известная эсерка Маруся Спиридонова…
В ответ на крик Спиридоновой все левые эсеры вынули из-под пиджаков и из карманов револьверы. Но в ту же минуту с галерки раздался спокойный и жёсткий голос коменданта Кремля:
— Господа левые эсеры! При первой же попытке выйти из театра или применить оружие с верхних ярусов будет открыт по залу огонь. Советую сидеть спокойно и ждать решения вашей участи».
Наверное, в рассказе Паустовского об этом событии что-то утрировано, но факт: левые эсеры не предприняли многих очевидных мер, которые логически вытекали бы из замысла захватить власть.
На следующий день 7 июля мятеж был подавлен. Большевики восстановили контроль над столицей. Командующий Восточным фронтом Муравьёв отмежевался от действий своего партийного руководства. Однако, как выяснилось, только чтобы усыпить бдительность. 10 июля он неожиданно прибыл в штаб 1-й армии в Симбирск, объявил о неподчинении Совнаркому и об объявлении войны Германии.
Мотивы прибытия Муравьёва в Симбирск из Казани, где находился его штаб, из источников ясны не вполне. Вероятно, Муравьёв хотел воспользоваться близостью фронтовых войск. Возможно даже, что командующий 1-й армией М.Н. Тухачевский первоначально был в сговоре с Муравьёвым. Однако провал левоэсеровского путча в Москве не мог не повлиять на Тухачевского. Он отказался содействовать Муравьёву.
Верные Муравьёву отряды заняли радиостанцию и телеграф в Симбирске. Этим, по существу, все его мероприятия по «захвату власти» и ограничились. Он даже не сделал попыток овладеть органами власти и выключить из игры местную большевистскую ячейку. Муравьёв, хотя и был военным человеком, не нашёл ничего лучше, как публично объявить о своей программе, избрав для этой цели… трибуну исполкома Симбирского Совдепа, где господствовали большевики. Там он вечером следующего дня и был убит, едва появившись.
Конечно, проще всего говорить о «коварстве большевиков», пригласивших лидера мятежников на «публичный диспут» и там его застреливших. Но как должен поступить лояльный сторонник государства, зная о том, что мятежник объявлен вне закона? Эпизод с Муравьёвым ярко высвечивает не мнимое «бесчестье большевиков», а лишь то, что левые эсеры были продолжателями революционной расхлябанности и митинговщины, разъедавшей Россию с марта 1917 г. Тогда как большевики — творцами нового государственного порядка.
В исторической литературе давно обращается внимание на многие несуразные действия (вернее, несуразное бездействие) левых эсеров, трудно объяснимые, если исходить из того, что эта партия стремилась в июльские дни 1918 г. к захвату власти. Но почему же нам следует исходить именно из такого предположения?
Напротив, есть все основания полагать, что левые эсеры вовсе не готовились к взятию власти в таком классическом виде, как большевики в октябре 1917 г. Во-первых, у них не было к этому объективных предпосылок. На 5-м Съезде Советов левые эсеры находились в численном меньшинстве: их было всего 353 из 1164 делегатов Съезда — менее одной трети. Ясно, что левые эсеры никак не могли рассчитывать на создание однопартийного правительства, поддерживаемого населением Советской России. Во-вторых, отсутствовали и субъективные предпосылки. Многое говорит о том, что левые эсеры, как партия, просто недооценивали значение государственной власти как инструмента социально-политической борьбы.
Убийством Мирбаха левые эсеры хотели вызвать поход кайзеровских войск на Москву. Это, по их расчётам, должно было привести к всенародному восстанию против захватчиков. В огне новой революционной войны должна была переродиться Россия. В ней исчезли бы противоречия между группами революционного пролетариата и крестьянства, которые, как верилось левым эсерам, большевики искусственно разжигали для укрепления собственной власти. Таково было настроение левых эсеров, настроенных по-доктринёрски. Возможно даже, они искренне верили, что возобновление войны с Германией автоматически приведёт к национальному примирению и окончанию Гражданской войны.
Более трезвомыслящие руководители партии, связанные с иностранными резидентурами, должны были осознавать, что их акция может иметь самые тяжкие последствия для России. Но он был на руку Антанте, поддерживавшей путч, — это главное. Мысля «глобальными категориями», они могли оправдывать себя тем, что способствуют сокрушению германского милитаризма как самого главного «врага свободы и демократии» в мире. Партия, таким образом, сыграла бы «достойную роль» в мировой истории.
Мы не уделили бы такого внимания путчу левых эсеров, если бы он не сказался самым непосредственным образом на положении Советской России. Дипломатии РСФСР удалось предотвратить возобновление войны с Германией. Но большевикам пришлось пойти на заключение дополнительного соглашения с Германией. Оно было подписано 27 августа 1918 г. в Берлине. По его условиям Россия обязывалась уплатить Германии контрибуцию в размере 6 млрд. марок (2,75 млрд. рублей). Правда, всего около 700 млн. марок (320 млн. рублей) должно было быть выплачено золотом, остальная часть — кредитными билетами (ещё царскими) и облигациями, а 1 млрд. марок — товарами[264]. Вскоре первая партия контрибуции была передана германским властям в Орше. В обмен на это Германия начала вывод своих войск с части территории Белоруссии.
До ноября 1918 г. Советская республика произвела три выплаты, предусмотренные договором на этот срок. Германской империи было передано золота на сумму 125 млн. (царских) рублей[265].
В конце августа 1918 г. стратегическая инициатива на Западном фронте перешла к армиям Антанты. Германия уже при всём желании не смогла бы всерьёз вести войну с Советской Россией. Спрашивается, почему же большевики подписали это новое грабительское соглашение? Выходит, Ленин всё-таки был кайзеровским агентом?
Произошедший к этому времени коренной перелом войны в пользу западных держав предвещал её быстрое окончание. Это означало, что очень скоро Антанта смогла бы (в каких масштабах — заранее неизвестно) расширить свою помощь Белому движению. Такой вариант большевиков явно не устраивал. Этим, по-видимому, и можно объяснить, почему они согласились продлить русским золотом агонию кайзеровского режима, даже невзирая на то, что это золото могло быть использовано на борьбу с революцией в самой Германии.
Несомненно, что интересам большевиков наилучше отвечало бы всемерное затягивание войны на Западе без решительной развязки. Это позволяло бы им тем временем разделаться с Белым движением до того, как Антанта, победив в войне, смогла бы более активно ему содействовать. Вдобавок, затяжка войны содействовала углублению революционного кризиса в Германии и странах Запада, на чём зиждился главный стратегический расчёт большевиков. Что любопытно, это было бы лучше и для России в целом, так как сковывало возможность для иностранных империалистов участвовать в её дележе. Снова цели большевиков и геополитические интересы России объективно совпадали.
Затягивание войны между двумя империалистическими коалициями, пока тут идёт война с врагом внутренним — вполне разумная политика. При этом более страшным противником и для большевиков, и для России в целом оставалась по-прежнему Германия. Не будем забывать, что германские войска находились в Финляндии, а финляндская территория начиналась уже в 40 км от Петрограда, который хоть уже и не был столицей, но сохранял огромное экономическое и морально-политическое значение. Западные же державы, в силу своей удалённости, не могли в тот момент так эффективно «наказать» большевиков. Поэтому, соглашаясь на отправку золота в Германию, платя разорительную дань, большевики откровенно откупались от более опасного врага.
Вместе с тем у них были все основания полагать, что это золото лишь отсрочит, но не предотвратит крах Второго рейха. По-видимому, в основу расчётов большевиков летом 1918 г. уже прочно лёг прошлогодний ленинский прогноз о неизбежности поражения Германии в Мировой войне — тот прогноз, который побуждал Ленина ещё в январе 1918 г. настаивать на подписании сепаратного мира, зная, что его действие будет недолгим. Но даже смертельно раненная кайзеровская Германия ещё могла нанести тяжёлый удар Советской республике. Этого большевики и старались всячески избежать.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.