Дом на улице Гарибальди

Дом на улице Гарибальди

Адольф Эйхман был не самым крупным, но одним из самых известных деятелей Третьего рейха. Вступив в ряды СС еще до назначения Гитлера главой германского правительства, он с 1934 года являлся экспертом по вопросам сионизма Главного имперского управления безопасности (РСХА). В частности, Эйхман занимался вопросом о том, что делать с евреями после победы Третьего рейха в мировом масштабе. Варианты рассматривались самые разные — выселить на остров Мадагаскар, отправить в Сибирь и так далее. Но началась война, и довольно скоро стало ясно, что завоевание мирового господства отодвигается в заоблачные дали. А решать вопрос, считали главари нацистской Германии, нужно уже сейчас. Именно тогда появился термин «окончательное решение еврейского вопроса», под которым подразумевалось банальное истребление немецких (и если брать шире — европейских) евреев.

Эйхмана практически сразу подключили к решению данного вопроса. Именно ему принадлежит идея создания специального лагеря смерти. От своих предшественников — концлагерей, где заключенные умирали от голода, болезней и непосильного труда — лагерь смерти отличался тем, что специально предназначался для уничтожения людей промышленными методами и в больших количествах. Идея была реализована в виде всемирно известного лагеря Аушвиц (Освенцим), где уничтожили несколько миллионов «расово неполноценных» людей, в том числе евреев. В 1944 году Эйхман, который считался уже признанным специалистом по «окончательному решению», был командирован в Венгрию, где буквально за несколько месяцев смог уничтожить почти полмиллиона местных евреев.

Но война закончилась, многие нацистские преступники предстали перед судом (а некоторые даже были повешены). Эйхмана же и след простыл: все поиски оказались безуспешными. Так продолжалось до 1957 года…В пятьдесят седьмом, спустя двенадцать лет после войны, одна зацепка наконец появилась. Некто Лазарь Херман, слепой еврей из Буэнос-Айреса, написал в Израиль письмо, что его дочь общалась с неким молодым человеком, отец которого, похоже, является нацистским преступником. Юношу звали Николас Эйхман, и он хвастался тем, какое высокое положение его отец занимал в Третьем рейхе. Молодой болтун и не подозревал, что подписывает своему отцу смертный приговор. Впрочем, бывшие нацисты чувствовали себя в тогдашней Аргентине довольно вольготно.

Письмо Хермана направили в «Моссад». Там поступившую информацию быстро проверили и установили, что болтливый юноша живет в аргентинской столице вместе со своим отцом, которого зовут Адольф. Бывалые разведчики просто не верили своим глазам: такого не может быть! Нацистский преступник, которого ищут по всему миру, живет под своим собственным именем? Начались долгие проверки. «Моссаду» удалось довольно быстро собрать всю имеющуюся информацию по Эйхману, не хватало только фотографий. Старый эсэсовец никогда не любил фотографироваться, видимо, нутром чуял, что когда-нибудь его начнут искать. Кроме пары-тройки детских фото, израильским разведчикам не удалось добыть буквально ничего.

Тем не менее, через пару-тройку месяцев у агентов «Моссада» появилась уверенность в том, что перед ними действительно тот самый Эйхман. Дело сочли настолько важным, что доложили о нем премьер-министру Бен-Гуриону. Глава государства отдал приказ: не ликвидировать Эйхмана на месте (что было бы проще всего), а доставить его в Израиль и там судить. Но как раз в этот момент из Буэнос-Айреса поступило ошеломляющее сообщение: семья Эйхманов бесследно исчезла! Что же произошло? Старый эсэсовец почувствовал за собой слежку и решил, пока не поздно, спасать свою шкуру? Не думаю, что сам он смог бы что-нибудь сделать. Семья Эйхманов влачила довольно жалкое существование, перебивалась случайными заработками, и денег на то, чтобы быстро скрыться, у нее элементарно не было. Судя по всему, сработали старые связи, возможно, к делу подключилась секретная служба безопасности аргентинских нацистов, охранявшая покой спасшихся из Третьего рейха. Вопрос о том, как она узнала о готовящейся операции «Моссада», остается открытым.

Упустить Эйхмана нельзя. В Буэнос-Айрес направляют лучшие силы. Группу израильских агентов возглавляет молодой, но весьма талантливый офицер по имени Эфраим Элром. Элром лично заинтересован в поимке врага, поскольку вся его семья погибла в Освенциме, и сам он уцелел только благодаря случайности. Месть стала главным побудительным мотивом молодого офицера, и его начальники могли быть уверены, что Элром не упустит Эйхмана, ни живого, ни мертвого. Агенты действовали весьма профессионально, однако вновь напасть на след нацистского преступника удалось только в декабре 1959 года. Произошло это случайно: в магазине Элром услышал разговор двух местных жителей, один из которых говорил другому, что рядом с ним поселились странные соседи — с испанским именем и аргентинскими документами, но говорящие между собой только по-немецки. Элром проследил за этим человеком и обнаружил, что живет он на улице Гарибальди. Его соседом значился некто Рикардо Клемент, разорившийся владелец прачечной, который переехал в этот район вместе с семьей совсем недавно.

За домом установили круглосуточное наблюдение. У разведчиков по-прежнему не было уверенности в том, что они нашли того, кого искали. В конце концов, у них не было ни одной фотографии Эйхмана, даже его личное дело в РСХА, по официальным данным, сгорело при штурме русскими Берлина. Зато они знали множество других мелких подробностей — манеру общаться, походку, даты всех семейных праздников. К слову сказать, именно последнее и помогло вывести преступника на чистую воду. 21 марта 1960 года, в день серебряной свадьбы Адольфа Эйхмана, Риккардо Клемент пришел домой с большим букетом цветов, после чего началось шумное празднество.

Сомнений больше не оставалось. Теперь предстояло приступить к основному этапу операции — похищению нацистского преступника. И вот здесь-?? агентам «Моссада» пришлось столкнуться с основными сложностями.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.