Причина всех причин

Причина всех причин

Напомню, Ленин и Сталин вынуждены были совершить ошибку, равную преступлению, — они из аппарата управления партией создали второй, параллельный аппарат государственного управления. Им некуда было деваться — государственный аппарат был на то время укомплектован либо старыми, либо случайными кадрами, никак не отвечавшими за свое плохое управление Россией. А в партийном аппарате (хотя люди там по качеству — умению управлять — были такими же) кадры жизнью отвечали за плохое управление страной: в случае потери большевиками власти из-за своего плохого управления страной в ходе войны или мятежей эти кадры были бы уничтожены.

Повторю, до войны и в ходе войны контроль и подмена госаппарата партийным аппаратом себя оправдывали. Однако после победы в войне сменились условия: авторитет СССР, да и ВКП(б) в мире вырос настолько, что партноменклатура большевиков сразу же стала «персона грата» на всем земном шаре. Быть большевиком стало законно и безопасно! Но одновременно с этим контроль партаппарата за государственным аппаратом стал не просто лишним — он стал убийственно вредить СССР как государству. Кончилось это тем, что партаппарат в 1991 г. убил государство, на котором паразитировал. Это легко доказывается мысленным экспериментом.

Представим, что у нас в 1991 г. не было бы вообще никакой партии, были бы только госчиновники СССР и госчиновники республик. Предположим, что чиновники республик решили бы отделиться от СССР. А что сталось бы в этом случае с чиновниками СССР? Они бы ведь остались без работы! Да они бы за одну мысль о развале СССР преследовали бы любого беспощадно, как Сталин.

Как вспоминает Г. Димитров в своих дневниках, 7 ноября 1937 г. на торжественном обеде у Ворошилова Сталин взял слово, хорошо отозвался о царях, оставивших в наследство большевикам страну до Камчатки «единую и неделимую», и сказал тост:

«Каждая часть, которая была бы оторвана от общего социалистического государства, не только нанесла бы ущерб последнему, но и не могла бы существовать самостоятельно и неизбежно попала бы в чужую кабалу. Поэтому каждый, кто попытается разрушить это единство социалистического государства, кто стремится к отделению от него отдельной части и национальности, он враг, заклятый враг государства, народов СССР. И мы будем уничтожать каждого такого врага, хотя бы был он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью. Каждого, кто своими действиями и мыслями (да, и мыслями) покушается на единство социалистического государства, беспощадно будем уничтожать. За уничтожение всех врагов до конца, их самих, их рода!»²⁶⁴

А в 1991 г. чиновников госаппарата СССР парализовала безответственная мразь партаппарата КПСС. Она, владея всеми СМИ, дала монополию на свободу слова только сепаратистским подонкам и запретила госаппарату борьбу с ними. Она запретила прокуратуре вмешиваться (раскол СССР был каравшимся смертью преступлением по УК РСФСР и кодексам остальных республик) и дала возможность сепаратистам победить. Случилось то, что и предсказывал Сталин, — все части СССР сегодня в кабале.

Совершенно невероятно, чтобы Сталин не увидел и не задумался над угрозой, возникающей от управления страной двумя аппаратами управления одновременно. Некоторые последствия этой угрозы легко выявлялись мысленным анализом, другие уже проявили себя на практике. Давайте проанализируем их и мы.

Сравним двух одинаковых по способностям коммунистов-руководителей в государственном аппарате и в партийном. Работник госаппарата, предположим, директор завода, прежде чем занять свой пост, работал рабочим, заканчивал технический вуз, затем снова учился всю жизнь своему делу, неспешно набирался знаний и опыта при подъеме по служебной лестнице. Причем не учиться он не мог и не может, поскольку, во-первых, порученное ему дело его учит само, во-вторых, если дело не изучать, то карьеры просто не сделаешь.

Второй руководитель — работник партаппарата, допустим секретарь райкома. Возможно, тоже учился и окончил какой-либо вуз, но само по себе это было бесполезной потерей времени, поскольку кончить вуз и не работать по специальности — это в несколько лет потерять все знания, которые вуз дает. Начал работать в комсомоле, озвучивая в речах на собраниях передовицы из «Правды», затем в райкоме КПСС выучил, что все предприятия и организации в районе работают хорошо, если в их отчетах все цифры более 100 %, и плохо — если менее 100 %. Стал первым секретарем райкома и по своему статусу — начальником всех руководителей района.

Но они-то руководители потому, что знают свое дело. А он почему?

Да, когда плохое управление ведет к потере власти, а потеря власти — к смерти, то это стимулировало секретаря райкома вникать во все дела в районе. Но после войны эта угроза исчезла навсегда, так зачем партаппаратчику учиться, зачем ему лишняя работа? При двоевластии ситуация автоматически развивалась так, что со временем во всей стране некомпетентные люди должны были руководить знающими.

Далее. Некомпетентность может быть не только следствием отсутствия стимулов, но и следствием врожденной лени и тупости. На производстве, в живом деле такие люди работать не смогут, но в партаппарате компетентность и не требуется. Следовательно, партаппарат после войны становился вожделенной мечтой ленивого, но амбициозного дурака. И дураки в него поперли.

Возьмем, к примеру, Ельцина. Он по глупости надиктовал мемуары «Исповедь на заданную тему». Из этих откровений следует, что Ельцин и в юности был туп (десятилетку сумел окончить за 12 лет, к 20 годам), подл (не стеснялся доносов), злобен (на мальчишеской разборке бросил гранату в сверстников, убив двоих, самому ему осколком оторвало пальцы)²⁶⁶. Тем не менее, благодаря влиятельному отцу и игре в волейбол, он получил диплом строительного института, но знаний из него не вынес ни на копейку. Строительные чертежи не способен был прочесть — то у него в строящемся им доме двери не в ту сторону открываются, то на чертежах строящегося цеха не увидел подземного перехода. Работая в строительстве, за год умудрялся получать до двух десятков выговоров (выгнать с работы могли за три). В конце концов, благодаря знакомствам отца, переходит на работу в партаппарат. И начинается бешеная карьера тупого и ленивого кретина!²⁶⁶

Мог ли Сталин не предвидеть такого? Конечно, предвидел, ведь уже при нем в партаппарат полезли тупые и ленивые детки, о которых он со злобой отзывался: «Проклятая каста!»²⁶⁷

Сталин, его сподвижники — Берия, Молотов, Каганович, Микоян и др. — не только свои доклады и речи готовили себе сами, они лично активно участвовали в борьбе идей — писали и публиковали статьи. Когда нельзя было особенно «светиться», то даже под псевдонимами, как, скажем, министр иностранных дел А.Я. Вышинский. А вы посмотрите на последний состав верхушки КПСС. КПСС уничтожили в идейной борьбе, но разве хоть кто-нибудь даже из членов тогдашнего Политбюро попробовал поучаствовать в этой борьбе на страницах газет? Полная интеллектуальная немощь! Максимум, на что они были способны, — интервью. Остальное им писали помощники, а когда не стало помощников, то не стало видно и этих «видных» деятелей «коммунистического движения».

Оставление в СССР двух аппаратов управления вело к стяжательству и воровству — к расхищению народного имущества.

Тут надо понять, что партаппарат — это контролер, а контролер — это свинья, которая везде грязь найдет. Как бы ты хорошо ни работал, но какой-нибудь недостаток все равно будет, а если и нет, то его несложно выдумать, к примеру: плохо организовал соцсоревнование, мало уделяешь внимания людям и т. д. и т. п. Подконтрольный вынужден «задабривать» контролеров, к концу КПСС это «задабривание» почти сплошь стало материальным. А ведь подконтрольному это «материальное» так или иначе надо было украсть. К тому же ленивый и тупой аппарат КПСС даже в вопросе контроля не хотел пальцем о палец постучать и развел себе полчища «помощников». Тут и главный попиратель законов — прокурор, и народный контроль, и Госгортехнадзор, и санэпидемстанция, и пожарные, и Госстандарт и т. д. и т. п. (Все работники заводов СССР знали, что если на завод едут областные инспекторы Госгортехнадзора (проверяющие технику безопасности на производстве), то, значит, нужно выписывать рабочим липовые премии, отбирать их, покупать водку и поить контролеров.)

В расследовании этого дела мы неминуемо столкнемся с А.А. Кузнецовым, который до января 1945 г. был вторым секретарем Ленинградского обкома ВКП(б), до марта 1946 г. — первым секретарем того же обкома, до февраля 1949 г. — секретарем ЦК ВКП(б). А директором ленинградского Кировского завода был Исаак Моисеевич Зальцман, который с началом войны руководил рядом танковых заводов на Урале и даже один год был министром (наркомом) танковой промышленности. В конце войны он делает подарки Сталину и Кузнецову — своему бывшему партийному начальнику в Ленинграде. Рабочие его завода в качестве подарков изготавливают саблю, украшенную золотом и бриллиантами, и художественно отлитую бронзовую чернильницу.

Что касается бронзовой чернильницы, то у меня вопросов нет. Отражательные печи для плавки бронзы должны загружаться большим количеством металла, чем нужно для заливки форм, и из остатков жидкого металла можно отлить любые детали чернильниц, а на расходе бронзы по заводу это никак не скажется. Рабочим также можно заплатить из имеющегося в распоряжении директора завода премиального фонда, более того, узнав, что и для кого они делают, рабочие сделают эту чернильницу и бесплатно.

А вот с саблей сложнее. Что касается рабочей силы, стали на клинок, дерева, кожи и цветных металлов, то с этим проблем тоже нет — все это легко может быть найдено на танковом заводе, и перерасхода этих материалов не будет. Но где взять золото и бриллианты? Они танковому заводу не положены, а посему их невозможно получить на заводе, и невозможно потом списать на строительство танков. Как достаточно опытный заводской руководитель, скажу, что и тогда, и позже золото и бриллианты для такого подарка можно было только украсть, и это знали все руководители. То есть Зальцман обязан был поручить своим подчиненным украсть на заводе, скажем, продукты питания у своих рабочих, незаметно уменьшая пайковые порции, либо стройматериалы, недодавая цемент в фундаменты, либо делая пересортицу леса и т. д., а затем украденное продать на черном рынке и купить в ювелирном магазине требуемое золото и бриллианты. Причем воровать надо было в несколько раз больше, поскольку надо было платить и тем, кто воровал. Повторю, среди руководителей дураков нет, и любой, кто получил бы от директора завода подарок с золотом и бриллиантами, безусловно, знал бы, что они украдены, и, следовательно, приняв этот подарок, он сам становится соучастником воровства. А такое воровство и до войны не очень приветствовалось. Упомянутый выше адвокат Меньшагин защищал на суде в 1937 г. председателя Смоленского союза промышленной кооперации Фролова. Фролов подарил председателю промкооперации СССР, когда тот приехал на ревизию в Смоленск, «художественно сделанную кровать, которую сделал в городе Велиже еврей один, очень такой мастер хороший был, специалист. Ему специально он заказал и без оплаты, за счет местной промкооперации подарил»²⁶⁸. Фролову суд дал два года за дарение, а тот, кто эту кровать принял в подарок, спал на ней недолго, поскольку, по сведениям Меньшагина, его расстреляли в Москве. Вряд ли только за эту кровать, но и за кровать тоже.

Особенно гнусно подарки с золотом и бриллиантами начальству выглядели в ходе войны и после нее. Ведь граждане СССР добровольно сдавали в фонд обороны деньги, золото, бриллианты и валюту, и поступило этих ценностей 3 % от всех расходов на войну. И начальник, принимающий в это время в подарок золото и бриллианты, был исключительным негодяем.

А теперь догадайтесь, кому хитрый еврей Зальцман какой подарок сделал? Правильно, Сталину Зальцман подарил чернильницу, а секретарю Ленинградского обкома — саблю с золотом и бриллиантами и еще золотые часы. Оба подарки взяли. Сталин взял потому, что он ни один подарок себе не оставлял, а все сдавал в «Музей подарков Сталину», который, по сути, был музеем народного художественного творчества. У Кузнецова такого музея не было, и ему пришлось пополнить этой саблей с золотом и бриллиантами и золотыми часами количество личного барахла²⁶⁹.

А вот еще пример того, как контролер грабит контролируемого. Предатель, немецкая подстилка, бургомистр Майкопа, сбежавший на Запад Н.В. Полибин издал за рубежом воспоминания «Записки советского адвоката (20-е — 30-е гг.). Книжка гнусная, но вот такой пример общения контролера с колхозниками абсолютно точен, поскольку все это сохранилось вплоть до развала СССР.

«Приезжает прокурор «тов. Доценко», бывший сотрудник НКВД, в колхоз. Как во всяком другом колхозе, здесь прорывы: или весенняя, или осенняя пахота сделаны не вовремя, или зерно не протравлено формалином до посева, или падеж телят, или инвентарь не отремонтирован, или же, обычно, все вместе. А еще хуже, если первая заповедь не выполнена: хлебозаготовка!

Так как он с дороги голодный, ему сейчас же подают, смотря по сезону, либо яблоки и мед, либо яичницу в десять глазков, либо жареную баранину. Пожирая все это, он требует статистические и бухгалтерские данные, он уже знает «слабину», присущую каждому колхозу. Тычет пальцами в графы, обнаруживает отставание, невыполнение, прорывы и нагоняет на всех холоду. Правлению и бухгалтеру уже мерещится если не 58– 7, то, во всяком случае, ст. 109 Уголовного кодекса, т. е. должностное преступление. Закончив эту протирку с песком, он спрашивает:

А я слышал, у вас поросята продаются. Почем живой вес?

Как же, как же, товарищ прокурор, продаем по 2 руб. 50 коп. за килограмм живого веса.

Ну так отберите мне килограмм десять, да получше.

Он платит под квитанцию 25 рублей. Поросенка он не берет. Неудобно: скажут — прокурор взял взятку поросенком. Прокурору его привезут. И действительно, месяца через два ему привозят резаного, откормленного и отделанного уже кабана пудов на шесть. Ему, по крайней мере, девять или десять месяцев. Он на базаре стоит три или четыре тысячи рублей. Прокурору, чтоб заработать эти деньги, служить нужно не менее полугода.

Сколько я вам должен заплатить за корм?

Помилуйте, ничего. Он у нас в колхозном стаде гулял в степи.

Что это, злоупотребление властью, вымогательство или взятка? То же самое и с мануфактурой. Через задние двери, вне очереди набирается в «раймаге», т. е. в районном магазине, рублей на двести-триста мануфактуры, затем она реализуется на базаре в городе, через тещу или мамашу, и выручается тысячи две или три. А как хорошо одеваются все арбитры сравнительно с остальным населением! И костюмчики, и обувь приличная, и белье. Просто они разбирают споры между хозяйственными организациями, а потому «задние двери» для них везде открыты. Это не взятки, это просто любезность со стороны хозяйственников»²⁷⁰.

А над всеми этими контролерами главным грабителем стоял партаппарат. По свидетельству Коржакова, Ельцин, когда еще был верным сыном КПСС, всегда носил в кармане 10 руб., и когда его кормили и поили в ресторане, то он никогда не ел и не пил совсем бесплатно, а небрежно бросал эту десятку²⁷¹. Как и вышеописанный прокурор, который «по закону» заплатил 25 руб. за кабана стоимостью 4 тыс. рублей.

Кстати, о прокурорах. Сохранение рядом с госаппаратом ставшего безответственным партийного аппарата напрочь рушило правосудие в стране. Прокуроры и суд обязаны подчиняться только законам страны, а их дает Советская власть, т. е. они должны подчиняться Советской власти. Но фактически они обязаны были подчиняться партаппарату, без ведома которого их не могли ни назначить на должность, ни снять с нее. Пока Советская власть и партаппарат были связаны одной судьбой, то это куда ни шло. Но как только партаппарат стал безответственным, то это начисто перечеркнуло и правосудие, и власть Советов.

Наличие двух аппаратов управления размазывало персональную ответственность в принципе, и это нравилось и госаппарату. Не надо думать, что все чиновники госаппарата так уж мечтали о своей свободе и независимости от обкомовских и цековских придурков. Работник госаппарата должен непрерывно принимать решения по своему делу, а его решения не всегда бесспорны. Иногда приходится выбирать между плохим решением и отвратительным. Но принимать решение надо — на то ты и руководитель. И вот в этом случае подобные решения хорошо согласовать с «мудрым» обкомом или ЦК. Тогда, в случае неудачи, работник госаппарата вроде уже и не так виновен в принятии глупого решения.

Госаппарат результатом своей деятельности давал стране все материальное — хлеб и сталь, машины и квартиры и т. д. и т. п. А партаппарат к этому мог только примазаться. Его продукцией были отчеты о якобы проделанной блестящей работе. В результате партаппарат все дела страны стал уводить из реальной сферы в виртуальную (в действительности не существующую) сферу — в сферу отчетов о делах. Стало не важным, даже в госаппарате, сделал ли ты дело, важно — сумел ли отчитаться. Это одна из сущностей бюрократизма, она была всегда, но при Сталине с ней пытались бороться, а если к этому подключался и сам вождь, то боролись беспощадно.

Вот, скажем, во время войны нарком авиапромышленности Шахурин не успевал выпускать истребители согласно плану. Надо было сообщить Сталину, покаяться. Ничего особо страшного не случилось бы — ну поругал бы Сталин, ну, может быть, снял бы Шахурина с должности. Но Шахурин так не поступил — он приказал закрыть глаза на качество самолетов. И на истребителях, к примеру, там, где детали надо было крепить завинчиванием шурупов, шурупы просто вбивали в фанеру. Самолет получался как настоящий, план выполнялся, Шахурин стал Героем Социалистического Труда.

А на фронте в бою, когда этим истребителям приходилось выполнять очень крутые виражи или выходить из крутых пике, они разваливались, летчики гибли. Таких «истребителей» поставили в действующую армию несколько тысяч, сколько погибло летчиков — кто же это сейчас учтет? Из боя не вернулись — значит, немцы сбили.

На авиазаводах военные представители вопили о поставке на фронт бракованных самолетов главнокомандующему авиацией РККА, дважды Герою Советского Союза маршалу Новикову. Но Новиков был родственником Шахурина: он родного человека в обиду не дал. Какая им разница, сколько там этих летчиков погибло, — бабы новых нарожают. А вот Звезды Героев получить — это очень важно. И Новиков Шахурину помогал — поставку на фронт брака скрывал, негодные истребители приказывал принимать, катастрофы и гибель летчиков списывать на немцев. Тем не менее после войны эта подлость вскрылась и стала известной Сталину. Тому было не все равно, сколько летчиков погибло. Шахурин и Новиков были лишены наград и сели в тюрьму²⁷². Жертвы сталинизма, однако.

И они еще дешево отделались. Несколько позже председатель Госплана Вознесенский теперь уже с секретарем ЦК известным нам Кузнецовым решили поразить страну оптовой ярмаркой. Но место выбрали очень неудачно — Ленинград. Завезли туда много продуктов, а покупатели не приехали. Что делают в таких случаях? Правильно — снижают цену. Но цена-то государственная!

Вообще-то такие случаи уже были. Сразу после войны торговые организации завезли в Мурманск продовольствие в количествах, превышающих покупательную способность населения. Товар начал гнить, и тогда секретарь Мурманского обкома Прокофьев, не запрашивая разрешения у Москвы, распорядился снизить цену на 20 %. При разборе этого случая на Политбюро Сталин, поняв причины, никак Прокофьева не наказал, если не считать приписываемую Сталину шутку, что за Прокофьевым, дескать, нужно присматривать, а то он по своей инициативе еще войну кому-нибудь объявит²⁷³.

Так вот, ни у Вознесенского, ни у Кузнецова не хватило честности доложить Сталину и не хватило духу снизить цены. Товар сгнил, а Вознесенский скрыл убытки, подправив цифры государственного плана. Впоследствии, по отрывочным сведениям в ходе «ленинградского дела», это тоже было поставлено в вину Вознесенскому и Кузнецову, но приговорены к расстрелу в 1950 г. они были не за это.

Я уже писал выше, что у Сталина были расхождения с Лениным по поводу устройства СССР: Сталин считал, что Советский Союз должен быть федеративным, т. е. республики не должны были по Конституции иметь право выхода из СССР. Но Ленин настоял на этом их праве. Тем не менее к вопросу о федерации Сталин больше не возвращался. Причиной могло быть то, что целостность СССР определяла правящая партия — ВКП(б), а она по национальному признаку не могла разделиться технически. В ее составе были национальные компартии всех республик, кроме России. У России своей компартии не было, коммунисты России — это и была ВКП(б) — коммунисты России были коммунистами всего СССР сразу. Они были цементом, скрепляющим ВКП(б) и, следовательно, СССР.

Так вот, опять же по слухам, Вознесенский и Кузнецов затеяли тайно созвать в Ленинграде съезд и объявить отдельную российскую компартию. Видимо, надоело им ждать, пока Сталин умрет, захотелось самим побыстрее стать вождями. А между тем они, возможно, были на обеде у Ворошилова, на котором все пили за тост Сталина о том, чтобы жестоко наказывать любого за саму мысль о расчленении СССР. А может, они недоучли, что их действия наносят ущерб неприкосновенности территории СССР, что предусмотрено ст. 58 УК РСФСР? Кстати, Уголовный кодекс защищал целостность только всей территории СССР, а не отдельных ее республик. Так что любая попытка к выделению республики из СССР уже трактовалась как ущерб неприкосновенности всей территории СССР. А вычленение из ВКП(б) российской компартии — это прямая подготовка к расчленению СССР. Так что Вознесенскому, считавшему себя самым умным после Сталина, Уголовный кодекс можно было время от времени и почитать. Здоровее был бы.

Заметим, что дело Вознесенского с Кузнецовым — это первая после войны попытка расчленить СССР, и шла эта попытка от Животных из партийного аппарата ВКП(б), а не из государственного аппарата республик!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.