«Дорогой товарищ Сталин…»

«Дорогой товарищ Сталин…»

На дворе уже стоял октябрь. Валерий с пересадкой добрался до Омска. А оттуда одна дорога — по реке. Да вот незадача, к тому времени на Иртыше уже закончилась навигация. Он метался по речному вокзалу, выяснял, каким можно добраться до Тары, но все лишь разводили руками: опоздал же пароходом, сынок. К счастью, кто-то подсказал, что через несколько дней вниз по течению пойдет еще один, последний буксир с баржей. Проситесь, может, и возьмут вас.

Их уже было двое. Валерий здесь же на пристани встретил товарища, такого же, как и он, мальчишку, который ехал в ту же спецшколу.

Дни до отхода буксира они провели на железнодорожном вокзале. А потом уговорили капитана буксира взять их с собой. Глядя на них, маленьких, оборванных, голодных, капитан сглотнул застрявший в горле комок.

— Ну что ж, ребята, привыкайте к морской жизни. Удобств у нас нет. Вот прачечная, которая не работает, это и будет ваша каюта. Согласны?

«Каюта» была два метра в длину и метр в ширину. Но выбирать не приходилось. Разумеется, они с радостью согласились.

До Тары шли несколько дней. Команда и пассажиры буксира, как могли, подкармливали мальчишек. И вот, наконец, они добрались до пункта назначения.

Их приняли в школе, разместили, обули, одели. Правда, пока не в морскую форму, а обычную армейскую — бушлаты, шапки. В такой форме ходили восьмиклассники. А вот девятый класс уже щеголял в морских клешах, форменных рубашках и тельняшках. В казарме Валерке и его товарищу определили кровать, в столовой — трехразовое питание. Преподаватели вели математику, литературу, географию, историю и даже английский язык. Словом, можно было жить и учиться. Шла война, однако и тогда страна думала о своем будущем.

Восьмой класс спецшколы Валерий Калинин окончил в Таре. А летом 1944 пришла команда: Ленинградскую военно-морскую спецшколу вернуть на родину, в Питер. Там на базе двух школ — Московской и Ленинградской — создали военно-морское подготовительное училище.

В июле с первой группой курсантов, которые должны были подготовить возвращение и размещение всех воспитанников школы, Калинин приехал в Ленинград.

При подъезде к городу все прильнули к окнам вагонов. Вдоль железнодорожной насыпи вместо деревьев — обугленные, изрубленные осколками и пулями стволы, воронки от бомб, заполненные водой. На местах деревень — почерневшие печные трубы. Все это говорило о жесточайших боях.

Прибывших курсантов отправили в баню, переодели в военно-морскую форму. Первый завтрак в столовой всех ошеломил. На столах — сахар, масло, белый хлеб. Они давно забыли, что существуют такие продукты.

А вскоре начались занятия. Преподавателями в училище служили боевые морские офицеры, которые по ранению ли, контузии не могли воевать во флоте. Начальником их курса был капитан-лейтенант, командир морского охотника. Катер атаковали немецкие «Мессеры», он получил тяжелейшую рану в спину. Поддерживаемый матросами, время от времени теряя сознание, капитан довел свой охотник до базы.

Возглавлял училище капитан I ранга Авраамов, в прошлом офицер Российского императорского флота. Он пришел в Ленинград с легендарных Соловков, где командовал школой юнг.

Однако учеба учебой, но очень хотелось в город, в увольнение — увидеть родителей, брата. И вот пришел этот час — их отпустили в первое увольнение.

Курсант Калинин шел по родному городу и не узнавал его. До войны оживленный, теперь он был немноголюдным, в кассы кинотеатров нет очередей, городские трамваи ходят с большим интервалом.

К счастью, дом в котором они жили, не пострадал, но здание напротив полностью сгорело и зияло черными от копоти глазницами окон. Некоторые руины были закрыты большими щитами из фанеры, а вот рухнувший дом рядом с музеем связи еще не успели закрыть.

Однако жизнь в городе быстро налаживалась. И ко времени окончания подготовительного училища в 1946 году Валерий замечал, что его родной Ленинград во многом обретал довоенный облик.

А ему в очередной раз предстояло покинуть Ленинград: получил назначение для продолжения учебы в Каспийское высшее военно-морское училище. Оно располагалось в Баку.

Четыре курсантских года — прекрасное время. Несмотря на трудность послевоенного периода, училище обладало всем необходимым для жизни, службы и обучения будущих морских офицеров. В десятке километров от Баку располагался их учебный городок: спальные и учебные корпуса, столовая, плац, спортгородок, бассейн, плавбаза для катеров и шлюпок училища.

Морские, специальные и общеобразовательные предметы преподавали опытные офицеры, подавляющее большинство из которых воевало на флоте.

Летом после окончания первого курса гардемарины проходили практику на боевых кораблях Каспийской военной флотилии, на старших курсах — на кораблях Черноморского флота.

Курсант Калинин не был отличником, но учился хорошо. Занимался спортом, боксом, плаванием, любил ходить под парусом.

Уже тогда, в курсантские годы, в нем пробилось, проросло неведомо откуда чувство любознательности, желания не с ходу принимать на веру, а задумываться над сутью происходящего и анализировать события, факты. Сомневаться, спорить, проверять. На этой почве со временем выкристаллизуется стержень калининского характера — обостренное чувство справедливости.

Судя по всему, именно любознательность толкнула его раскопать на дальних полках библиотеки училища книгу воспоминаний генерала Деникина. Как она попала туда и как сохранилась, неизвестно. К тому времени вся белогвардейская литература была многократно вычищена с полок библиотек. А уж о военных училищах и говорить не приходилось. И тем не менее курсант Калинин раскопал эту книгу и взял ее почитать. Ничего не подозревающая библиотекарша вписала в карточку гардемарина мемуары генерала.

А через несколько дней заместитель командира по политчасти на курсантском собрании возмущенно говорил:

— Есть у нас курсанты, которые по марксизму-ленинизму едва тянут, а вот интересуются антисоветской литературой, читают мемуары лидеров белого движения.

Конечно, это была неправда. По марксизму-ленинизму Калинин тянул. Да еще как тянул. Иначе с него бы три шкуры спустили. Антисоветской литературой тоже не интересовался. Он был до мозга костей советским человеком. А вот Деникина хотелось почитать, любопытно. Как они жили, что думали, за какие идеалы воевали. Тут есть над чем поразмышлять. Вот оттого, видимо, замполиту и не понравилось его чтиво.

Учеба в училище подходила к концу. Неожиданно на четвертом курсе Калинина на стажировку направили не на корабль, а в разведотдел Каспийской флотилии. Просидев там месяц, Валерий понял 3 дело труба. Он хотел попасть служить на подводную лодку, как минимум на надводный корабль, и на Северный флот. А тут — Каспийское «озеро», в лучшем случае Черное море и постылая береговая служба. Хотя он заканчивал училище по первому разряду и имел право выбора.

Курсант Калинин обратился по команде к начальнику курса, потом к заместителю начальника училища. Его выслушали, но твердо дали понять: Север ему не светит. Что оставалось? Вот тогда и проявился калининский стержень. С ним поступали несправедливо, посчитал Валерий. И он решил не отступать. Сел и написал письмо самому товарищу Сталину.

До сих пор помнит его практически наизусть.

«Дорогой товарищ Сталин, — писал курсант Валерий Калинин. — Я заканчиваю военно-морское училище. Всю жизнь мечтал быть военным моряком, служить на подводных лодках. Но меня направляют на берег, в разведку. Мне бы очень этого не хотелось.

Я не прошу легкой службы. С удовольствием променяю курортное Черное море на суровый Северный флот, а берег на опасную профессию подводника.

Прошу рассмотреть мою просьбу и направить меня на Северный флот на подводные лодки».

Через две недели из Москвы в училище пришел ответ. Вместо Сталина письмо подписал военно-морской министр адмирал Юмашев. Дословно ответ адмирала Калинин не запомнил, но письмо было выдержанное, культурное и смысл его состоял в следующем: министр считал, что служить Калинину надо там, где прикажет Родина.

А Родина направила лейтенанта в разведотдел Черноморского флота. В сентябре 1950 года он туда и прибыл. Начальник отдела кадров знал о письме к Сталину и постарался успокоить Валерия Петровича.

— Вы желаете служить на корабле? У нас в разведке есть плавсредства, и при первой возможности мы учтем вашу просьбу.

Кадровик сдержал свое слово. Через несколько месяцев лейтенант Калинин получил назначение командиром малого разведывательного корабля.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.