ПЗРК

ПЗРК

Война в Афганистане стала первым конфликтом, в котором массово применялись ПЗРК, причем как против вертолетов, так и против самолетов. Именно здесь советские специалисты отрабатывали меры и способы борьбы с ПЗРК и усиление живучести вертолетов, а американцы — дорабатывали методику применения ракетных систем.

Принято считать, что основным комплексом в руках моджахедов был американский «Стингер», однако это глубокое заблуждение — в руки «борцов за веру» попадали и другие, зачастую гораздо более смертоносные образцы.

Отметим, что по опыту войны в Афганистане советские военные специалисты расставляли ПЗРК в порядке убывания по степени опасности так: «Джевелин», «Стрела-2М», «Стингер», «Блоупайп», «Ред Ай».

Попробуем разобраться с результативностью применения каждого комплекса, пользуясь статистикой потерь вертолетов только одного типа — Ми-24.

Как свидетельствует беспристрастная статистика, самыми смертоносными ПЗРК в Афганистане были английские «Блоупайп» и «Джевелин».

В отличие от СССР и США, где основной упор в разработке ПЗРК был сделан на ракеты с тепловой ГСН, в Великобритании основной упор был сделан на ПЗРК, наводимых на цель с помощью радиокомандных систем. Комплекс «Блоупайп» (Blowpipe) начал разрабатываться еще в 1964 г. фирмой Short Brothers и в 1972 г. после прохождения войсковых испытаний был рекомендован к принятию на вооружение.

В отличие от ПЗРК с ИК-наведением, реализующих принцип «выстрелил — забыл», оператор подобного ПЗРК перед пуском ракеты по цели должен навести на нее перекрестие прицела и удерживать его на цели в момент пуска. После пуска ракета автоматически удерживалась на линии цели. После автоматического вывода ракеты на траекторию наведения оператор ПЗРК переходил на режим ручного наведения. При этом, наблюдая цель и ракету в прицел, он должен был совмещать их изображения, продолжая удерживать цель на перекрестии.

Одним из основных преимуществ данного метода наведения считается то, что подобные системы практически не реагируют на используемые самолетами и вертолетами стандартные системы противодействия, которые предназначены прежде всего для того, чтобы увести в сторону ракеты с ИК-ГСН.

Однако при всех плюсах «Блоупайпа»[17] существовало и много минусов. Так, работа радиолинии и трассеров на ракете демаскирует процесс наведения и местоположение огневой позиции, использование ручного управления приводит к сильной зависимости эффективности применения комплекса от степени подготовки и тренированности стрелка, его психофизического состояния. Не стоит сбрасывать со счетов и тот факт, что после пуска держать на плече восьмикилограммовый блок с транспортнопусковым контейнером, производя прицеливание, многим моджахедам (среди которых редко встречались богатыри) было весьма проблематично. По этим причинам обстрел вертолетов велся, как правило, не с максимальной дальности в 3,5 км, а с дальности 1,5–2 км, что примерно соответствовало дальности захвата ГСН «Стингера». В то же время высокая заметность оператора совместно с низкой — до 500 м/с — максимальной скоростью ракеты позволяли советским вертолетчикам накрыть его «Штурмом» или парой НАР, сорвав наведение, или же просто уйти от ракеты.

В итоге, по советским данным, за период с 1982 по 1989 г. попаданиями «Блоупайп»[18] были сбиты только два Ми-24, притом один из них, уходящий на базу, был добит «Стрелой-2М». Этими же комплексами сбивались и штурмовики Су-25, однако, как и по вертолетам, процент попаданий на количество пусков был слишком мал — ракета годилась только для медленного, маломаневренного и слабо вооруженного Ми-8.

Совсем иным оружием предстала модификация «Блоупайпа» — комплекс «Джевелин». Ракета этого комплекса обладала максимальной скоростью в 600 м/с, для наведения оператору требовалось только совмещать марку прицела с целью, команды вырабатывались автоматически, и ракета не демаскировала себя трассером. В отличие от своей предшественницы «Джевелин» имела уже не ручную, а полуавтоматическую радиокомандную систему, а боевая часть, расположенная впереди, проламывала любую броню. К тому же масса БЧ «Джевелина» составляла 3 кг, но, в отличие от «Стингера», она была более компактна по длине и обладала значительно большим фугасным действием. Хотя БЧ «Блоупайпа» и «Джевелина» были почти идентичны: двухмодульная БЧ последнего была частично перенесена вперед таким образом, что передний 0,8-килограммовый кумулятивно-фугасный заряд создавал отверстие для проникновения основного 2,4-килограммового заряда во внутренние объемы любой цели, в том числе тяжелобронированной. Однако главное, что на эти ракеты не действовали ни ЛТЦ, ни импульсы «Липы», хотя, в конце концов, радиокомандный канал научились глушить.

Интересно, что летчики безошибочно распознавали «по поведению» тип ракеты. Слабой стороной обеих английских ракет была необходимость сопровождения цели до попадания или промаха. Этим широко пользовались экипажи вертолетов в парных вылетах. При этом применялась следующая тактика: атакуемый вертолет маневрировал в пределах 60–70 градусов, заставляя ракету петлять, после чего напарник поражал оператора ПЗРК «Штурмом».

Согласно беспристрастной статистике, «Джевелин» оказался самым эффективным ПЗРК в Афганистане. Из 27 комплексов было захвачено четыре, уничтожено до пуска — два. Из оставшихся двадцати одного четыре ракеты были выпущены по Су-25 — один сбит одиночным попаданием, другой — тяжело поврежден. Из двух пусков по сверхзвуковым самолетам один обернулся для нас потерей Су-17. Кроме того, шесть ракет были выпущены по Ми-8, при этом промахнулась только одна, другая же прошла Ми-8 навылет, не разорвавшись. Четыре Ми-8 были уничтожены одним попаданием, с гибелью экипажа и десанта.

Из девяти ракет, выпущенных по Ми-24, пять попали, промахнулись три, одна лишилась наведения из-за уничтожения оператора. В итоге было сбито четыре вертолета — три с одного попадания, один добит ПЗРК «Стрела-2М», один получил тяжелые повреждения и вернулся на базу. Несмотря на малое количество и эпизодическое применение, ракеты «Джевелин» оставили серьезный след в истории Афганской войны, сбив десять летательных аппаратов.

Следующей по эффективности применения против советской авиатехники стали советские же ПЗРК «Стрела-2М» и «Стрела-2М2». Модификация «Стрела-2М2» (заводское обозначение 9М32М2) в СССР была выпущена небольшой серией в 700 штук. Выпуск был прекращен в связи с появлением ПЗРК «Стрела-3», поэтому «Стрела-2М2» была отправлена в «дружественные страны», в числе которых был и Афганистан. Ракета отличалась охлаждением сенсора до минус 30 градусов двуокисью углерода. Эти ракеты, доведенные в Китае и Иране почти до уровня «Стрелы-3», совмещавшие неохлаждаемый (для «Стрелы-2М2» — охлаждаемый) ИК-сенсор с фотоконтрастным, имели меньшую защищенность от ЛТЦ. Но зато они вовсе не реагировали на импульсы «Липы». К тому же оказалось, что эти ракеты могли захватывать Ми-24 с ЭВУ[19] не с 1,5, а с 2–2,5 км. Кроме того, 1,5-килограммовая БЧ «Стрелы-2М/2М2» обладала кумулятивной воронкой, стальным корпусом запланированного дробления (в отличие от алюминиевого корпуса БЧ «Стингера») и несла 200 десятиграммовых шарообразных вольфрамовых поражающих элементов.

Стоит сказать также, что «Стрела-2М» могла поражать кумулятивной струей Ми-24 в жизненно важные части конструкции, прикрытые броней, а также наносить повреждения бронированным агрегатам при близком разрыве тяжелыми осколками. При попадании и близком разрыве ракеты советского производства были на порядок эффективнее против любых тяжелобронированных летательных аппаратов — вертолетов и штурмовиков.

В целом, по мнению большинства специалистов, «Стрелы-2М» нанесли нашим Ми-24 в Афганистане больший урон, чем «Стингеры». Преимуществом «Стрелы» над «Стингером» было то, что при идеальном попадании «Стингеры» били в двигатель, а «Стрелы» били в редуктор и корму, не защищенную броней, к тому же пробивая бронирование редуктора рассеянной кумулятивной струей.

Полную статистику по пускам «Стрел» привести достаточно трудно, так как после 1986 г. все поражения вертолетов и самолетов традиционно записывались на счет американского «Стингера». На сегодняшний день можно оперировать только статистикой достингеровского периода, когда этими ракетами сбито по крайней мере четыре Ми-8, два Ми-24 и два Ан-12.

И прежде чем перейти к анализу применения «Стингеров» в Афганистане, стоит сказать пару слов о FIM-43A «Ред Ай». Этот комплекс поставлялся моджахедам в начальный период боевых действий и плохо зарекомендовал себя в боевых условиях. Комплекс создавался для прямого попадания в цель. Основной его задачей было поражение цели фугасным фактором, внедрив затем внутрь планера тяжелые осколки, чего в реальных боевых условиях практически не происходило.

Чисто теоретически прямое попадание FIM-43A наносило больше вреда, чем прямое попадание «Стингера», но мощности БЧ было явно недостаточно, чтобы вывести машину из строя, тяжело повредив, а тем более сбить. Боевая часть «Ред Ай» имела определенные преимущества перед «Стингером-А» при атаке Ми-24, что, однако, абсолютно нивелировалось моральной устарелостью «Ред Ай». Отстрел ЛТЦ снижал вероятность попадания на 80 %, малая (500 м/с) начальная скорость ракеты и плохая управляемость на траектории позволяла вертолету легко уходить парой энергичных маневров.

Захват вертолета с ЭВУ мог быть осуществлен с дальности не более 1 км. По вертолетам без ЭВУ пуски производились почти исключительно в борт с 1–1,5 км. Но ограниченность ракурсов и дистанции атаки, подставлявшая зенитчиков под атаку вертолета, как и малая точность, вместе с «пристрастием» к ЛТЦ не были основной бедой. Ненадежность как бесконтактного, так и контактного взрывателя приводила к тому, что ЗУР могла пролететь в считаных сантиметрах от корпуса, не разорвавшись.

Отметим, что с помощью ракет FIM-43A за 1982–1986 гг. моджахеды сбили только два Ми-24 и один Су-25. После массовой установки на вертолеты станций импульсных ИК-помех ЛBB-166 «Липа» противник сам отказался от использования оставшихся FIM-43A, так как вероятность их попадания стремительно приближалась к нулю.

Первыми в Афганистан в 1985 г. попали «Стингеры» первой модификации — FIM-92A. При сходных характеристиках с «Ред Ай» ГПЭ «Стингеров» решетили обшивку, в частности, в проекции топливных баков, вызывая серьезную утечку, а иногда и пожар, иссекали лопасти несущего и хвостового винтов, могли перебить тяги управления хвостового винта, пробить гидравлические шланги, в случае везения не причиняя вреда основным агрегатам Ми-24, защищенным броней. Однако и попаданием одного FIM-92A сбить Ми-24 было практически невозможно. Потому моджахеды практиковали парные пуски, пуски четырех ПЗРК (отчасти — с учетом большей вероятности промаха по вертолету, оснащенному «Липой»), а также — целые противовертолетные засады с шестью — десятью комплексами «Стингер», запасными ТПК и парой комплексов «Стрела-2М», зачастую подкрепленных ЗПУ или даже легкими МЗА.

Появление менее чем через год следующей, более точной и помехозащищенной модификации «Стингер-POST» (FIM-92B) с массой БЧ в 2,3 кг, как и усовершенствованных FIM-92A, с повышенной с 0,93 до 1,5 кг мощностью БЧ увеличило фугасный фактор в 1,6 раза для 2,3-килограммовой БЧ и всего в 1,3 раза для усовершенствованной 1, 5-килограммовой БЧ FIM-92A.

С середины 1986 г. эти усовершенствованные ракеты вместе с 800 оставшимися «Стингерами-А» впервые были использованы моджахедами против Ми-24. Однако первые же попадания подтвердили худшие опасения разработчиков — одиночным попаданием «Стингера» Ми-24 сбить было почти невозможно, если ракета не попадала в боекомплект, хвостовую балку или хвостовой винт вертолета, или же не вызывала пожар топливных баков. То есть относительный промах «Стингера» был куда эффективнее прямого попадания в бронеплиту редуктора, экранированного ЭВУ или же в бронированный двигатель. Хотя 2,3-килограммовая БЧ за счет фугасного фактора и плотности поля осколков зачастую срывала бронеплиту и повреждала двигатель, что было недоступно «Стингерам» с 0,93-и даже 1,5-килограммовая БЧ. Помимо этого, «Стингер-POST» (FIM-92B) просто иссекала ГПЭ лопасть несущего винта, из-за чего ее эффективность падала на 30–50 %. Но жизненно важные, бронированные агрегаты оказались не по зубам даже новой модификации FIM-92B.

Заметим, что в последней модификации FIM-92C «Стингер-RPM» использовалась все та же 2,3-килограммовая БЧ без изменений, но при атаке вертолета ГСН перепрограммировалась на соответствующий алгоритм. Однако даже против Ми-24, не говоря о Ми-28, такая боевая часть, без кумулятивных и бронебойных элементов, стержневой схемы или снаряженной тяжелыми поражающими элементами, была просто бессильна.

Что касается статистики Афганской войны, то 89 попаданиями «Стингеров» в Ми-24 было сбито только 18 вертолетов. Некоторые из них были сбиты двумя-тремя ракетами, а также комбинацией с ЗПУ. Иногда после попадания «Стингера» Ми-24 добивался «Стрелой». На 18 сбитых вертолетов приходилось 31 попадание (из 89). Интересно, что 58 попаданий вызвали некритические повреждения.

Однако после «Джевелин», которая не применялась массово, статистика попаданий у «Стингера» была самая высокая: из 563 пусков по Ми-24 89 ракет достигли цели — около 16 %. Сильной стороной «Стингера» было то, что отстрел ЛТЦ давал всего 27 % «ухода» ракеты против 54 % у «Стрелы».

Против Ми-8 «Стингеры» были очень эффективны — только три Ми-8 выжили после одиночного попадания «Стингеров» и пять — после попадания «Стрелы-2М». Во многом это было связано с тем, что станция ЛBB-166 «Липа» на Ми-8 имела мертвую зону, да к тому же вертолет имел значительно большие, чем Ми-24, линейные размеры во всех ракурсах, относительно низкую скорость и маневренность.

Кроме того, возможности Ми-24 позволяли вертолетчикам выполнять противоракетный маневр, названный «Фаталист» или «Нахалка». В 65 % случаев при исполнении этого маневра удавалось избежать, казалось бы, неизбежного попадания, а на Ми-8 такой маневр был попросту невозможен.

ПЗРК «Стингер» также был очень эффективен против реактивных самолетов. Подавляющее большинство Су-22, Су-17 и МиГ-21 были сбиты ракетами этого типа. По сравнению с Ми-24 процентное отношение пусков к сбитым машинам было значительно выше: 7,2 % против реактивных боевых самолетов в сумме; 4,7 % против Су-25 и 3,2 % против Ми-24. Зато 18 % — в случае применения против Ми-8.

Впервые в Афганистане (боевой дебют ПЗРК состоялся в 1982 г. на Фолклендах) «Стингеры» были применены 25 сентября 1986 г. в районе Джелалабада отрядом некоего «инженера Гаффара» из Исламской партии Гульбеддина Хекматияра. В тот день группа из 35 человек устроила засаду в районе местного аэродрома, обстреляв возвращавшуюся с рутинного задания по разведке и уничтожению караванов восьмерку боевых и транспортных вертолетов 335-го вертолетного полка.

Двумя ракетами мятежники повредили Ми-24В лейтенанта Е.А. Погорелого. Летчик приказал остальным членам экипажа покинуть вертолет, а сам попытался его вынужденно посадить. Попытка удалась отчасти: машину посадить удалось, на при этом Погорелый получил тяжелые травмы и скончался в госпитале[20]. Кроме того, в воздухе взорвался Ми-8. Уцелел лишь правый летчик, которого взрывом выбросило из кабины. Его парашют раскрылся автоматически.

Вот как вспоминает эти события полковник К.А. Шипачев, тогда — командир звена 335-го полка, находившийся на земле: «Неожиданно мы услышали довольно сильный взрыв, затем еще и еще. Пытаясь понять, в чем дело, выскочили на улицу и увидели следующую картину: прямо над нами спиралью снижались шесть вертолетов, а на земле, на удалении 100–300 м от полосы, горел сбитый Ми-8. В воздухе же зависли на парашютах выпрыгнувшие летчики.

Как потом выяснилось на разборе, по группе, заходившей на посадку, душманы из засады произвели восемь пусков ПЗРК «Стингер» с расстояния 3800 м от взлетно-посадочной полосы. После первого же пуска руководитель полетов дал команду экипажам на включение средств защиты и открытие огня по нападавшим, однако стрелять было нечем: весь боекомплект уже полностью израсходовали, и боевые вертолеты даже не смогли нанести ответный удар. Все, кто своевременно включил отстрел тепловых ловушек, защитились от ракет, а два вертолета оказались сбитыми.

…Сразу поняв, что адекватный ответ противнику летчики дать не смогли, командный пункт немедленно передал координаты цели на позиции реактивной артиллерии, и по бандитам был нанесен ответный удар. Через день мы проводили тела погибших товарищей на Родину и уже 28 сентября опять приступили к выполнению очередных задач».

Редкий случай для Афганской войны, когда существует описание этого примечательного события с другой стороны. Рассказывает пакистанский бригадный генерал Мохаммад Юсуф, отвечавший до августа 1987 г. за подготовку расчетов «Стингеров» у мятежников: «Долгое ожидание подходящей цели было вознаграждено в три часа пополудни. Все вглядывались в небо, чтобы увидеть великолепное зрелище — не меньше восьми вертолетов, относящихся к самым ненавистным врагам — вертолетам огневой поддержки Ми-24, приближались к взлетно-посадочной полосе для приземления. У группы Гаффара было три «Стингера», операторы которых поднимали сейчас уже заряженные пусковые установки на плечи и вставали в позицию для стрельбы. Огневые расчеты находились на расстоянии окрика друг от друга, расположенные треугольником в кустах, так как никто не знал, с какого направления может появиться цель. Мы организовали каждый расчет таким образом, чтобы три человека стреляли, а двое других держали ракетные тубусы для быстрой перезарядки…

Когда ведущий вертолет был всего в 200 м над землей, Гаффар скомандовал: «Огонь!», и крики моджахедов «Аллах акбар!» поднялись ввысь вместе с ракетами. Одна из трех ракет не сработала и упала, не разорвавшись, всего в нескольких метрах от стрелка. Две другие врезались в свои цели. Оба вертолета камнем упали на взлетно-посадочную полосу, вдребезги разлетаясь от удара. Произошла дикая потасовка между огневыми расчетами во время перезарядки ракет, так как каждый из команды хотел выстрелить снова. Еще две ракеты ушли в воздух, одна поразила цель так же успешно, как и две предыдущие, а вторая прошла совсем рядом, так как вертолет уже сел. Я полагаю, что один или два других вертолета тоже были повреждены из-за того, что их пилотам пришлось резко сажать машины… Пять ракет, три пораженные цели — моджахеды торжествовали…

После прекращения огня люди Гаффара быстро собрали пустые тубусы и разрушили неразорвавшуюся ракету, разбив ее камнями… Их возвращение на базу прошло без происшествий, хотя спустя приблизительно час после их отхода они слышали гул реактивного самолета вдалеке и звук разрывающихся бомб.

В тот день незамедлительной реакции на сбитые вертолеты в Джелалабаде не последовало, русские были просто ошеломлены[21]. Затем аэродром был закрыт на месяц…»[22]

Как видим, свидетельства сторон в чем-то схожи, а в чем-то расходятся между собой.

Заканчивая рассказ, стоит отметить, что за комплексами ПЗРК советскими частями велась настоящая охота. Чего стоит, например, история с захватом первого комплекса «Стингер», на который претендует два десятка человек в разное время и при разных обстоятельствах (думаю, с годами их количество будет только расти).

Наиболее правдиво, на мой взгляд, история с первым захваченным «Стингером» описана в статье полковника запаса Александра Мусиенко: «Первый переносной зенитный ракетный комплекс «Стингер» был захвачен советскими войсками в Афганистане 5 января 1987 г. В ходе ведения воздушной разведки местности разведгруппы старшего лейтенанта Владимира Ковтуна и лейтенанта Василия Чебоксарова 186-го отдельного отряда специального назначения под общим командованием заместителя командира отряда майора Евгения Сергеева в окрестностях кишлака Сейид Калай заметили в Мельтакайском ущелье трех мотоциклистов». Владимир Ковтун описал дальнейшие действия так: «Увидев наши вертушки, они быстро спешились и открыли огонь из стрелкового оружия, а также сделали два беглых пуска из ПЗРК, но мы вначале эти пуски приняли за выстрелы из РПГ. Летчики сразу сделали резкий вираж и подсели. Уже когда покидали борт, командир успел нам крикнуть: «Они из гранатометов стреляют!» Двадцатьчетверки прикрывали нас с воздуха, а мы, высадившись, завязали бой на земле». Вертолеты и спецназовцы открыли по мятежникам огонь на поражение, уничтожив их огнем НУРС и стрелкового оружия. На землю сел только ведущий борт, а ведущий Ми-8 с группой Чебоксарова страховал с воздуха. В ходе досмотра уничтоженного противника старший лейтенант В. Ковтун захватил у уничтоженного им мятежника пусковой контейнер, аппаратурный блок ПЗРК «Стингер» и полный комплект технической документации. Один боеготовый комплекс, притороченный к мотоциклу, захватил капитан Е. Сергеев, и еще один пустой контейнер и ракету захватили разведчики группы, высадившиеся с ведомого вертолета»[23].

До осени 1979 г. свое участие в войне советская сторона старалась не афи shy;шировать. Так, пограничники использовали Ми-8 в окраске «Аэрофлота» с фальшивыми номерами

На первом этапе войны Ми-8Т составляли большинство

Вертолеты Ми-6 сыграли в снабжении удаленных гарнизонов очень важную роль. Но в условиях горной войны их экипажи понесли большие потери

Из-за высокогорных условий Ми-8 максимально облегчали. Обратите вни shy;мание на отсутствие ферм для подвески вооружения

Кабульские Ми-8 обслуживали большую часть постов вокруг столицы

Ми-8МТ на высокогорном посту

Ми-8 50-го осап на стоянке в Кабуле, зима 1988 г.

Из-за громадных размеров тяжелые Ми-26 использовали исключительно на приграничной территории для снабжения пограничников

Немалую роль в действиях пограничников играла авиация. На фото Ми-24

Вылет на сопровождение был стандартным для экипажей Ми-24

Ан-26 из состава 50-го осап

Разгрузка Ил-76 на аэродроме Кандагар

МиГ-21 на начальном этапе были основой авиационной группировки

МиГ-23 использовались в основном как истребители-бомбардировщики и только в приграничных с Пакистаном районах — как истребители

Су-25 взлетает со столичного аэродрома

Су-25 стали настоящим открытием Афганской войны

Истребители-бомбардировщики Су-17 действовали преимущественно с при shy;граничных аэродромов

Су-17 в полете

МиГ-27 застали только окончание войны

На первых порах для переброски грузов и техники использовали Ан-22. На фото погрузка очередного Ми-8

Несмотря на боевые условия, политработники продолжали плановую работу. На фото — построение летно-технического состава 27-го Гиап

Экипаж машины боевой. Кабул, 1983 г.

Вот так выглядели цели из кабины летчика

Бомбы — главное оружие советской авиации

Пуск тяжелой НАР С-24

Тяжелые НАР С-25 из-за конструктивных особенностей Ми-24 не прижились в арсенале

Вертолетчики. Обратите внимание на различную форму одежды, что в поле shy;вых условиях было нормальным явлением

Советский вертолетчик. Обратите внимание на сдвоенные магазины от РПК

Почта прилетела. Зачастую Ми-8 был единственным связующим звеном с Большой землей

Фотография на память особенно хороша, когда сделана на 500-кг бомбе

Бомботара на аэродроме была лучшим средством товарообмена в афганских условиях

Будни войны

Всю войну аэродром Кабула продолжал функционировать как главные воз shy;душные ворота страны

В ходе проведения крупных операций взлет всем полком был нормальным явлением. Кабул, 1987 г.

ДШК китайского производства — главный противник советских летчиков на протяжении всей Афганской войны

Моджахед с ПЗРК «Стингер»

ПВО базы мятежников

Явно постановочное фото афганского расчета ПЗРК

Осмотр захваченного вооружения. На фото — ЗГУ-1

Досмотр каравана

ПЕРЕВАЛ САЛАНГ С ВОЗДУХА

Снова вылет

«Рыцари» нового времени. Такая бронезащита не прижилась у вертолетчиков из-за своей громоздкости

Как правило, в случае поражения вертолета погибал весь экипаж…

После эвакуации экипажа подбитые вертолеты, как правило, поджигали

Горы ошибок не прощают…

На место катастрофы, как правило, посылали друзей и коллег погибшего экипажа — это было лучшим уроком, хотя и тяжелым психологически

Прощание с экипажем вертолетчиков на аэродроме Кабул

Данный текст является ознакомительным фрагментом.