СУДЬБЫ РУССКОГО ФЛОТА
СУДЬБЫ РУССКОГО ФЛОТА
Итоги завершившейся Гражданской войны оказались плачевными для России. Трагедия расколотого российского общества стала одновременно и трагедией отечественного флота. На переломе нашей истории в первой половине XX в. мы лишились значительной части корабельного состава, опытных моряков. Практически полностью была разрушена береговая инфраструктура флота. Судостроительная промышленность утратила производственные мощности и квалифицированные кадры. Понадобились десятилетия, чтобы восстановить утраченное.
Оценивая состояние флота, наркомвоенмор М.В. Фрунзе писал: «В общем ходе революции и… Гражданской войны на долю морского флота выпали особенно тяжкие удары. В результате их мы лишились большей и лучшей части его материального состава, лишились огромного большинства опытных и знающих командиров, игравших в жизни и работе флота еще большую роль, чем во всех других родах оружия, потеряли целый ряд морских баз и, наконец, потеряли основное ядро и рядового краснофлотского состава. В сумме все это означало, что флота у нас нет»{61}.
Сотни боевых кораблей и торговых судов в ходе Гражданской войны и военной интервенции оказались затопленными или разбросанными по всему земному шару. Часть кораблей и судов с юга России и Дальнего Востока с отступающими белогвардейцами ушла в зарубежные порты. Навсегда покинули Севастополь и другие черноморские порты линкор, крейсер, 11 эсминцев, четыре подводные лодки, канонерских лодок, ряд вспомогательных кораблей и десятки коммерческих судов, которые прибыли в Стамбул. Последним российским кораблем, ушедшим за границу, стала канонерская лодка «Гайдамак» под флагом начальника штаба Черноморского флота контр-адмирала Н.Н. Машукова, которая оставила Ялту днем 15 ноября 1920 г.
После разгрома белогвардейцев на Дальнем Востоке в ноябре 1922 г. из Владивостока в Китай ушли 33 корабля и судна различных классов, значительная часть из которых позже перебазировалась в Манилу (Филиппины).
По решению правительства Франции Черноморская эскадра в середине 1921 г. совершила переход из Стамбула во французскую военно-морскую базу Бизерта (Тунис) на Средиземном море. Следует отметить, что французы рассматривали корабли и суда эскадры, прежде всего, как залог уплаты своих крупных займов царской России и расходов на поддержку Белого движения.
Уже в 1921–1924 гг. в счет оплаты российских долгов Франция завладела несколькими коммерческими судами, а ряд канонерских лодок и вспомогательных судов бывшего Черноморского флота продала частным судовладельцам. Та же участь постигла и 11 судов, пришедших в Бизерту в апреле 1921 г. и принадлежавших ранее русским судоходным компаниям — РОПИТу и Добровольному флоту.
С признанием Французской Республикой СССР на русских кораблях, стоящих в Тунисе, были спущены Андреевские флаги, экипажи расформированы, а эскадра перешла в ведение военно-морского префекта Бизерты.
В сложившейся после окончания Гражданской войны ситуации для воссоздания Морских сил Советской Республики рассматривались три направления. Во-первых, вернуть на родину угнанные и незаконно удерживаемые за рубежом суда, среди которых были новейшие боевые корабли. Во-вторых, поднять затопленные в годы войны корабли, суда и военное имущество. В-третьих, наладить ремонт имеющихся и строительство новых кораблей на отечественных судоверфях, что являлось наиболее трудоемким направлением.
Возврат угнанных за рубеж судов казался советскому правительству самым быстрым и наименее затратным в финансовом плане путем возрождения отечественного флота. Уже в августе 1922 г. НКПС, Морком, ГПУ, НКИД и НКВТ подготовили и разослали всем заинтересованным структурам межведомственную инструкцию «О порядке задержания судов РСФСР, приходящих в порты Советских Республик под иностранным флагом». Инструкцией, в частности, обязывалось принимать все зависящие меры «к задержанию приходящих под каким-либо иностранным флагом судов, составляющих в действительности собственность РСФСР в силу Декрета о национализации торгового флота от 23 января 1918 г.»{62}. Для возвращения из-за рубежа коммерческих судов широко применялась и практика судебных разбирательств. Благодаря этим и другим мерам удалось вернуть в Россию часть пароходов Добровольного флота, составивших основу формировавшегося Совторгфлота.
Что касается бизертской эскадры, то советское правительство предполагало возвратить корабли для усиления РККФ на Балтийском и Черном морях. В январе 1925 г. Бизерту посетила советская техническая комиссия во главе с академиком А.Н. Крыловым и военно-морским атташе Е.А. Беренсом. Решение межгосударственных вопросов по возврату судов было возложено на Л.Б. Красина.
Предполагалось возвратить наиболее современные линейный корабль, эсминцы типа «Новик» и подводные лодки. Однако реализовать эти планы не позволили противодействие Сената и общественности Франции, властей ряда других европейских стран, взаимные претензии по возмещению долгов и ущерба от интервенции.
Переговорный процесс продвигался крайне медленно. Следует особо отметить попытки французов помешать работе комиссии. Резидентура ОГПУ информировала, что для организации слежки за комиссией Крылова в Бизерту французской разведкой были направлены шесть сотрудников, а также два польских агента. Одновременно в Тунис «были отправлены специальные люди из Парижа для того, чтобы привести в возможно более негодное состояние наши эскадры». Это делалось для того, чтобы у «большевиков пропала всякая охота требовать такой хлам»{63}.
Кроме политических имелись препятствия финансового и технического плана. Становилось ясно, что без вложения средств в ремонт изрядно потрепанных кораблей бизертской эскадры невозможно довести эти суда до ближайших российских портов. На декабрьском (1925 г.) заседании комиссии Политбюро по данному вопросу было принято решение пойти на компромиссную меру и «допустить ремонт судов бизертской эскадры за границей лишь в тех пределах, поскольку это связано с технической невозможностью их увода из Франции»{64}.
В декабре СТО было дано поручение изыскать финансовые средства для обеспечения проводки судов в наши воды, учитывая возможность продажи части из них на слом за границей. По этой же причине было принято решение оставить открытым вопрос о ратификации Лозаннской конвенции до возвращения кораблей в порты Черного моря.
Однако предпринятые меры, долгие и безрезультатные переговоры не дали результатов — корабли бизертской эскадры так и не вернулись на родину. Они постепенно пришли в негодность и в 1930–1936 гг. были разобраны на металл. Последним пошел на слом в 1936 г. линкор «Генерал Алексеев» (бывший «Воля»).
Весьма сложным оказался процесс возврата и судов, угнанных с Дальнего Востока (эскадра Старка). Советским правительством предпринимались попытки решить этот вопрос различными способами, включая дипломатические каналы, судебные разбирательства и использование возможностей ОГПУ. Была предпринята попытка вернуть ушедший Дальневосточный флот путем амнистии участников Белого движения с направлением соответствующего постановления ВЦИК «командиру каждого судна флотилии Старка китайскими властями под расписку»{65}. Однако должной реакции не последовало. Впоследствии эта флотилия из китайских портов ушла в Манилу и попала под опеку США.
В Центральном архиве ФСБ России хранится ряд уникальных документов, подготовленных на основе сообщений закордонной агентуры ИНО ОГПУ и советского полпредства во Франции, в которых содержатся сведения о переговорах по возвращению бизертской эскадры и флотилии Старка, данные о состоянии российских боевых кораблей и коммерческих судов, оказавшихся за границей. В статье использованы рассекреченные документы Центрального архива ФСБ России.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.