Глава 12. Строительство морской базы и крепости в Порт-Артуре

Глава 12.

Строительство морской базы и крепости в Порт-Артуре

Ко времени захвата русскими Порт-Артур представлял собой небольшой китайский город с населением около 4 тыс. человек. Позже эти китайские кварталы получили название Старого города. Русская администрация и войска поначалу разместились в китайских административных зданиях, казармах и жилых домах, брошенных их обитателями.

Благодаря русским гражданское население Порт-Артура стало расти и к началу войны составляло уже 15 тыс. русских и не менее 35 тыс. китайцев.

Рядом со Старым городом в 1901 г. возник русский Новый город. Название его улиц мало отличалось от названий улиц в городах европейской России — Морская, Пушкинская, Бульварная и т.п. Порт и город освещались от центральной портовой электростанции. В Порт-Артуре почти до самого конца обороны издавалась своя газета «Новый край».

Мелководную гавань Порт-Артура начали углублять еще китайцы, устроив искусственный Восточный бассейн, который вмещал до десятка судов средней величины. В 1901 г. началось углубление Западного бассейна, предназначенного для броненосцев, но к началу войны эта работа, как и строительство нового сухого дока, не была закончена.

Смета на строительство военно-морского порта была представлена Николаю II в 1899 г. На углубление гавани, приобретение землечерпального каравана, сооружение молов, устройство портовой территории и другое требовалось около 14 млн. руб., а отпущено было только 11 млн. Работы начались лишь в 1901 г. и были разделены на две очереди. Окончание только первой очереди предполагалось в 1909 г. Поэтому к началу войны Порт-Артур не имел ни доков для больших кораблей, ни углубленного рейда, а к постройке молов для внешнего рейда даже не приступали.

Командир порта контр-адмирал Греве в связи с этим писал: «Время проходило главным образом в различных обсуждениях и теоретических соображениях, без окончательных решений и реального приступа к быстрому выполнению намеченного плана. В результате после четырехлетнего владения Порт-Артуром там почти ничего не было сделано по устройству адмиралтейства и порта или же очень мало, и лишь за время около года до войны работы по устройству порта приняли более интенсивный характер» [57. Кн. 1. С. 43].

Так, для нужд военного порта был создан только парк землечерпалок (5 драг и 9 буксиров), с помощью которых и начались работы по углублению внутреннего рейда и рытью котлована под новый док для броненосцев в южной части Восточного бассейна.

Также были созданы запасы кардиффского (английского) и китайского угля (35 тыс. т) — основного топлива для кораблей.

Русские восстановили разрушенный японцами в 1895 г. судоремонтный завод, где теперь мог производиться ремонт крупных кораблей эскадры — замена топок и котлов, цилиндров паровых машин, гребных винтов, выверка и установка гребных валов; там же изготавливались запасные части и механизмы.

Морское министерство решило в конце 1898 г. начать в Порт-Артуре сборку миноносцев, строившихся в Петербурге на Невском и Ижорском заводах. Часть миноносцев типа «Сокол» делались этими заводами разборными, так, чтобы их готовые секции можно было на пароходах доставить на Дальний Восток.

По плану предполагалось отправить в Порт-Артур 5 миноносцев в 1899 г. и 4 — в 1900 г., причем последний — не позднее августа. Срок их сдачи в Порт-Артуре устанавливался по истечении пяти месяцев со дня выгрузки. Но позже было решено делать не 9, а 7 разборных миноносцев.

Однако по вине бюрократов Морского ведомства сроки сдачи миноносцев были сорваны. Лишь к концу 1899 г. был отправлен на пароходе «Нормания» корпус первого из построенных на Невском заводе миноносцев, а также корпуса трех «ижорских» миноносцев. В течение 1900 г. в Порт-Артур на пароходах «Владимир Савин», «Эдуард Бари», «Малайя», «Аннам» и «Дагмар» отправили корпуса остальных миноносцев Невского завода, а также механизмы, котлы и другое оборудование.

В начале 1900 г. на полуострове Тигровый хвост началось строительство крытого эллинга, рассчитанного на одновременную сборку сразу трех миноносцев, однако полномасштабные работы развернулись только к октябрю. 30 декабря ГУКиС заключил договор с Невским заводом о том, чтобы его рабочие произвели сборку и трех «ижорских» миноносцев. 5 марта 1901 г. начались подготовительные работы, а 11 апреля состоялась официальная закладка первого из кораблей — «Баклана», переименованного через несколько дней в «Кондор»[23]. В первую очередь собирались миноносцы Невского завода, доставленные в лучшем состоянии и в большей комплектности.

Спуск «Кондора» на воду состоялся через три с половиной месяца после закладки, а на остальных кораблях работы продвигались крайне медленно, так как детали корпусов и механизмов за время перевозки морем и хранения под открытым небом в Порт-Артуре покрылись ржавчиной, на удаление которой было израсходовано более 122 тыс. руб. Сборка же миноносцев Ижорского завода считалась «постройкой заново», так как некоторые детали были либо безнадежно испорчены, либо отсутствовали вовсе и их приходилось изготавливать на месте.

Испытания «Кондора» начались в октябре 1901 г. и продолжались до лета 1902 г. Наибольшая средняя скорость при значительной вибрации машин достигла всего 25,75 узла. Но, несмотря на это, 5 июля было дано разрешение на принятие миноносца «во избежание надрыва котлов».

В 1902 г. прошли испытания еще два миноносца Невского завода, а в 1903 г. — трех «невских» и трех «ижорских» кораблей. Последние три сдавались уже после нападения японцев на Порт-Артур: «Страшный» — 20 февраля, «Стройный» — 1 марта, «Статный» — 14 июля 1904 г.

Надо ли говорить, что самым важным делом в Порт-Артуре должна была стать постройка мощной морской и сухопутной крепости[24], поскольку Ляодунский полуостров представлял собой клочок русской территории, окруженный враждебными государствами.

Несколько слов стоит сказать и о географическом положении Порт-Артура. Город и порт расположены в котловине, окруженной со всех сторон горными хребтами, возвышающимися на 175–210 м над уровнем моря.

Местность в районе Порт-Артура гористая, сильно пересеченная, с большим количеством глубоких оврагов, крутых скатов и обрывов, образующих при стрельбе множество мертвых пространств. Наиболее высокими в этом районе являются горы Ляотешаня, достигающие 465 м над уровнем моря. С их вершин открывается широкая панорама в сторону моря и суши на многие километры. Кроме Ляотешаня, господствующими высотами на приморском и сухопутном фронтах являлись также Большая гора, Дагушань, Безымянная, Угловая и Высокая, с которых хорошо просматривался Порт-Артур и ближние к нему подступы.

На удалении 10–12 км от Порт-Артура подступы к городу с северо-востока прикрыты горным хребтом Волчьи горы. Высота его вершин достигает 200–240 м над уровнем моря. Волчьи горы представляли собой выгодную естественную оборонительную позицию, так как северные и восточные скаты круты, а местами — обрывисты, и овладение ими представляло для наступавших большие трудности. Вместе с тем с захватом их противник мог контролировать северные подступы к Порт-Артуру. Поэтому оборона Волчьих гор вызывалась настоятельной необходимостью.

На дальних подступах к крепости важное значение для ее обороны имели Нангалинский, Тафашинский и Цзиньчжоуский хребты. Постепенно понижаясь к городу Цзиньчжоу, все хребты пересекают Квантунский полуостров, затрудняя доступ к Порт-Артуру в случае высадки морского десанта и нападения противника со стороны суши.

Наибольшего внимания в тактическом отношении заслуживали Тафашинские высоты, пересекающие узкий перешеек полуострова с северо-запада на юго-восток. Гряды высот с превышением от 46 до 90 м над уровнем моря резко обрываются у берегов, создавая тем самым трудности обхода их с флангов. Северо-восточные скаты постепенно понижаются к долине, благодаря чему при стрельбе не образуются мертвые пространства. Впередилежащая местность хорошо просматривалась с высот и простреливалась огнем пулеметов и артиллерии. Противоположные скаты высот также отлоги и опускаются в обширную долину, что позволяло производить скрытое сосредоточение войск, удобно располагать огневые позиции артиллерии, а также ее тыловые подразделения. Установка батарей в районе Дальнего, на Талиенванском полуострове и левом фланге позиции, а также минирование заливов значительно уменьшали опасность высадки морских десантов и обстрелов русских войск корабельной артиллерией противника.

Цзиньчжоуские холмы также представляли собой выгодную для обороны позицию. Однако такие недостатки, как обзор их с горы Самсон, возможность обстрела тыла позиции с моря и недостаток пресной воды, в известной мере снижали ее тактические достоинства.

Наряду с тактическими выгодами горные хребты Квантуна доставляли оборонявшимся и ряд трудностей. В частности, ввиду гористого характера местности ограничивались возможности устройства на Квантунском полуострове путей сообщения. Основной коммуникацией, связывавшей Порт-Артур с Харбином, являлся южный участок Маньчжурской железной дороги с ветками от станции Тафашин к городу Талиенвану и от станции Нангалин к городу Дальнему. Из грунтовых дорог Квантуна важное значение имели такие коммуникации, как Мандаринский тракт, связывавший Порт-Артур с Пуланьдяном, а также Среднеартурская и Южнобережная дороги, ведущие от Порт-Артура к Дальнему. Следует отметить, что в период летних дождей грунтовые дороги становились труднопроходимыми.

Характеризуя местность, следует иметь в виду еще одну особенность, важность которой заключалась в том, что, несмотря на сравнительно большую протяженность береговой линии Квантунского полуострова, мест для высадки крупных морских десантов было мало. Более удобными пунктами десантирования являлись районы Бицзыво, Талиенвана, Дальнего и Порт-Артура.

Следовательно, по своему рельефу местность на ближних и дальних подступах к Порт-Артуру была выгодной для создания прочной обороны. В отношении же боевого применения артиллерии местность, с одной стороны, представляла большие удобства, с другой — создавала ряд трудностей в ее использовании.

Наличие ряда командных высот позволяло осуществлять сравнительно небольшими силами и средствами тщательное наблюдение за действиями противника, благодаря чему могла быть предотвращена внезапность нападения противника как со стороны суши, так и моря. На обратных скатах высот представлялась возможность оборудовать прочные долговременные сооружения для береговой и крепостной артиллерии, скрытые от наблюдений противника.

Увы, Военное ведомство слишком долго медлило, прежде чем начать строительство крепости. К октябрю 1898 г. гарнизон Порт-Артура все еще был малочисленным и состоял из 3-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады (4 полка двухбатальонного состава), 6 рот крепостной артиллерии, Восточно-Сибирского артиллерийского дивизиона (24 орудия), 4 сотен казаков и 1 саперной роты. На гарнизон возлагалась задача не только охраны Порт-Артура, но и наблюдения за важными объектами Квантунского полуострова. Поэтому части гарнизона не имели возможности для ведения широким фронтом инженерных работ. Этим также объясняется и медленное вооружение крепости артиллерией.

В начале 1898 г. в Порт-Артуре была создана местная комиссия для выработки проекта береговых и сухопутных укреплений Порт-Артура. По ее мнению, прежде всего надлежало воспользоваться некоторыми старыми китайскими береговыми батареями, усовершенствовав их и надлежаще вооружив, а затем постепенно заменять эти батареи новыми. Что касается сухопутного фронта, то признавалось необходимым вынести линию фортов проектируемой крепости на Волчьи горы, километрах в восьми от окраин Старого города.

Однако Военное ведомство проект забраковало, и в октябре 1898 г. из Петербурга в Порт-Артур была направлена новая комиссия под председательством генерала Кононовича-Горбатского.

Но еще до отбытия комиссии, 17 сентября 1898 г., состоялось Высочайшее повеление, согласно которому еще до составления окончательного плана морской крепости в Порт-Артуре туда временно назначалось 189 орудий Военного ведомства.

Из этих орудий 133 предназначались для береговых укреплений. Среди них было:

10-дюймовых (254/45-мм) пушек — 5;

9-дюймовых (229-мм) пушек обр. 1867 г. — 12;

6/45-дюймовых пушек Кане — 10;

6-дюймовых пушек в 190 пудов — 28;

57-мм береговых пушек Норденфельда — 28;

батарейных (107-мм) пушек — 8;

11-дюймовых (280-мм) мортир обр. 1877 г. — 10;

9-дюймовых мортир обр. 1877 г. — 10.

Для сухопутных укреплений предназначалось 56 орудий: 42-линейных (107-мм) пушек обр. 1877 г. — 18; легких (87-мм) пушек — 24; 6-дюймовых (152-мм) полевых мортир — 6; 3-линейных (7,62-мм) пулеметов Максима — 8.

Как видим, из 133 береговых орудий современными орудиями, способными нанести вред японскому флоту, я уж не говорю об английском, были лишь 10/45-дюймовые и 6/45-дюймовые пушки, да и то при наличии снарядов, начиненных мощным взрывчатым веществом — пироксилином, мелинитом и т.д.

Остальные орудия эффективно можно было использовать лишь на сухопутном фронте, но опять же при наличии соответствующих снарядов. Исключение представляли совершенно бесполезные 57-мм береговые пушки Норденфельда, от них не было проку ни на суше, ни на море.

Все эти орудия должны были доставить в Порт-Артур в течение трех лет, с 1898 по 1900 г.

В 1898 г. должны были быть отправлены для береговых укреплений:

12–9-дюймовых пушек обр. 1867 г. Из них 6 пушек были взяты из Чрезвычайного запаса в Одессе, 4 — из Севастопольской крепости и 2 — из Керченской крепости. Зато к этим древним пушкам были взяты с Петербургского склада новенькие станки Дурляхера с углом возвышения в 45° (6 станков были изготовлены для крепости Либава и 6 — для Кронштадта);

28–6-дюймовых пушек в 190 пудов. Из них 4 взяты из Очаковской крепости, 4 — из Владивостокской крепости и 20 — из Особого запаса в Одессе;

28–57-мм береговых пушек Норденфельда. Из них 14 были взяты из Особого запаса в Одессе, 10 — из Севастопольской крепости и 4 — из Владивостока;

8 батарейных пушек были взяты из Особого запаса в Одессе;

32 мортиры обр. 1877 г. были взяты из Особого запаса в Одессе.

Для сухопутных укреплений в 1898 г. должны были доставить:

18–42-линейных пушек обр. 1877 г. Для этого по 6 орудий взяли из отдельных осадных парков в Двинске, Брест-Литовске и Киеве;

24 легкие пушки взяли из крепостей — Ковно (12), Новогеоргиевск (6) и Александровской цитадели в Варшаве (6); 6 — 6-дюймовых мортир были взяты из Новогеоргиевской крепости.

В 1899 г. подлежало отправке в Порт-Артур:

10 — 6/45-дюймовых пушек Кане, в том числе 6 из Особого запаса в Одессе и 4 из числа заказанных для Владивостокской крепости;

10–11-дюймовых мортир обр. 1877 г. на лафетах Дурляхера из числа изготовленных для Кронштадтской крепости.

В 1900 г. подлежало отправке в Порт-Артур:

5 _ 10/45-дюймовых пушек, из которых 4 было заказано для Владивостокской крепости и 1 — для Кронштадтской.

Автор не зря приводит эти вроде бы скучные перечни орудий. Из них становится ясно, как «с бору по сосенке» комплектовалась артиллерия Порт-Артурской крепости. А ведь было заведомо известно, что 9-дюймовые пушки обр. 1867 г. устарели еще в 1877 г. Да и калибр 9 дюймов (228 мм) был слаб для борьбы с броненосцами, а шансов попасть из них в маневрирующий крейсер практически не было (даже на станках Дурляхера). Риторический вопрос: зачем же тащить ненужные тяжелые пушки и станки за тридевять земель да еще строить под них дорогостоящие береговые батареи?

Замечу, что это не единственный случай преступной, иначе не скажешь, деятельности наших генералов. Вот, к примеру, в 1897–1898 гг. из Одесского отделения Чрезвычайного запаса для вооружения Николаевска-на-Амуре было отправлено восемь 8-дюймовых пушек обр. 1867 г.

Такие пушки, не годные даже для сухопутных батарей, из Одессы надлежало направить на лом или в музей. Пушки эти были опасны лишь для собственной прислуги, но никак не для неприятеля.

Что же касается береговых мортир, то к началу XX в. сам класс таких орудий стал бесполезным. 9–11-дюймовые мортиры могли эффективно поражать только стоящие на якорях крупные корабли, да и то после длительного обстрела. Стрельба по маневрирующим судам была бесполезной тратой снарядов.

Обратим внимание, что значительная часть современных орудий была направлена в Порт-Артур из Владивостока, т.е. попросту Военное ведомство латало «тришкин кафтан» на Дальнем Востоке.

До Хлестакова на троне и Хлестаковых в Военном и Морском ведомствах никак не могло дойти, что, ввязавшись в серьезную игру в Маньчжурии, и думать нечего по меньшей мере 20 лет о захвате Босфора, не говоря уж о Либавской авантюре. Если бы средства, отпущенные с 1898 по 1904 г. на Либаву и Особый запас, были потрачены на строительство Порт-Артурской крепости, то она действительно могла стать неприступной.

Но вернемся к новой комиссии Военного ведомства, отправленной в октябре 1898 г. в Порт-Артур. Под руководством генерала Кононовича-Горбатского был разработан новый проект крепости. При составлении проекта комиссия исходила из того, что ввиду отдаленности Порт-Артура сообщение с Россией морским путем может быть прервано в первые же дни войны, а помощь с суши может быть оказана лишь четыре месяца спустя. Поэтому комиссия указала на необходимость иметь крепость «с солидным крепостным сооружением и с сильным гарнизоном, который мог бы выдержать продолжительную осаду превосходящих сил противника» [57. Кн. I. С. 469].

По вполне обоснованным выводам комиссии на приморском фронте планировались постройка и вооружение 22 батарей. Особое внимание в своем проекте комиссия уделяла устройству оборонительных сооружений сухопутного фронта, линия которого должна была проходить по высотам Сяогушань, Дагушань, Угловая, Высокая и Соляная. Для вооружения укреплений и батарей приморского и сухопутного фронтов предполагалось доставить 593 пушки и 52 мортиры, обслуживание которых должно было производиться батальонами крепостной артиллерии. Гарнизон крепости должен был состоять из 20 пехотных батальонов. При этом 70-километровый сухопутный фронт должен был защищаться 528 орудиями и 70-тысячным войском.

Военное министерство отклонило данный проект, объяснив это якобы слишком большими требованиями по количеству гарнизона, вооружению артиллерией и строительству укреплений. Военный министр Куропаткин принял решение построить на сухопутном фронте только несколько фортов, неприступных «для атаки открытою силою» [57. Кн. I. С. 474].

Того же мнения было и «особое совещание», в работе которого принимали участие представители Дипломатического, Финансового и Военного ведомств. Совещание решило свести к минимуму затраты по обороне Порт-Артура, а работы производить так, чтобы «не раздражать» противника, считаясь с «впечатлительностью иностранцев вообще и японцев в частности» [57. Кн. I. С. 475].

В сущности, требования военного министра и «особого совещания» сводились к тому, чтобы заранее исключить возможность длительной обороны Порт-Артура. На совещании было установлено, что гарнизон Порт-Артура не должен превышать 11,3 тыс. человек. Исходя из этого, предусматривалось сокращение периметра крепости с исключением из плана обороны ряда командных высот.

Этими ошибочными соображениями и должна была руководствоваться вновь созданная комиссия под председательством полковника К.И. Величко*.

Летом 1899 г. Величко с новой комиссией прибыл в Порт-Артур и в том же году составил свой проект крепости. Величко считал, что он создал идеальный проект для данной местности. «Подобного рельефа, особенностей почвы и поверхности, — писал он, — не встречалось ни в одной из наших крепостей». Согласно проекту, сухопутная линия обороны протянулась по высотам Драконова хребта, на возвышенность впереди Кладбищенской горы, на Зубчатую гору, на возвышенность у деревни Саншугоу, на Вальдшнепинный холм, на высоты у южного угла Западного бассейна и на гору Белый Волк, итого около 19 км. В 1900 г. проект этот был утвержден.

Центром дуги, по которой расположились форты сухопутной линии обороны крепости, был вход во внутренний рейд у оконечности так называемого Тигрового хвоста, а радиус этой дуги был около 4 км. Дуга фортовой линии огибала внутренний бассейн, минуя горный массив Ляотешань, и замыкалась 8,5-километровой приморской позицией в виде тупого входящего угла около 12°.

Кроме главной оборонительной линии, состоявшей из фортов, промежуточных укреплений, батарей и редутов, предусматривалось еще окружение Старого города и Восточного бассейна непрерывной центральной оградой из опорных пунктов временного характера на командующих пунктах и связывавших их ломаных линий — куртин кремальерного, бастионного и полигонального начертаний — в виде вала со рвом, имеющим отвесный контрэскарп и фланковую оборону, частично открытую, а частично из фланкирующих построек.

В первую очередь планировалось возведение главной оборонительной линии. Но так как эта линия имела явные недостатки, вызванные экономическими соображениями, то во вторую очередь были предусмотрены различные передовые постройки и позиции, например на горе Дагушань и впереди северо-западного угла крепости.

На приморском фронте Величко спроектировал строительство 25 береговых батарей, которые должны были располагаться тремя группами: группа Тигрового полуострова, группа Золотой горы и Плоского мыса и группа Крестовой горы. Кроме этого, предусматривалась отдельная батарея на Перепелочной горе. На все береговые батареи было предназначено 124 орудия, в их числе пушки 10/45-дюймовые, 152/45-мм Кане, 6-дюймовые в 190 пудов, 57-мм Норденфельда и батарейные, а также 11- и 9-дюймовые мортиры.

На сухопутном фронте предполагалась постройка 8 фортов, 9 укреплений, 6 Долговременных батарей и 8 редутов. Всего для вооружения долговременных сооружений и батарей Порт-Артуру планировалось иметь 542 орудия и 48 пулеметов. Постройка крепости должна была осуществляться в две очереди и закончиться к 1909 г.

В проекте комиссии не были включены в оборонительную линию высоты Сяогушань, Дагушань, Угловая и Высокая, однако по инициативе Величко предусматривалось создание там передовых опорных пунктов, вооруженных артиллерией. В своем отчете Величко сделал совершенно правильный вывод, что при обороне Порт-Артура с суши главное внимание должно быть обращено на оборону бухты Талиенван, порта Дальний и Цзиньчжоуского перешейка. Создав там прочную оборону, можно было бы отказаться от сооружений обширной сухопутной крепости в Порт-Артуре и ограничиться постройкой лишь ряда долговременных сооружений на командных высотах. Однако эти важные выводы Величко не были учтены при просмотре проекта царем. Утвержденный им 18 января 1900 г. план крепости имел ряд существенных недостатков.

Прежде всего в основу плана была положена идея создания оборонительных сооружений в зависимости от численности гарнизона, находившегося там в мирное время. Не были учтены выгодные условия местности на дальних подступах, где имелся ряд естественных позиций, при устройстве на которых даже полевых сооружений и установке необходимого количества артиллерии можно было нанести противнику значительные потери и облегчить оборону Порт-Артура.

Создание же оборонительной линии только на ближних к городу высотах стало одной из причин недостаточно устойчивой обороны Порт-Артура. При подходе к укреплениям противник имел возможность поражать сосредоточенным огнем как тяжелых, так и легких орудий важные оборонительные объекты, артиллерийские батареи крепости и корабли эскадры на внутреннем рейде. Захват хотя бы одной из командных высот оборонительной линии позволял противнику вести наблюдение и тем усилить огневое воздействие по эскадре и батареям за счет ведения прицельного огня своей артиллерии.

Стоимость всех инженерных построек составляла 7,5 млн. руб., почти столько же стоила и материальная часть, а в общем на постройку Порт-Артурской крепости требовалось 15 млн. руб.

Хотя проект Величко был утвержден только в 1900 г., к работам приступили несколько раньше. Но так как денежные средства отпускались малыми порциями, работы были разделены на три очереди, с расчетом закончить постройку крепости в 1909 г. До начала русско-японской войны всего на строительство крепости было отпущено около 4250 тыс. руб., т.е. менее трети необходимого. Поэтому к 1904 г. в крепости было произведено немногим более половины всех работ. В наибольшей степени готовности находился приморский фронт: на нем успели возвести 21 батарею и 2 пороховых погреба, причем половина построек была в законченном виде. На сухопутном же фронте к началу войны был закончен лишь 1 форт — № IV, 2 укрепления (4-е и 5-е), 3 батареи (литеры А, Б и В) и 2 питательных погреба. Все остальные сооружения были либо не достроены, либо к их постройке даже не приступали. Недостроенными, но имевшими первостепенное значение при обороне крепости (так как на них велась сухопутная атака) остались форты № II и № III, а также временное 3-е укрепление.

Проектирование порт-артурских фортов велось на основании справки, выданной Азиатской частью Главного штаба, по которой у японцев предполагалось отсутствие артиллерии калибра свыше 15 см. Поэтому из экономических соображений принятые тогда Инженерным ведомством толщины бетонных сводов казематированных построек в 1,5–1,8–2,4 м были уменьшены на 0,3 м. Но из тех же экономических соображений местное порт-артурское начальство разрешило военным инженерам сократить толщину сводов еще на 0,3 м, а местами и на 0,6 м. И в результате на важнейших укреплениях, подвергавшихся сильнейшей бомбардировке, толщина сводов в жилых казармах и на других важных объектах обороны оказалась всего 0,91 м. Были также нарекания и на качество бетона, но компетентная комиссия признала несправедливость этих нареканий. Однако, во всяком случае, 91-сантиметровые своды могли выдержать снаряды не более 15-см калибра.

Журналом[25] комиссии по вооружению крепости за № 351 от 15 февраля 1900 г. для сухопутного фронта крепости Порт-Артур было назначено следующее артиллерийское вооружение.

Таблица 5.

Вооружение, назначенное для сухопутного фронта крепости Порт-Артур

Журналом Артиллерийского комитета ГАУ за № 518 от 7 октября 1902 г. было предписано использовать трофейные китайские пушки для обороны Ляодунского полуострова: «Для вооружения “позиции-заставы” на перешейке Цзинь-Чжоу и у города Дальнего назначены орудия из военной добычи, всего 59 пушек изготовления ф. Крупп». Среди них были:

— 24/35-см/клб с боекомплектом по 150 выстрелов;

2 — 21/35-см/клб с боекомплектом по 150 выстрелов;

3 — 15/40-см/клб патронного заряжания[26];

3 — 15/25-см/клб;

2 — 15-см обр. 1877 г.;

4 — 12/35-см/клб патронного заряжания;

16 — 87-мм осадных патронного заряжания;

28 — 87-мм полевых.

Несмотря на постановление Аргкома, бюрократы из ГАУ не захотели заниматься китайскими орудиями, которые до 1904 г. были довольно грозным оружием. Они составляли идиотские записки типа того, что, мол, надо по одному китайскому орудию доставить на Главный артиллерийский полигон (ГАП) под Петербург, испытать там, составить технические описания, таблицы стрельбы и т.д. и т.п. и вот тогда уже ставить на укрепления. Надо ли говорить, что доставка 8 орудий из Порт-Артура в Петербург на Охту и испытания их там затянулись бы минимум на два года и обошлись бы в десятки тысяч рублей. Гораздо проще было бы командировать специалистов ГАП в Порт-Артур и на месте провести испытания орудий. Но, увы, нашим охтенским героям лень было уезжать из столицы «к черту на кулички». Наконец, можно было запросить фирму Круппа, где ни одно орудие не уходило с завода без тщательных испытаний. Отношения с Германией в 1900–1903 гг. были хорошими, и ГАУ уже через неделю получило бы всю нужную информацию. В итоге китайские орудия к началу войны так и не были приведены в порядок.

Перед самым началом войны Журналом комиссии по вооружению крепостей от 12 декабря 1903 г. было определено новое «нормальное вооружение» крепости Порт-Артур.

На береговых укреплениях должны были установить: 14 — 10/45-дюймовых пушек, 12 — 9-дюймовых пушек обр. 1867 г., 20 — 152/45-мм пушек Кане, 4 — 6-дюймовые пушки в 190 пудов, 8 — батарейных пушек, 9 — легких пушек, 28 — 57-мм береговых пушек Норденфельда, 10 — 11-дюймовых мортир обр. 1877 г. и 27 — 9-дюймовых мортир обр. 1877 г.

На сухопутных укреплениях должно было быть установлено: тридцать девять 6-дюймовых пушек в 190 пудов, тридцать восемь 6-дюймовых пушек в 120 пудов, двадцать четыре 42-линейные пушки обр. 1877 г., четыре батарейные пушки, восемьдесят восемь 57-мм капонирных пушек Норденфельда, пятьдесят одна полевая легкая пушка на тумбе (для капониров) и сто шестьдесят шесть 6-дюймовых полевых мортир, двадцать 1/2-пудовых мортир, шестнадцать 7,62-мм пулеметов для капониров, тридцать два 7,62-мм противоштурмовых пулемета (на высоких колесных станках).

Однако вооружить Порт-Артур даже по такому табелю не удалось. Наиболее сложная ситуация сложилась с 10/45-дюймовыми орудиями, которые изготавливались только на Обуховском сталелитейном заводе. Пять первых 10-дюймовых пушек были заказаны заводу 28 октября 1896 г., причем по контракту первое орудие должно быть сдано через 12 месяцев. Однако в ГАУ после неудач с испытаниями корабельных 10/45-дюймовых пушек решили упрочить ствол и 16 марта 1898 г. выслали новый чертеж 10/45-дюймовой пушки. Таким образом, по милости ГАУ заказ находился без движения почти полтора года. В результате первая 10-дюймовая пушка была сдана заводом в мае 1899 г.

К 26 февраля 1901 г. первые три 10-дюймовые пушки были готовы, а оставшиеся две должны были быть готовы зимой 1901/02 гг. Первую пушку отправили на ГАП, а две другие летом 1902 г. погрузили на пароход «Корея», следовавший в Порт-Артур.

К концу 1902 г. завод стал сдавать по три 10-дюймовые пушки в месяц, и Порт-Артур к началу войны вполне мог получить все положенные по табелю четырнадцать 10-дюймовых пушек, если бы их не отправили в Либаву и в Кронштадт. Как уже говорилось, Либава была абсолютно ненужной крепостью, а Кронштадту никто в 1902–1904 г. и не думал угрожать, не говоря уже о том, что он и без того был слишком сильно Укреплен. Для перевозки 10-дюймовых орудий можно было привлечь и другие пароходы, кроме «Кореи».

Ну, допустим, серийное производство 10-дюймовых орудий только начиналось и они были сравнительно дороги (тело одного орудия стоило 55 100 руб.), но возникает вопрос: почему Военное ведомство столь безобразно относилось к сухопутной обороне Порт-Артура?

Легкие полевые пушки снимали в 1901–1903 гг. с вооружения, и их было пруд пруди, но их так и не доставили в Порт-Артур. Вместо 217 легких пушек там их оказалось только 146! Не были доставлены в Порт-Артур даже 20 1/2-пудовых гладкоствольных мортир обр. 1838 г. А ведь сотни таких мортир хранились по крепостям и складам Европейской России. Спору нет, орудия эти древние и не очень эффективные, но другого-то наши мудрые генералы так ничего и не приняли. (Вспомним о многострадальной 34-линейной мортире!) А с учетом рельефа местности и 1/2-пудовые мортиры сыграли бы значительную роль в обороне Порт-Артура. И лишь после начала войны 1/2-пудовые мортиры начали отправлять из Европейской России в Маньчжурию. Так, в 1904 г. 25 таких мортир было отправлено из Керченской крепости на Дальний Восток.

Что же касается капонирных 7,62-мм пулеметов Максима, то к 1904 г. их не было даже в опытных образцах. Несколько опытных образцов генерала Фабрициуса и других конструкций были испытаны в 1905–1911 гг., но ни один из них не приняли на вооружение. Уму непостижима тупость русских генералов — создать пулеметный тумбовый станок для капонира под силу любому инженеру, да и чтобы сконструировать бронеколпак с пулеметом тоже не нужно иметь семи пядей во лбу.

В итоге при огромных затратах Россия получила крепость, не готовую к борьбе с противником, обладавшим современной артиллерией.