Ладожская гидра
Ладожская гидра
30 октября двадцать шесть Не-111Н из KG53 в сопровождении Bf-109F из JG54 совершили очередной налет на порт Кобона. На пути к цели немецкие экипажи заметили внизу корабль, тянувший за собой большую баржу. Это был тральщик ТЩ-82, ведший из Осиновца на буксире баржу-паром с десятью вагонами, в которых находились раненые и эвакуируемое заводское оборудование. Цель показалась достаточно важной, и вскоре моряки с ужасом увидели, как от основной группы отделились семь «Хейнкелей» и пять «Мессершмиттов», которые тотчас устремились на их корабль.
Тральщик был вооружен лишь одной «сорокапяткой» и двумя пулеметами. Их расчеты немедленно открыли огонь, в то время как старший лейтенант И. П. Тюньков, командовавший кораблем, приказал резко переложить руль влево. Однако это не могло заставить немцев отказаться от атаки, и вскоре воздух пронзил ужасающий свист бомб. Ни одна из них не попала в корабль, зато несколько легли прямо у борта. Крупными осколками и взрывной волной срезало мачты, разбило тральную лебедку, ходовой мостик и рацию, а штуртрос был перебит в двух местах. Но что хуже всего – ударными волнами сразу в 25 местах была разорвана обшивка корпуса ниже ватерлинии, и в машинное отделение и кубрики стала быстро поступать вода. Ко всему прочему был сильно поврежден руль.
Вслед за этим ТЩ-82 атаковали «Мессершмитты». Ревя моторами, они несколько раз пронеслись прямо над палубой, всаживая в тральщик очередь за очередью. Когда налет закончился, корабль уже был в критическом положении. Трюм быстро наполнялся водой, была выведена из строя большая часть команды: погибли шесть человек, в том числе оба пулеметчика, еще 16 человек получили тяжелые ранения. Среди последних оказались командир тральщика Тюньков, боцман главный старшина Н. Ф. Архипов и вся машинно-котельная вахта.
Тогда командование над уцелевшими матросами взял на себя помощник командира старший лейтенант П. А. Аверин. Началась отчаянная борьба за живучесть. Самое плохое, что некоторые пробоины оказались в районе угольных бункеров и заделать их изнутри не представлялось возможным. Тогда механик корабля старший техник-лейтенант А. Н. Вальков обвязался тросом и спустился за борт в ледяную воду. Замерзая, он все же сумел забить кувалдой в пробоины временные пробки-чёпы.
Одновременно с этим на баллер руля была надета стальная труба. Используя ее, удалось посредством талей кое-как вручную управлять кораблем. С большим трудом был выбран буксирный трос и закреплен поверх поврежденного места. После этого израненный тральщик все же взял курс на Кобону, до которой, к счастью, оставалось недалеко. В итоге экипажу ТЩ-82 каким-то чудом удалось довести баржу-паром до рейда порта, где сам тральщик вскоре затонул на мелководье.
На следующий день 31 октября налеты на ладожскую коммуникацию продолжились. В 09.50 по московскому времени германские самолеты бомбили пирс № 3 Кобоно-Кареджского порта и сам поселок Кареджа, расположенный севернее Кобоны. В 10.09 атаке подвергся подходивший к порту пароход «Форель». Затем в 10.20 в открытом озере немцы бомбили пароход № 7 с груженой баржой на буксире. Последняя получила сильные повреждения и в итоге затонула.
После полуторачасового перерыва авиаудары возобновились. В 11.50 немецкие самолеты атаковали пароход № 8, тянувший баржи, сбросив на него восемь фугасных бомб. В 12.02 этот же караван подвергся второму нападению. На сей раз вблизи барж разорвалась 21 бомба. Все суда получили многочисленные пробоины и в полузатопленном состоянии с большим трудом добрались до порта. В 13.55 на подходе к Кобоне был атакован другой караван, и загорелась одна из барж. Из порта на помощь был выслан пароход «Пожарный». Затем ближе к вечеру немцы атаковали пароход «Гидротехник», сбросив на него 12 фугасных бомб.
И все же в октябре успехи Люфтваффе оказались скромнее, чем в прежние месяцы. В ходе бомбардировок и штурмовых атак удалось вывести из строя только пять буксиров и восемь барж. В результате на западный берег Ладоги было перевезено максимальное количество грузов за весь период навигации – около 192 000 тонн, т. е. в среднем около 6200 тонн в сутки.
1 ноября караван из двух буксирных пароходов с баржами, загруженными мазутом, в сопровождении канонерской лодки вышел из Новой Ладоги в очередной рейс по неспокойному озеру. Почти весь путь прошел спокойно, но на подходе к Осиновцу в небе появились Bf-109F.
Капитан парохода «Никулясы» И. А. Мишенькин вспоминал: «Наш пароход получил большие повреждения, бъша выведена из строя левая машина, поврежден корпус, паропроводы и надстройки. Погибли пулеметчик Толя Плахоткин и любимица команды радист Валя Пету-хова. Все, кто мог, быстро оказывали помощь раненым. Механики устраняли повреждения. Дружный и спаянный коллектив судна выдержал испытания. Две баржи с мазутом быши доставлены к месту назначения в Морье». Однако буксирный пароход вышел из строя на неделю.
5 ноября немецкие самолеты атаковали и потопили в открытом озере баржу-паром № 4529 с десятью гружеными вагонами. Ту самую, которую незадолго до этого героически привел в порт тонущий тральщик ТЩ-82. Таким образом, к концу навигации погибли две железнодорожные баржи-парома из четрыех действовавших, что было достаточно большим успехом Люфтваффе. Оставшиеся две баржи-парома, продолжали плавать, беря на борт до десяти вагонов.[131]
Налеты продолжались. Так, 6 ноября в результате авиаудара был тяжело поврежден пароход «Арзамас».
Однако главным врагом для «озероплавателей» с наступлением осенней непогоды стала стихия. Командующий Ладожской флотилией вице-адмирал Чероков потом вспоминал: «Самым страшным для нас снова становились штормы и лед. Волны обрывали буксиры, не выдерживали корпуса даже озерных пароходов и барж. С сильной волной и ветром не справлялись маломощные двигатели, и суда выносило в озеро. Приходилось организовывать их поиск и спасение. Так, в конце октября с малой трассы штормом унесло тендер. Всю ночь его мотало по озеру, пока не прибило к кромке битого льда у мыса Шурягского. Высланная на поиск канонерская лодка „Вира“ с трудом разыскала пострадавшее судно».
В ночь на 5 ноября волны выбросили на мель сразу четырнадцать барж и одну баржу-паром, с другой баржи-парома сорвались в воду и ушли на дно пять железнодорожных вагонов. В тот же день на рейде у порта Морье утонула баржа с боеприпасами, ранее уже поврежденная штормом при переходе. 15 ноября шторм оборвал буксирные концы у баржи с углем и унес ее в озеро. Еще через пять дней «пропала без вести» еще одна порожняя баржа. На поиски были высланы тральщики, но обнаружить среди бушующих просторов баржи они так и не смогли.
Уже 7 ноября на озере появились первые льдины, мороз все крепчал, и плавание становилось все опаснее. После 25-го числа перевозку грузов в Ленинград выполняли уже только канонерские лодки. И некоторые из них умудрялись прорываться сквозь льды аж до 8 января 1943 г.! Но объемы перевозок значительно сократились. В ноябре на западный берег Ладоги были доставлены только 67 500 тонн, а в декабре уже и вовсе около 7000. При этом среди грузов, перевозившихся в конце навигации, значительное место занимали лесоматериалы. Дело было в том, что к концу 1942 г. в окрестностях Питера, и без того не богатых растительностью, уже вырубили практически все деревья.
Всего же за вторую военную навигацию по Ладожскому озеру в обоих направлениях были перевезены 1099,5 тысячи тонн различных грузов и свыше 850 тысяч человек. Ладожцы сумели доставить на западный берег 202 танка и 631 орудие! Это был титанический и крайне опасный труд. Только одна канонерка «Селемджа» перевезла 2890 тонн продовольствия, 580 тонн других грузов и довела 19 барж. 3 ноября приказом командующего КБФ были награждены 39 командиров и краснофлотцев Ладожской военной флотилии. Эти поощрения были ими заслужены. А вот за что и за какие такие заслуги и сражения 22 февраля 1943 г. по ордену Красного Знамени получили сам командующий Балтфлотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц и член Военного совета флота контр-адмирал Н. К. Смирнов, неизвестно. Может, за некие подвиги, совершенные в здании своего штаба…
В то же время потери озерного флота были весьма значительны. В общей сложности в течение 1942 г. германская авиация потопила на переходах 21 судно, в том числе девять барж, погибли и были ранены сотни людей. Десятки других судов получили повреждения, затем некоторые из них затонули в портах на мелководье. Наиболее серьезным успехом летчиков 1-го воздушного флота стало потопление флагмана Ладожской флотилии – сторожевого корабля «Пурга».
Кроме того, штормы унесли на дно озера еще свыше 30 различных судов! Это составляло около 45 % от всех плавсредств, имевшихся к началу навигации. Однако в течение лета – осени 1942 г. русским удалось ввести в строй 162 новых судна! И хотя почти все они были откровенно низкого качества и малой грузоподъемности, эти импровизационные мероприятия позволили в целом перекрыть понесенные потери. По сути дела, Люфтваффе вели на Ладоге бой со своеобразной гидрой. На месте потопленного судна появлялись три новых, на месте одного разрушенного пирса вырастало два.
Таким образом, в течение навигации 1942 г. пересечь перевозки по озеру не удалось. В результате Ленинград, а с ним и Кронштадт с несколькими мелкими анклавами на Балтике смогли продержаться до начала 1943 г. Это объяснялось тремя причинами. Во-первых, у немецкой авиации просто не было достаточных сил на этом участке Восточного фронта, чтобы уничтожить все порты и суда на Ладоге. Сухопутное же командование проявляло завидное благодушие, возможно, полагая, что Ленинград когда-нибудь падет сам собой.
Во-вторых, и у руководства 1-го воздушного флота Люфтваффе не имелось четкой стратегии и приоритетов, а также необходимой целеустремленности. Поэтому имевшиеся скудные ресурсы необдуманно распылялись. Так, дорогостоящие мины сбрасывались на кронштадтских фарватерах, хотя было понятно, что Балтийский флот не представляет никакой угрозы в части действий на морских коммуникациях.
В-третьих, смешанная немецко-итальянская флотилия на Ладоге была окончательно создана лишь во второй половине августа, т. е. через три месяца после начала навигации на озере. Да и сами ее действия носили довольно вялый, безынициативный характер. Крайне пассивную, если не сказать, откровенно выжидательную позицию занимали и финны. При желании они вполне могли перебросить на озеро часть своих малых боевых кораблей из Финского залива и тем самым значительно усилить эту флотилию.
И наконец, советское командование, проявив как обычно чудеса смекалки и сообразительности, умудрилось ввести в строй огромное количество всевозможных примитивных плавательных средств, которых и судами порой можно было назвать лишь при большом воображении. Правда, доставленных на западный берег Ладожского озера грузов хватало лишь на поддержание жизнедеятельности Ленинграда, Кронштадта и расположенных там войск. Все же попытки организовать наступление через Неву в юго-восточном направлении для прорыва блокады потерпели крах из-за нехватки сил и средств и упорной немецкой обороны. Доставленные с таким трудом через озеро танки и орудия были бессмысленно утоплены в реке и разбросаны по ее берегам.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.