6

6

ГФП — (Тайная полевая полиция) — исполнительный орган военной контрразведки фашистской Германии в действующей армии. В мирное время не действовала. Руководило ГФП управление «Абвер-заграница», в состав которого входил специальный реферат ФПДВ (полевая полиция вооружённых сил). Общее оперативное руководство подразделениями ГФП на советско-германском фронте осуществлял шеф полевой полиции при командовании немецкими сухопутными силами. Официальный состав ГФП комплектовался из сотрудников гестапо и уголовной полиции. В задачи ГФП входило производство арестов по указанию военной контрразведки, ведение следствия по делам о государственной измене, шпионаже, саботаже и т.п., карательные акции в отношении партизан и других участников движения Сопротивления. Кроме того, ГФП занималась охраной штабов обслуживаемых соединений; контролем за почтовой, телеграфной и телефонной связью гражданского населения; наблюдением за прессой, собраниями; розыском военнослужащих Советской армии на оккупированных территориях и т.д. ГФП имела свою агентуру. В зоне военных действий карательные и исполнительные полномочия ГФП расширялись (Контрразведывательный словарь).

Рассказывает Павел Макаров:

«Распутывая этот клубок, оперативники и следователи проехали по 44 населенным пунктам, опросили множество людей, потратили уйму сил и времени и смогли воссоздать не только жизненный путь Мироненко-Юхновского, но и кровавый путь тайной полевой полиции, действовавшей на Украине. В архивах ГФП-721 сохранились копии донесений, в которых немцы фиксировали, сколько людей арестовано, допрошено, избито и казнено. Пришлось выдержать и самый настоящий поединок, в который превратились сначала беседы, а потом допросы Мироненко. (…)

…медленно, отступая шаг за шагом, под напором неопровержимых улик Мироненко признавал свои злодеяния. Сначала всё отрицал, потом признался, что состоял в тайной полиции, но лишь в качестве переводчика. Утверждал, что никогда не участвовал в избиениях, по потом нехотя признавал, что, может быть, кого-то “подтолкнул ногой” или пару раз ударил. Поначалу отрицал, что присутствовал при арестах, но потом признавал это, оговаривался, что сам не стрелял».

Во многом успешному разоблачению Юхновского способствовала работа двух советских разведчиков, которые «служили» вместе с пособником в ГФП-721. Об этом поведал в своей статье В. Станкович:

«Вначале скажем о первом — Льве Моисеевиче Бреннере (он же Леонид Дубровский). Выпускник Московского института иностранных языков, Бреннер в первые же дни войны был направлен на фронт переводчиком. Дважды он попадал в окружение и успешно выходил к своим. Но в третий раз удача ему изменила, и он оказался в плену. Чтобы избежать уничтожения как еврей, Бреннер называется именем погибшего друга — Леонида Дубровского. В лагере, как знающего немецкий, Бреннера назначили переводчиком.

Пользуясь своим положением, Бреннер бежал из плена и перешел лилию фронта. Вопреки существующим мифам, бывший пленный попал не в Сибирь, а в войсковую разведку. Не раз он ходил за линию фронта, и, как говорит послужной список, принесённые им сведения помогли освобождению городов Морозовска и Белой Калитвы. В феврале 1943-го лейтенанта Бреннера снова направляют в разведку с трофейным удостоверением переводчика Чернышевской комендатуры. Однако он был схвачен фельджандармерией и… мобилизован на службу в знакомую нам ГФП-721. Как выяспилось, одному из её руководителей — фельдкомиссару Рунцхаймеру срочно понадобился переводчик.

Всего за три месяца “Дубровскому” удалось наладить связь с подпольем, уничтожить большое количество доносов на советских граждан, спасти в Кадиевкс целую партизанскую группу под руководством видного подпольщика Степана Кононенко. Бреннер помог многим соотечественникам избежать ареста или угона в Германию, фабрикуя фальшивые документы. Но главное — он сумел передать советской военной контрразведке сведения о 136 немецких агентах, засланных в советский тыл. Увы — посланный к нему из-за линии фронта очередной связной был схвачен. В возрасте 23 лет Лев Бреннер после жестоких пыток был расстрелян в Днепропетровской тюрьме.

А спустя тридцать с лишним лет его донесения были извлечены из архивов, став доказательствами в деле Юхновского.

Вторым разведчиком, работавшим в команде ГФП-721, был лейтенант ШСГБ Ибрагим Хатямович Аганин. Выросший в городе Энгельсе Саратовской области в окружении немцев Поволжья и знавший немецкий не хуже родного татарского, он тоже попал в разведку со студенческой скамьи — со второго курса МВТУ им. Н.Э. Баумана — и не раз успешно переигрывал абверовских профессионалов.

Этого человека, ставшего через много лет после войны известным как “татарский Штирлиц”, Алекс-Юхновский и прочие “коллеги” знали как заведующего канцелярией карателей, перебежчика из числа советских немцев, Георгия (Георга) Лебедева-Вебера».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.