Глава 10 ФРИДРИХ II

Глава 10

ФРИДРИХ II

В 1640 г. маркграфство Бранденбургское мало что значило в мире, но человек, которому было суждено оказать влияние на всю будущую историю, взошел в это время на его трон и начал свою карьеру, описать которую не упустил случая ни один историк. Фридрих-Вильгельм носил титул маркграфа, но так как он был одним из тех, кто избирал императора Германии, то у него также был титул курфюрста. В истории его называют великим курфюрстом. Он правил с 1640 по 1688 г. При его вступлении на престол Бранденбург был бедным, незначительным и лишенным всякого порядка маркграфством; а оставил его Фридрих-Вильгельм сравнительно богатым, с признанным статусом независимого государства, хорошей армией, отличным коллективом управляющих и очень эффективной формой правления. Он добился этого благодаря тому сочетанию государственной мудрости и полководческого искусства, которые лежали в основе всех хороших форм правления.

Ему на смену пришел его сын (Фридрих III, с 1701 г. король Пруссии под именем Фридрих I), который являл собой жалкую противоположность своему отцу, но благодаря отличному состоянию, в котором его отец оставил Бранденбург и Пруссию, сумел стать королем Пруссии. В свою очередь, его наследником в 1713 г. стал его сын Фридрих-Вильгельм I, который был похож на своего деда – великого курфюрста. Он тоже был великим государственным деятелем, великим стратегом и великим патриотом, пусть грубым и жестоким, как многие пруссаки – на самом деле как все германцы со времен Цезаря и до него. Он продолжил работу по обеспечению процветания родины и безопасности за ее пределами, преодолевая противодействие почти всего своего народа, включая свою собственную семью и даже своего собственного сына, которому позже суждено было пожать плоды трудов своего отца и сделать еще многое сверх этого, отчего в истории он стал известен как Фридрих II Великий. Однако в оправдание Фридриха нужно сказать, что его отношение к отцу было вызвано в основном дурным влиянием его матери и что позднее он начал понимать: если его отец и совершил много грубого и жестокого, то количество и значение его добрых дел и результаты, которых он добился, показывают, что в конечном итоге он сделал гораздо больше добра, чем причинил вреда.

Фридрих II взошел на трон Пруссии в 1740 г. в возрасте двадцати восьми лет. Большую часть своей юности он был дилетантом и мечтателем, играл на флейте, писал стихи и развлекался литературой. Внезапно он стал самодержавным королем и полководцем армии. Одним из своих первых распоряжений он отменил набор в армию высоких гренадеров, что было единственной причудой его отца. Особенное внимание он уделил усовершенствованию армии, которая уже тогда была самой лучшей армией в Европе, потому что понял, что смерть германского императора (императора Священной Римской империи, которым был австрийский император Карл VI Габсбург. – Ред.) не за горами, а после нее появится возможность предъявить права на Силезию, на которых настаивали его отец и дед, но не сумели заставить признать.

Через несколько недель после вступления Фридриха II на престол император умер (и на престол вступила его дочь Мария-Терезия, что и послужило поводом для Войны за австрийское наследство (1740–1748). – Ред.). Фридрих II немедленно принял решение захватить Силезию. Фактически, он принял немедленные меры к ее захвату, но этот факт он держал в тайне. Вечером накануне отъезда в армию он устроил двойное развлечение, которое продлилось далеко за полночь, а на следующее утро он сел в карету и уехал, чтобы осуществить проект, который с той поры как безжалостно осуждался, так и энергично защищался историками (и не только).

Имел ли Фридрих II оправдания в захвате Силезии или нет – обсуждать это вне компетенции стратегии точно так же, как в сферу компетенции инженерного искусства не входит обсуждение вопросов религии. Однако в компетенцию стратегии входит обсуждение умения и энергии, с которыми Фридрих II осуществил свое вторжение; стратегия всегда утверждала, что то, как он провел его, достойно восхищения. Одним из необходимых стратегу качеств является способность заранее строить планы, быстро начинать осуществлять их, когда настанет подходящий момент, и после этого продолжать делать все своевременно и энергично. То, что Фридрих II предъявлял определенные права на Силезию, было хорошо известно; но, по-видимому, ни у кого не возникло ни малейшего подозрения, что он намеревается их добиваться, так как, прежде чем Австрия приняла какие-то оборонительные меры, Фридрих II уже был в Силезии и захватил ее столицу Бреслау.

Австрийцы, которые совершили главное стратегическое преступление, позволив захватить себя врасплох, опоздали отправить армию в Силезию, чтобы выдворить Фридриха II. Но когда они сделали это, то это произошло в такой тайне и с такой быстротой, что сам Фридрих II был почти застигнут врасплох, потому что его войска на тот момент были разбросаны по многим лагерям. Однако австрийцы, вероятно из-за отсутствия разведки, не сумели сразиться с ним. В конечном итоге они заняли оборонительную позицию у деревни Мольвиц, и там Фридрих принял решение атаковать их, хотя на земле лежал снег глубиной два фута (0,6 м). Его пехота была больше по численности, чем австрийская, но австрийская кавалерия была сильней. (Всего у пруссаков было 24 000 человек, у австрийцев 25 000. – Ред.)

Сражение велось ожесточенно с обеих сторон. Первый удар нанесли австрийцы. Их многочисленная конница атаковала пруссаков, но была отброшена. Последовавшая затем атака австрийской пехоты была отражена огнем артиллерии. В какой-то момент из-за того, что солдаты Фридриха II были непривычны к настоящим боевым действиям, их задние боевые порядки обстреляли тылы своих передних боевых порядков. Фридрих II был настолько охвачен отчаянием, что под давлением генерала Шверина, который, возможно, хотел отделаться от него, был вынужден покинуть поле боя. После этого Шверин собрал свои войска и атаковал правым флангом австрийскую пехоту. У пруссаков было огромное (по словам Карлайла, в соотношении пять к двум) преимущество в том, что их мушкеты были лучше австрийских, а благодаря новинке – железному шомполу их можно было заряжать и стрелять из них быстрее. Это огромное преимущество было не случайностью, а результатом более высокой стратегической дальновидности в сочетании с быстрыми действиями. Вскоре австрийцы уже отступали, а затем Шверин бросил вперед весь свой левый фланг и ударил по австрийцам не неровным и колеблющимся, а жестким фронтом, какой хотел видеть отец Фридриха II – для того, чтобы его добиться, он муштровал армию столь долго и упорно. В результате австрийская армия отступила (обе стороны потеряли по 4500 человек. – Ред.).

Вскоре Фридрих II заключил договор с Францией, по которому Франция не возражала против захвата Нижней Силезии и соглашалась вести войну самостоятельно, но во взаимодействии с Пруссией. В соответствии с договором объединенные французская и баварская армии вскоре захватили Линц – столицу Верхней Австрии.

Тогда Фридрих II проявил настоящее понимание стратегии, настояв на том, чтобы вооруженные силы союзников одновременно атаковали Вену, которую в тот момент, вероятно, можно было легко взять. Он сказал: «Австрию нужно свалить наземь, ей нужно нанести неизлечимые раны, прежде чем она будет в состоянии отбивать удары». Но на это французы не согласились. Они выдвигали разные причины, но настоящая причина состояла в том, что успешное нападение на Вену было бы слишком на пользу курфюрсту Карлу-Альбрехту Баварскому – вновь избранному императору Священной Римской империи (ставленнику Франции. – Ред.), которого они не хотели слишком поддерживать. Говорят, что один французский дипломат заметил: «Если мы сделаем курфюста хозяином Вены, мы уже не будем хозяевами курфюста».

Этот эпизод очень важен, так как он показывает противоречия между стратегией и государственной мудростью, которые часто происходили, особенно при взаимодействии союзников, но также и в одной стране, когда государственный деятель и стратег были двумя разными людьми. Ни Александр, ни Цезарь, ни Людовик XIV не испытывали таких трудностей; не испытывал их и Фридрих II, пока его военные действия затрагивали только его армию. Фактически, в некоторых из его более поздних войн самым большим для него плюсом было то, что и государственный деятель, и стратег носили мундир короля Пруссии.

Раздраженный недостаточной поддержкой Франции и не сдерживаемый никакими сомнениями относительно этики и морали, Фридрих II теперь заключил тайное соглашение с Австрией, по которому предполагались фиктивная осада Нейсе, которая должна была сдаться ему по истечении пятнадцати дней, и последующее перемирие. Это, как он понял позднее, не было даже разумным, потому что дало возможность австрийцам бросить всю свою армию против французов. Поэтому он быстро отказался от этого соглашения с Австрией и овладел провинцией Глац (в Нижней Силезии). Австрийцы атаковали его, но настолько стратегически неумело, что позволили ему объединить две разрозненные армии. Последовало сражение при Хотузице (иначе при Чеслау), в котором, как и в большинстве сражений, обе стороны дрались с огромным мужеством. В конце концов австрийцы были разбиты, главным образом из-за слабой дисциплины в австрийской кавалерии, которая воспользовалась благоприятной возможностью, чтобы остановиться и заняться грабежом себе на пользу (хотя потери сторон были примерно равными).

Согласно договору, подписанному в Бреслау в июле 1742 г., Фридрих получил большую часть Силезии – территорию, равную одной трети всего Прусского государства перед этой войной.

Война продолжалась между Францией и Австрией, и французы вели ее так же неумело, как это было свойственно большинству военных действий французов в годы правления Людовика XV, которыми руководили генералы, выбранные не потому, что они были храбры и опытны, а потому, что они были фаворитами короля или его любовниц. (Автор, как всегда, преувеличивает. В ходе Войны за австрийское наследство прославился, командуя французскими войсками, Мориц Саксонский, который в 1741 г. отличился при штурме Праги, в 1742 г. – Эгера, в 1744 г. успешно действовал против австрийцев в Эльзасе, а в 1745–1747 гг. громил англичан и голландцев в Австрийских Нидерландах – при Фонтенуа, Року и Лауфельде. Мориц Саксонский был побочным сыном Августа II Сильного (польского короля и курфюрста Саксонии), одним из 354 его зафиксированных современниками детей. – Ред.)

В 1743 г. был заключен договор между Австрией и Пьемонтом, за которым последовал договор между Австрией и Саксонией в январе 1744 г., после чего Фридрих II решил вновь вступить в войну, чтобы сохранить то, что он получил в Силезии, и попытаться получить больше. С этой целью он заключил договор с Францией и немедленно захватил Прагу.

В это время армия Марии-Терезии под командованием Карла Лотарингского победоносно входила в Эльзас. Узнав о наступлении Фридриха II, Карл немедленно ушел за Рейн. Конечно, французы должны были бы преследовать его, и Фридрих II ожидал, что они так и поступят. Однако они этого не сделали, и вскоре Фридрих II уже не брал Вену, на что он рассчитывал, а отступал в Силезию. Ему противостояли намного превосходившие силы противника, и он не мог сразиться с ними, так как австрийский полководец следовал политике Фабия Кунктатора: он хотел измучить армию Фридриха II голодом и вызвать в ней упадок боевого духа, что и началось вскоре. Тогда Фридрих II прибегнул к военной хитрости: он оставил перевалы гор Крконоше без охраны в надежде на то, что враг примет это явное упущение за признак слабости и ринется вперед его атаковать. Так и случилось, но настолько быстро, что сам Фридрих II был почти застигнут в состоянии неготовности к стремительному натиску австрийцев и собрал свои силы вовремя только благодаря огромному напряжению. Принц Карл Лотарингский был настолько уверен в своих тактических способностях и в том, что Фридрих у него в руках, что принял на себя реальное командование армией у генерала Трауна и лег спать, не приняв соответствующих мер к тому, чтобы вести наблюдение за передвижениями Фридриха. В результате Фридрих выступил из своего лагеря ночью, оставив непогашенные костры и не разобрав палатки, и занял более выгодную позицию у Гогенфридеберга. С этой позиции на заре он атаковал противника столь яростно и неожиданно, что обратил его в гибельное бегство.

Вскоре после этого он сам подвергся нападению у деревни Coop со стороны австрийской армии, почти в два раза больше его собственной, которая попыталась провести такой же маневр в отношении его. Любопытно, что сам Фридрих II попался в такую же ловушку, но он сумел ответить врагу атакой и провести ее с такими мужеством и хладнокровием, что одержал победу. Вскоре после этого он отправил армию в Саксонию, чтобы помешать объединению саксонской и австрийской армий, с категорическим приказом напасть на саксонцев прежде, чем это объединение произойдет. Эта военная операция была успешной, но успех был под большой угрозой, потому что, когда старый прусский фельдмаршал с 22 000 солдат наконец начал штурмовать высоты у Кессельдорфа, на которых стояли 34 000 саксонцев, австрийская армия численностью 46 000 человек находилась на расстоянии всего пяти миль (8 км). Так как Фридрих II был теперь готов соединиться с одержавшим победу полководцем, австрийцы запросили мира. В результате на Рождество 1745 г. был подписан Дрезденский мирный договор, который подтвердил мирный договор, заключенный в Бреслау.

Война за австрийское наследство продолжалась в основном между Австрией и Францией чуть более двух лет и закончилась в 1748 г. Ахенским мирным договором. Один пункт этого договора гарантировал Фридриху владение Силезией.

В 1756 г. разразилась давно предрекаемая Семилетняя война. В сложной обстановке, которая складывалась постепенно, разные страны, участвовавшие в войне, оказались вовлеченными совсем не в те союзы, в которые они входили во время предыдущей войны: Англия и Пруссия объединились против Франции, Австрии и России.

Имея хорошую разведку, Фридрих вскоре узнал, что Австрия и Россия тайно готовят огромные армии, чтобы начать боевые действия против него. (Все перевернуто с ног на голову. Фридрих вероломно напал на Саксонию, чтобы затем с ее территории наступать на Австрию). Он попытался получить заявление о намерениях от Марии-Терезии, но безуспешно, после чего он немедленно вторгся в Саксонию, вошел в Дрезден, взломал во дворце дверь в помещение, в котором хранились архивы, набрал три мешка компрометирующих документов и послал их в Берлин для публикации. Затем он приказал главнокомандующему саксонской армией (графу Рутовскому, еще одному внебрачному сыну Августа II от турчанки Фатимы, единокровному брату саксонского курфюрста), чтобы армия присягнула на верность Прусскому королю. В это время австрийская армия шла на помощь Саксонии. Между ней и армией Фридриха II состоялось (1 октября 1756 г.) сражение при Лобозице (ныне Ловосице в Чехии), которое закончилось в пользу пруссаков (потери пруссаков были даже несколько больше. – Ред.). Однако достигнуто было немногое, за исключением того, что Саксония оказалась под управлением Пруссии, и налоги ее подданных теперь шли ей.

Король Франции Людовик XV теперь был вынужден предпринимать энергичные наступательные действия и собирать армию из 115 000 человек, после чего он, Мария-Терезия и императрица России Елизавета приступили к реализации эффективного плана военных действий и даже вовлекли в свой союз Швецию, заручившись ее согласием поставить 20 000 солдат. В дополнение к этому Австрии удалось привлечь на свою сторону шестьдесят из восьмидесяти шести земель Священной Римской империи; рейхстаг проголосовал за «имперскую казнь» Фридриха II за захват Саксонии.

Фридрих II теперь оказался в опасной ситуации. Его единственным союзником была Англия, которая была занята ведением своих собственных войн в Америке и Индии. Численно он был в чрезвычайно невыгодном положении, но у него было два огромных военных преимущества, которые в конечном итоге приносили ему победы, – лучшие способности стратега и тот факт, что государственный деятель и стратег были объединены в одном человеке. Они представляли для него неописуемую ценность во многих отношениях, но особенно в том, что обеспечивали ему главную составляющую стратегии – быстроту действий.

В те времена в Европе на зиму армии уходили на зимние квартиры. Следующую зиму 1756/57 г. Фридрих провел, изучая и обдумывая военные кампании великих стратегов, особенно тех, которые сражались в тех местах, где он предполагал воевать, когда наступит сезон. В результате он первым нанес сокрушительный удар по вражескому лагерю в Кёниггреце (ныне Градец-Кралове в Чехии). Он захватил врага настолько врасплох, что австрийцы немедленно отступили к холмам недалеко от Праги, бросив запасы, которые представляли огромную ценность для Фридриха. Противник занял сильную позицию, но пруссаки следовали за ним, невзирая на огромные трудности, связанные с рельефом местности, и, наконец, обратили его в бегство. Оставив основную часть армии держать австрийцев взаперти в Праге, Фридрих отправился навстречу генералу Дауну, который шел на помощь Праге. В это время он совершил стратегический просчет, дав ему сражение немедленно, отказавшись поверить донесениям о численности армии генерала Дауна. Результатом этого стала катастрофа, которая решила исход всей кампании не в его пользу и за которую некого винить, кроме самого Фридриха. (При Колине 18 июня 1757 г. Фридрих II, имея 34 000, атаковал 54 000 австрийцев Карла Лотарингского. Австрийцы отбили атаки конницы и пехоты Фридриха и контратаковали. Прусская пехота в панике бежала с поля боя. Армия Фридриха II потеряла около 14 000 человек (в том числе 3400 убитых и 5400 пленных) и 45 орудий, австрийцы 8000 (в том числе 1000 убитых и 1600 пленных). – Ред.). Его положение теперь было почти отчаянным. И что еще хуже, на западе Германии армия ганноверцев и гессенцев под командованием герцога Камберлендского была вынуждена сдаться французам из-за неумелости командующего.

Следующее, что сделал Фридрих, – вошел в Тюрингию и попытался сразиться там с французской армией. Это ему, однако, не удалось, а тем временем небольшая австрийская армия (маленький отряд лихого генерала Андраша Хадика. – Ред.) вошла в Берлин и наложила на него контрибуцию. Фридрих предпринял попытку перехватить эту армию, после того как она ушла, и эта передислокация показалась французским и австрийским полководцам отступлением. Поэтому они пошли в наступление, а Фридрих тогда занял сильную позицию у Росбаха. Французы и австрийцы были настолько уверены в том, что они, имея 43-тысячную армию, могут захватить Фридриха и его 22-тысячную армию, что предприняли опасный маневр – зашли во фланг Фридриху. Воспользовавшись благоприятным моментом, Фридрих налетел на врага с гребня холма и в течение часа наголову разбил его. (При Росбахе, 5 ноября 1757 г., французы и австрийцы потеряли до 7000 человек, в основном пленными, 67 орудий и весь обоз. Пруссаки потеряли более 500 человек. – Ред.).

Победа была великолепна и очень важна, но ее было недостаточно, чтобы исправить опасное положение, в котором все еще находился Фридрих. Хуже того, мощная новая крепость в Силезии пала после 17-дневной осады, и 5800 пруссаков стали военнопленными. Когда, наконец, под Бреслау, столицей Силезии, состоялось сражение, пруссаки потерпели поражение и были вынуждены искать убежища в городе. Вскоре после этого Бреслау был захвачен, а Силезия оказалась потерянной для Фридриха IL Австрийцы были теперь настолько уверены в себе, что Карл Лотарингский, командовавший австрийской армией, получил приказ поторопиться и нанести окончательный удар по пришедшим в беспорядок силам Фридриха II.

Но Карл был плохим стратегом, тогда как Фридрих II – великим. В результате Фридрих II собрал свою армию, за короткое время воодушевил ее и бросил, как живое оружие, на неповоротливые и неумелые боевые порядки Карла. Говорят, что в этом сражении под Лейтеном (Лютыня) Фридрих продемонстрировал свой талант и стратега, и тактика в большей степени, чем в любом другом, и управлял своей армией, как умелый фехтовальщик управляется со своей рапирой. В результате, хотя его силы были гораздо меньше по численности, он нанес противнику поражение, которое стало катастрофой (5 декабря 1757 г. при Лейтене австрийцы (66 000, 300 орудий) были разбиты пруссаками (ок. 40 000, 167 орудий), Потери австрийцев: 27 000, в том числе 21 500 пленных. Потеряна вся артиллерия. Пруссаки потеряли 6500 убитыми и ранеными. – Ред.).

Эта победа отдала почти всю Силезию снова в руки Фридриха II. Одновременно огромная удача свалилась на него, когда премьер-министром Англии стал Уильям Питт, который заставил парламент проголосовать за выделение ему четырех миллионов фунтов стерлингов, заявив: «Я испытываю самое благодарное чувство благоговения и энтузиазм по отношению к правителю, который противостоит, как непоколебимый бастион Европы, самому мощному и опасному альянсу, который когда-либо угрожал независимости человечества».

Но Фридрих II тем не менее находился в очень опасном положении, которое быстро ухудшалось из-за военных действий русских в Восточной Пруссии (здесь 19 августа 1757 г. русские при Гросс-Егерсдорфе разгромили пруссаков. – Ред.). Фридрих ответил тем, что выступил к крепости Ольмюц (Оломоуц в Чехии). Но его инженеры допустили несколько ошибок в вычислениях, которые стали причиной значительного промедления, из-за которого четыре тысячи транспортных повозок попали в руки австрийцев, и поставки Фридриху боеприпасов угрожающе сократились. Как обычно бывает у великих стратегов, критическое положение послужило Фридриху стимулом, а он, как обычно это делают великие стратеги, оказал такое же воздействие на свою армию.

В результате Фридрих прошел походным маршем сто пятьдесят миль (241 км) за десять жарких дней, соединился с войском одного из своих генералов и вынудил русских снять осаду Кюстрина. Сразу же после этого он сразился с русскими у Цорндорфа, нанеся им гибельное и полное поражение (перед битвой Фридрих II имел 33 000 человек, 116 орудий. Русские под командованием генерал-аншефа Фермора – свыше 42 000 и 240 орудий. Прусская армия последовательно атаковала сначала левый, затем правый фланги русской армии, используя превосходство в кавалерии. Русские, понеся большие потери, удержали поле боя. Потери русских – свыше 16 000 человек и 60 орудий, потери пруссаков свыше 11 000 и 36 орудий. На следующий день Фридрих II отступил к Ктострину. Еще через день отошли и русские. – Ред.). Затем безо всякого отдыха он выступил в Саксонию, в которую вторглись австрийцы. У Хохкирха (14 октября 1758 г.), несмотря на предупреждение некоторых своих офицеров, он совершил стратегический промах, выразив презрение к врагу и разбив лагерь в окружении его превосходящих сил, которые удерживали холмы. Он заплатил за это тем, что подвергся неожиданной ночной атаке и был отброшен. (Прусское войско было совершенно разбито и потеряло от 9000 до 10 600 убитыми, ранеными и пленными, 102 орудия. – Ред.) После этого враг совершил стратегическую ошибку, не закрепив победу, но оставшись на занятых позициях. В результате Фридрих ускользнул.

Следующим летом русские снова предприняли наступление. На этот раз они взяли важный город Франкфурт-на-Одере, одновременно с этим части австрийской армии были посланы в Пруссию. Армии сумели соединиться в войско, в два раза превышавшее по численности войско Фридриха. И тем не менее он атаковал их в Кунерсдорфе, разбив вражеский левый фланг и взяв несколько тысяч пленных. Вслед за этим он допустил стратегический просчет: он переутомил своих солдат, предприняв попытку отрезать русским путь к отступлению, и вследствие этого потерпел одну из самых катастрофических неудач в своей карьере. В этом же месяце Фердинанд Брауншвейгский выиграл сражение с французами у Миндена, но вскоре после него один из генералов Фридриха сдал врагу гарнизон численностью 4000 человек и огромные запасы продовольствия, хранившиеся в Дрездене. Затем состоялась капитуляция в Максене 12 000 прусских солдат под командованием генерала Финка.

Фридрих снова оказался на грани краха. Следующей весной – весной 1760 г. он смог противопоставить только 90 000 пруссаков 200 000 австрийцев; и впервые война началась на прусской территории. Фридрих попытался захватить Дрезден, но безуспешно, а затем он направился в Силезию, где оказался в окружении трех австрийских армий, да еще на него наступали русские войска. День за днем вражеские войска занимали позиции для атаки утром, но каждую ночь Фридрих менял дислокацию своего лагеря. Наконец они обрели уверенность в том, что он попался. Две армии готовились обрушиться на него одновременно, в то время как третья собиралась отрезать ему пути к отступлению. Но в ту ночь Фридрих застал последнюю армию на марше: она шла, чтобы занять назначенную позицию. Он разгромил ее, лишив 11 000 солдат, а его потери при этом составили всего 3500 человек. (При Лигнице 15 августа 1760 г. Фридрих II сумел вырваться из расставленной ему австрийцами западни, разбив корпус Лаудона. Австрийцы потеряли 11 000, в том числе ок. 1500 убитыми и 4700 пленными, пруссаки 3600, в том числе 800 человек убитыми. – Ред.)

Тогда Фридрих избежал встречи с русскими, но они 28 сентября (9 октября) захватили Берлин (1 (12) октября русские, уничтожив оружие и военные запасы прусской столицы, покинули город. – Ред.). Затем австрийский генерал Ласси взял Потсдам и Шарлоттенбург, но при приближении Фридриха русские отступили к Одеру, а Ласси – к Торгау, где соединился с другой австрийской армией под командованием генерала Дауна. Вскоре, 3 ноября 1760 г., у Торгау произошло сражение, в котором Фридрих II с 44 000 солдат противостоял 60 000 (53 000. – Ред.) австрийцев, которые к тому же имели почти вдвое больше тяжелых пушек, чем у него. К ночи исход сражения еще не был ясен, но энергичная ночная атака прусской конницы заставила австрийцев отступить. Эта победа была пирровой для Фридриха II, потому что она обошлась ему дороже, чем она того стоила в реальности. (Пруссаки потеряли 16 700, в том числе 3900 убитыми и ок. 3000 пленными, австрийцы ок. 18 000, в том числе 2900 убитыми и 8200 пленными. – Ред.)

Следующей весной у него было всего 96 000 солдат, тогда как у австрийцев и русских втрое больше. По этой причине Фридриху II пришлось в 1761 г. забыть о наступательных операциях и защищаться с помощью полевых укреплений. В течение этого года он потерял два важных города, а его войско сократилось до 60 000 человек. На этот раз, словно для того, чтобы окончательно добить Фридриха II, Питт потерял свое положение, и, следовательно, снабжение Фридриха II из Англии прекратилось. Бьют, занявший место Питта, даже зашел так далеко, что побуждал Россию к дальнейшим боевым действиям, чтобы у Фридриха II были связаны руки в борьбе с Австрией. Фридриха убеждали заключить мир даже ценой части своей территории, но последовать этому совету он отказался.

Вскоре после этого, в январе 1762 г. (25 декабря 1761 г. по старому стилю, 5 января 1762 г. по новому), умерла русская царица Елизавета Петровна, а ее преемник Петр III, бывший пылким поклонником Фридриха II, послал 18 000 солдат сражаться на его стороне, а не против него! Русский генерал, командовавший этим войском, соединился с армией Фридриха, когда тот готовился к сражению за один из своих захваченных городов. Но прежде чем началось наступление, пришла весть о том, что Петра III сместила Екатерина II (вскоре Петр III был убит), которая не позволила своим солдатам воевать за Фридриха II. Однако эта весть держалась в тайне до окончания сражения, что способствовало его исходу в пользу Фридриха II.

В 1762 г. (10 февраля 1763 г. – Ред.) был подписан мирный договор между Англией и Францией, после которого Австрия и Пруссия остались единственными воюющими сторонами. После различных дипломатических маневров между ними 15 февраля 1763 г. был подписан мир.

Фридрих к этому времени правил уже двадцать три года, в течение которых он либо вел нескончаемые войны, либо готовился к ним и заслужил репутацию полководца, которого превзошли немногие. Он правил после этого почти ровно столько же в мирное время, и за этот период он заслужил репутацию государственного деятеля, поистине равную своей репутации полководца. Подобно Цезарю до него и Вашингтону после него он посвятил те же энергию, дальновидность, патриотизм и мудрое управление делам мира точно так же, как до этого посвящал их делам военным.

Не будет неуместным здесь отметить, что в то время, как многие люди без военной подготовки были хорошими государственными деятелями, равно как ими были и многие военачальники, ни один государственный деятель без военной подготовки никогда еще не становился хорошим полководцем, хотя многие думали, что являются таковыми, и, как следствие, принесли много вреда. Еще можно заметить, что величайшие государственные деятели были величайшими полководцами, а величайшие полководцы – такими же государственными деятелями. Возможно, это предположение будет несколько смелым, хотя сам я считаю его правильным: люди, сделавшие максимум для обеспечения в мире хорошей формы правления, были одновременно и полководцами, и государственными деятелями, подобно тем, чьими именами названы главы этой книги.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.