Глава 24 Мортенская контратака

Глава 24

Мортенская контратака

Незадолго до полуночи 2 августа генерал артиллерии Варлимонт прибыл из Восточной Пруссии в замок Рош-Гюйон. Генерал прилетел в Страсбург, где его ждал штабной автомобиль. Варлимонту было поручено оценить последствия прорыва американцев, но танковую группу «Запад» в тот день больше беспокоило наступление англичан на Вир в сочетании с ударом 30-го корпуса. «Ситуация обострилась еще больше, – докладывал Эбербах. – Противник пытается соединить клинья на западном участке фронта и в центре».

В ночь перед отъездом Варлимонта из Вольфшанце его и Йодля вызвал к себе Гитлер. Они обсудили возможность отступления к низовьям Сены, но ее изгибы и излучины сильно усложняли оборону. Гитлер колебался. Ему очень не хотелось терять связь с Испанией и Португалией – это было чревато прекращением поставок сырья. Отступление означало бы также потерю баз подводного флота на Атлантическом побережье. Гитлер проявил больше реализма, чем ожидал Варлимонт, однако дал строжайшее указание не обсуждать этот вопрос с Клюге. «Как только создается линия обороны в тылу, – заметил Гитлер, – мои генералы не могут уже думать ни о чем, кроме отхода к этой линии».

После разговора с Клюге Варлимонт посетил штабы нескольких соединений. На канском участке фронта он встретился с командующим танковой группой «Запад» генералом Эбербахом и командиром 1-го танкового корпуса СС Зеппом Дитрихом. Наиболее откровенным, вероятно, оказался от природы несдержанный генерал Майндль – особенно когда Варлимонт в деталях описал, как чудом ушел на дороге от англо-американских самолетов. Позже Майндль так охарактеризовал Варлимонта: «Он был из того набора оловянных солдатиков, которым Судьба вручила нашу жизнь и успех!» Все офицеры, с которыми беседовал Варлимонт, были «обескуражены» подавляющим превосходством англо-американской авиации.

Утром 4 августа Варлимонт вернулся в штаб Клюге. От Гитлера только что был получен приказ стянуть танковые соединения для удара в направлении Авранша. Цель заключалась в том, чтобы перерезать коммуникации Паттона. Операция получила кодовое наименование «Люттих». Клюге уже и сам рассматривал подобную возможность, но опасался, что «не удержит фронт в случае контратаки противника». Впрочем, из-за подозрений о причастности к заговору он был лишен возможности противоречить воле фюрера.

После встречи с Йодлем и Варлимонтом Гитлер снова стал колебаться и теперь отказывался рассматривать всякую вероятность отступления. Присущий ему азарт, помноженный на страсть к драматическим эффектам, вновь заставил фюрера фантазировать, вглядываясь в карты театра военных действий. Он подолгу смотрел на значки дивизий, не желая признать, что от большинства из них к тому времени осталась лишь тень номинальной численности. Идея отрезать 3-ю армию Паттона влекла фюрера неодолимо. Свои требования удержать Нормандию он оправдывал тем, что у пехотных дивизий фактически не осталось автотранспорта. Отход оставил бы их на милость американских танковых дивизий и авиации противника. В то же время при планировании операции «Люттих» он отказывался принимать эту самую авиацию во внимание. Гитлер привык видеть лишь то, что его устраивало.

Клюге куда лучше Гитлера понимал, что время работает против немцев. Вечером 4 августа, после возвращения из Бретани, Паттон переговорил с командиром 15-го корпуса Хейслипом. Брэдли приказал 3-й армии нанести удар в восточном направлении, вдоль неприкрытого фланга немцев. Паттон приказал Хейслипу взять на следующий день Майен и Лаваль. Меньше чем через два часа Хейслип провел совещание с командирами своих дивизий, давая указания на утро следующего дня. 79-я пехотная дивизия должна была взять Лаваль, а 90-я пехотная – расположенный севернее Майен.

Когда Паттон встретил 90-ю на дороге восточнее Авранша за три дня до этого, он высказался о ней крайне ядовито. «Дивизия плохая, дисциплины никакой, люди грязные, а офицеры – безразличные. Некоторые из них снимают знаки различия и скрывают эти знаки на касках. Я видел, как один лейтенант-артиллерист выскочил из своей машины и спрятался в кювете, когда на большой высоте пролетел лениво постреливавший самолет». Но после назначения нового командира, генерал-майора Реймонда Маклейна, 90-я быстро стала примером того, как соединение с низким боевым духом может резко измениться в лучшую сторону при правильном руководстве и смене обстоятельств. 5 августа дивизия взяла Майен всего за шесть часов. Главный мост через реку был заминирован, но «на мост взобрался пятнадцатилетний мальчишка-француз и перерезал провода». 79-я на следующее утро овладела Лавалем. Американское наступление в Бретани, даже несмотря на то что не удалось захватить главный порт региона, по крайней мере, смогло отвлечь внимание немцев от настоящей угрозы на южном фланге. Они не ожидали, что 3-я армия сможет так быстро продвинуться на восток.

В частных беседах Паттон высмеивал опасения Брэдли насчет того, что немцы могут провести массированную контратаку к северу от его позиций в районе Мортена. «Лично я не очень-то в это верю», – писал он в дневнике 1 августа, когда Брэдли затронул эту тему. Поэтому Паттон пришел в ярость, когда на следующий день Брэдли приказал ему усилить участок фронта, прилегающий к Фужеру. Паттону казалось, что Брэдли осторожничает так же, как и англичане. Однако интуиция не обманула Брэдли, хотя на тот момент у него и не было подкрепляющих ее разведданных[245].

Для Паттона самой насущной проблемой было снабжение. У его танковых дивизий подходило к концу горючее, а склады так и оставались к северу от Авранша. Дороги были запружены войсковыми колоннами и грузовиками с припасами. Военная полиция с ног сбилась, круглые сутки регулируя движение на узкой дороге в районе Авранша. Даже командиры дивизий и корпусов пытались навести хоть какой-то порядок. «Примерно 13 000 грузовиков, танков, джипов, бронетранспортеров и гаубиц проходили по мосту Понтобо – в среднем по две машины за минуту». Люфтваффе, которому был отдан приказ не считаться с жертвами, лишь бы нанести удары по дороге на Авранш, днем и ночью совершало налеты силами бомбардировщиков и штурмовиков. Но американцы, переоценив свою потребность в количестве зенитных дивизионов в Нормандии, сумели создать у ключевых мостов южнее Авранша достаточную огневую мощь.

Когда 3-я армия Паттона двинулась на восток, 1-я армия Ходжеса продолжала теснить немцев к югу от Вира. 1-й пехотной дивизии на правом фланге было приказано двигаться на Мортен, а затем соединиться с главными силами Паттона южнее. Задача 1-й дивизии Хюбнера была проще, чем у ее соседей севернее. К утру 4 августа дивизия овладела Мортеном и господствующей над ним высотой 314, носящей название Роше-де-Монжуа. Когда командир корпуса генерал Коллинз напомнил Хюбнеру о значении высоты, тот не без удовольствия ответил: «Джо, я уже ее взял».

Мортен был тихим городком посреди живописного ландшафта. Вытянувшийся узкой полосой в длину, Мортен лежал в западной части гряды Монжуа. Внизу, в ущелье, текла река Канс. У северной окраины города находились два водопада. Из окон большинства домов открывался чудесный вид на глубокую лощину и крутые холмы по другую ее сторону. До Авранша по прямой было всего 32 км.

Именно здесь пытались укрыться от боев, шедших на севере, французские беженцы. Большинство пришло пешком, потому что отступавшие немцы отобрали у них велосипеды и повозки. Беженцы завидовали жителям Мортена, поскольку их город остался в целости и сохранности. Те, кто мог себе это позволить, с аппетитом обедали в отеле «Сен-Мишель» и мечтали о наступающих мирных временах. Единственным напоминанием о войне были самолеты союзников над головой. Немцев, оставшихся в окрестностях Мортена, днем было почти не видно – они показывались лишь с наступлением темноты.

Кое-кто, прячась за занавесками, наблюдал за отходом немцев в направлении Домфрона. «Некоторые солдаты держались бодро, но иные имели ужасный вид. Они ехали верхом, в повозках, некоторые толкали перед собой тачки. Это напомнило нам о нашем собственном исходе из родных мест в 1940 г.». Когда немцы приказывали жителям деревни или городка эвакуироваться, местный мэр советовал им просто спрятаться в сараях, разбросанных среди полей. С приближением фронта матери нашивали на одежду малышей бирки с адресами родственников. Если мать погибнет, они не потеряются.

Вечером 5 августа генерал-майор Хюбнер получил приказ направить 1-ю пехотную дивизию в Майен. В то же самое время 30-й пехотной дивизии, стоявшей в резерве в районе Тесси-сюр-Вир, надлежало незамедлительно выдвинуться в грузовиках к Мортену и сменить войска Хюбнера. Но для сбора необходимого транспорта понадобилось время, а дороги были настолько запружены, что колонны 30-й ползли со скоростью меньше 5 км/ч. Первые подразделения добрались до Мортена лишь к позднему утру 6 августа. Офицеры 1-й дивизии обрисовали им положение. На их участке было тихо, если не считать редких артобстрелов и немецких дозоров, иногда появляющихся в районе гряды Монжуа. Впрочем, они признали, что налет люфтваффе на Мортен прошлой ночью с применением как фугасов, так и зажигательных бомб стал для них неожиданностью. Но результативность бомбежки была довольно низкой, и никто не придал ей большого значения.

Когда полковник Хэммонд Д. Беркс, командир 120-го пехотного полка, достиг Мортена, он обнаружил, что магазины открыты, а гостиницы переполнены. Многим из его солдат «Мортен казался прекрасным местом для того, чтобы отдохнуть и восстановить силы», отмечал он. Но внезапно настроение изменилось. «Когда мы туда прибыли, – писал позже один из санитаров 120-го полка, – немногие оставшиеся в городе французы внезапно начали исчезать. Прошел слух, что их предупредили о том, что немцы вот-вот атакуют, и они укрылись в пещерах недалеко от города. Нам это казалось нелепицей, и мы лениво полеживали на травке, как и прежде».

2-й батальон 120-го высадился из своих грузовиков на главной улице Мортена и начал трудный подъем по скалистым склонам гряды Монжуа, чтобы занять позиции 1-й дивизии на высоте 314. Командир батальона подполковник Хардуэй принял неудачное решение разместить свой КП в «Гранд-отеле» в центре города, вместо того чтобы организовать КП в расположении своего батальона на высоте 314. Другие роты установили заграждения на северном и южном въездах в город. Еще один батальон направили на юго-запад, чтобы занять городок Барантон.

Большинство немецких дивизий уже замаскировались в районах сосредоточения на участке Сурдеваль – Мортен. «Дас Рейх» и 116-я танковая дивизия отошли с прежних позиций под прикрытием темноты 3 августа. 1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» также была отведена из-под Кана, чтобы принять участие в атаке, но ее ждал долгий путь. Остатки 17-й моторизованной дивизии СС «Гетц фон Берлихинген» бросили на усиление дивизии «Дас Рейх», которая имела задачей прикрыть южный фланг наступления и атаковать Мортен. В центре главные силы состояли из 2-й танковой дивизии, которая должна была двигаться в направлении деревни Жувиньи-ле-Тертр, расположенной в 24 км от города. На северном фланге 116-я танковая дивизия должна была атаковать со стороны Мон-Фурго западнее Сурдеваля. Сразу по прибытии 1-я танковая дивизия СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» должна была пройти через позиции других дивизий, когда те прорвут американскую оборону, а затем форсированным маршем двинуться на Авранш.

Йодль предупредил Клюге, что Гитлер хочет нанести удар в полную силу, и распорядился отложить наступление до 8 августа. Но лишь заслышав о продвижении американцев от реки Майен к Ле-Ману, Клюге решил, что ждать больше нельзя. За Ле-Маном, в Алансоне, находилась база снабжения 7-й армии.

Клюге, Хауссер и начальник его штаба Герсдорф обсудили нависшую угрозу. Захваченная американская карта свидетельствовала о намерении совершить прорыв от Ле-Мана к Парижу, но не к северу, чтобы отрезать их от главных немецких сил. Это приободрило немецкое командование, внушив ему мысль о том, что союзники не готовят окружение. Массированные атаки англичан «были главным препятствием для принятия окончательного решения», – отмечал Герсдорф. Гитлера наступление 3-й армии не особенно беспокоило. По его мнению, это означало лишь то, что контратака вермахта отрежет больше американских войск.

Клюге рассматривал атаку на Авранш как возможность нанести союзникам последний удар перед отступлением на юг, к Луаре, и на восток, к Сене. В то же время Гитлер со своим маниакальным оптимизмом считал это первым шагом к восстановлению позиций, которые немцы удерживали в Нормандии к началу июля. ОКВ обещало предоставить для поддержки операции тысячу истребителей, но никто из высших командиров в это не верил. «Их обманывали уже столько раз, что они ожидали лишь очередного обмана», – признавал после войны Варлимонт. Однако он и сам поспособствовал гитлеровской лжи, убеждая генералов, что положение лучше, чем оно было на самом деле.

Операция «Люттих» должна была проводиться под руководством снискавшего всеобщую неприязнь командира 47-го танкового корпуса генерала танковых войск барона Ганса фон Функа. Командир 116-й танковой дивизии генерал-лейтенант граф Герхард фон Шверин, слывший интеллектуальным снобом, много раз вступал с Функом в яростные споры из-за того, как он провел контратаку западнее Вира 28 июля. Функ обвинял 116-ю в «пассивности, трусости и неумении воевать». Теперь между Шверином и Функом разгорелся новый ожесточенный спор вокруг боев, целью которых было удержание исходного рубежа для операции «Люттих». Прибывшая на правый фланг 84-я пехотная дивизия, которая должна была принять этот сектор, с трудом сдерживала возобновившиеся атаки американцев. Функ ошибочно посчитал, что Шверин не сумел выполнить приказ о переброске батальона «Пантер» в распоряжение 2-й танковой дивизии. Он потребовал отстранения Шверина от должности. Но атака должна была вот-вот начаться, и оберстгруппенфюрер[246] Хауссер ему отказал. Все командиры основных соединений и частей были явно взвинчены до предела.

6 августа в 15:20, меньше чем за четыре часа до начала атаки, генерал-фельдмаршал фон Клюге получил сообщение, привычно начинавшееся словами «Фюрер приказал…». В сообщении говорилось, что операцию «Люттих» должен возглавить не генерал фон Функ, а генерал Эбербах. Гитлер не терпел Функа, поскольку тот входил в свое время в число ближайших помощников генерал-полковника барона Вернера фон Фрича, которого фюрер отправил в отставку в 1938 г. В 1942 г. Функа хотели было назначить командующим Африканским корпусом, но Гитлер заменил его Роммелем.

Клюге был шокирован таким решением. Он немедленно связался по телефону с ОКВ, чтобы выразить свой протест и заявить, что смена командования за несколько часов до атаки «практически невозможна». Когда ему ответили, что операцию нужно отложить, как на том настаивает фюрер, Клюге сказал: «Атаку надо начинать нынче вечером. Если будем ждать дальше, наше положение значительно ухудшится. Отсрочка хотя бы на сутки будет неизбежно сопряжена с угрозой удара вражеской авиации по нашим районам сосредоточения».

Клюге удалось убедить ОКВ повременить с передачей командования Эбербаху, но у него хватало забот и без этого. Передовые подразделения 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер» только-только достигли Флера. Клюге связался со штабом 7-й армии и сказал, что сомневается, смогут ли танкисты прибыть вовремя. И хотя «Лейбштандарт» выступил вечером 4 августа, его продвижение в район Мортена замедлилось сначала из-за внезапной атаки канадцев, а затем по причине заторов и случайного авианалета.

Несмотря на опасения Клюге относительно возможных бомбежек районов сосредоточения, в тот день «особой активности в воздухе зафиксировано не было». 2-я танковая дивизия СС «Дас Рейх» была хорошо скрыта под сенью буков и дубов древнего Мортенского леса – протяженной лесистой гряды к юго-востоку от города. Правее располагался мотопехотный полк CC «Фюрер», в центре – боевая группа 17-й моторизованной дивизии СС «Гетц фон Берлихинген», а на левом фланге – полк «Дойчланд», поддержанный 2-м танковым полком СС, готовым обойти Мортен с юго-запада.

Американская 30-я пехотная дивизия, расположившаяся в Мортене и его окрестностях, по-прежнему туманно представляла себе, что происходит вокруг. Находившаяся в резерве 4-я пехотная дивизия отмечала в оперативном журнале: «Похоже, что война фактически закончена». Оптимизм подогревали и новости о разрыве отношений между Турцией и Германией, попытках Финляндии, Болгарии и «возможно, Венгрии» выйти из войны, а также об успехах Красной армии, дошедшей до окраин Варшавы и границ Восточной Пруссии. 6 августа входивший в состав дивизии 12-й пехотный полк был отведен для отдыха на «замечательный бивак недалеко от живописного городка Бресе. Был спешно согласован подвоз душевых кабин, а также прибытие передвижных театров, кино и “пончиковых девушек” из Красного Креста. Впервые со дня “Д” солдаты 12-го полка, с пустыми глазами и впалыми щеками, наконец-то могли отдохнуть».

Во второй половине дня дешифровщики Блетчли-Парка начали работу над целой лавиной перехватов. Люфтваффе получило запрос на отправку ночных истребителей для прикрытия 2-й танковой дивизии СС, которая должна атаковать на мортенском направлении. Было также установлено, что исходными рубежами атаки 2-й и 116-й танковых дивизий, а также «Лейбштандарта» является полоса между Мортеном и Сурдевалем. Брэдли, несмотря на гораздо больший, чем у большинства командиров, скептицизм в отношении перехватов, ни минуты не сомневался в серьезности намерений немцев. Он проследил за тем, чтобы все свободные артиллерийские дивизионы перебросили на оказавшийся под угрозой участок между реками Се и Селюн. 30-й пехотной дивизии было приказано усилить батальон на господствующей над Мортеном высоте 314, но, похоже, приказ получили слишком поздно. На северо-западе мэр Мениль-Това предупредил командира одной из рот 117-го пехотного полка 30-й дивизии, что немецкие войска при поддержке танков укрываются в лесу неподалеку от Бельфонтена, находившегося позади американских позиций. Когда командир роты сообщил об этом в штаб дивизии, ему посоветовали «прекратить распространение панических слухов».

Атака, первоначально намеченная на 18:00, несколько раз откладывалась из-за опоздания эсэсовцев «Лейбштандарта». В последний момент были также внесены изменения в состав передовых частей – из-за того, что натиск противника помешал прибытию подкреплений. Клюге хотел внести изменения в план в последнюю минуту, но его убедили оставить все как есть. В полночь наступление наконец началось, но без артподготовки. План состоял в том, чтобы до рассвета продвинуться как можно дальше.

Первая стычка произошла на северном фланге еще до официального начала операции «Люттих». 6 августа в 22:30 два немецких мотоцикла прорвались через дорожные заграждения 39-го пехотного полка восточнее Шеранс-ле-Руссель, но были перебиты другой ротой дальше по дороге. После этого все успокоилось, но около полуночи послышался рев танков, двигавшихся в полумиле к югу по дороге из Бельфонтена в Мениль-Тов. Солдаты роты посчитали, что это американские танки.

Через два часа, в 02:00 понедельника 7 августа, батальон, расположившийся в долине, был атакован немецкой пехотой, двигавшейся с севера, из Мон-Фурго. Еще больше пехоты подходило с востока вместе с танками 116-й танковой дивизии. При поддержке «Шерманов» 746-го танкового батальона американцы отбили атаку. Они все еще считали это боем местного значения, но вскоре стало ясно, что главной осью наступления немцев является небольшая дорога к югу, которая вела к Мениль-Тову. По ней наступала северная колонна 2-й танковой дивизии. В 05:00 она прорвалась через деревню и двинулась в направлении Мениль-Аделе.

Наступление южной колонны 2-й танковой дивизии было отложено до 05:00. Подразделения 117-го пехотного полка, расположившиеся в Сен-Бартелеми, могли слышать зловещий рев надвигающихся танков, но туман был настолько густым, что видимость сократилась до 20 метров. Некоторые заграждения за чертой города были легко сметены, но один противотанковый расчет все же сумел задержать взвод «Пантер», подбив две вражеские машины. Группы «Пантер» при поддержке пехоты атаковали и на других направлениях. Среди них был передовой отряд 1-й танковой дивизии СС. Американская пехота отступала, стреляя из гранатометов. Как позже признавал генерал фон Лютвиц, они дрались «исключительно хорошо».

Восемь «Пантер» вошли в Сен-Бартелеми и остановились на главной улице рядом с передовым КП подполковника Фрэнкленда, командира 1-го батальона 117-го пехотного полка. Один из офицеров выглянул в окно и увидел внизу «Пантеру». Затем они услышали шум в задней части дома. Фрэнкленд пошел туда – выяснить, что происходит, и увидел двух своих связистов, шагавших с поднятыми руками. Он застрелил двух эсэсовцев, идущих за ними, и увидел еще одну «Пантеру» на улице за домом. Поразительно, но весь штаб подполковника Фрэнкленда сумел улизнуть через окно прямо из-под носа немцев и соединиться со своими подразделениями. Под ударами мотопехоты СС большая часть его батальона была вынуждена отступить, перепрыгивая через кусты и ползком пробираясь по канавам.

Хотя батальон Фрэнкленда не смог удержать позиции, его упорная оборона Сен-Бартелеми смогла на необходимое время задержать наступление 2-й танковой дивизии на Жувиньи-ле-Тертр. «Пантеры» не возобновили наступления до позднего утра. Это дало американцам время подтянуть подкрепления, особенно необходимые, чтобы блокировать продвижение северной колонны в Мениль-Аделе, в 3 км к западу от Мениль-Това.

Вскоре после полуночи все три боевые группы дивизий «Дас Рейх» и «Гетц фон Берлихинген» двинулись на Мортен и высоту 314. Им помогал густой туман, глушивший даже звук моторов.

7 августа в 01:25 солдаты американского батальона, занимавшего высоту 314, вздрогнули от выстрелов. Немцы нашли дорогу в обход заграждения на южном въезде в город. Они атаковали высоту и сам город. Полковник Хэммонд Беркс, командир 120-го пехотного полка, направил роту очистить Мортен от противника, но немцы уже успели обосноваться там прочно. В 02:00 они атаковали высоту 314 и с севера.

У Беркса больше не было резервов, а подполковник Хардуэй, оказавшийся в ловушке в «Гранд-отеле» в центре города, не мог добраться до главных сил своего батальона на высоте. Он с группой из трех офицеров пытался пробраться через город незаметно, но дозоры мотопехоты СС заставили их укрыться в одном из покинутых хозяевами домов.

Хотя большинство заграждений на дорогах немцы быстро смели, при штурме оборонительных позиций у аббатства Бланш на северной окраине города эсэсовская «Дас Рейх» потеряла много людей. Противотанковый взвод лейтенанта Спрингфилда с близкой дистанции вел огонь из трехдюймовых пушек по каждому появившемуся из тумана немецкому бронетранспортеру. «Лязг с последующей красноватой вспышкой означал прямое попадание. Каждый раз, когда солдаты выпрыгивали из подбитых бронемашин, по ним открывали огонь из пулеметов. Трассирующие пули то и дело рикошетили от дорожного покрытия и от брони замерших машин». Полковник Беркс, понимая важность позиции у аббатства Бланш, послал туда в качестве подкрепления еще два взвода. Командир одного из них, лейтенант Том Эндрю, вскоре возглавил оборону в целом.

Одна из рот батальона подполковника Локетта из 117-го пехотного полка с четырьмя истребителями танков была послана в городок Романьи юго-восточнее Мортена с задачей блокировать расположенный там перекресток дорог. Их ждала крайне неприятная неожиданность: немцы успели занять его раньше. Батальон Локетта не просто оказался разрезанным на части; им приходилось держать оборону на трех направлениях, а немцы просачивались через их позиции, применяя захваченное американское оружие. Американцы, слыша привычный звук, полагали, что их по ошибке обстреливают свои. Под непосредственным командованием Локетта было не более тридцати человек. Санчасть батальона едва справлялась с потоком раненых.

Положение 2-го батальона 120-го пехотного полка на седловине высоты 314 уже стало безнадежным. Его окружила боевая группа 17-й моторизованной дивизии СС. Раненые лежали где упали. Ничто не защищало их от минометного огня. Роты были отрезаны друг от друга на своих позициях, у них заканчивались боеприпасы, а добраться до складов они не могли из-за снайперского огня. В отсутствие Хардуэя капитану Рейнольду К. Эриксону было приказано взять командование на себя главными силами 2-го батальона, находившимися на гребне высоты. Укрываясь за валунами, в окопах и подлеске, батальон, прозванный «потерянным», удерживал высоту 314. Его главным козырем был артиллерист-корректировщик, который должен был, как только начнет рассеиваться туман, вызвать огонь и корректировать его со своей позиции.

Нуждаясь в срочной поддержке, чтобы остановить немецкие танки, генералы Брэдли и Ходжес связались со штабом генерала Кесады. Как только туман рассеялся около 11:00, в дело вступили П-47 «Тандерболт». Но американцы, считавшие, что лучшее оружие против танков – это ракеты «Тайфунов» Королевских ВВС, связались со 2-м авиасоединением маршала авиации Конингема. Конингем и Кесада согласились, что «Тайфунам» следует заняться «исключительно колоннами вражеской бронетехники», а американские истребители тем временем будут вести заградительный огонь, истребители-бомбардировщики же – атаковать транспортные средства в немецком тылу.

Хотя утро в районе аэродрома Френ-Камийи к северу от Кана было сырым и туманным, два «Тайфуна» отправили на разведку. Они заметили немецкую бронетехнику, двигавшуюся к Мортену. Приземлившись, пилоты бросились к палатке разведслужбы. К палатке летного состава, расположенной за полосой высоких деревьев, устремился, тревожно сигналя, джип. Подразделения аэродромного обслуживания стали спешно готовить «Тайфуны» к взлету, а пилоты собрались в палатке для совещаний.

«Это тот момент, которого мы все ждали, джентльмены, – сказал им подполковник Чарлз Грин, получивший за несколько минут до этого подтверждение приказа из штаба Конингема. – Шанс застигнуть танки на открытом пространстве. А этих ублюдков там тьма-тьмущая». Самолеты должны были атаковать не эскадрильями, а парами. Подлетное время составляло не более пятнадцати минут, а значит, крыло сможет «завести над целью непрерывную карусель из “Тайфунов”».

Пилоты бросились по машинам. Один, самый суеверный, настоял на том, чтобы ему дали помочиться на хвост самолета, как он это обычно делал перед вылетом. 123-е крыло по составу было многонациональным: там можно было встретить англичан, бельгийцев, французов, канадцев, австралийцев, новозеландцев, южноафриканцев, норвежцев, поляков, аргентинца и даже немецкого еврея по имени Клаус Гуго Адам (впоследствии он стал кинематографистом под именем сэра Кена Адама).

Солнце разорвало туман как раз в ту минуту, когда в воздух поднялись восемнадцать эскадрилий 83-й авиагруппы. Кроме штатной 20-мм пушки, каждый «Тайфун» нес под крыльями по восемь ракет с 60-фунтовыми боеголовками. Некоторые летчики утверждали, что их суммарный эффект сравним с бортовым залпом легкого крейсера. Испытания, однако, показали, что все восемь ракет, одновременно выпущенные среднестатистическим пилотом, имели «примерно 4 %-ный шанс поразить одну цель размером с немецкий танк». «Тайфуны» зато отличались «зверской прочностью», дававшей более надежную защиту от зенитного огня, чем у большинства других самолетов.

Первая волна нанесла удар по 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», двигавшейся по дороге западнее Сен-Бартелеми. Дивизию выдала серовато-коричневая пыль, поднимавшаяся из-под гусениц танков. Пилоты-новички старались не забыть затверженное в училище заклинание «Снижение – удар – подъем!», а также необходимость избежать скольжения на крыло. Первой целью была головная машина в колонне, второй – замыкающая. Летчики либо выпускали все восемь ракет залпом, либо стреляли очередями, выпуская их попарно. Как только ракеты заканчивались, летчики открывали огонь из 20-мм пушек, стараясь попадать по дороге перед самыми машинами. Это давало шанс поразить уязвимое «подбрюшье» танков и бронетранспортеров с более легкой броней. Вскоре все вокруг затянул черный дым горящих танков, что создало угрозу столкновения самолетов в воздухе.

Через двадцать минут после взлета «Тайфуны» уже возвращались на аэродром для пополнения боезапаса и дозаправки. Это было похоже на конвейер. Приземлившись, нетерпеливые пилоты потели в нестерпимой духоте кабин, закрытых фонарями из оргстекла. Пропеллеры «Тайфунов», приводимые в движение моторами «Сейбр», поднимали тучи пыли, поэтому аэродромным командам и техникам-оружейникам, которые из-за августовской жары и так ходили обнаженными по пояс, приходилось завязывать лица платками. Из-за этого они становились похожими на разбойников с большой дороги. Как только пилот получал разрешение на взлет, он выруливал на взлетную полосу. Так и продолжалась «карусель». Удалось остановить и 2-ю танковую дивизию, наступавшую на Жувиньи-ле-Тертр.

Американские истребители превосходно справились со своей задачей. Лишь очень немногие из обещанных 300 самолетов люфтваффе смогли приблизиться к Мортену на расстояние 40 км. Позднее командование люфтваффе оправдывалось перед штабом 7-й армии: «Нашим истребителям приходилось вступать в бой сразу после взлета, поэтому они не смогли достичь заданного района. Но они надеются, что воздушные бои тоже принесли пользу». Ответ штабного офицера 7-й армии был сухим: «Серьезной помощи мы не ощутили». Главную опасность для «Тайфунов» представляли вражеские пулеметы. Три самолета было сбито, многие получили повреждения. Но вскоре «Лейбштандарт» сообщил, что у танков кончается боезапас.

В районе Мортена сражающиеся войска перемешались, в результате чего «Тайфуны» ошибочно атаковали своих и нанесли им потери, как в технике, так и в живой силе. Например, у заграждения на дороге близ аббатства Бланш были ранены два человека из противотанкового расчета взвода лейтенанта Эндрю. Но, по словам самого лейтенанта, «англичан быстро простили», поскольку они «отлично расправились с немцами».

Американские солдаты, попавшие под Мортеном в плен к немцам, несколько растерянно прятались от налетов союзной авиации. Один санитар, вжавшийся во время налета в землю, обнаружил, что для уменьшения силы удара при взрыве нужно отрывать грудь от земли. После того как «Тайфуны» улетели, немцы-конвоиры осмотрели горящие машины и, покачав головами, сказали: «Аллес капут!» У пленных немцы первым делом отбирали таблетки для дезинфекции воды, морфин и другие медпрепараты – для своих раненых. Охотно забирали они и сигареты, сласти – все, чего не хватало в их собственных пайках.

К 16:00 дым и пыль, поднятые бомбежками, стали настолько густыми, что продолжать полеты на малой высоте уже не было возможности. Большинство «Тайфунов» направили на поддержку английской 11-й танковой дивизии, которая отражала контратаку немцев восточнее Вира. 11 эскадрилий «Тайфунов» из 83-й группы совершили 294 боевых вылета. «По мере того как день клонился к вечеру, – писал маршал авиации Конингем в донесении, – становилось ясно, что на наших глазах вершится история». Дальше следовала статистика. «За сегодняшний день ракетоносцы “Тайфун” 2-го авиасоединения, по их донесениям, уничтожили 89 танков, предположительно уничтожили еще 56 гусеничных машин и подожгли 47 колесных машин. В это число не входят поврежденные машины противника: 56 танков и 81 колесная машина».

Через пять месяцев Конингем пришел в ярость, получив доклад оперативно-исследовательской группы, которая сразу по окончании боя изучила район боевых действий и осмотрела брошенную немецкую технику. Группа выяснила, что из 78 уничтоженных немецких бронемашин лишь 9 были выведены из строя бомбами и ракетами. Несомненно, немцы отремонтировали еще до своего отхода те машины, которые получили незначительные повреждения, но общий вывод о меткости ударов «Тайфунов» поверг в шок командование Королевских ВВС. Конингем, по всей вероятности, счел доклад намеренным очернительством и отверг его, но следующий доклад дал те же самые результаты.

Немецкие же генералы, напротив, быстренько списали свой провал на действия англо-американской авиации. «Не важно, отдаете ли вы себе в этом отчет, – бестактно заметил в конце войны Гейр фон Швеппенбург допрашивавшим его американцам, – но именно английские самолеты-ракетоносцы, а не ваша 30-я пехотная дивизия, остановили наше наступление на Авранш». В большинстве случаев немецкие генералы всего лишь пытались оправдать собственные просчеты. Впрочем, английские ракетные удары в качестве причины неудачи немецкого контрнаступления на Мортен называют не только немецкие источники.

Во многих случаях страх перед «Тайфунами» заставлял немецких танкистов поспешно покидать свои машины, несмотря на то что внутри танка безопаснее, чем снаружи. Один американский сержант отмечал, что «лишь налет авиации мог заставить немцев выскакивать из танков». А танк, брошенный своими на узкой дороге, блокировал продвижение колонны с не меньшей эффективностью, чем вражеское противотанковое орудие. Как бы то ни было, действия «Тайфунов» 7 августа заставили 2-ю танковую дивизию и «Лейбштандарт» сойти с дорог в укрытие, а это означало приостановку наступления. 1-я армия смогла благодаря этому подтянуть к линии фронта дополнительные артиллерийские части и танковые соединения.

Вскоре огневую поддержку 30-й пехотной дивизии оказывали уже двенадцать с половиной артдивизионов, в том числе было три дивизиона 155-мм «Длинных Томов». Воздушные наблюдатели на самолетах «Пайпер-Каб» постоянно корректировали их огонь, поэтому передвижение немцев по главным дорогам стало фактически невозможным. Немецкое наступление удалось остановить, однако положение американцев в районе Мортена оставалось тяжелым.

Заслон американцев у аббатства Бланш, где стояли пушки лейтенанта Эндрю, постоянно подвергался обстрелам из шестиствольных реактивных минометов, но солдаты, к счастью, заняли вырытые на совесть немецкие окопы и землянки с несколькими накатами. Удавалось удерживать и обстреливаемую дорогу через Нефбур, по которой доставлялись припасы. А вот возможности оказать помощь 2-му батальону 120-го пехотного полка, державшему оборону на высоте 314, почти не было. Силы капитана Эриксона были распылены между тремя позициями. Было много раненых, не хватало боеприпасов. Лишь огонь американской артиллерии, которую наводил передовой корректировщик «потерянного батальона» лейтенант Роберт Вайс, помешал боевой группе 17-й моторизованной дивизии СС выбить американцев с высоты. Лейтенант заранее отметил все вероятные маршруты атак и районы сосредоточения ниже по склону, так что артиллерия могла поддерживать пехоту огнем даже после наступления темноты.

В 19:00 подполковник Локетт направил оставшуюся в его распоряжении часть своего батальона 117-го пехотного полка (приданную уже 120-му полку) в Нефбур, деревеньку у северной окраины Мортена, рядом с аббатством Бланш. Задача состояла в том, чтобы очистить Мортен от противника, но, как только головная рота вступила на северо-западную окраину города, немцы открыли пулеметный огонь из окон домов по обе стороны улицы, а вскоре град ударов на наступающих обрушили немецкая артиллерия и минометы. За считаные минуты рота потеряла 73 человека и была вынуждена отступить. Сознавая невозможность штурма Мортена столь малыми силами, а также важность заграждения на дороге у аббатства Бланш, подполковник Локетт приказал остаткам роты соединиться с подразделением лейтенанта Эндрю. Но многие солдаты получили в бою настолько тяжелые психологические травмы, что не смогли реально участвовать в дальнейшем сражении.

Тем временем в самом Мортене оказалась в ловушке группа в составе сорока пяти человек из роты Ц 120-го пехотного полка. У них не было ни продовольствия, ни воды, к тому же имелись раненые. Перед этим, пытаясь выбить немцев из города, они нанесли серьезные потери эсэсовской мотопехоте, и теперь подполковник Локетт хотел отвести эту группу из города, чтобы с чистой совестью начать артобстрел. Была сформирована спасательная группа из нескольких отставших солдат попавшей в окружение роты и дюжины санитаров для эвакуации раненых. Возглавил группу сержант Уолтер Стаско, проводивший разведку опасного маршрута через все ущелье. Огневое прикрытие предоставил минометный взвод, имевший отличный обзор с холма, расположенного на западной стороне лощины. Группа сумела добраться до большей части окруженных и вывести их, но спуск по крутому склону холма был настолько сложным, что раненых пришлось нести на спине.

8 августа главной заботой 30-й дивизии стало удержание позиции «потерянного батальона» на высоте 314. Им пытались сбросить боеприпасы с «Пайпер-Кабов», но дивизия «Дас Рейх» подтянула зенитки и открыла огонь по американским самолетам. Как признал командир немецкого корпуса, «потерянный батальон» был для немцев «как бельмо на глазу». «Его храбрость и стойкость лишили нас возможности передвигаться в районе Мортена». Но без пищи, воды, боеприпасов и медикаментов надежда на то, что батальон сможет удержать позиции, становилась все призрачнее.

В тот день, когда бои в самом Мортене и его окрестностях еще продолжались, американцы начали контратаку на расположенный юго-западнее населенный пункт Романьи. Тем временем Брэдли ввел в бой 2-ю танковую дивизию и один из полков 35-й пехотной дивизии. Им поставили задачу: атаковать южный фланг немцев в районе Мортена. Наступая от Барантона, 2-я танковая наткнулась на остатки 10-й танковой дивизии СС «Фрундсберг», которую Эбербах вынужден был отвести после поражения в бою с английской 11-й танковой дивизией восточнее Вира. Усиленная группировка американцев в районе Барантона, в свою очередь, исключила возможность возобновления немецкого наступления на юге, на что так рассчитывал вермахт.

После того как операция «Люттих» застопорилась вследствие гораздо более упорного, чем ожидалось, сопротивления американцев, нервы немецких солдат и их командиров стали сдавать. Один американский рядовой, находившийся на тот момент в плену, вспоминал, как немецкие офицеры и солдаты заглушали коньяком страх во время американских артобстрелов. До передовых частей стали доходить от интендантов слухи о том, что наступление американской 3-й армии на юге может отрезать их от основных сил.

В находившихся дальше от передовой штабах напряжение выливалось в яростные стычки. Наиболее известной из них была настоящая вендетта, развязанная генералом фон Функом против командира 116-й танковой дивизии генерала фон Шверина. В атмосфере всеобщей подозрительности, воцарившейся после покушения на Гитлера, Шверин оказался в уязвимом положении из-за своих антинацистских шуточек. Огульно обвинив 116-ю танковую дивизию в неспособности полноценно воевать, Функ наконец сумел убедить оберстгруппенфюрера Хауссера отстранить фон Шверина от командования, хотя бои на фронте не затихали.

Клюге был близок к отчаянию. Начавшаяся ночью 7 августа операция «Тоталайз» – канадское наступление в направлении Фалеза – означала, что рассчитывать на подкрепления из 5-й танковой армии больше не приходится. Клюге также рассчитывал на то, что 9-я танковая дивизия присоединится к атаке на Авранш, но теперь ее необходимо было отвести для прикрытия тылов. Американская 3-я армия двинула один из своих корпусов к Алансону, где находилась главная база снабжения немецкой 7-й армии. «Было совершенно ясно, – писал Герсдорф, начальник штаба Хауссера, – что этот удар окончательно добьет армию и весь Западный фронт».

Угроза окружения стала реальностью, но Гитлер все равно настаивал на том, чтобы наступление на Авранш возобновилось. 9 августа генерал пехоты Вальтер Буле из ОКВ прибыл на передовой КП 7-й армии в районе Флера для обеспечения этого наступления. «Он настоял на личной встрече с генералом Хауссером, – писал Герсдорф. – По распоряжению Гитлера он задал Хауссеру прямой вопрос: считает ли тот, что “продолжение наступления может увенчаться успехом”. Хауссер ответил утвердительно». Он предвидел, что любой другой ответ приведет к его немедленной отставке. Генерал-фельдмаршал фон Клюге, понимавший, что операция ведет к катастрофе, тоже был не в том положении, чтобы спорить. Он приказал Хауссеру возобновить наступление силами того, что теперь называлось танковой группой «Эбербах». Оба понимали, что, даже если удастся выйти к Авраншу, они ни при каком раскладе не смогут его удержать.

В самом Мортене командир 2-го батальона 120-го пехотного полка подполковник Хардуэй сумел ускользнуть через восточную окраину, но был захвачен в плен у высоты 314 при попытке добраться до своих позиций.

В 18:20 к переднему краю батальона подошли парламентеры: офицер СС и солдат с белым флагом. «В официальном тоне» офицер предложил засевшим на холме американцам почетную капитуляцию: они окружены, их положение безнадежно. Если они не сдадутся до 22:00, добавил офицер, его солдаты «не оставят от них и мокрого места». Ему ответили: батальон не сдастся, пока у него есть «патроны, чтобы убивать немцев, или хоть один штык, чтобы воткнуть его фрицу в брюхо». В ту ночь эсэсовские танки атаковали их под аккомпанемент воплей: «Сдавайтесь! Сдавайтесь!» – но были остановлены огнем из противотанковых ружей и гранатометов. Лишь один немецкий танк сумел прорваться через позиции американского батальона.

У заграждения близ аббатства Бланш было также отбито множество атак, в одной из которых немцы применили огнеметы. В стремлении помочь обороняющимся и взять под контроль дорогу к северу от Мортена была предпринята попытка овладеть пересечением дорог на высоте 278 – на полпути между Мортеном и Сен-Бартелеми. Часть 12-го пехотного полка, прибывшая после отдыха в районе Бресе, попыталась оттеснить северную боевую группу дивизии СС «Дас Рейх». После этого предполагалось повернуть на юг и прийти на помощь осажденным аванпостам 30-й дивизии. 2-й батальон 12-го пехотного уже вышел к пересечению дорог, но там получил «сокрушительный удар» от танков дивизии «Лейбштандарт». Американцы отступили на западный берег реки и попытались вызвать подкрепление, но ни танкам, ни противотанковым орудиям пройти по болоту так и не удалось.

Рано утром 9 августа под прикрытием густого тумана немцы вновь атаковали южнее Сен-Бартелеми. Мотопехотинцы СС частично переоделись в американскую форму и взяли американское оружие. Одна группа была одета в «американские ботинки, гамаши, куртки и каски». Дело доходило до рукопашной: эсэсовцы врывались в окопы 12-го пехотного. Обстрел со стороны немецкой артиллерии был необычно интенсивным. «Впервые они нас обстреливали сильнее, чем мы их», – отмечал позднее один американский офицер. Напряжение четырех дней отчаянных боев после стольких недель сражений не могло не сказаться: за этот период в полку было зафиксировано около 300 случаев боевой усталости.

Насколько ожесточенными были бои, показывает необычное донесение командира 12-го пехотного полка. Рядовой Бьюрик из роты E 2-го батальона увидел, что с севера приближается немецкий танк. «Он увидел, что танк движется по дороге к саду. Солдат схватил гранатомет, зарядил его и вышел на дорогу. Первый выстрел – осечка: заело предохранитель. Танк приближался, но Бьюрик сумел снять гранатомет с предохранителя и выстрелить в упор». В ответ танк выстрелил прямо в него, и тяжело раненный солдат упал. Но Бьюрик встал, перезарядил гранатомет, прицелился и выстрелил еще раз. Танк тоже выстрелил, и рядовой снова упал. «Вновь заставив себя подняться, Бьюрик зарядил гранатомет в третий раз и из неудобного положения произвел еще один выстрел. Для немцев это было уже слишком, танк отполз вверх по холму. Бьюрик, проявляя полнейшее безразличие к собственной безопасности, попытался втащить в окоп другого раненого». После этого Бьюрик оглянулся, потребовал еще гранат и упал без сознания на обочине. Позднее он умер от ран.

Вторая попытка захватить пересечение дорог на высоте 278 была предпринята подполковником Сэмюэлом А. Хоганом, командиром батальона 3-й танковой дивизии. На броне его танков находились солдаты батальона 119-го пехотного полка. Они захватили извилистую объездную дорогу западнее Мортена, которая проходила под железнодорожным мостом у заграждения близ аббатства Бланш. Им пришлось всю ночь держать круговую оборону к востоку от дороги, отражая атаки полка «Фюрер» дивизии «Дас Рейх». 10 августа пришлось вступить в жаркий бой среди высокого кустарника, и Хоган потерял тогда 9 «Шерманов».

Чтобы наступать дальше, «Шерманам» надо было прорваться через очень густые заросли. После того как «танк-носорог» пробил проход, лейтенант Рэй, понимавший, что идет со своими солдатами на верную смерть, возглавил прорыв. Как только его «Шерман» выскочил на пшеничное поле, замаскированная там немецкая «Пантера» послала в него снаряд почти в упор. Часть экипажа погибла мгновенно. Сам Рэй с тяжелыми ожогами успел выскочить из горящей машины. Пехотный взвод поддержки под командованием лейтенанта Эдварда Арна в ужасе наблюдал, как Рэй упал на четвереньки. «После этого он с трудом встал, – вспоминал Арн, – и оглянулся на заросли, через которые только что пробился. Кажется, он что-то вспомнил, потому что двинулся обратно к танку. Он помог выбраться еще одному солдату, потом они оба бросились бежать, но фрицы свалили их пулеметной очередью».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.