Глава 10. Не только Аджимушкай

Глава 10. Не только Аджимушкай

Было бы неправильно считать, что сопротивление фашистам оказывали только группы наших войск в Аджимушкайских каменоломнях. Документы и свидетельства участников говорят о том, что под Керчью в течение 1942 г. вели борьбу и другие группы советских воинов, правда, меньшие по количеству. Длительное время держалась группа в подземных коммуникациях завода Войкова, где с середины мая вели бои сводные группы и отряды 44-й армии. Это недалеко от каменоломен. С 26 мая по 5 августа разведывательные сводки 47-й армии периодически сообщали об ружейно-пулеметной стрельбе и о взрывах на заводе Войкова.[232] О борьбе на заводе говорят также документы суда над гитлеровскими военными преступниками, генералом Эйнеке и его подручными. Протоколы допросов бывших солдат 88-го саперного батальона Гуземана и Брауна свидетельствуют о том, что 2-я и 1-я роты батальона в течение всего лета 1942 г. вели подрывные работы на заводе Войкова с целью уничтожения "партизан". О борьбе на заводе Войкова группы советских воинов проливают некоторый свет и материалы послевоенного суда над начальником полиции поселка Колонка Годыны Д. Из материалов видно, что оккупанты и предатели-полицейские вели борьбу с "партизанами" на заводе Войкова с мая до конца 1942 г. Среди хаоса развалин большого завода, в полузасыпанных подвалах и коммуникациях, как в отсеках гибнущего корабля, продолжалась жизнь и отчаянная борьба. В начале июня 1942 г. произошел бой группы советских воинов, засевших в пороховом погребе завода. Неизвестные нам воины встретили фашистов густым пулеметным огнем, враг вынужден был подтащить сюда минометы.[233]

Окруженцам на заводе помогали местные девушки, мобилизованные оккупантами на разборку завалов завода. Осенью 1942 г. (а скорее всего раньше) девушки стали помогать советским воинам продуктами питания и гражданской одеждой. С этой целью они обменивались записками, подпись под ними была "Петр Б.". Записки оставляли в особом месте среди развалин завода. Полиция выследила этих девушек и захватила переписку. Очевидно, об этом факте шеф полиции Керчи доносил 4.11.1942 г.: "26.10.1942 г. проводилась операция у завода Войкова у Колонки против бандитов, но без успеха. При встрече с бандитами был смертельно ранен один шуцман. 30 и 31.10.1942 г. в Колонке было задержано 9 человек, которые состояли в письменной связи с бандой завода Войкова. На одном из цехов 1.11.1942 г. найдено письмо, в котором говорится, что одна из банд ночью 1.11.1942 г. покинет завод и попытается достичь через Феодосию Яйлских гор". Имелись в виду Крымские горы. Очевидно, девушек, помогавшим окруженцам, арестовали, и позже керчанка О. Махинина 8.11.1942 г. записала в своем дневнике: "Еще болею за двух девушек. Их поймали на заводе Войкова… девушек обвинили за связь с партизанами, действовавшими на заводе Войкова… На Карантинной слободке тоже поймали девушек, которые имели связь с милыми партизанами". Употребление слова "милые" наводит на мысль, что в этой помощи окруженцам играли роль не только патриотические чувства девушек, но и определенный их любовно-романтический настрой. Сначала были арестованы наиболее активные девушки: Ю. Дьяковская, И. Бабич, Т. Колесникова, М. Руденко. Краеведы Керчи в наше время выявили и других арестованных девушек: А. Жило, О. Белошнитскую, Л. Богачеву, И. Луценко, Т. Некрасову, Каштанову. Всех их после следствия фашисты расстреляли.[234] Дошла ли группа окруженцев с завода Войкова до Крымских лесов? Где-то в Ленинском районе группа попала в плен. Очевидно, это произошло на привале во время отдыха.

По сообщению полицейского Зяблова, вся группа до единого человека была расстреляна на месте пленения. Последний прочес на заводе Войкова был организован в декабре 1942 г. Он продолжался с 9 часов утра до вечера. Известно, что во время перестрелки один патриот был убит, другой захвачен в плен.

Сравнительно недавно стало известно о подробностях борьбы группы советских воинов, сражавшихся в Булганакских каменоломнях, которые находятся примерно в трех километрах северо-западнее Аджимушкай. Этот небольшой гарнизон (там было немногим более 100 человек) возглавлял лейтенант Светлосанов М. В. Перед самой войной он закончил Севастопольское зенитное училище, на Крымском фронте воевал командиром батареи 510-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона. Военным комиссаром этого подземного гарнизона был старший политрук Гогитидзе Валерий Сафронович, который до этого в этом дивизионе исполнял обязанности секретаря партбюро. Известно, что он родился в 1910 г. в районе Самтрети. Семья проживала в Кабулетти. В Тбилиси найдена его дочь Поли и сын Реваз. Бывший работник штаба этого дивизиона Лысых Г. С., проживавший в Киеве, рассказал: "Во время немецкого наступления налеты авиации на батареи нашего дивизиона резко усилились. Вышли из строя командир дивизиона майор Таламбури, военком Чергинец. Таяли силы дивизиона. 16 мая танки фашистов обошли остатки наших батарей. Связь их со штабом была прервана".

Остатки дивизиона укрылись в ближайших Булганакских каменоломнях, которые были глубже Аджимушкайских и имели мало выходов. К зенитчикам примкнули воины и из других частей. В августе 1975 г. мне удалось встретиться в Ялте с бывшим сержантом 384-го стрелкового полка 77-й горно-стрелковой дивизии Борисом Николаевичем Устрицким. Он мне рассказал: "С группой бойцов я отступал из района Ак-Монай. Оказавшись в селе Булганак, я видел, что нас обходят немецкие танки. Около местных каменоломен я заметил группу бойцов, они носили под землю боеприпасы, оружие, ящики и мешки с продовольствием. Я понял, что создается партизанский отряд, и решил присоединиться к нему. Я хорошо запомнил командира отряда Светлосанова. Позже, в каменоломнях, часто его видел. Он постоянно проверял оборонительные точки и посты, часто разговаривал с бойцами. Помню хорошо и комиссара-грузина, но фамилию его забыл, врача Макогона и некоторых других. Первое время фашисты боялись подходить к каменоломням, но потом осмелели. Они пытались проникнуть под землю, но были встречены дружным ружейно-пулеметным огнем. Понеся потери, враги отказались от штурма и перешли к осаде. Они начали заваливать выходы камнями и мусором, подтянули сюда войска.

Светлосанов приказал тщательно обследовать каменоломни, искать новые выходы. Через некоторое время один из бойцов доложил, что найден почти вертикальный ход в верхний ярус каменоломен. Посланная туда разведка обнаружила "на верхнем этаже" наших людей. Их было примерно 20 человек. Это были двое врачей и раненые, остатки госпиталя, который не успел эвакуироваться. Так у врача Макогона появились помощники и новые раненые. С ними было 7–8 девушек, как мы узнали от них, перед немецким наступлением они работали в какой-то армейской прачечной, помню одну из них из Краснодара, с улицы Седина, звали Галей. В этой группе оказались и два мальчика 13–15 лет. Над ними взял шефство комиссар. Запомнился еще командир взвода Елкин и старшина Губа.

Через несколько дней был найден узкий проход в соседнюю шахту, но там оказались фашисты. Начался бой, ориентировались по вспышкам от выстрелов, взрывов гранат, по голосам и другим звукам. Решили отойти обратно и забаррикадировали за собой выход. Потекла жизнь в осаде. Тяжело было с водой, ее собирали со стен и потолка. Была установлена твердая норма: приблизительно 200 гр. воды на человека. Питались два раза в день. Это была перловая каша, сваренная на комбижире и воде. Кроме того, каждый боец получал кусок лепешки, испеченной в каменоломнях. Командование поддерживало дисциплину, настроение у бойцов было бодрое".

Пошел первый месяц обороны. М. Светлосанов понимал, что в этой обстановке активную борьбу с фашистами вести нельзя. Посоветовавшись с комиссаром, они решили увести отряд в крымские леса. Это была трудная задача, но другого выхода не было. Стали разбирать главный выход, засыпанный фашистами. Через несколько часов работы был сделан небольшой лаз. Была ночь. Один из борцов вылез из подземелья и только что-то хотел сказать своим товарищам, как его срезала пулеметная очередь. Операция сорвалась, стало ясно, что все выходы фашисты тщательно охраняют.

М. Светлосанов приказал пробивать тоннель вдали от выходов. В одном из подземных залов верхней галереи, где был каменный свод в виде купола, стали строить каменную насыпь и на ней соорудили лестницу. Началось строительство вертикального колодца снизу вверх. Это была изнурительная работа. Примерно через неделю увидели долгожданный дневной свет. Расширив лаз, Светлосанов осторожно выглянул. Фашистов вблизи не было, в 2–3 метрах проходила дорога. Решили на разведку послать подростков. Ребята незаметно вышли на поверхность, сходили в село и узнали обстановку. В с. Булганак стояла какая-то немецкая артиллерийская часть (это был артиллерийский полк 46-й пехотной дивизии), фашисты несли охрану выходов из каменоломен и вели какие-то земляные работы. Уже позже стало известно, что они долбили шурфы для подрыва каменоломен, но, пожалуй, самыми важными были сведения о борьбе подземного гарнизона в Аджимушкайских каменоломнях. Быстро созрело решение: всем выбраться на поверхность через вырытый лаз и с боем прорваться на соединение о аджимушкайцами. Отряд стал готовиться к переходу и бою. Для переноса раненых готовили носилки, распределяли оставшееся продовольствие, боеприпасы. На подготовку к операции решили отвести сутки. Но операция снова сорвалась. Случилось совершенно непредвиденное обстоятельство. На другой день к вечеру, когда отряд уже подготовился к выходу, в вырытый и замаскированный лаз ввалилась немецкая походная кухня. Трудно сказать, почему фашисты ехали не по дороге, а вдоль нее. Сначала гитлеровский повар ничего не понял и пытался кухню вытащить из ямы. Но кухня проваливалась все больше и больше. Прибывшие на помощь фашисты увидели наконец-то свежий лаз, стали в него бросать гранаты, дымовые шашки…

Силы бойцов были на исходе. Недостаток питания, воды, света, чистого воздуха пагубно действовал на людей. Умирали раненые, больные, здоровые с трудом передвигали ноги. Командир и комиссар решили организовать собрание личного состава, на котором решить, что делать дальше. Решили беспартийным выйти из каменоломен и сдаться в плен и тем самым сохранить жизнь себе, ибо запасы продовольствия таяли с каждым днем. Выходили без оружия. Комиссар напутствовал: "Из лагеря бегите и пробивайтесь в леса Крыма, к партизанам". Дней через 25 в керченском лагере прошел слух, что фашисты взяли в плен оставшихся товарищей. Говорили, что между оставшимися в каменоломнях начались ссоры и что командир и комиссар застрелились или были убиты. Расстрелял себя и свою жену врач Макогон, они были евреями и в плен решили не сдаваться.

Через Главное управление кадров Министерства обороны я сумел найти сведения о Светлосанове. Там он числился старшим лейтенантом, звали его Михаилом Викентьевичем, родился он в 1916 г. в Вологде, окончил 7 классов, работал слесарем в мастерской по ремонту велосипедов, увлекался велосипедным спортом, после решил стать военным, училище в Севастополе закончил в июне 1941 г. В г. Вологде мне удалось найти его сестру Антонину Никитюк, а в г. Дзержинске Горьковской области — вторую сестру Веру Голубеву. О военном враче 3 ранга. Макогон Олеге Андриановиче стало известно, что он родился 15.08.1914 г. в Киеве, в 1941 г. закончил в г. Куйбышеве Военно-медицинскую академию, жена была тоже врач. В 1941 г. был назначен врачом 510-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона, пропал без вести на Крымском фронте. Кировоградский областной военкомат мне сообщил, что за него пенсию получала А. Ф. Лащевская. Очевидно, это была его мать, была у него еще сводная сестра Лащевская Антонина Федосеевна, которая проживала в с. Нерубайка Ново-Архангельского района Кировоградской области. Была еще дочь Таня.

На публикации в газетах откликнулся старший лейтенант медслужбы Гуссейнов Мехбала Нуралиевич, он был на Крымском фронте зубным врачом 396-й стрелковой дивизии и, как Устрицкий Б. Н., тоже попал случайно в Булганакские каменоломни. Он был пленен с первой группой в середине июля, после освобождения из плена 20.02.1943 г. был осужден на 10 лет по статье 58–1 "б". Позже возвратился на родину в г. Куба Азербайджанской ССР, где стал работать по специальности. Благодаря Устрицкому Б. Н. и Гуссейнову М. Н. стали известны подробности обороны Булганакских каменоломен. В 80-х гг. поисковикам из Одессы при обследовании этих каменоломен удалось найти "смертник".[235] Он принадлежал Гогитидзе, что подтвердило его гибель в каменоломнях.

Сопротивление под Керчью в 1942 г. оказывалось фашистами и в других местах. Фашистский 88-й саперный батальон вел подрывные работы не только в Аджимушкайских, Булганакских, на заводе Войкова, но и в Багеровских каменоломнях, расположенных примерно в 15 км западнее Керчи. И там весной и летом продолжаюсь сопротивление. Надо полагать, что основу этого подземного гарнизона в Багерово составили окруженные в районе части и подразделения Крымского фронта, которые здесь вели бои в окружении. К сожалению, никто из участников обороны в Багеровских каменоломнях в 1942 г. не откликнулся, но я надеюсь, что в будущем что-либо станет известно из вновь найденных документов.