Каменец-Подольский, СССР

Каменец-Подольский, СССР

30 марта – 6 апреля 1944 года

В начале 1944 года в Азии союзники оказались в состоянии удержать Импхал, Кохиму в Ассаме, Индия (современные штаты Манипур и Нагаленд) и железную дорогу под атаками японцев (намного уступавших британцам в силах. – Ред.) и начали оказывать сильный натиск в Северной Бирме, чтобы обезопасить Ассам. В Европе русские окончательно сняли германскую блокаду Ленинграда и освободили Крым. Попытка контрнаступления немцев в ноябре 1943 года западнее Киева (был снова взят Житомир) стала их последней серьезной угрозой на Восточном фронте. После этого инициатива окончательно перешла к русским.

КАМЕНЕЦ-ПОДОЛЬСКИЙ

Март 1944 г.

Русские наращивали силы до тех пор, пока они практически втрое не стали превосходить силы немцев, хотя в русской пехоте было много нежелавших воевать украинских рекрутов (на совести автора. – Ред.). И все-таки немцы отступали организованно, но иногда держались слишком долго. Были образованы многочисленные очаги сопротивления, которым приходил конец при полном уничтожении остававшихся там сил немцев. Один такой очаг сопротивления, с которым русскими было успешно покончено, немцы создали на Западной Украине. Отступая в марте 1944 года, 1-й германской танковой армии пришлось создавать новый оборонительный рубеж с правым флангом своего участка обороны на северном берегу Днестра у Могилев-Подольского. Русские прорвались севернее к западу от Проскурова, форсировав здесь верховья реки Южный Буг. 19 марта немцы взорвали мост у Могилев-Подольского. После 22 марта пять танковых корпусов русских, за которыми двигалась пехота, прорвав фронт восточнее Тернополя, двинулись в южном направлении между реками Збруч и Серет, 24 марта с ходу форсировали реку Днестр, а 29-го Прут и овладели городом Черновцы. Они также форсировали Днестр в районе Могилев-Подольского, беря 1-ю германскую танковую армию в большое полукольцо, отрезая ее от других сил немцев в этом районе.

К этому времени немецкие танковые дивизии были сильно разбавлены моторизованной пехотой и уже не имели того количества штатной бронетехники, которая у них была прежде. В некоторых случаях танки в дивизиях были заменены штурмовыми орудиями (САУ), иногда немецкие танковые войска удерживали участки линии фронта точно так же, как пехотные подразделения.

После 10 марта (30 марта. – Ред.) 1-я германская танковая армия была окружена силами 1-го и 2-го Украинских фронтов. (Всего в окружение с 30 марта попали 23 германские дивизии, в т. ч. 10 танковых. – Ред.) Она некоторое время мешала русским взять Винницу и Проскуров, но теперь удерживала район севернее реки Днестр между 8-й германской армией к юго-востоку от нее и 4-й германской танковой армией к северо-западу. Германское Верховное командование запрещало всякий отход, даже когда оно потеряло связь с этими своими войсками с каждой стороны от себя. Затем силы русских соединились с двух сторон в низовьях Днестра, завершая окружение и требуя капитуляции всех выживших под угрозой смерти.

Натиск русских был мощным со всех сторон. 1-я танковая армия попросила вышестоящее начальство разрешить ей отступить в южном направлении, когда стало очевидно, что 40-я армия русских начинала прорываться между 1-й и 8-й германскими армиями, и снова – когда стал назревать еще один прорыв между 1-й и 4-й германскими танковыми армиями. В то время как эта просьба рассматривалась Верховным командованием, русские взяли Винницу 20 марта и Проскуров 25 марта, и теперь рубеж обороны прогнулся назад к юго-западу от Проскурова до реки Збруч.

До конца марта у 1-й танковой армии был открыт только один маршрут снабжения – по мосту через реку Днестр у Хотина, под защитой сильного плацдарма на южном берегу. Все штабы и части, без которых можно было обойтись, были отведены этим маршрутом на запад небольшими группами, прежде чем окружение было завершено. Все съестные припасы и боеприпасы, за исключением двухнедельного запаса, были эвакуированы, ограничены были все передвижения автотранспорта ради экономии горючего. После окружения весь автотранспорт, за исключением бронетехники, тягачей артиллерии и самых необходимых машин посыльных, был уничтожен. Широко использовались крестьянские повозки. Было срочно налажено снабжение по воздуху, а фронт был сокращен до линии Каменец-Подольский – Скала-Подольская – Хотин для более плотной обороны и лучшего обеспечения снабжения.

На этапе ведения обороны артиллерия была размещена таким образом, что только несколько батарей открывали огонь одновременно. Основная масса артиллерии все еще не открывала огонь, чтобы избежать ответного огня русской артиллерии, но была наготове на случай решительных действий русских по осуществлению прорыва. Танки были рассредоточены, и для них были созданы окопы для местных действий в обороне, но в таких местах, из которых они могли бы быстро сосредоточиться для контратаки. Погода была плохой, метели и заносы мешали снабжению по воздуху и ограничивали передвижения по земле.

Часть 1-й танковой армии уже побывала в сходной ситуации всего месяц назад (имеется в виду Корсунь-Шевченковская наступательная операция советских войск 24 января – 17 февраля 1944 года. – Ред.) и не хотела повторения этих испытаний при неопределенных оборонительных действиях перед лицом полного окружения. Довольно часто в истории ведения войн окружение считается прелюдией уничтожения. В некоторых случаях, когда прорывы оказывались успешными, частям удавалось пробиваться с боями благодаря своему опыту и мужеству. Эта часть должна была стать одной из них.

Колонны 1-й германской танковой армии двигались с севера на юг вместе с несколькими штабными частями, как уже упоминалось ранее, пока путь к отступлению у Хотина не был перекрыт. Это движение вместе с тщательно спланированными обманными действиями, такими как ложные радиопереговоры и другое движение войск и транспорта в дневное время, демонстрировали русским воздушным наблюдателям, что немцы готовятся к массовому бегству на юг. Натиск русских на востоке оставался мощным, лишь умеренным на севере и легким на западе. Когда немцы сократили свой фронт обороны, они выдвигались к различным позициям каждую ночь, предпринимали ограниченные контратаки и упорно обороняли малозначительные объекты на местности. Из всего этого у русских складывалась ложная картина сил и намерений немцев.

Наконец, германским Верховным командованием было дано разрешение на отход и прорыв. У командующего 1-й танковой армией теперь было несколько вариантов действий. Он мог прорываться в нескольких направлениях, заставляя русских распылять силы и ввязываться в небольшие бои более мелкими группами войск. Он мог нанести удар на юг, что позволило совершить отход в Румынию (вряд ли, т. к. застрял бы на переправах у Днестра. – Ред.), но на время изолировал бы всю армию от общегерманской военной мощи до тех пор, пока она не совершила бы обход и не присоединилась бы к тотальной обороне Германии. Но поскольку от 1-й танковой армии все же ожидали, что она будет прорываться в этом направлении, она попыталась ввести в заблуждение русских, заставляя их поверить, что в этом и состоит намерение немцев (а значит, силы русских на этом направлении будут наибольшими). Попытка прорыва на запад предполагала форсирование двух крупных (но не таких, как Днестр и Прут. – Ред.) и нескольких мелких рек и множества оврагов, а также встречу с крупными силами русских.

Командующий принял решение прорываться на запад (командующий 1-й германской танковой армией генерал– полковник Хубе хотел прорываться на юг, а на прорыве на запад настоял Манштейн. – Ред.), несмотря на отсутствие в этом плане видимых преимуществ по ряду причин. В этом заключался бы элемент внезапности, потому что русские также не ожидали этого, поскольку могли видеть слабые стороны такого решения – например, расстояние до создаваемой немцами новой линии обороны и до соединения с любой немецкой оперативной тактической группой, направленной на деблокаду окруженных. Такая оперативная группа была создана и состояла из соединений II танкового корпуса СС – двух закаленных в боях пехотных дивизий и двух свежих танковых дивизий СС, которым было приказано наступать на восток из района юго-восточнее Львова на соединение с окруженной 1-й танковой армией, находившейся примерно в 150 км.

Командующим 1-й танковой армией были созданы три подчиненных командования, одно для сохранения очага сопротивления, одно для подготовки и осуществления прорыва и одно для обеспечения управления движением и поддержания дисциплины. Эти три командования отвечали за два ударных соединения, которые были сформированы для прорыва. Каждое состояло из двух боевых групп, развернутых в виде острых клиньев, маневренных и способных к мощным наступательным действиям. У каждой был авангард поддерживаемой танками пехоты и саперов, с бронетехникой в главных силах и в авангарде. Бронетехника была разделена по трем причинам. Одной из причин была необходимость использования ее наступательного потенциала. Другая состояла в намеренном ослаблении танковых частей для того, чтобы они не чувствовали себя достаточно сильными для независимых действий и не ослабляли общее наступление, излишне отвлекаясь на побочные боевые действия. Наконец, разделение было произведено с тем, чтобы танки не обгоняли более медленно двигавшиеся части и не нарушали тем самым способности к нанесению массированного удара – залога всей операции. Местных крестьян немцы использовали в качестве проводников от деревни до деревни.

Войска, оставленные на рубеже мобильной обороны на широком фронте, должны были перейти к тактике сдерживающих действий и следовать за силами прорыва скачкообразно, чтобы образовать конечные авангарды из двух ударных соединений. Дисциплина движения и его маршруты находились в соответствии со строгим графиком, но это не составляло проблемы, потому что ни один немецкий солдат не хотел попасть к русским в плен. Раненых эвакуировали самолетами. Моральный дух немцев был высок, потому что в войсках знали, что они взяли инициативу в свои руки, направляясь для соединения с главными силами. Они также гордились тем, что их проинформировали о ситуации и тактике, которая будет применена. Комплекты припасов для подразделений были подготовлены, распределены заранее и доставлены по воздуху в намеченные пункты.

Прорыв начался в ночь с 27 на 28 марта в сильную метель. Используя леса, фруктовые сады и деревни в качестве укрытий и с машинами и боевой техникой, выкрашенными в белый цвет для маскировки днем от русских воздушных наблюдателей, немцы могли оставлять русских в неведении о том, что происходило. Зенитные орудия должны были быть выведены последними и стать частью арьергарда.

Танковые силы русских вдоль западного берега реки Збруч, а затем неподалеку от реки Днестр проследовали в восточном направлении на Каменец-Подольский, но немцы сосредоточили большую часть своей бронетехники на северном берегу Днестра, западнее Хотина, чтобы стать частью арьергарда с войсками, уходившими с плацдарма у Хотина в северном направлении. Немецкие авангарды на севере отошли к Скале-Подольской. Все авангарды затем быстро двинулись в западном направлении, образуя фланговое прикрытие вдоль Днестра, занимая плацдарм за Збручем, в то время как два ударных соединения также быстро двигались в западном направлении.

Вместо того чтобы бросить все силы на преследование, русские, казалось, все еще не совсем понимали действий немцев и с востока и юга осторожно прощупывали обстановку, пока другие русские соединения к югу от Днестра делали вылазку в южном направлении в поисках немцев, которые, как они думали, бежали в этом направлении. Немцы наступали из Гусятина в направлении Чорткова, в то время как северное ударное соединение смяло слабые заслоны русских и захватило три моста через Збруч, обеспечив проход по ним двух войсковых колонн. Когда на другом берегу реки Збруч были созданы плацдармы, новые передовые отряды двинулись вперед, чтобы очистить рубеж вдоль реки Серет.

28 марта северное ударное соединение перерезало дороги восточнее Чорткова, а 29 марта достигло Серета, форсировав реку в ночь с 30 на 31 марта. Теперь намерения немцев стали понятны русским. Они отозвали соединения своей 4-й танковой армии южнее Днестра. 31 марта русские нанесли мощный танковый удар в северном направлении через Днестр из Городенки между Збручем и Серетом, но их атака была отбита южным ударным соединением немцев.

Три дня длилась снежная буря, начавшаяся 1 апреля. Она затрудняла действия обеих сторон. Русский командующий потребовал капитуляции под угрозой расстрела всех взятых в плен офицеров в качестве наказания за бесполезное принесение в жертву своих солдат – пропагандистский трюк, нацеленный на разобщение солдат и офицеров.

Резкое повышение температуры в апреле заставляло снег таять и превращало дороги в жидкое месиво. Русские подтягивали бронетехнику с севера и юга, чтобы остановить немцев у Серета, но немцы потеснили их. Снабжение горючим у немцев не обеспечивало его резко возросший расход двигателями машин вплоть до того, что если машина в колонне останавливалась из-за нехватки горючего, или застревала, или ломалась, то из ее баков горючее перекачивалось в другие машины, а брошенную машину оставляли на обочине дороги и уничтожали. В течение ночи с 4 на 5 апреля немецкие самолеты снова и снова приземлялись в очаге сопротивления, доставляя горючее и боеприпасы.

Новые взлетно-посадочные полосы ежедневно требовались для того, чтобы обеспечить бесперебойное снабжение по воздуху и эвакуацию раненых. Немцы считали своим святым долгом следить за тем, чтобы за ранеными был уход и чтобы их эвакуировали. Взлетно-посадочные полосы выбирались каждый день на основании аэрофотосъемок вражеской территории впереди. Они использовались самолетами люфтваффе, а отбор летных полей согласовывался с люфтваффе по радио. 1-я танковая армия также постоянно поддерживала радиосвязь с вышестоящими штабами и с оперативным соединением, приближавшимся к ней, так что все действия на земле также были скоординированы.

15 апреля передовые подразделения обоих ударных соединений достигли реки Стрыпа, и на следующий день связь с оперативным соединением была установлена возле Бучача. (Соединение II танкового корпуса СС и 1-й танковой армии у Бучача произошло 7 апреля. – Ред.) После еще нескольких дней боевых действий арьергарда 1-я танковая армия, моральный дух которой все еще был высок, заняла свое место на новом оборонительном рубеже немцев, подготовленном от Днестра до города Броды.

Во время прорыва 1-я танковая армия уничтожила или захватила 375 русских танков, 42 штурмовых орудия (САУ), 280 артиллерийских орудий. Большую часть своих потерь в танках русские понесли в результате слишком близкого следования за подразделениями немецких арьергардов. Часто эти арьергардные части состояли лишь из немногочисленной пехоты и саперов на танке «Тигр». Готовились позиции за естественными укрытиями или прямо в фруктовых садах или лесах, и, когда русские танки оказывались на открытом месте, «Тигры» с мощными 88-мм пушками более дальнего радиуса действия поражали их, обычно сосредотачивая огонь на танках за головными русскими танками, приводя в замешательство головные танки и заставляя их быстро отступать. «Тигры» затем отходили на запад на несколько километров, чтобы повторить те же действия.

Потери 1-й танковой армии были значительными (более половины в личном составе и технике. – Ред.), но большая часть танков и штурмовых орудий была отведена, и армия продолжала оставаться потенциально боеспособной силой. Добравшись до оборонительного рубежа, она все еще была способна предпринять мощное наступление через Днестр на юго-восток. (Уцелевшие соединения и части 1-й танковой армии с трудом держали оборону и были совершенно разгромлены и большей частью уничтожены в ходе Львовско– Сандомирской наступательной операции советских войск с 13 июля по 29 августа 1944 года. – Ред.)

Настойчивое требование германского Верховного командования стоять насмерть было одной из обычных ошибок. Многие великолепные войска на передовой были принесены в жертву без всякой пользы в результате близорукой политики под Сталинградом и в других местах. Под Каменец-Подольским политика была более уступчивой, хотя было уже поздно. Командующий 1-й танковой армией Хубе, несмотря на трудности в связи с задержкой в принятии решения на прорыв, не только сохранил большую часть своей армии, но и предотвратил уничтожение германских войск, задержав почти на месяц наступление сил 1-го Украинского фронта. Он должен был быть награжден Рыцарским крестом за свой подвиг, но погиб при крушении самолета.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.