«Котел» на берегах Одера

«Котел» на берегах Одера

Сведения о готовящемся советском наступлении просочились к немцам в начале марта 1945 г. Из допросов пленных были даже получены данные о примерной дате начала наступления — 10 марта. Генерал-полковник Хайнрици решил нанести упреждающий удар по советскому плацдарму между Козелем и Ратибором. Контрударом по стартовой площадке советского наступления он рассчитывал нанести поражение сосредотачивающимся войскам и сократить размеры плацдарма. Программой-максимум была ликвидация плацдарма. Для контрудара была создана егерская боевая группа в составе 97-й егерской дивизии и части 1-й лыжно-егерской дивизии. Она сосредотачивалась против южного фаса плацдарма. Возглавил боевую группу генерач-лейтенант фон Паппенхайм. Также в наступлении должны были участвовать оборонявшиеся по периметру плацдарма соединения XI армейского корпуса генерала фон Бюнау — 371-я пехотная дивизия, 18-я дивизия СС «Хорст Вессель». Поскольку немцы считали датой начала операции советских войск 10 марта, контрудар предполагалось нанести в ночь на 8 марта.

Немецкое контрнаступление началось в назначенное время. Егерская боевая группа наступала на север вдоль берега Одера. 371-я пехотная дивизия наступала навстречу егерям с запада. Две ударные группировки должны были соединиться и окружить советские части в южной части плацдарма. Поначалу наступление развивалось успешно, но после трех дней боев выдохлось. Добиться окружения хотя бы части советских войск на плацдарме немцам не удалось. Было отвоевано лишь несколько километров на южном фасе плацдарма. После остановки контрнаступления немцами были перегруппированы части по периметру плацдарма. Им оставалось ждать его «вскрытия» советскими войсками.

Наступление войск 1-го Украинского фронта началось 15 марта действиями передовых батальонов 21-й и 5-й гвардейской армий из района Гротткау. Артиллерийская подготовка началась в 7.00 и продолжалась 1,5 часа. В 8.40 в наступление перешли главные силы 21-й и 4-й танковой армий. Преодолевая упорное огневое сопротивление противника и отражая неоднократные контратаки его тактических резервов, соединения армий к исходу первого дня наступления прорвали две укрепленные позиции противника на 8-километровом фронте и продвинулись в глубину вражеской обороны также на 8 км.

Войска 59-й и 60-й армий, наступавшие с плацдарма севернее Ратибор в направлении Нойштадта, перешли в наступление после 80-минутной артиллерийской подготовки. Сломив сопротивление противника, они прорвали главную полосу его обороны на 12-километровом фронте и за день боев продвинулись на 6–8 км.

Сравнительно низкие темпы наступления в первый день операции объяснялись целым рядом причин. Во-первых, артиллерийской подготовкой не была полностью подавлена система обороны противника. Авиационная подготовка 15 марта вследствие плохой погоды оказалась менее интенсивной, чем планировалось. До 12.00 из-за плохой погоды советская авиация боевых вылетов не производила. Только с 12.00 по мере улучшения погоды авиация начала наносить бомбо-штурмовые удары по опорным пунктам, штабам и узлам связи противника. Однако вместо 2995 самолето-вылетов, запланированных на первый день операции, авиация произвела лишь 1283 самолето-вылета. Во-вторых, на боевые действия неизбежно оказывала влияние весенняя распутица. В журнале боевых действий 6-го гв. механизированного корпуса отмечалось: «Местность в районе действия средне-пересеченная, открытая. Почва суглинистая и местами супесок, весеннее время сделало почву рыхлой и топкой, в результате танки могли действовать только лишь по дорогам, что лишало корпус основного элемента в наступлении — маневра на поле боя»{88}. Строить оборону направлений вдоль дорог противнику было значительно легче, чем удерживать сплошной фронт. Также в наступлении проявился «краевой эффект» — продвижение находившегося на правом фланге оппельнской группировки фронта 4-го гв. танкового корпуса в первый день операции было незначительным. Однако в целом советское наступление развивалось успешно: оборона 45-й пехотной дивизии в районе Гротткау была взломана, и полки дивизии утратили связь друг с другом.

Несмотря на полученные от пленных данные о готовящемся советском наступлении, немцы явно недооценили его размах. Поэтому до начала операции ими не было накоплено резервов в непосредственной близости к советским плацдармам. Действительные масштабы советского наступления были осознаны немецким командованием только после его начала. 16 марта в журнале боевых действий штаба оперативного руководства вермахта появилась запись: «Южнее Гротткау противнику удалось вбить глубокий клин. Здесь появилась 4-я танковая армия, местопребывание которой оставалось неизвестным»{89}. «Палочкой-выручалочкой» могли стать механизированные соединения. 20-я танковая дивизия, 10-я танко-гренадерская дивизия и 19-я танковая дивизия были сняты из района Штрелена и Шведница и поспешили на помощь. Они все еще сохраняли боеспособность. На 15 марта в 20-й танковой дивизии насчитывалось 9 Pz.V «Пантера», 21 Pz.IV, 13 САУ StuGIII, 10 PanzerjaegerIV/70 и 2 FlakpanzerIV, в 10-й танко-гренадерской дивизии — 29 САУ StuGIII и StuGIV и 9 PanzerjaegerIV/70, в 19-й танковой дивизии — 17 Pz.V «Пантера», 20 Pz.IV и 11 PanzerjaegerIV/70. He все эти дивизии по названию являлись танковыми в действительности. 10-я танко-гренадерская дивизия просела в численности до боевой группы. Само по себе название «боевая группа» обозначало временное объединение танковых, мотопехотных, саперных и артиллерийских частей под единым командованием для решения тактической задачи. Как правило, танковая, танко-гренадерская или пехотная дивизия дробилась на две-три боевых группы. Тот факт, что дивизия стала «боевой группой», означал, что от соединения осталась половина, треть или даже меньшая доля ее состава. Другими словами, оставшихся от дивизии частей хватало только для создания одной типовой боевой группы. Для отражения советского наступления также выдвигались отдельные части. Из района Штригау была переброшена 300-я бригада штурмовых орудий.

Прибытие резервов противника неизбежно осложняло обстановку на фланге оппельнской группировки 1-го Украинского фронта. В связи с этим нельзя не отметить продуманное построение Коневым правофланговой ударной группировки фронта в Верхне-Силезской операции. Два танковых и механизированный корпус шли параллельными маршрутами и в глубине обороны противника стали двигаться уступом. 4-й гв. танковый корпус и 6-й гв. механизированный корпус 4-й танковой армии действовали на внешнем фронте намечающегося окружения, 10-й гв. танковый корпус — на внутреннем. Движение уступом приводило к тому, что возможный контрудар во фланг 10-му гв. танковому корпусу в направлении с запада на восток неизбежно попадал под удар 6-го гв. механизированного корпуса, двигавшегося с севера на юг. Удар во фланг всей танковой армии оказывался под ударом с севера 4-го гв. танкового корпуса. Немцы оправдали ожидания командующего 1-м Украинским фронтом и действовали именно так, как он предполагал. Поэтому наибольшая нагрузка в операции легла на 4-й гв. танковый и 6-й гв. механизированный корпус. Они должны были предотвратить непосредственное воздействие немецких резервов на обходной маневр и отражать деблокирующие удары.

16 марта стало днем борьбы наступающих с прибывшими механизированными соединениями противника. Как это обычно происходит, резервы вводились в бой по частям. Первыми вступили в бой 19-я танковая дивизия и 10-я танко-гренадерская дивизия. Заполнить разорванный на лоскуты фронт они не могли. Поэтому 10-й гв. танковый корпус 4-й гв. танковой армии быстро нащупал брешь в построении противника и продвинулся далеко вперед, начав маневр на окружение противника. Два других корпуса оппельнской группировки 1-го Украинского фронта втянулись в бои с резервами противника. Боевая группа 10-й танко-гренадерской дивизии прикрыла город Нейсе с севера. 19-я танковая дивизия столкнулась с плотным заслоном в основании прорыва, созданным 4-м гв. танковым корпусом и 34-м гв. стрелковым корпусом. 6-й гв. механизированный корпус тем временем нащупывал промежутки в восстанавливаемой обороне для прорыва на юго-запад. 16-я и 17-я гв. механизированные бригады стали обходить Нейсе с запада. Противодействие оказывали контратаки частей 10-й танко-гренадерской дивизии и артиллерия 405-го народно-артиллерийского корпуса. Интенсивность боев резко возросла. Если 15 марта 6-й гв. механизированный корпус потерял 7 человек убитыми и 18 ранеными, 16 танков сгоревшими и подбитыми, то 16 марта потери корпуса составили 149 человек убитыми и 247 ранеными, 36 танков и 2 СУ-100. Численность танков в 16-й и 17-й гв. механизированных бригадах корпуса упала до 16 машин.

17 марта стало днем метаний. В предыдущий день 10-й гв. танковый корпус успешно наступал к р. Нейсе к востоку от города Нейсе. В 3.00 ночи Д. Д. Лелюшенко приказал 6-му гв. механизированному корпусу разворачиваться вслед своему быстрее наступавшему соседу и форсировать Нейсе у Ротхауса. Однако командир корпуса мог направить к Ротхаусу только одну 16-ю гв. механизированную бригаду. 17-я гв. механизированная бригада была оставлена на захваченном в предыдущий день рубеже в качестве флангового прикрытия. В 8.20 командующий 4-й танковой армией изменил свое решение и приказал 6-му гв. механизированному корпусу захватить город Оттмахау, а 10-му гв. корпусу — город Нейсе.

10-й гв. танковый корпус в 13.00 17 марта форсировал р. Нейсе у Ротхауса силами 61-й гв. танковой бригады и развил успех на Нойштадт. 62-я гв. танковая бригада была поставлена во фланговый заслон во избежание контратак со стороны Нейсе. В тщетной попытке остановить продвижение советских танков навстречу частям 10-го танкового корпуса были брошены полицейские из Нейсе, вооруженные только легким стрелковым оружием. Это привело к немедленному уничтожению нейсенской городской полиции. Естественно, что люди, отправлявшиеся в бой с неподходящим оружием и без надежды на успех, пытались искать для себя лучшей судьбы. Однако Шернер наводил порядок драконовскими мерами: дезертиры безжалостно расстреливались.

Нельзя сказать, что преодоление 10-м гв. танковым корпусом реки Нейсе прошло безболезненно. Под Ротхаусом в бою погиб командир 10-го гв. танкового корпуса полковник Н. Д. Чупров. В командование корпусом вступил генерал-майор Е. Е. Белов — заместитель командующего 4-й танковой армией. 6-му гв. механизированному корпусу пришлось днем 17 марта пожинать последствия метаний между двумя направлениями. Камнем преткновения стал населенный пункт Штефансдорф на пути к Оттомахау. В середине дня его штурмовала 17-я гв. механизированная бригада, а во второй половине дня — возвращенная от Ротхауса 16-я гв. механизированная бригада. 17-я гв. механизированная бригада во второй половине дня оборонялась фронтом на запад — к полю сражения подтянулись передовые части 20-й танковой дивизии противника.

В разгар сражения в Верхней Силезии, 17 марта 1945 г. 4-я танковая армия Д. Д. Лелюшенко получила звание гвардейской. Из шести существовавших на тот момент советских танковых армий армия Д. Д. Лелюшенко получила «гвардию» последней. Сформированная в 1944 г. 6-я танковая армия А. Г. Кравченко получила гвардейское звание в сентябре того же года. Сформированная практически одновременно с 4-й танковой армией 2-я танковая армия стала гвардейской в ноябре 1944 г. 1-я танковая армия М. Е. Катукова вошла в советскую гвардию в апреле 1944 г. 3-я и 5-я танковые армии носили гвардейское звание с весны 1943 г.

Присвоение гвардейского звания 4-я танковая армия отметила успехами на поле боя. Задача замыкания кольца вокруг соединений LVI танкового корпуса была успешно решена 10-й гв. танковым корпусом. В конце дня 18 марта 61-я гв. танковая бригада корпуса и 93-я отдельная танковая бригада вышли в район Бухенсдорфа, где соединились с частями 7-го гв. механизированного корпуса и 31-го танкового корпуса, наступавшими с востока. Крышка «котла» для четырех немецких дивизий захлопнулась. В окружение попали: 20-я пехотная дивизия СС (1-я эстонская), 168-я и 344-я пехотные дивизии, часть сил 18-й дивизии СС «Хорст Вессель».

Ожидавшиеся И.С.Коневым контрудары уже не могли помешать замыканию кольца. Они были проведены соединениями группы армий «Центр», переброшенными с других участков фронта. Опоздание было вызвано необходимостью совершать длительные марши до выхода в район Нейсе. Уже в первый день совете кого наступления, 15 марта 1945 г., 1-я парашютно-танковая дивизия «Герман Геринг» получила приказ на выдвижение в новый район сосредоточения. К тому моменту дивизия была выведена с плацдарма у Мускау и находилась на отдыхе в районе Герлица. Первые части «Германа Геринга» были выгружены из эшелонов в Оттмахау 17 марта. Дивизия получила задачу атаковать растянутый фланг «клешни» советских войск, окружавших LVI танковый и XI армейский корпуса. Исходными позициями для контрудара был район юго-восточнее города Нейсе. Однако наступление советских войск привело к нарушению сосредоточения «Германа Геринга» на исходных позициях для контрнаступления. Если бы не метания 6-го гв. механизированного корпуса между двумя направлениями 17 марта, исходные позиции для контрудара были бы просто захвачены советскими войсками.

18 марта брошенные немцами в бой резервы столкнулись с агрессивным прикрытием фланга оппельнской группировки 1-го Украинского фронта. 6-й гв. механизированный корпус наступал в юго-западном направлении. Задачей корпуса было овладение Оттмахау — той самой станцией, на которой выгружался «Герман Геринг». Ранним утром 18 марта 16-я и 17-я гв. механизированные бригады совместными усилиями захватили узел дорог Штефансдорф, который штурмовали поодиночке в предыдущий день, и продолжили наступление на Оттмахау. Однако передовые отряды корпуса были встречены засадами, и дальнейшее продвижение остановилось. Советский механизированный корпус вытянулся клином в направлении Оттмахау.

Середина дня прошла в отражении контратак прибывших частей «Германа Геринга» и 20-й танковой дивизии. 6-й гв. механизированный корпус создавал непосредственную угрозу флангу «Германа Геринга» и тем самым препятствовал нанесению действенного контрудара. Сопротивление с фронта было слабым, но угроза флангу вынудила немцев остановить наступление на восток и заниматься устранением угрозы с севера. Массированным огнем 17-й гв. механизированной бригады, а также всей артиллерии 16-й гв. механизированной бригады и корпусной артиллерийской группы все контратаки частей «Германа Геринга» были отбиты. Также безуспешным было наступление 20-й танковой дивизии во фланг 6-му гв. механизированному корпусу. В отражении атак противника участвовали полученные 4-й гв. танковой армией незадолго до операции в Верхней Силезии самоходки СУ-100. Осознавая важность прикрытия фланга, командующий 4-й гв. танковой армии также направил на поддержку мехкорпуса части армейского подчинения: 22-ю самоходно-артиллерийскую бригаду на ленд-лизовских СУ-57 и 57-й мотоциклетный батальон.

Отражением немецких контратак руководил лично командир 6-го гв. механизированного корпуса. Однако прекрасный обзор поля боя с передовой имел и оборотную сторону — риск попасть под огонь противника. Разорвавшимся на командном пункте снарядом были смертельно ранены командир 6-го гв. механизированного корпуса генерал В. Ф. Орлов, начальник разведотдела корпуса майор Чернышев и командир 17-й гв. механизированной бригады Герой Советского Союза подполковник Л. Д. Чурилов. В командование корпусом вступил начальник штаба гвардии полковник В. И. Корецкий. Несмотря на достаточно спокойное развитие событий, Верхне-Силезская операция стала для 4-й гв. танковой армии периодом потерь командного состава. Общие потери 6-го гв. механизированного корпуса за 18 марта составили 99 человек убитыми, 318 ранеными, 8 танков сожженными.

Переброшенные с других участков фронта группы армий «Центр» соединения были также введены в бой непосредственно к югу от только что сформированного «котла». В район Леобшютца выдвигался хорошо знакомый войскам 1-го Украинского фронта противник — XXIV танковый корпус Неринга. Ему были подчинены 16-я и 17-я танковые дивизии, 78-я штурмовая дивизия и дивизия «Сопровождение фюрера». На 15 марта 16-я танковая дивизия насчитывала боеготовыми 14 Pz.V «Пантера» и 31 САУ «Хетцер», дивизия «Сопровождение фюрера» — 10 Pz.V «Пантера», 7 Pz.IV, 20 САУ StuGIII, 12 PanzerjaegerIV/70 и 2 FlakpanzerIV. Состояние всех этих соединений было далеко не блестящим, но сыграть свою роль в сражении они еще могли.

Однако окруженные немецкие дивизии не стали дожидаться деблокирования. Во второй половине войны ожидание помощи извне уже могло привести к фатальным последствиям. Воспоминания о судьбах уничтоженных «фестунгов» заставляли нервничать. Командир 344-й пехотной дивизии генерал Йолассе вспоминал: «Ответы на все запросы дивизии, касающиеся возможного прорыва на юг через Дойч-Расселъвиц, тормозились XXIV танковым корпусом». В 15.00 19 марта Йолассе решил «перед лицом быстро ухудшающейся ситуации действовать самостоятельно». Йолассе подписал приказ на прорыв, который был первоначально назначен на 17.00. Генерат в своих воспоминаниях настаивал, что принял решение на прорыв самостоятельно. Прорыв начался в 19.00 того же дня. На прорыв пошли 18-я дивизия СС и 344-я пехотная дивизия. Если называть вещи своими именами, то немецкие войска к юго-западу от Оппельна (севернее позиций дивизии Йолассе) бросались этим прорывом на произвол судьбы. Они вскоре оказались в обособленном «котле» без надежды на спасение. Когда командиры соединений все меньше верили обещаниям командования о скором деблокировании, неизбежно начинал действовать принцип «каждый сам за себя».

Целью прорыва была деревня Дойч-Рассельвиц. Местность была открытая, без каких-либо естественных укрытий. В результате огонь советских орудий и минометов пробивал бреши в рядах идущих на прорыв немецких частей, перемешанных с беженцами. Отчаянный рывок проложил дорогу к спасению немногим счастливчикам. Дойч-Рассельвиц был захвачен около 22.00. В 2 км от деревни была река, но мост через нее был взорван. Кто-то искал спасения вплавь, кто-то дождался, когда будет найден брод. Следующим пунктом прорыва стала деревня Хотценплоц на берегу одноименной речушки. Здесь мосты через реку тоже были предусмотрительно взорваны советскими саперами. Генерал Йолассе вспоминал: «Берег реки был превращен в сплошное грязное месиво и находился под непрерывным обстрелом артиллерии противника. Здесь мы понесли чувствительные потери. Многие машины, орудия и последние самоходки застряли в попытке пересечь Хотценплоц. Все они были взорваны и брошены». Те, кто смог прорваться через Хотценплоц, вскоре достигли позиций частей XXIV танкового корпуса.

Если угрозу с запада со стороны «Германа Геринга», 19-й и 20-й танковых дивизий удалось парировать 4-м гв. танковым и 6-м гв. механизированным корпусами, то XXIV танковый корпус Неринга вполне мог нанести сильный деблокирующий удар. Однако, не дожидаясь помощи извне, остатки окруженных войск пошли на прорыв. Поэтому XXIV танковому корпусу пришлось восстанавливать целостность фронта, в котором после окружения LVI танкового корпуса образовалась обширная брешь.

Пока окруженные немецкие части прорывались из окружения, к северо-западу от города Нейсе отражали контратаки противника, 6-й гв. механизированный корпус сам не продвигался вперед, но удержал захваченные в предыдущие дни позиции. В журнале боевых действий штаба оперативного руководства вермахта ситуация на 20 марта был обрисована следующим образом: «Войска, отрезанные между плацдармами, отходят. Удары дивизии «Герман Геринг» не удались. Противнику удалось окончательно связать плацдармы и образовать большой плацдарм на западном берегу [Одера] «{90}.

В течение пяти дней войсками 1-го Украинского фронта была окружена и ликвидирована крупная группировка противника на западном берегу Одера. В результате этого была ликвидирована возможность флангового удара противника по войскам фронта из Верхней Силезии в ходе Берлинской операции. Советское наступление также заставило немецкое командование снять сосредоточенные в районе Цобтена и Швейдница механизированные соединения и бросить их в бой в районе Нейсе. Тем самым были сорваны планы деблокирования Бреслау. 5 марта комендантом Бреслау был назначен генерал-лейтенант Герман Нихофф. Он прилетел в крепость на самолете с обещанием Шернера прорваться к окруженному городу извне. Это обещание осталось невыполненным. Потери 1-го Украинского фронта на первом этапе операции можно оценить как умеренные. Безвозвратные потери бронетехники в войсках фронта за период с 15 по 20 марта составили 259 бронеединиц (196 танков и 63 САУ){91}.

Потери техники 4-й гв. танковой армии за период 15–22 марта и их распределение по характеру повреждений показаны в таблице. Потери от авиации и от фаустпатронов в частях армии Лелюшенко в этот период отсутствовали. Это объясняется господством в воздухе советских ВВС и отсутствием уличных боев. Выход из строя по техническим неисправностям в основном падал на отработку моторесурса в метаниях по дорогам Польши и Германии. К началу операции в 4-й танковой армии было 123 танка, отработавших по 1,5–2 нормы.

Потери 4-й гв. танковой армии в период с 15 по 22 марта 1945 г. и их распределение по причинам повреждений

Точно так же, как Восточно-Померанская операция 1-го и 2-го Белорусских фронтов, Верхне-Силезская операция проходила в условиях весенней распутицы. Это неизбежно сказывалось на потерях. В отчете управления бронетанкового снабжения и ремонта 4-й гв. танковой армии указано, что «операция в период с 15.3 по 22.3.45 г. проходила во время весенней распутицы, движение вне дорог было невозможное даже для танков, чем объясняется большое количество застрявших танков, застрявшие танки, как правило, поражались противником»{92}.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.