Минута молчания по-турецки

Минута молчания по-турецки

Теперь хочу сказать несколько слов о том, как в той ситуации работала турецкая разведка. Я уже говорил, что в то время практически постоянно находился в Турции, занимаясь проблематикой борьбы курдов за создание своего государства. Ещё до всех этих кенийских событий у меня была встреча-интервью с председателем парламента Турции Хикметом Четином. И он как бы невзначай спросил меня: «А где сейчас находится Апо?» Я ответил, что мне это неизвестно. Он хитровато прищурился и сказал так: «Не может быть, чтобы вы этого не знали. Ваша организация наверняка в курсе, где он в данный момент скрывается».

Я напомнил, что моя организация — это программа «Вести» российского телевидения. Четин тогда уточнил, что имеет в виду совсем другую «нашу организацию». Стало понятно, что этот человек, давая согласие на интервью, имел в виду выяснение в процессе разговора каких-то важных для себя вопросов, достижение неких собственных целей. И, видимо, проанализировав ситуацию, он почему-то пришёл к выводу, что я являюсь представителем российских спецслужб. Не больше и не меньше.

Мне не оставалось ничего другого, как постараться убедить его в обратном — я журналист российского телевидения и выполняю свои сугубо профессиональные задачи. Не знаю, насколько он поверил этому, но попросил меня подождать минуточку и вышел из кабинета. Вернулся с газетой, которую положил передо мной на стол. Ещё не успев прочитать текст главной статьи (турецким языком я владею свободно), я увидел в центре первой страницы карту. Карту проезда из Одинцово к даче Алексея Митрофанова, где, как вы понимаете, в этот момент и находился Оджалан. Так что турецкая внешняя разведка в этой истории оказалась на высоте, показала свою способность решать самые сложные задачи.

После демонстрации всему миру связанного Оджалана турки заявили, что его дальнейшую судьбу будет решать Суд национальной безопасности Турции. Пообещали, что дата начала процесса будет объявлена в ближайшее время.

Я срочно прилетел в Анкару. Но тут выяснилось, что предварительное заседание суда, где определят дату начала судебного процесса над Апо, будет не в Анкаре, а в Стамбуле. Мы срочно вылетаем туда, оставив вещи в гостиничном номере. В зале Суда национальной безопасности Турции творилось что-то невероятное — там собрались, наверное, тысячи съёмочных групп со всего мира. И вот нам всем объявляют — Абдуллаха Оджалана будут судить на острове Имралы в Мраморном море.

Тут для нас началась новая эпопея — работа на судебных заседаниях. Имралы, как я уже говорил, маленький остров, добраться до которого можно только катером из города Мудамия, провинции Бурса. Путь по морю занимал примерно около двадцати минут. Чтобы сесть на катер, нужно пройти жесточайший досмотр сотрудниками службы безопасности — турки очень опасались возможности терактов во время судебного процесса.

Имралы всегда считался мрачным местом, даже рыбаки старались обойти его стороной и называли его «турецким замком Иф», потому что на острове находилась тюрьма строгого режима. Здесь никогда никто не жил, из людей на этот берег прибывали только особо опасные преступники и их вооружённые до зубов охранники. С февраля по июнь 1998 года лидер РПК был единственным узником острова-тюрьмы.

Там я во второй раз увидел Абдуллаха Оджалана — он сидел в пуленепробиваемой клетке, под прозрачным стеклянным колпаком. Суд проходил в помещении тюремного кинотеатра. В зале было множество турецких женщин — как и на демонстрациях, они были с портретами погибших сыновей и мужей.

Судебное заседание длилось долго. Подробнейше перечислялось, что именно инкриминируется курдскому лидеру, какие операции и когда проводились турецкими полицейскими и вооружёнными силами и, главное, конечно, сколько и при каких обстоятельствах людей погибло в ходе пятнадцатилетней необъявленной войны с Рабочей партией Курдистана.

Наступил последний день. Судья удалился, чтобы, вернувшись, огласить приговор. В это время в зале стояла мёртвая тишина. И точно такая же тишина повисла над всей Турцией. Страна замерла в ожидании приговора. Получилась такая общенациональная минута молчания, когда вспомнили всех погибших в боях с курдами и в результате устраиваемых ими диверсий и террористических актов.

И вот судья вернулся в зал и начал зачитывать приговор. Эта была очень длинная речь, но ее никто не слушал. Все ждали главных слов — к чему же приговаривается подсудимый. Наконец эти слова прозвучали: «К смертной казни!»

Произнеся эту фразу, судья сломал карандаш, который он держал в руках во время произнесения приговора. Отлично помню, как в полной тишине раздался этот треск карандаша и уже через секунду раздался истошный рёв всех присутствующих. Вся Турция взревела в один голос от восторга. Казалось, этому радостному крику миллионов не будет конца.

Я тогда не мог понять одного — зачем надо было так демонстративно ломать карандаш, но позже мне объяснили — таким образом судья дал понять, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Это один из знаковых жестов представителей турецкого правосудия, он известен с давних времён, но прибегают к нему крайне редко, лишь во время самых значительных для страны судебных процессов. А суд над Оджаланом стал важнейшим событием в жизни всей Турции и каждого турка в отдельности.

Правда, в итоге жизнь Оджалану сохранили. Он и по сей день сидит в тюрьме острова Имралы. Почему так произошло? Думаю, тут несколько существенных причин. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов то обстоятельство, что турецкие власти понимали тогда и понимают сейчас — казнь Апо может стать толчком, детонатором к очередной войне на юго-востоке страны. Ну и другая, не менее важная причина — отказ от смертной казни является одним из условий вступления Турции в Европейский союз. Переговоры о вступлении в это международное сообщество турки ведут уже много лет. И постоянно им выдвигают всё новые требования. На тот момент таких требований — главных — было три. Ввести мораторий на смертную казнь, решить вопрос с территориями Северного Кипра и признать геноцид армянского народа. В Турции даже специфическая шутка появилась: «Наша страна вступит в Европейский союз на следующий день после Китая». Каковы перспективы азиатской страны Китай стать членом ЕС, понимают все.

Поэтому замена Абдуллаху Оджалану смертной казни на пожизненное заключение стала не проявлением гуманизма, а решением сугубо политических задач. Даже сидя в тюрьме, этот человек продолжает влиять на расстановку сил на международной арене. Ну а курды не теряют надежды освободить его и продолжают уже в течение многих лет кампанию с требованием выпустить их лидера из заточения.

Вот такое наглядное подтверждение тезиса о роли личности в истории.

Ибрагим Алиев, заместитель председателя Международного союза курдских общественных организаций, сказал в разговоре со мной, что восстания курдов всегда удавалось подавить только одним способом — ликвидировав предводителя. Но в истории с Оджаланом турецкие власти просчитались. Пожизненное заключение придало ему в глазах курдов ореол мученика и ещё больше сплотило их в борьбе за свои права.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.