Гражданин СССР

Гражданин СССР

И все-таки, несмотря на свою тончайшую интуицию, всевозможные предосторожности, Черняк «прокололся». Правда, его личной вины в том нет.

В мае 1945 года Ян Черняк был переброшен в США с заданием работать по манхэттенскому проекту, то есть, говоря иначе, добывать секреты производства американской атомной бомбы. Он нашел необходимые источники, наладил работу с ними.

Но тут лейтенант Игорь Гузенко – шифровальщик канадской резидентуры ГРУ – 5 сентября 1945 года попросил политическое убежище на Западе. Из прихваченных им с собой секретных документов были выявлены имена почти двух десятков агентов советской военной разведки.

Мог попасть под подозрение и Черняк. Так что Центр принял решение – отозвать его из США. Вывезти Черняка должны были нелегально по документам одного из моряков советского корабля, зашедшего в американский порт.

За три недели до этого связник информировал разведчика об отъезде, сообщил план посадки, явки и пароли, но зачем-то потребовал еще фотографию и описание самого разведчика – в чем будет одет, размеры одежды и обуви.

Это сразу насторожило разведчика. «Условия, выработанные для посадки меня на судно, – писал он позже, – были ненужно усложненные, будто бы срисованные с романтической кинокартины…»

Черняк назвал план идиотским. Но делать было нечего, пришлось его исполнять. В гостинице моряк, роль которого необходимо было исполнить Черняку, и разведчик поменялись одеждой. И тут выяснилось, что перчатки разведчика малы моряку. А надеть их было необходимо, чтобы скрыть татуировку на руках. Получается, что об этой «мелочи» никто из принимающих не подумал.

Черняку все это так не понравилось, что, едва попав на борт корабля, он тут же попытался уничтожить удостоверение личности и регистрационную карточку гостиницы, бывшие при нем. Принимавший его агент воспротивился этому, сказав, что документы еще пригодятся, но Черняк тут был неумолим. Вырвал страничку с фамилией и фотографией и тут же сжег их. Ему вовсе не улыбалось, чтобы его личность «засветилась» в каком-либо зарубежном досье.

С горем пополам, время от времени прячась от досмотра в пространстве между баками над каютой командного состава, разведчик добрался до Севастополя. Ян Черняк ступил на советский берег и вскоре оказался уже в Москве.

Именно здесь, в возрасте 36 лет он должен был начать новую жизнь. Путь на Запад теперь ему был на долгое время заказан. По крайней мере до тех пор, пока точно не станет известно, кого именно выдал Гузенко.

Получив скромное жилье и советское гражданство, с мая 1946 года он начал осваивать новую роль – неприметного советского служащего. Некоторое время он состоял референтом ГРУ, затем многие годы работал переводчиком в ТАСС.

В свободное время он стал ходить в сад «Эрмитаж», где играл в шахматы со случайными партнерами. Там на лавочке и познакомился с человеком, который, в свою очередь, познакомил его с подругой своей сестры – милой 22-летней студенткой мединститута Тамарой. Позднее он узнал, что эта хрупкая девушка прошла войну, воевала в зенитном расчете. Он еще неважно изъяснялся по-русски, она кое-как по-английски, и в первую встречу они сели играть в шахматы. На следующий день он передал ей полную запись сыгранных партий. Девушку поразили память этого человека, его интеллект, выдержка и необычайная интеллигентность.

С этого и началась их дружба, а потом и любовь.

Впрочем, и тут не обошлось без досадных «накладок». Однажды Ян Петрович пригласил свою новую знакомую в ресторан. Тамара вспыхнула: «За кого вы меня принимаете!?» В те годы в СССР считалось, что в ресторан ходят лишь особы легкого поведения.

«А там, где я жил, – смущенно развел руками Ян, – напротив, считается неприличным не пригласить человека вместе поужинать».

Он так никогда и не рассказал жене, где именно он жил и чем занимался. Но она скоро все поняла и не любопытствовала. «Я из тех жен, – сказала как-то Тамара Ивановна, – кто не знает, что у мужа лежит в кармане. Так меня мама воспитала…»

И они стали тихо жить-поживать, просуществовав бок о бок почти полстолетия. И она привыкла считать, что за рубеж он ездил «по линии ТАСС», где ныне работал. И впервые прошлое мужа приоткрылось ей в день его 85-летнего юбилея, когда юбиляру пришло поздравление вовсе не из ТАСС. А вслед за поздравлением дошла весть и о награждении его Золотой Звездой Героя.

Он ждал этой награды и волновался. А потому стал вышагивать по квартире – на улицу жена запретила ему выходить одному, поскольку он уж стал плохо видеть. И тем роковым утром Ян Петрович вдруг споткнулся о складку на ковре и упал. Врачи констатировали перелом бедра, внутреннее кровотечение… Так что встретил свое награждение, лежа на больничной койке.

Последние несколько дней жизни он вообще был в коме, сознание редко возвращалось к нему. Но все же, почувствовав в своих скрюченных возрастом и болезнью пальцах приятный холодок награды, нашел в себе силы тихо сказать: «Служу Отечеству!».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.