Неудача под Вязьмой

Неудача под Вязьмой

Однако Жуков к 20 января увидел благоприятную возможность: 33-й армии генерала Ефремова оставалось не более 60 км до Вязьмы. Продвижение ее и ее соседки, 50-й армии, отсекло IV танковую армию от IV полевой армии. Образовался коридор. Чтобы отрезать немецким войскам путь к отступлению, Жуков сначала выбросил в их тылу, в 40 км южнее Вязьмы, воздушный десант: четыре батальона. Затем он приказал Ефремову вместе с кавалерийским корпусом Белова войти в коридор, ведущий к Вязьме. Вот что он написал в приказе Белову: «Будет блестящий успех. Противник бежит по всему фронту. Давайте скорее к Вязьме!» Но его план основывался на способности других армий его фронта расширить коридор, то есть взять Юхнов – узел обороны германской IV армии. Но 50-я армия обломала зубы об этот город, так же как пришедшие ей на помощь 43-я и 49-я. Волны штурмующих разбивались о пулеметные гнезда немцев. Жуков вызвал к себе по очереди командующих всеми тремя армиями и повторил им то, что было уже изложено в директиве от 8 января: «Несмотря на запрещение, продолжают иметь место (особенно в 49-й армии) лобовые атаки укрепленных противником населенных пунктов. Требую прекратить лобовые атаки и действовать главным образом обходами и охватами. в первую очередь лыжных отрядов»[545].

27-го Белов, прошедший по узкому коридору 35 км, встретился с десантниками. 1 февраля 33-я армия Ефремова, подгоняемая Жуковым, соединилась с ними, и на южных окраинах Вязьмы завязались бои. Часть 8-й воздушно-десантной бригады, десантировавшись в трудных погодных условиях, пришла на помощь армии Ефремова. 2 февраля эти выдвинувшиеся далеко вперед силы едва не перерезали шоссейную и железную дорогу на Варшаву – жизненно важные для снабжения группы армий «Центр» транспортные артерии. Одновременно Конев перебросил с севера на юг свою 39-ю армию и 11-й кавалерийский корпус. Продвинувшись на 50 км к Вязьме, эти силы окружили в Оленино 11 немецких дивизий. До Вязьмы им оставалось 10 км. Казалось, основной части группы армий «Центр» грозит окружение. Чтобы дать Жукову административные рычаги для выполнения этого замысла, Ставка возродила «западное направление», координировавшее действия Западного и Калининского фронтов. Жуков возглавил его 1 февраля, одновременно оставаясь командующим Западным фронтом. Но даже для Жукова такая нагрузка оказалась непосильной, отчего пострадало управление войсками.

3 и 4 февраля ситуация резко изменилась в пользу немцев, в значительной степени благодаря решительным и смелым действиям Моделя, нового командующего IX армией. В Оленино немецкие дивизии вырвались из окружения и, в свою очередь, отрезали от тылов войска Конева. 29-я армия была окружена и практически полностью уничтожена. 39-я армия и 11-й кавкорпус избежали разгрома лишь благодаря отказу от продолжения наступления на Вязьму. Настала очередь Западного фронта испытать на себе немецкую контратаку. Начатая 3 февраля по обе стороны от Юхнова, она отсекла армию Ефремова, корпус Белова и десантников от главных сил. Это была катастрофа. «Критически оценивая сейчас эти события 1942 года, считаю, что нами в то время была допущена ошибка в оценке обстановки в районе Вязьмы. Мы переоценили возможности своих войск и недооценили противника,  – признаётся Жуков в своих „Воспоминаниях“.  – „Орешек“ там оказался более крепким, чем мы предполагали…»[546]

У Жукова не было танков, не осталось снарядов для артиллерии (их выдавали по одному-два на день!), не было хлеба, войска больше не могли двигаться вперед. «Из запланированных 316 вагонов на первую декаду не было получено ни одного. Из-за отсутствия боеприпасов для реактивной артиллерии ее пришлось частично отводить в тыл»[547]. Принятый 15 февраля Сталиным, он умолял его дать фронту противотанковые ружья и орудия, а также пистолеты-пулеметы. Но промышленность – которая после переброски за Урал еще не заработала на полную мощность – не может снабжать вооружениями восемь фронтов, ведущих наступление одновременно. Сталин слишком широко замахнулся, общее наступление выдыхалось само по себе. Гитлер почувствовал, что силы русских на исходе. Своим командующим группами армий он заявил 18 февраля: «Мы устранили угрозу паники в духе 1812 года»[548].

Задача на ближайшее будущее: помочь окруженным войскам. Жуков (с трудом) осуществлял их снабжение по воздуху, одновременно эвакуируя сотни раненых. Люди Белова, Ефремова и парашютисты держали оборону в лесном массиве в 40 км к юго-востоку от Вязьмы. 26-го Жуков вновь был у Сталина. Он добился от Верховного людей и снаряжения для своих войск. Но слишком мало и слишком поздно. 2 марта 50-я и 43-я двинулись на выручку окруженных. После трех дней ожесточенных боев они овладели Юхновом, но не смогли продвинуться дальше. Остальные армии повсюду остановлены немцами, к которым после окончания зимних холодов вернулся их боевой дух, поддерживаемый вновь завоеванным господством в воздухе и прибытием подкреплений из рейха. Крупное советское наступление в Крыму тоже провалилось. Операции на Украине, вдоль Донца, были парализованы непролазной грязью. Ветер сменился. 15 марта в речи, произнесенной в Берлине, Гитлер заявил: «Сегодня мы знаем одно: большевистские орды, которые германские солдаты и их союзники не смогли победить этой зимой, летом мы будем громить до полного их уничтожения!»[549]

Но Сталин отказывался признавать очевидное и упорно требовал продолжать наступление. 16 марта Ставка сообщила Жукову, что к концу месяца он должен достичь линии Ельня-Десна – Днепр! Снова придется атаковать. В отсутствие артиллерии командиры дивизий гнали цепи пехоты на неподавленные огневые точки противника. За март Западный и Калининский фронты потеряли еще 268 000 человек (из них 102 000 составили безвозвратные потери). Немцы за февраль-март 1942 года потеряли 189 000 человек, но получили подкрепление 130 000 свежих человек.

Жуков посылал Сталину многочисленные доклады с просьбами остановить наступление: «Мы сами истекаем кровью». Сталин оставался непреклонен: «Наступать! Если не добьетесь результата сегодня – добьетесь его завтра. Если даже вы ничего не достигнете, кроме сковывания сил противника, все равно результат будет чувствоваться повсеместно». Абсурдное утверждение. Без соответствующей подготовки, без артиллерии многократно повторяющиеся атаки не могли причинить сколько-нибудь значительного вреда немцам, хорошо окопавшимся и имеющим в изобилии боеприпасы. Через два дня Сталин повторил свой приказ. Западное направление должно предпринять новую попытку наступления в конце марта – начале апреля. Все напрасно: потери огромны, достигнутые результаты ничтожны. Теперь Сталин вынужден был признать очевидное: силы Красной армии истощены. Хотя контрнаступление под Москвой и стало для немцев тяжелым поражением, для советской стороны оказалось неполной победой. Январским общим наступлением и упрямством, с которым он гнал войска в атаки в феврале и марте, Сталин частично нивелировал победу Жукова, который даст такую краткую и емкую оценку боевым действиям этой операции: «Подсчитайте общие наши потери и достигнутые результаты, и будет ясно, что это пиррова победа»[550].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.