Прорыв «Миус-фронта»

Прорыв «Миус-фронта»

«Миус-фронт» (Miusfront) в течение двух зимних кампаний был убежищем, опорой для откатывающихся на запад под ударами Красной армии немецких войск. Своим появлением «Миус-фронт» был обязан отступлению группы армий «Юг» от Ростова в конце ноября и начале декабря 1941 г. Западный берег реки Миус командовал над восточным и тем самым создавал благоприятные условия для построения обороны вдоль берега реки. На рубеже Миуса немцы закреплялись в течение всей зимы 1941/42 г. Проводившаяся советскими войсками в январе-феврале 1942 г. Барвенковско-Лозовская операция обошла «Миус-фронт» стороной — боевые действия велись севернее, ближе к Харькову. К весне 1942 г. позиции «Миус-фронта» обросли развитой системой траншей, минных полей и проволочных заграждений, характерной для позиционного фронта.

К марту 1942 г. относятся первые попытки советских войск проверить прочность немецкой обороны на вновь созданном фронте. По замыслу командования, Южный фронт Р. Я. Малиновского должен был внезапным ударом отсечь выступ между Матвеевым Курганом и Самбеком и освободить город Таганрог. Глубина операции была небольшой, всего около 40 км, и провести ее предполагалось в течение двух-трех дней. На подготовку отвели неделю. Для операции выделялось четыре дивизии и шесть бригад 56-й армии, 260 орудий и 60 танков. Из резервов Ставки были выделены только что сформированная танковая бригада и 3-й гв. стрелковый корпус, ядром которого было одно из первых советских гвардейских соединений — 2-я гвардейская стрелковая дивизия. Помимо 2-й гв. стрелковой дивизии в операции принимали участие морские стрелковые бригады. Наступление началось 8 марта 1942 г., но взломать готовившуюся несколько месяцев оборону не удалось. Второй этап операции, начавшийся 14 марта, также не принес решительного результата. Последняя попытка взломать «Миус-фронт» пополненными частями гвардейского корпуса состоялась 23–26 марта 1942 г., но она вновь увязла в балках и высотах, на которые опиралась оборона немцев. Летом 1942 г. фронт вновь покатился на восток под нажимом «Блау», и оборудованные позиции были оставлены немецкими войсками в тылу. Тогда они еще не знали, что рвы и траншеи понадобятся им меньше чем через год. После Сталинграда вновь понадобилось латать фронт и останавливать казавшееся неудержимым наступление советских войск. На этот раз «Миус-фронт» был занят в феврале 1943 г. переброшенными с запада и других участков фронта соединениями. Состав войск, которые вновь сели в несколько обветшавшие с предыдущей зимы окопы, обновился почти на 100 %. Из ветеранов боев зимы 1941/42 г. остались только 111-я пехотная и 16-я моторизованная дивизии.

Советские войска вышли к Миусу на излете зимы 1942/43 г. Заняв 14 февраля 1943 г. Ростов, части Южного фронта продолжили наступление на запад. Механизированные корпуса фронта получили задачу развивать успех в западном направлении, форсировать реку Миус и овладеть Анастасиевкой. 4-й гвардейский механизированный корпус к исходу 17 февраля подошел к Миусу в районе Матвеева Кургана, ночью с ходу его форсировал и на плечах отходящих немецких частей ворвался в Анастасиевку. Корпусом он к тому моменту назывался номинально и насчитывал всего 14 танков. 2-й и 3-й гвардейские механизированные корпуса, ожидавшие длительное время горючее, к реке вышли только 20 февраля, а стрелковые дивизии фронта медленно продвигались по раскисшим вследствие оттепели дорогам. Только двум стрелковым полкам 33-й гв. стрелковой дивизии удалось переправиться через Миус и продвигаться за 4-м гвардейским механизированным корпусом.

Воспользовавшись отрывом передовых частей от основных сил фронта, немцы в ночь на 20 февраля закрыли брешь, пробитую в районе Матвеева Кургана. 4-й гв. механизированный корпус и два стрелковых полка попали в окружение в районе Анастасиевки. Попытка 2-го и 3-го гвардейских механизированных корпусов и передовых частей 2-й гвардейской армии деблокировать окруженных успеха не имела. В ночь на 22 февраля по приказу командующего фронтом окруженные пробились на левый берег Миуса. До 28 февраля войска фронта пытались прорвать оборону противника на Миусе, однако успеха не имели и перешли к обороне.

Линия фронта вновь стабилизировалась почти на полгода. Помимо удобства «Миус-фронта» с военной точки зрения, он преграждал путь советским войскам в Донбасс, который немцы называли «вторым Руром». Лично А. Гитлер высоко оценивал экономическое значение Донбасса и считал жизненно важным его удержание. Заметим, что оборонительная линия носила наименование front, а не stellung («позиция» — нем.), то есть была сложной системой оборонительных рубежей, предназначенных для сдерживания превосходящих сил противника.

В июле 1943 г. Южным фронтом была предпринята наступательная операция, сыгравшая важную роль в общей стратегии советского командования на советско-германском фронте. Сведения о готовящемся советском наступлении в Донбассе заставили немецкое командование демонтировать ударную группировку 4-й танковой армии на южном фасе Курской дуги и спешно перебрасывать ее соединения на Миус и в полосу 1-й танковой армии. За счет сильных в качественном и количественном отношении резервов (соединений XXIV танкового корпуса и II танкового корпуса СС) советское наступление на Миусе удалось остановить. Более того, ударная группировка Южного фронта была оттянута назад.

По окончании последних боев за плацдарм 6 августа 1943 г. командующий 6-й армией генерал пехоты Холлидт направил подчиненным ему войскам приветственный приказ:

«Главное сейчас, солдаты 6-й армии, сохранять то, что было отвоевано, и надежно защищать это, когда враг нападет снова. Я знаю, что вы удержите фронт Миус-Донец и защитите Донецкий промышленный район, который чрезвычайно важен для нашей военной экономики.

Да здравствует победа!»

Карл Холлидт также писал о результатах оборонительного сражения: «Только танков было выведено из действия 585, часть из них — в ближнем бою». Однако безвозвратно были потеряны далеко не все советские танки, участвовавшие в июльском наступлении и отражении немецкого контрудара в конце июля и в первые три дня августа. Характерной особенностью позиционных сражений было безжалостное перемалывание людей, но одновременно наступающий контролировал поле боя и мог эвакуировать подбитые танки. Если под Курском наступавшие немцы при отходе на исходные позиции педантично взорвали все подбитые танки противника, то на Миусе наступали советские войска и подбитые танки благополучно эвакуировались. Кроме того, в отличие от лета 1941 г. или даже лета 1942 г. подбитые танки не бросали: линия фронта практически не изменялась. Одновременно обошлось без окружений хотя бы масштаба соединений. Поэтому даже при тяжелых потерях стрелковых полков сохранялась артиллерия соединений. Сохранившаяся артиллерия и восстановленные танки должны были проложить путь поредевшим ротам гвардейских дивизий через потрепанную оборону противника. Поэтому слова Холлидта об удержании фронта звучали крайне неубедительно.

Уже 5 августа командование Южного фронта приступило к подготовке новой наступательной операции. Цель наступления была сформулирована в директиве Ставки ВГК № 30160 от 6 августа 1943 г. за подписями И. В. Сталина и А. И. Антонова: «Основная задача Южного фронта нанести главный удар в общем направлении Куйбышево-Сталино, где сомкнуться с ударной группой Юго-Западного фронта». Смысл операции очевиден: используя нависающее положение правого крыла Юго-Западного фронта, ударом по сходящимся направлениям окружить и уничтожить обороняющую Донбасс группировку противника.

В работе над планом наступления принял участие представитель Ставки ВГК А. М. Василевский. Впоследствии он писал в мемуарах: «В связи с тем, что мне казалось более целесообразным сосредоточить основное внимание в подготовительный к операции период на помощи командованию Южного фронта, я поручил Р. Я. Малиновскому взять всецело на себя работу по подготовке Юго-Западного фронта, а сам отправился на Южный фронт и в ночь на 9 августа был на фронтовом КП Ф. И. Толбухина, расположившемся в селении Грибоваха, неподалеку от города Шахты».

Замысел очередной попытки взломать «Миус-фронт» к тому моменту уже сложился. Точнее, был готов в общих чертах план Донбасской операции Юго-Западного и Южного фронтов. Уже 8 августа А. М. Василевский направил на утверждение Верховному Главнокомандующему документ, в котором были описаны направления ударов двух фронтов и наряд сил для решения задач операции. Относительно задач армий Ф. И. Толбухина в докладе было сказано следующее:

«II. Южный фронт:

1. Для участия в ударе фронта привлечь 5 ударную, 2 гв. и 28-ю армии, 2-й и 4-й гв. мехкорпуса, 4 [гв.] кк, всю артиллерию, входящую в состав ударной группировки, и всю авиацию фронта. Авиакорпус дальнего действия по моему заданию будет использован в интересах обоих фронтов в зависимости от обстановки.

2. Для усиления армий ударной группировки с оборонительных участков фронта использовать: для 5-й ударной армии — 3 гв. ск 51-й армии в составе 50 и 54 гв. сд; взамен этого оборону ворошиловградского направления усилить передачей 51-й армии 315 сд из армии Цветаева (уже на месте) и управления УР и двух УРовских батальонов из-под Ростова; для усиления 28-й армии из 44-й армии взять 248 сд (полная), передав взамен 44-й армии слабенькую 221 сд (уже на месте) и один УРовский батальон из-под Ростова. В этом случае в районе Ростова остаются два управления УР в составе восьми батальонов; 2-ю гв. армию до начала операции, используя ее пребывание в резерве фронта, пополнить, доведя дивизии до шести с половиной — семитысячного состава.

3. Удар нанести с фронта Дмитриевка, Русское, через Донецко-Амвросиевку, Старо-Бешево, в обход Сталино с юга навстречу удару ЮЗФ.

Главный удар (прорыв) осуществить на участке к северу от Кубышево в полосе 10–12 км, обеспечив здесь плотность не менее 120 стволов на километр прорыва.

2-й и 4-й гв. мехкорпуса ввести в первый день операции при выходе пехоты на линию Степановка, Калиновка с задачей иметь их в районе Стан, Караванная (юж. Сталино), Старо-Бешево не позднее утра седьмого дня операции.

На совещании в штабе Южного фронта обсуждается план прорыва обороны противника на р. Миус. Крайний слева — Ф.И. Толбухин, рядом с ним спиной к фотографу — представитель Ставки А.М. Василевский

С выходом наступающих армий на р. Крынка ввести 4 [гв.] кк с задачей — действуя в юго-западном направлении, к утру седьмого дня операции выйти в район Стар[ая] Игнатьевка, Телеманово, откуда во взаимодействии с 1 гв. кк ЮЗФ отрезать пути отхода противнику на запад и обеспечить ход операции с юго-запада.

4. Учитывая слабый состав сил Южного фронта, операцию здесь начать через двое суток после начала операции ЮЗФ, т. е. с утра 16 августа, хотя фронт может быть готов к действиям к вечеру 13 августа.

В этом случае бомбардировочную и штурмовую авиацию Южного фронта 14 и 15 августа использую в интересах Юго-Западного фронта».

10 августа представленный А. М. Василевским план был утвержден директивой Ставки ВГК № 30161. Однако в связи с успехами Воронежского и Степного фронтов под Харьковом наступление Юго-Западного фронта приобретало новый смысл, и по приказу Верховного А. М. Василевский отбыл помогать Р. Я. Малиновскому. 11 августа Василевский провел последнее совещание в штабе Южного фронта. На совещании анализировали характер обороны противника; особенности реки Миус, которую предстояло форсировать; степень ожидаемого сопротивления противника; состав и дислокацию немецких резервов. Уже поздним вечером 11 августа А. М. Василевский был на КП Юго-Западного фронта. Все подготовительные мероприятия в период 12–17 августа были проведены штабом Южного фронта самостоятельно.

По разработанному А. М. Василевским и детализированному штабом Ф. И. Толбухина плану прорыв фронта осуществлялся силами 5-й ударной, 2-й гвардейской и 28-й армий на фронте Дмитриевка, Куйбышево, Петрополье протяжением 25 км. Удачный опыт построения заслона от контрударов с севера в июльской операции было решено повторить в августе. Обеспечение ударной группировки возлагалось на 5-ю ударную армию, которая имела задачу наступать в северо-западном направлении, выйти и закрепиться на рубеже Степановка, Амвросиевка, Кутейниково. Развитие удара в западном направлении, на Успенскую и Каракубстрой, возлагалось на 2-ю гвардейскую армию. Успешные действия этой армии должны были обеспечить благоприятные условия для выполнения 28-й армией задачи по окружению и уничтожению противника в районе Таганрога. В свою очередь 28-я армия прорывала фронт в полосе шириной 2,5 км в районе Петрополья. Соединения этой армии ударом в направлении Анастасиевка — Федоровка должны были «смотать» боевые порядки противника перед фронтом левофланговой 44-й армии. Далее предполагалось силами 28-й армии во взаимодействии с 4-м гвардейским кавалерийским корпусом завершить окружение противника в районе Таганрога. Оборонявшиеся на флангах прорыва 51-я и 44-я армии имели задачу активными действиями с ограниченными целями сковывать противника перед своим фронтом.

Эшелон развития успеха Южного фронта составляли 4-й гвардейский Кубанский казачий кавалерийский корпус Н. Я. Кириченко и 4-й гвардейский механизированный корпус. 4-й гв. кавалерийский корпус планировалось ввести в рейд в ночь на четвертый день операции из района Колпаковка, Лисичий, Успенская на Екатериновку и Тельмюново с задачей отрезать пути отхода противника на запад и воспрепятствовать ему занять оборону по р. Сухой Еланчик. В июле 1943 г. 4-й гв. кавалерийский корпус находился в резерве и к операции не привлекался. 4-й гвардейский механизированный корпус, находившийся в подчинении штаба фронта, предполагалось ввести в прорыв на направлении главного удара 5-й ударной армии. Корпус должен был быстрым выдвижением в направлении Колпаковки к исходу первого дня операции овладеть районом Надежного, Колпаковки и Ямщицкого и не допустить организации противником обороны на р. Крынке. В дальнейшем части корпуса должны были развивать успех в направлении Ольгинский, Каракубстрой. С выходом в район Ольгинского мехкорпус смещался в полосу 2-й гв. армии и переходил в подчинение ее командующего.

Помимо отказа от «архитектурных излишеств» в лице разнесения участков прорыва и сковывающего удара план августовского наступления утратил независимость в масштабе фронта. В июле Южный фронт в первую очередь пытался решить локальную задачу разгрома Таганрогской группировки противника. Новое наступление Южного фронта по своему замыслу уже было частью общего наступления Красной армии в южном секторе советско-германского фронта. Поэтому планировалось в первую очередь развивать удары в глубину, а не разворачиваться на юг с целью выхода на коммуникации обороняющегося на Миусе противника. Войска Южного фронта должны были ударом на Сталино с юго-востока во взаимодействии с войсками левого крыла Юго-Западного фронта уничтожить группировку противника в районе Артёмовск, Красный Луч, Горловка.

Оперативное построение и задачи армий Южного фронта. К 17 августа на правом крыле Южного фронта, в полосе от Лопасскино до Верх. Нагольчик шириной 65 км, занимала оборону 51-я армия. Армия имела в своем составе три стрелковые дивизии, два укрепленных района и одну танковую бригаду. Артиллерия армии насчитывала 330 орудий и 303 миномета.

Левее 51-й армии занимала рубеж Верх. Нагольчик, Дмитриевка, Куйбышево общим протяжением 36 км 5-я ударная армия. В состав 5-й ударной армии входили девять стрелковых дивизий, одна танковая и одна инженерная бригада. Всего в армии имелось 102 танка (81 в строю и 21 в ремонте), 532 миномета и 762 орудия. Армия имела задачу: нанести главный удар на фронте южная окраина Дмитриевки, Куйбышевское в направлении Калиновка, Артёмовка, прорвать оборону и, уничтожив противостоящего противника, выйти на рубеж Степановка, Амвросиевка, Кутейниково, обеспечивая с севера ударную группировку фронта. Это уже была другая Степановка, западнее той, за которую шли жестокие бои в июле. Теперь ось наступления смещалась к югу, уходя от господствующих над местностью высот 277,9 и 213,9. Теперь армия В. Д. Цветаева должна была наступать по более ровной местности.

Главный удар наносился на участке шириной 10 км силами 31-го и 3-го гв. стрелковых корпусов. 31-й гв. стрелковый корпус сохранил прежний состав — 4, 34-я и 40-я гв. стрелковые дивизии. Средняя численность дивизии корпуса составляла 4600 человек — соединения не успели восстановиться после июльских боев. Управление 3-го гв. стрелкового корпуса в июле действовало в составе 51-й армии. В августовской операции ему подчинялись 50-я и 54-я гвардейские стрелковые дивизии из сковывающей группировки июльского наступления и 96-я гвардейская стрелковая дивизия из прежнего состава 5-й ударной армии. Две переброшенные из 51-й армии дивизии насчитывали 6364 и 6810 человек соответственно, 96-я гв. стрелковая дивизия насчитывала 5306 человек. На десятикилометровом фронте прорыва в первом эшелоне находились четыре стрелковые дивизии и во втором — две. Из общего количества имевшихся в армии орудий и минометов на направлении главного удара было выделено 440 орудий и 400 минометов, что составляло в среднем 84 единицы на 1 км фронта. Дивизиям первого эшелона были приданы 7-й и 60-й отдельные гвардейские танковые полки прорыва. С выходом пехоты 5-й ударной армии на рубеж Семёновский, Ново-Александровский, т. е. в первый день операции в прорыв вводился 4-й гв. механизированный корпус.

На левом фланге 5-й ударной армии 387-я стрелковая дивизия из района Куйбышево наносила вспомогательный удар на Ольховский, кол. «Бишлеровка», содействуя правому флангу 2-й гвардейской армии. Численность 387-й стрелковой дивизии составляла всего 4004 человека. Пассивный участок полосы 5-й ударной армии сохранялся прежним: 126-я стрелковая дивизия должна была прочно удерживать рубеж Верх. Нагольчик, Дмитриевка и активными действиями на своем левом фланге содействовать наступлению ударной группировки армии. На этом направлении плотность артиллерии не превышала 15 орудий и минометов на 1 км фронта.

2-я гвардейская армия объединяла шесть стрелковых дивизий, механизированный корпус, одну танковую и одну инженерную бригаду и части усиления. Она занимала фронт шириной 9 км южнее Куйбышева силами 1 — го и 13-го гвардейских стрелковых корпусов. 1-й гвардейский стрелковый корпус, наступая в полосе шириной 4 км на правом фланге, имел 24-ю гв. стрелковую дивизию в первом эшелоне и 33-ю и 86-ю гв. стрелковые дивизии — во втором. Дивизии второго эшелона располагались в районе Мартыновка, Писаревский. Левофланговый 13-й гвардейский стрелковый корпус в первой линии, на фронте 5 км имел 13-ю и 49-ю гвардейские стрелковые дивизии и во втором эшелоне, южнее Писаревского — 87-ю гв. стрелковую дивизию. Из наличных артиллерийских средств армия имела возможность создать на направлении главного удара плотность до 200 орудий и минометов на 1 км фронта.

Прорвав фронт и уничтожив противостоящего противника, 2-я гв. армия должна была развивать наступление в общем направлении на запад. К началу наступления она имела в своем составе 261 танк (229 в строю и 32 в ремонте), 537 орудий и 266 минометов. Половина танков входила в состав 2-го гв. механизированного корпуса — 118 в строю и 23 в ремонте. 2-я гв. армия получила пережившую июльские бои в резерве 140-ю танковую бригаду. Также в подчинении 2-й гв. армии был 1543-й тяжелый самоходный артполк на СУ-152, вновь приданный 2-му гв. мехкорпусу. По плану операции 2-й гвардейский механизированный корпус вводился в прорыв после того, как пехота овладевала рубежом Колпаковка, Успенская. Задачей корпуса было развитие успеха в западном направлении и обеспечение выхода армии на рубеж р. Кальмиус.

28-я армия в составе пяти стрелковых дивизий и одной танковой бригады занимала рубеж в районе Петрополье на фронте шириной всего 2,5 км. Войска армии насчитывали 146 орудий и 281 миномет. Она должна была наступать с задачей: прорвать фронт обороны противника в районе Петрополье и во взаимодействии со 2-й гвардейской армией с последующим разворотом влево «смотать» боевые порядки противника южнее Александрова.

Если в июле неповторимое своеобразие операции Южного фронта создавала 2-я гв. армия, то в августе это место досталось 28-й армии. При прорыве обороны на фронте шириной в 2,5 км боевой порядок армии был построен в три эшелона. В первом эшелоне прорыв совершала одна 248-я стрелковая дивизия, усиленная минометным полком и ротой танков. Эта дивизия не участвовала в июльской операции, находясь в подчинении 44-й армии на пассивном участке фронта. Второй эшелон составлял 37-й стрелковый корпус (118-я и 347-я стрелковые дивизии). До выполнения 248-й стрелковой дивизией своей ближайшей задачи — овладение Петропольем, Подгорным — корпус должен был оставаться в районе Ново-Ясиновский, Ново-Марьевка. С овладением 248-й стрелковой дивизией указанными выше пунктами корпус, включив ее в свой состав, должен был одной из своих дивизий развивать достигнутый ею успех. Малочисленные 127-я и 271-я стрелковые дивизии составляли третий эшелон армии и из района Николаевский, Николай-Полье должны были следовать за вторым эшелоном армии. В целях максимального использования артиллерийских средств при весьма своеобразном построении в начале операции было предусмотрено часть артиллерии 28-й армии привлечь для участия в артиллерийской подготовке на участке 2-й гв. армии. Танковые войска были представлены 33-й гв. танковой бригадой, которая оставалась в резерве командующего 28-й армией в районе Полнев. Одна танковая рота этой бригады была придана 248-й стрелковой дивизии.

44-я армия в составе двух стрелковых дивизий и одного укрепленного района при 239 минометах и 256 орудиях обороняла на приморском фланге рубеж Ясиновский, Приморка шириной 64 км.

Подвижный резерв фронта составлял 4-й гвардейский механизированный корпус, сосредоточенный в районе Тацино, Орехово, Каршино. Также в резерве было три стрелковых дивизии: 416-я стрелковая дивизия, расположенная в районе Дмитриенко, Ново-Спасовка, Широкий; 99-я стрелковая дивизия — в районе Дубровский, Дубровка и 151-я стрелковая дивизия — в районе Нов. Надежда, Волна Революции. Кроме этого, к 5 часам 20 августа должен был сосредоточиться в районе Октябрьский, Миллерово 4-й гвардейский кавалерийский корпус.

Поддержку наступления с воздуха в ходе операции должна была обеспечивать авиация 8-й воздушной армии. В нее к этому времени входили 270-я бомбардировочная дивизия, 1-я штурмовая, 6-я истребительная, 2-я ночная бомбардировочная гвардейские дивизии. 10-й смешанный авиакорпус был переформирован в 7-й штурмовой авиакорпус (206-я, 289-я штурмовые и 236-я истребительная авиадивизии). С Кубани прибыла 9-я гвардейская истребительная авиадивизия полковника И. М. Дзусова. Это было не только количественное, но и качественное усиление ВВС Южного фронта: в авиадивизии воевали известные советские асы-истребители: А. И. Покрышкин, Г. А. Речкалов, А. Ф. Клубов, Д. Б. Глинка и другие. В сентябре в состав 8-й воздушной армии был включен 3-й истребительный корпус под командованием генерал-майора авиации Е. Я. Савицкого. Всего в составе 8-й воздушной армии к началу боев насчитывалось 244 штурмовика, 248 истребителей, 100 дневных и 75 ночных бомбардировщиков. В ночь перед наступлением ночные бомбардировщики должны были беспрерывно воздействовать на обороняющиеся войска противника с целью подавления системы огня и изнурения живой силы, в особенности на переднем крае. Перед переходом пехоты в атаку предусматривался двадцатиминутный массированный налет штурмовой авиации на подавление и разрушение опорных пунктов противника на высотах непосредственно за передним краем. С началом боевых действий наземных войск авиация должна была непрерывными эшелонированными налетами подавлять артиллерию и минометные батареи противника в ближайшей глубине. По плану в первый день операции 1-я гв. штурмовая авиадивизия должна была поддерживать войска 5-й ударной армии, а 7-й штурмовой авиакорпус — 2-ю гв. армию. Хорошо видно, что основные усилия артиллерии и авиации сосредотачивались в полосе 2-й гв. армии: ей придавался целый авиакорпус. Далее, на второй и третий день операции, 1-я гв. штурмовая авиадивизия должна была переключиться на поддержку 4-го гв. механизированного корпуса. Соответственно 7-й штурмовой авиакорпус нацеливался на поддержку 2-го гв. механизированного корпуса.

Новым средством борьбы за воздушное пространство в руках командования Южного фронта стала радиолокационная станция РУС-2 «Редут», установленная в районе Первомайского. Производство РУС-2 началось еще в 1940 г., но первые РЛС были задействованы в ПВО крупных городов. В воздушные армии РЛС стали поступать только во второй половине 1943 г. РУС-2 обеспечивали дальность обнаружения самолетов на расстоянии 100–120 км. При расположении станции «Редута» в 10–15 км от линии фронта воздушный противник обнаруживался за 12–15 мин. до его подхода к полю боя, что вполне обеспечивало своевременный перехват самолетов противника нашими истребителями.

Хорошо видно, что для августовского наступления ударная группировка Южного фронта была собрана за счет решительного сосредоточения имеющихся сил, без привлечения резервов Ставки. Были лишь несколько пополнены потрепанные в июле дивизии. Но пополнение в количестве 3312 унтер-офицеров и рядовых получила в период 7–17 августа также немецкая 6-я армия. Из дополнительно привлеченных к операции Южного фронта соединений можно назвать только 4-й гв. кавалерийский корпус. Но он находился в подчинении Южного фронта уже несколько месяцев и лишь ждал своего часа. Все остальное есть плод концентрации внутренних резервов. Перед участком предполагаемого прорыва (от Дмитриевки до Петрополья) были сосредоточены 22 стрелковые дивизии из 28 имевшихся в составе фронта. На направление прорыва были привлечены все подвижные части, а также основная часть артиллерийских и минометных средств. На пассивных участках фронта протяжением свыше 130 км было оставлено лишь шесть стрелковых дивизий и три полевых укрепленных района. Левофланговая 44-я армия занимала 64 км фронта всего лишь двумя стрелковыми дивизиями.

С точки зрения подготовки операции в материальном отношении показательна динамика наличия техники во 2-м гв. механизированном корпусе. На 6 августа насчитывалось 43 танка боеготовыми и 60 танков в ремонте. Исправных бронемашин на ту же дату было 33 штуки, неисправных — 12 штук. На 10 августа боеготовых танков уже 63, а в ремонте — 41. К 13 августа число боеготовых танков было доведено до 82, а число находящихся в ремонте упало до 15 машин. За последующие сутки 16 танков с экипажами, в том числе 6 танков Т-34 со Сталинградской рембазы. К вечеру 15 августа со Сталинградской рембазы прибыли еще 22 танка Т-34. Это довело число боеготовых танков до 113 единиц при 26 танках, числящихся в ремонте. Судя по всему, не все прибывшие танки были готовы к немедленному использованию. Наконец, на 24.00 18 августа 1943 г. в корпусе насчитывалось 85 танков Т-34 боеготовыми и 17 в ремонте, 36 танков Т-70 боеготовыми и 3 в ремонте. Боеготовых СУ-152 было 6 машин. Боеготовых бронемашин была 31 штука, в ремонте — 13 штук. Таким образом, большая часть боевых машин, с которыми 2-й гв. механизированный корпус пошел в бой, сохранилась с июльских боев или была отремонтирована в период затишья. Разумеется, интенсивная работа ремонтных служб имела место и по другую сторону фронта. Если на 24 июля в 243-м батальоне штурмовых орудий было только 17 боеготовых САУ «Штурмгешюц», то уже 10 августа их было 24 и еще 5 машин было в краткосрочном ремонте (до двух недель).

Небезынтересно также посмотреть на состав парка автомашин 2-го гв. механизированного корпуса. По данным на 8 августа, наиболее многочисленными были «полуторки» ГАЗ-АА — 589 машин (427 исправных). Грузовиков ЗИС-5 было 120 (94 исправных), ЗИС-5 специальных — 9 (8), «Додж» — 30 (20), «Форд» — 98 (88), «Студебекер» — 26(25), трофейных грузовиков — 2(2), «Шевроле» специальных — 8 (4), бензоцистерн — 68 (64). Помимо этих машин в корпусе было 38 переоборудованных под узкие задачи автомашин: штабных, санитарных, передвижных зарядных станций, раций и ремонтных летучек. Отечественных мотоциклов М-72 было 55 (54 исправных), импортных мотоциклов —16(11 исправных). Тракторов СТЗ-НАТИ был всего один, а трофейных тягачей — три. Как мы видим, полученная по ленд-лизу техника составляла меньшую часть не только транспортного парка, но и мотоциклов 2-го гв. механизированного корпуса.

Немецкие пехотинцы осматривают советскую 152-мм самоходную установку СУ-152. Одна из первых встреч с ней состоялась на Миусе. Здесь же была захвачена первая САУ

Новые части стали прибывать на Южный фронт, когда наступление уже началось. Шифровкой из Москвы 18 августа командование фронта было предупреждено, что для 4-го гв. кавкорпуса прибывает 134-й танковый полк в составе 12 танков М4А2 «Шерман» и 27 М3 «Стюарт», а также полк самоходной артиллерии в составе 21 СУ-76. В подчинение фронта, без привязки к конкретному соединению, прибывали 510, 511, 512 и 516-й батальоны огнеметных танков в составе 18 огнеметных ТО-34 и 3 радийных Т-34 каждый. Учитывая, что 18 августа полки огнеметных танков только начали погрузку в эшелоны, к прорыву немецкой обороны на Миусе они безнадежно опоздали. Кроме того, Южный фронт получил 1816-й и 1888-й полки самоходной артиллерии по 21 СУ-76 каждый. Менялся как облик германской армии, получавшей все больше «Штурмгешюцев» и самоходных лафетов, так и Красной армии, постепенно насыщавшейся самоходными установками СУ-152 и СУ-76. Последние могли быть с некоторой натяжкой классифицированы как самоходные лафеты для пушек ЗИС-З. СУ-76 вскоре стали такой же «визитной карточкой» Красной армии, как пехотинцы в плащ-палатках и с ППШ в руках, запечатленные в мраморе и граните памятников.

5-я ударная армия начала готовиться к операции с 11 августа и имела в своем распоряжении на подготовку семь суток. Это время было использовано для изучения системы обороны противника и уточнения начертания переднего края путем разведки боем, а также организации наблюдения с широко развернутой сетью наблюдательных пунктов. В худшем положении относительно возможностей изучения противника находилась 2-я гв. армия. С вечера 15 августа войска армии Г. Ф. Захарова только начали выход в свою полосу наступления, занимаемую до этого частями 28-й армии. В течение 16 и 17 августа проходил прием боевых участков и смена частей.

Советские приготовления были замечены немцами за пять дней до начала операции. 12 августа немецкая разведка отметила необычную активность на аэродромах, а 13 августа — первые усиленные передвижения перед стыком XXIX и XVII армейских корпусов. Так же, как в июле, нелетная погода препятствовала работе немецкой воздушной разведки. Лишь 16 августа было обнаружено усиленное передвижение в районе Куйбышево-Ясиновский. В целом определенных данных, указывающих на скорое наступление, выявлено не было. В первую очередь это было связано с незначительным объемом перемещений войск. Никаких маршей десятков тысяч человек (2-й гвардейской армии), как это было перед июльской операцией, уже не требовалось. Наступление опиралось на те же войска, которые наступали месяцем ранее. Как написал немецкий штабист, «это было молодое вино из старых кожаных мехов». В целом можно сказать, что определенных данных о советском наступлении немецкой разведкой получено не было. Поэтому изрядно потрепанная 294-я пехотная дивизия не была сменена на занимаемых позициях кем-либо из соседей. Более того, когда 16 августа начали наступление войска левого крыла Юго-Западного фронта, из 6-й армии были изъяты и отданы 1-й танковой армии 16-я танкогренадерская и 23-я танковая дивизии. Штаб Холлидта пребывал в уверенности, что на фронте подчиненных ему войск будут только сковывающие удары незначительных масштабов.

Наступление началось. 18 августа, после 80-минутной артиллерийской и авиационной подготовки, в 7.15 части 5-й ударной, 2-й гвардейской и 28-й армий Южного фронта перешли в наступление. В полосе советского наступления оборонялись части 336, 294-й пехотных дивизий и правого фланга 306-й пехотной дивизии.

Советская пехота атакует при поддержке танков

В полосе 5-й ударной армии наступление развивалось успешно. Удачно проведенная артиллерийская подготовка подавила и нарушила систему огня противника на переднем крае и в глубине. Сопротивление немцев было сломлено, и за первый день наступления войска армии, прорвав фронт обороны противника шириной 16 км на участке Дмитриевка-Куйбышево, продвинулись на глубину до 8 км и вышли на рубеж Дмитриевка, Мариновка, Калиновка, р. Ольховчик. Оборона 294-й пехотной дивизии была полностью смята. Можно даже сказать, что 614-й пехотный полк и 294-я пехотная дивизия прекратили свое существование.

В 23.00 с рубежа Калиновка, Елизаветинский в прорыв был введен 4-й гвардейский механизированный корпус с задачей овладеть районом Колпаковка и не допустить занятия противником рубежа реки Крынки. Не встречая серьезного сопротивления, корпус к утру 19 августа выполнил свою задачу: вышел в район Артемовка, Надежный, Колпаковка и закрепился на нем.

В полосе 2-й гвардейской армии наступление развивалось менее успешно. Артиллерийская подготовка атаки существенных результатов не дала. Недостаточно изученная в подготовительный период система обороны противника подавлена не была. Армия в первый день наступления, ведя ожесточенные бои с противником, прочно удерживавшим командные высоты восточнее Ново-Бахмутского, колх. Густафельд, продвинулась на 1–2 км, незначительно вклинившись в передний край главной оборонительной полосы противника. Меньше пострадавшая в июльских боях 336-я пехотная дивизия XXIX армейского корпуса удержала первый удар на позициях между Петропольем и Берестовом. 28-я армия, успех которой главным образом зависел от действий правого соседа, оставалась к исходу первого дня на прежнем рубеже, так как была не в состоянии преодолеть организованную оборону противника одной стрелковой дивизией первого эшелона.

В первый день операции 8-я воздушная армия выполнила 919 самолето-вылетов, причем более 50 % из них — на атаку войск противника на поле боя. Следует отметить, что широко использовалось перенацеливание штурмовиков, уже находящихся в воздухе, авиационными представителями на командных пунктах наземных войск. Противодействие противника было достаточно слабым — за день было отмечено лишь 350 самолето-пролетов. Собственные потери составили 12 самолетов (3 истребителя, 8 штурмовиков и 1 дневной бомбардировщик).

Как только определилось направление главного удара советских войск, командование 6-й армии начало ведение оборонительного сражения согласно принятым в немецкой армии принципам. Подвижных соединений на тот момент в распоряжении Холлидта не было: 18 августа ему была только обещана 13-я танковая дивизия из Крыма. Точно так же, как в июле, начался сбор пехотных боевых групп. Буквально неделю назад вернувшаяся на позиции у Таганрога боевая группа Рекнагеля была вновь вызвана в район Калиновки. В группу Рекнагеля вошли 70-й гренадерский полк 111-й пехотной дивизии, 55-й гренадерский полк 17-й пехотной дивизии и пять батальонов «россыпью» из состава 17, 111-й пехотных дивизий и 15-й авиаполевой дивизии. Рекнагелю была также придана почти вся артиллерия 111-й пехотной дивизии. Против северного фланга советского вклинения началось сосредоточение группы Пикера из соединений IV армейского корпуса. Приказ Холлидта на сбор и отправку боевой группы поступил в 18.15 берлинского времени 18 августа. Местом сосредоточения был назначен район в 20 км северо-западнее Куйбышева. Ядром группы Пикера стал полк 3-й горно-егерской дивизии, усиленный артиллерией собственно 3-й горно-егерской дивизии и артиллерией 304-й и 335-й пехотных дивизий. Также группе Пикера была придана рота «Штурмгешюцев» (5 машин). Штаб группы Пикера составили части штаба 3-й горно-егерской дивизии. Тем самым боевой группе масштаба усиленного полка было дано на уровень большее звено управления. Поскольку 3-я горно-егерская дивизия была немоторизована, переброска осуществлялась по железной дороге. Первый поезд должен был отправиться из Ворошиловска в 20.00 18 августа. Опираясь на опыт июльских боев, Холлидт также собрал артиллерию армейского подчинения на западных скатах высоты 277,9 (курган Саур-Могильский). Это были 10-см пушки К-18 из пушечного дивизиона II/52.

К вечеру 19 августа 5-я ударная армия овладела плацдармом на западном берегу р. Миус, глубиной до 22 км. Более того, был захвачен плацдарм на р. Крынке и были заняты Криничка и Артемовка. Здесь наступающим советским частям противостояли только строители тыловой «позиции Висла». Передовые части 5-й ударной армии оказались в непосредственной близости от основной линии снабжения XXIX армейского корпуса — железной дороги Сталино-Амвросиевка-Успенское. Однако это был еще не прорыв, а укол на большую глубину. Наступление войск 5-й ударной армии производилось на очень узком участке фронта, достигавшем по ширине только 8 км. Это было вызвано тем, что 2-я гвардейская армия, встретившая упорное сопротивление немцев, на второй день операции смогла продвинуться лишь на правом фланге, овладев опорным пунктом Ново-Бахмутский и высотами восточнее колхоза Густафельд. Потери 2-го гв. механизированного корпуса 2-й гв. армии за два дня боев были незначительными: к 24.00 число боеготовых танков Т-34 просело до 79 при 26 Т-34 в ремонте, боеготовых Т-70 было 34 единицы при 4 в ремонте. На второй день наступления некоторый успех обозначился на участке 28-й армии, овладевшей сильным опорным пунктом противника — Петрополье.

За день 19 августа авиация 8-й воздушной армии 273 самолетами (125 штурмовиками, 121 истребителем, 27 бомбардировщиками) выполнила 587 самолето-вылетов. Особенностью действий советской авиации на второй день операции стала борьба за воздух силами истребителей. Количество боевых вылетов штурмовиков и дневных бомбардировщиков сократилось до 223 и 31 соответственно, а из 333 самолето-вылетов истребителей только 82 было потрачено на сопровождение своих ударных самолетов. Остальные выполнялись с целью выбить авиацию противника. Собственные потери 8-й воздушной армии за 19 августа составили 14 самолетов (6 истребителей и 8 штурмовиков). Потери войск Южного фронта за 19 августа составили 1041 человек убитыми, 4299 ранеными и 4 пропавшими без вести.

Прекрасно осознавая трудности противника с развитием узкого вклинения в прорыв, командование 6-й армии построило ведение оборонительной операции на контрударах. Группы Рекнагеля и Пикера должны были нанести удары в основание вбитого в немецкую оборону клина по сходящимся направлениям. Одновременно немецким командованием были предприняты меры к тому, чтобы перебросить к месту прорыва оперативные резервы из состава 17-й армии в Крыму и других участков фронта. В переброске находились 13-я танковая дивизия из Крыма, 9-я танковая и 258-я пехотная дивизии из группы армий «Центр».

Подбитый в боях на Миусе танк Т-70. Танк разрушен внутренним взрывом

В свою очередь командование Южного фронта сосредоточилось на расширении прорыва. В ночь на 20 августа 2-й гв. механизированный корпус сосредоточился в районе Елизаветинский с задачей нанести удар на юго-запад, в направлении на Успенскую, и тем самым обеспечить продвижение пехоты 2-й гв. армии, а также усилить подвижную группу фронта для выполнения поставленной задачи — выход на р. Кальмиус. Совместно со 2-м гв. механизированным корпусом действовали части 3-го гвардейского стрелкового корпуса 5-й ударной армии. С воздуха атаки на Успенскую поддерживались 7-й штурмовой авиадивизией.

В первой половине дня 20 августа войска ударной группировки, продолжая наступление, продвинулись на стыке 5-й ударной и 2-й гвардейской армий на 2–4 км и овладели опорными пунктами Ново-Александровский и колхозом «Бишлеровка». Это продвижение вперед дорого стоило 2-му гв. механизированному корпусу. К концу дня в строю оставалось только 29 Т-34, 24 Т-70 и 4 СУ-152. Фактически корпус утратил свои ударные возможности.

Сосредоточение группы Пикера против северного фланга 5-й ударной армии завершилось в полдень 20 августа. Немецкий контрудар начался в 14.00 берлинского времени. Наступление было хорошо поддержано артиллерией XXIX армейского корпуса с юга (это было возможно вследствие узости фронта вклинения). Уже в первом порыве был взят Семеновский. Навстречу 3-й горно-егерской дивизии наступали на Апексеевку части 111-й пехотной дивизии. К исходу дня противнику удалось сузить основание прорыва до 3 км. Однако полностью срезать вбитый в их оборону клин немцам не удалось. Вместе с тем 5-я ударная армия оказалась перед лицом опасности повторить судьбу 2-й ударной армии.

Помимо серьезного кризиса на земле, 20 августа стало критическим моментом в сражении в воздухе. В этот день 8-я воздушная армия, имея боеготовыми всего 286 самолетов (128 штурмовиков, 116 истребителей и 42 бомбардировщика), произвела 738 самолето-вылетов. Для сравнения: 17 июля 374 самолетами было произведено 770 самолето-вылетов. Таким образом, высокая активность советских ВВС была достигнута за счет увеличения числа вылетов в день на одну машину. В воздухе было настолько тесно, что советские штурмовики даже атаковали бомбардировщики противника. На высоте 1800 м 11 Ил-2 655-го штурмового авиаполка под прикрытием истребителей столкнулись с крупной группой Ю-87, атаковали немецкие бомбардировщики и вынудили отказаться от выполнения задачи. Штурмовики заявили о шести сбитых «Юнкерсах». Решительная борьба за воздух стоила авиации Южного фронта потерь за день 20 августа 28 самолетов (14 истребителей, 11 штурмовиков и 3 бомбардировщика). Со стороны противника было отмечено 660 самолето-пролетов.

Командование Южного фронта ответило на удары по флангам симметрично — собственными контрударами по флангам наступающих группировок противника. 5-я ударная армия двумя стрелковыми дивизиями и одной танковой бригадой с утра 21 августа нанесла удар из района Калиновка на Семеновский во фланг контрудару 3-й горно-егерской дивизии. Одновременно из района высоты 172 на Гараны наносили удар одна механизированная и одна танковая бригады 4-го гвардейского механизированного корпуса, подчиненные на эту операцию командующему 5-й ударной армией. Кроме того, прорвавшиеся вперед части 5-й ударной армии использовали открытый фланг наступающей группы Пикера и атаковали его с запада. Ликвидация вклинения противника на южном фланге прорыва, в районе Алексеевки, была возложена на 2-й гв. механизированный корпус 2-й гв. армии.

К 19.00 21 августа кризис на фронте 5-й ударной армии был полностью преодолен, противник был вынужден оставить Семеновский и отойти на Гараны. Хуже обстояло дело в районе Алексеевки, где неудачные действия 2-го гвардейского механизированного корпуса существенных результатов не дали. Боеспособность корпуса еще больше понизилась: в строю осталось 13 Т-34, 10 Т-70 и 4 СУ-152. Еще 51 Т-34 и 10 Т-70 числились в ремонте. Однако потери мехкорпуса были не напрасными. Под угрозой окружения Холлидт был вынужден отвести левый фланг XXIX армейского корпуса на р. Крынку. К 22 августа группа Рекнагеля была выбита из Алексеевки, Камышевахи и отошла на рубеж р. Крынки, сохраняя плацдарм на восточном берегу реки, в районе Успенской. Пробитая в немецкой обороне брешь расширилась до 12 км.

Захваченная немцами СУ-152 на испытаниях в Куммерсдорфе. Белыми цифрами нанесена толщина брони

Советские танкисты рассматривают отметины от вражеских снарядов на броне «тридцатьчетверки». Южный фронт, лето 1943 г.

8-я воздушная армия 21 августа стремилась удержать пространство над полем сражения и вновь только за счет интенсивного использования имеющихся самолетов выполнила 623 самолето-вылета силами 250 боевых машин. Потери ВВС Южного фронта за день составили 15 машин (10 истребителей и 5 штурмовиков). Натиск противника в воздухе начал слабеть.

В отсутствие града контрударов 5-я ударная армия получила возможность продвигаться вперед. В течение дня 22 августа был захвачен еще один плацдарм на р. Крынке южнее Колпаковки. Это фактически решило судьбу железной дороги, являвшейся основной линией снабжения XXIX армейского корпуса. С плацдармов на Крынке железная дорога попадала в радиус действия советской артиллерии.

22 августа Холлидт докладывал командованию группы армий «Юг»: «В качестве временного пополнения в теперешнем районе прорыва, армия вводом в дело последних резервов и безоглядным оголением не подвергнувшихся атаке фронтов усилила силы, стоящие в центре тяжести обороны, а именно XVII АК, в частности — восемью усиленными батальонами и двумя артиллерийскими дивизионами IV АК, левое крыло XXIX АК (111-ю и 336-ю пехотные дивизии), в частности — десятью батальонами и четырьмя артиллерийскими дивизионами с правого фланга корпуса.

Неатакованные участки фронта теперь не в состоянии отразить вражеские атаки силами более одного вражеского батальона.

Боеспособность дивизий этой армии, таким образом, настолько ослаблена, что они не в состоянии на длительный срок удерживать оборону без срочного подкрепления как минимум двумя соединениями и ощутимого пополнения».

Кроме того, Холлидт в докладе Манштейну привел данные по потерям армии с 18 по 21 августа 1943 г. — 6814 только унтер-офицеров и солдат. Это заставляет относиться с недоверием к опубликованной Цеттерлингом и Франксоном цифре потерь 6-й армии по «десятидневкам»: с 11 по 20 августа 1683 человека и с 21 по 31 августа — 3439 человек.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.