22-го мая

В субботу выехал и в воскресенье повидал подъесаула Миллера{234}, который приехал сюда по поручению от общественных деятелей Москвы передать Маклакову записки и постановления и, узнав, что делается здесь, вернуться назад. О М.В. Алексееве знал полковник Гутьяр{235}, который долгое время был на Дону. В сущности, у Миллера специального поручения не было.

Все это менее серьезно, чем предполагали молодые люди. Гутьяра не было в Париже. Но личные впечатления Миллера интересны, пережитое тоже. Кто умеет приспосабливаться, тот кое-как проживет. Уже к марту армии не было, были остатки на юге и, вероятно, то, что сидело в запасных батальонах и тыловых учреждениях, которым приятнее было остаться на пайке, при возможности безнаказанно грабить, чем ехать в деревню.

Сказать, что проехался даром, не могу, ибо попутно были затронуты другие вопросы, но существенного в смысле ясности положения внутри России немного. Надо знать суть и по всей России. Если бы приехало человек 10 вроде Миллера и из разных мест, было бы серьезнее. Большевистское правительство если не благоденствует, то живет себе и будет жить долго. До Петрограда никому нет дела, и если половина населения помрет от голода, никого это не тронет.

Социал-революционеры собираются, толкуют. Большевики им, наверное, платят. Хотят по-хорошему сесть на место большевиков, но так как хотят работать языком и оплачены, то ждут удобной минуты.

Чиновники, офицеры работают, вероятно, скверно и тоже получают. Старые бюрократы или нанялась или доедают старые крохи, как и остальные, и если все недовольны, то никто не двинет перстом, чтобы изменить положение. Сверх же всего, кроме официальной полиции и шпионов, каждая кухарка, горничная, служащий – готовый шпион против тех, кому служит, и все сидит безмолвно и страдает.

Мне жаль Алексеева.

Его военные крохи растают в этой мрази, а других у него нет, и никто создать их не желает. Французы на мои предложения в марте молчат.

Маклаков и М.Д. Стахович{236} вчера поехали в Лондон, уговаривать англичан. Говорил со Стаховичем. Он стал солиднее, но посольское звание сделало его самодовольным. Оба эти господина и русские дворяне, но служивые той революции, которая погубила Российское государство. И тот и другой, как фальшивые ассигнации, фальшивые послы идут спасать ту Россию, которую они со своими сообщниками загубили. И в ус себе не дуют. Стахович все изрекает. Он поехал в Финляндию, потому что ее изучал. Когда же он ее изучал, в 1910 году в приятных разговорах? Я сказал ему мягко, что народ доведен был правительством до революции, что не от того она возникла, а от нашей гордости она разразилась. Он обиделся, я ему добавил: «От Вашей эгоистичной гордости». Недовольные, мы расстались.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.