15-III-18

Московский [съезд] почти единогласно постановил ратифицировать мирный договор. В сущности, безразлично. Если бы большинство не признало ратификацию, его бы все равно ратифицировали. Может быть, лучше так. Прошлое никак не вернешь. Судя по газетам, Петроград обратился в губернию, а Московский Кремль в стольное место Ленина и компании. Что из этого может выйти? Газеты пишут о каких-то приготовлениях на Дону. Очень это таинственно. Значит, теперь из сердца России Ленин поведет свою работу по управлению государством. Много жутких месяцев предстоит тем, которые не крестьяне и не рабочие, а затем и им станет жутко.

Сегодня был на собрании Union des P?troles russes[31].

Первый раз я был недели три тому назад, заплатил 20 франков и, захворав, не был на последующих, а после сегодняшнего собрания, просидев минут 45, вероятно, больше не пойду. Несчастья нас не научили, и мы все те же. Если здесь так, то, вероятно, так и в России.

Поставлена была на голосование формула цели общества, выработанная президиумом, – учреждение в единой и нераздельной России законности и порядка. Своему соседу, полковнику Дюсиметьеру{179} я сказал, что написано не грамотно. Ничего общество утверждать не может, ибо оно еще и не общество. Дюсиметьер не согласился, но, вероятно, постарается поправить. По этому поводу пошли разговоры, которые вертелись около того, что общество должно, не скрываясь, прямо назвать себя монархическим, а значит, и преследовать восстановление монархии. Кому нравилась твердая, а кому конституционная. Совершенно, как Учредительное собрание, и все это за 20 франков. Но объявить себя монархическим нашли не тактичным, не напугать бы французов. В.И. Гурко объяснял и так и сяк и объяснял хорошо.

И к чему эти праздные разговоры? Несколько праздных людей собрались и решают судьбы России из Парижа. Тошно. И к чему все эти высокие слова? И какое мне дело знать, что X – монархист абсолютный, а Y – монархист конституционный, Z – ни то, ни се. Может ли общество сделать что-либо полезное для России? Я думаю, не может, и будет себе говорить. Мешать им не буду, ходить тоже не буду. После этого пошел в наш кружок из 6-ти, считая со мной.

Более трех месяцев собираемся, толкуем и как будто, если что и налаживается, то плохо и независимо от нас. Биржевые деятели как будто соединились. Есть франко-бельгийское общество, где соединились экономические интересы Франции и Бельгии в России. Наша мысль, чтобы здесь соединились французские интересы в России, чтобы не только работать для их обеспечения и развития, но иметь возможность бороться с германским засильем в России.

Пока не выходит. Думерг{180} отказался. Теперь работает депутат Жеральд. Пишон, Бертело{181}, Сержен и Клотц сочувствуют. Вернейльтоже. По выработанной мной схеме, все эти экономические интересы должны объединиться в одном французском руководящем органе в Париже, от которого исходили бы руководство и работа по осведомлению и связи. И в России должна была быть установлена подчиненная руководящему органу организация. Но французы, как и мы, должны сначала долго поговорить, прежде чем подойти к делу. Вошли мы в связь и с Лиоте, который предназначается для России. Ему и надлежит быть защитником экономических интересов Франции. А.М. Безобразов говорил с ним, и Лиоте обещал ему или быть у меня, или вызвать меня. Думаю, что не будет ни первого, ни второго. Г. Г. Карцев переговорил с Полем Лаббе{182} – ученым и общественным деятелем, весьма известным и уважаемым здесь. Он знает Россию и должен помочь заинтересовать французов и вообще помочь нам.

Г-н Марсаль{183} также осведомлен о нашем кружке. Но все-таки дело двигается плохо.

Напишу Фошу, попрошу его меня выслушать. Одна сторона этого дела близко его касается. Мой проект о помощи соотечественникам, приисканием им мест в тихом ходу. Раньше, чем его решить, надо переговорить с отцом Николаем Сахаровым{184}, который ведает делами Парижского Русского благотворительного общества.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.