3. Оценка достоверности и полноты документальных данных
3. Оценка достоверности и полноты документальных данных
28 января 2009 г. на традиционной конференции Фонда поисковых отрядов Ленинградской области в г. Санкт-Петербурге заместителем начальника Управления МО РФ по увековечению памяти погибших при защите Отечества А.Л. Тарановым были доложены сведения об объёме работ по наполнению Обобщённого банка данных «Мемориал». Всего было обработано около 11 миллионов страниц документов из 34 100 архивных дел ЦАМО РФ, 470 архивных дел Центрального военно-морского архива (далее ЦВМА), 30 590 паспортов воинских погребений, персональных сведений из других архивов. Всего на тот момент было создано 23 038 600 записей ОБД. Основные фонды хранения персональных данных о потерях личного состава архивов МО РФ к этому моменту уже были оцифрованы. Общий объём записей (одна запись – одно упоминание персоналии в документе) распределялся так:
1. Из донесений о безвозвратных потерях воинских частей – 9 078 395 записей.
2. Из документов госпиталей и медсанбатов (по умершим в них) – 1 203 654 записи.
3. Из документов по безвозвратным потерям ВМФ – 454 107 записей.
4. Из документов, уточняющих потери (донесения из военкоматов о призванных ими, но не вернувшихся и разыскиваемых родственниками воинах) – 8 109 860 записей.
5. Из приказов об исключении из списков личного состава (по офицерскому составу) – 1 401 605 записи.
6. Из поимённых списков погребений (учёт на местах согласно паспортам погребений) – 2 411 904 записей.
7. Из документов о военнопленных – 379 075 записей.
Работа по выявлению, получению и оцифровке документальных данных в других архивах России и зарубежья продолжалась и в течение прошедших 3 лет. В настоящий момент в ОБД свыше 28 000 000 записей. Ориентировочную численность дополнительных записей из документов других архивов и источников оценим по разнице 28 000 000–23 038 600 = 4 961 400 записей, в т. ч. данные по потерям войск НКВД, военизированным формированиям Наркоматов путей сообщения, связи, другим ведомствам. Акцентируем, что сведения о персональных потерях из централизованного учёта потерь ЦАМО РФ и ЦВМА к 2009 г. введены полностью. За истекший период к ним были произведены небольшие добавления из их фондов, кардинально не меняющие порядок чисел.
Общее количество в 28 миллионов записей характеризует всё наличие учтённых сведений в обработанных документах основных массивов данных, включая повторы записей по отдельно взятым лицам. Одни и те же лица могут быть указаны в нескольких источниках сведений.
Сколько может быть повторов записей в ОБД в сведениях ЦАМО РФ и ЦВМА (23 038 600 записей)? Если оценивать массивы данных о потерях из войсковых частей РККА (9 078 395 + 1 203 654 записи) и документы, уточняющие потери (8 109 860 записей), то их пересекаемость (повторность), по опыту работы с ними в течение десятков лет, может быть в пределах максимум до 15 %. Уточняющие сведения в подавляющей своей массе являются уникальными и меньше первых всего лишь на 21 %.
Откуда исходит повторность в этих массивах данных? Например, воин погиб, в/ч донесла о нем по инстанции, но не выслала извещение. Семья сделала запрос через райвоенкомат (далее РВК) в Управление по учёту погибшего и пропавшего без вести рядового и сержантского состава (далее Управление), оттуда пришел ответ, что воин числится убитым, после чего РВК выписал извещение семье на основании ответа Управления. Т. е. донесение об утрате есть и от в/ч, и от РВК. Либо в случаях, когда извещения из в/ч по ошибке высылались не в те регионы, откуда были родом воины, и были возвращены облвоенкоматами в Управление. Либо сообщение органов правосудия дополняло сведения из в/ч. Это и есть суть пересекаемости сведений данных массивов, которая с небольшими вариациями описывает явление.
Особо следует коснуться сведений из ЦВМА по погибшим и пропавшим без вести морякам. Оцифрованы три источника документов: донесения в/ч, сводная картотека потерь, флотские картотеки потерь. По опыту работы с ними можно сказать о том, что все они дублируют друг друга, но есть и отличия, дающие дополнения к тем или иным персоналиям. Приращение количества персоналий в зависимости от вида документов мизерное. Поэтому повторность сведений в ВМФ тройная, т. е. при количестве 454 107 записей в ОБД мы на самом деле имеем данные о примерно 150 000 воинов, утраченных на флоте. Это число стыкуется с официальным числом флотских потерь в 153 741 чел. («Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь», М.: «Вече», 2010, с. 256). Качество учёта личного состава на флоте оказалось существенно выше, чем в армии, ибо там сверить боевой и численный состав (далее БЧС) в/ч с потерями гораздо проще. В армии таким же состоянием учёта потерь и сверки с БЧС похвалиться нельзя. И об этом чуть позже будет сказано.
Очевидно, что другие массивы сведений (пп. 5, 6, 7) по сравнению с упомянутыми являются в большинстве повторными, хотя и не без исключений. Действительно, данные каждого из них могут не менять сути известных сведений четырёх основных массивов, но также могут уточнить судьбу конкретно взятого воина. Они могут быть уникальными, т. е. в документах никакой другой инстанции воин не «засветился». Поэтому столь ценно в ОБД наличие информации из многочисленных источников, которую можно рассматривать в комплексе.
При оценке качества имеющейся информации предположим, что количество повторов по массивам данных (пп. 1 и 4) составляет не более 15 %:
а) из записей донесений о безвозвратных потерях воинских частей (9 078 395 записей) вычтем 15 %, получим 7 716 636 уникальных записей;
б) по уточняющим сведениям (8 109 860 записей) отнимем 15 %, получим 6 893 381 уникальную запись.
Заметим, что отсев «на повторы» забирает численность в 2 578 238 чел., а это 52 полновесные общевойсковые армии, исходя из численности в 50 000 чел. Уже на этой стадии можно предположить о том, что планка в 15 % повторов несколько завышена. О том же подсказывает и ежедневная практика работы в ОБД с конкретными персоналиями. Тем не менее ради чистоты анализа для отсева воспользуемся пока именно этой величиной.
Из записей по книгам учёта умерших госпиталей и медсанбатов (1 203 654 записи) вычитаем около 40 % в связи с тем, что учёт в книгах погребения и умерших примерно на эту величину продублирован в донесениях о потерях госпиталей и медсанбатов, поэтому оставляем 722 193 записи для дальнейшего анализа.
По ВМФ мы уже выяснили численность уникальных записей, примем официальную величину их в 153 741.
В сумме получаем 7 716 636 + 6 893 381 + 722 193 + 153 741 = 15 485 951.
Соответственно, остальные записи от их количества в ОБД на январь 2009 г., возможно, являются повторными: 23 038 600–15 485 951 = 7 552 649 записей.
Понятно, что никто из нас и наших воевавших солдат не застрахован от писарских огрехов и деяний творческих машинисток, которые могли Ивана Ивановича Иванова превратить в донесениях в кого угодно, но не в настоящего Иванова. От этого не подстраховаться. Не будет натяжкой считать, что в отсеянном огромном количестве записей их «изыски» учтены и мы вправе продолжить исследование дальше.
Количество в 15 485 951 сведённых без повторов записей можно принять в качестве оценочной опоры в расчетах. Данные лица точно учтены в документации военного ведомства – кто-то всего один раз, кто-то несколько раз среди 23 038 600 записей, но в нашем исследовании мы теперь можем предполагать о том, что 15 485 951 лиц в ОБД учтены ОДИН раз. Хочу подчеркнуть, что речь идёт пока только о количестве записей в учтённых в ОБД документах, и их оценку в связи с приведёнными выше допущениями не следует принимать за констатируемую численность людских потерь. Также оговорюсь о том, что эта численность не может рассматриваться критиками в качестве категоричных утверждений автора этих слов. Цыплят сосчитаем «по осени», т. е. после завершения работ по наполнению ОБД документами различных ведомств. К примеру, лишь в феврале 2011 г. в Российском государственном военном архиве (далее РГВА) выявлены дополнительные сведения по советским военнопленным в общей численности около 100–120 тысяч возможных новых записей.
Работа по выявлению новых источников данных продолжается. Ниже этот фронт работ будет показан более подробно.
А пока внимательно посмотрим на данные Минобороны РФ по состоянию на январь 2009 г. и сравним их с нашей оценкой в 15 485 951 чел., опираясь на знание того, что данные из предъявленных фондов ЦАМО РФ, ЦАВМФ по донесениями о потерях введены в ОБД полностью:
1. Воинские части при ведении боевых действий, а также госпитали, медсанбаты и части ВМФ (7 716 636 + 722 193 + 153 741 = 8 592 570) документально учли в персональных потерях списками не более 55,5 % своих военнослужащих (8 592 570: 15 485 951). Вне сомнения, применявшаяся в войсках система учёта потерь личного состава дала серьёзный сбой. Он также подтверждается выкладками п. 2 ниже.
2. Очевидно, что когда фактический объём персонального учёта потерь по донесениям войск был предъявлен в конце 1945 года руководству НКО и страны, и ясно представилась пропасть между объёмом их войскового поимённого учёта, численностью войск по списку на конец войны, учётными данными военкоматов на ту же дату, численностью гражданского населения после окончания войны (данные прописки), а также величиной призванных людских ресурсов, тогда и родилась Директива Главного штаба сухопутных войск Советской Армии № орг/4/751524 от 24 апреля 1946 г. – так называемая Директива о «подворном опросе» по воинам, не вернувшимся с войны (она опубликована автором на сайте http://www.soldat.ru/doc/directiva.html). Директива предписывала РВК в массовом порядке собрать данные о призванных этими РВК воинах, связь с коими была утрачена в период Великой Отечественной войны и чьи судьбы так и остались неизвестными, и оформить эти сведения не на индивидуальных бланках, как было до этого, а на «простынях» формата А-3, где построчно должны были быть сгруппированы необходимые биографические сведения о не вернувшихся и, по возможности, адреса и даты отправки воином последнего известия. Военкоматы многие десятилетия после войны продолжали исполнять положения этой и уточняющих её более поздних Директив Генштаба и посылали в Управление по учёту потерь свои многочисленные донесения. Вели огромную переписку и на горизонтальном уровне между собой, уточняя судьбы миллионов воинов.
Начало этому процессу было положено ещё во время войны, когда родственники уже с 1942 г. сигнализировали и напрямую Верховному Главнокомандующему, и по инстанции через военкоматы призыва о том, что с их мужем, отцом, братом, сыном пропала письменная связь. Военкоматам давались полномочия оформлять такие запросы на официальных бланках и отправлять их в Управление. Управление при отсутствии сведений из войск о судьбе воина (минимум в течение 2 лет) принимало официальное решение о пропаже без вести бойца, и с весны 1944 г. семьям этих лиц, если по иным условиям им была положена помощь, стали выплачивать пенсии по потере кормильца. Эти индивидуальные донесения из военкоматов и стали первыми документами, составившими пласт сведений, уточняющих потери. К ним же причислены поступившие в регионы из воинских частей и неврученные родственникам извещения о судьбе воинов, которые ввиду отсутствия родственников или из-за неверного оформления были отправлены региональными военкоматами в Управление по учёту потерь или в Главное управление кадров НКО для принятия воинов на учёт потерь и решения о судьбе самих извещений.
Как видно выше, объём записей (без повторов), уточняющих потери, составил огромную цифру – 6 893 381. Это составляет 44,5 % от оценочной опорной величины в 15 485 951 запись, если считать, что все эти записи уникальны.
3. В составе лиц, учтённых военным ведомством один раз (предположительно 15 485 951 чел.), войсковой учёт в период ведения боёв составил 55,5 %, уточняющие сведения из других источников военного ведомства – 44,5 %. Другими словами, оно всеми видами своего учёта в воинских частях смогло зафиксировать в своих документах всего до 55,5 % уникальных (без повторов) записей о воинах, отдавших жизнь за страну, а про 44,5 % забыло в запарке боёв, не отослав ни именные донесения о потерях в Генштаб, ни извещения семьям. Большего система учёта личного состава вообще, и система персонального учёта потерь в войсках в частности, добиться не смогли.
Резюме: принял лейтенант роту в 100 человек при формировании, из них он спокойно 44 человека мог сразу вычеркнуть из жизни и людской памяти, не опасаясь последствий, – всё равно система первичного войскового учёта потерь больше «не потянула»!
Жёстко сказано? А ведь не жёстче сделанного!!!
Уже на этой стадии мы имеем полные основания сказать так, как сказано выше: «Учёт потерь личного состава в войсках оказался, прямо скажем, паршивым, другого слова не подобрать».
Кроме того, удивляет факт того, что в сводном расчёте людских потерь, составленном авторами уважаемого труда (см. «Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь», М.: «Вече», 2010, с. 51), и далее по всему содержанию использованы всего два источника сведений: войсковой учёт потерь личного состава и данные органов репатриации по вернувшимся бывшим военнопленным. В то же время такой огромный источник данных, как сведения военкоматов о не вернувшихся воинах, полностью выпущен из внимания и в балансе расчётов отсутствует. Трудно представить основания, по которым важнейший дополнительный пласт сведений, подтверждённый именными списками, остался «за бортом» исследований. Каждый желающий может легко убедиться в том, сколь редки в послевоенных донесениях военкоматов о не вернувшихся («подворный опрос») пометки специалистов Управления по учёту потерь о наличии данных на того или иного воина в донесениях войск в период войны. Столь же редки и упоминания в них о том, что тот или иной воин оказался жив и вернулся после плена домой или погиб в плену. И коль это так, то сведения военкоматов, пусть с учётом повторов, размер которых можно было бы быстро оценить по минимальной планке числа уникальных персоналий, просто обязаны были быть включёнными в баланс расчёта безвозвратных потерь. Но их там нет.
Судите сами. Ниже в таблице 1 в полном варианте дана иллюстрация методики подсчётов из «Книги потерь» (с. 51):
Таблица 1
Порядок подсчёта безвозвратных потерь военнослужащих
Примечания:
1. В т. ч. войска и органы государственной безопасности.
2. Включены в общие потери населения страны (26,6 млн чел.).
Ни в одной графе мы не видим цифровых сведений о не вернувшихся по данным военкоматов. К донесениям войск, лечебных учреждений, военных трибуналов они не относятся и тем более не принадлежат органам репатриации. «А вот это провал!» – так сказал бы Штирлиц из известного телесериала.
Упущение в методике расчётов потерь личного состава авторского коллектива указанной выше книги неизбежно приводит к следующему выводу. Если прибавить к общему официальному числу потерь (86 68 400 чел.) количество персоналий по уточняющим потери сведениям из военкоматов без повторов (см. выше – 6 893 381, если воспользоваться сведениями о записях в ОБД), не учтённых авторским коллективом в расчётах потерь военнослужащих, то мы получим число 15 561 781, удивительно близкое к рассчитанной выше опорной оценке по записям в ОБД – 15 485 951, также полученной после исключения возможных повторов! И это не единственный способ расчёта возможных потерь личного состава. Чуть ниже мы коснёмся ещё нескольких.
Всякий исследователь, кто хоть раз мало-мальски соприкоснулся с архивным учётом потерь, будь то бумажные носители в архиве или виртуальные массивы в сети Интернет, имеет представление о громадном объёме послевоенных уточняющих сведений. Даже через призму розыска всего одной персоналии, например, своего родственника, пропавшего на войне, такой исследователь не мог не увидеть объёмности уточняющих списков о судьбах не вернувшихся воинов. И появились эти уточняющие сведения в связи с тем, что: «В результате несвоевременного и неполного представления войсковыми частями списков о потерях получилось большое несоответствие между данными численного и персонального учёта потерь. На персональном учёте состоит в настоящее время не более одной трети действительного числа убитых. Данные персонального учёта пропавших без вести и попавших в плен ещё более далеки от истины» (Приказ НКО № 0270 от 12 апреля 1942 г. – «Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР 22 июня 1941 г. – 1942 г.», том 13 (2–2)., М., ТЕРРА, 1997, с. 202).
И, что любопытно, сам факт подписания Директивы Главного штаба сухопутных войск Советской Армии № орг/4/751524 от 24 апреля 1946 г. о «подворном опросе» по воинам, не вернувшимся с войны, напрямую объективно подтверждает мнение о том, что в донесениях войск о потерях имел место огромный пробел. Само военное ведомство жёстко обозначило проблему неучтённости потерь в войсках и попыталось её преодолеть. Но спустя почти 50 лет другие военные в труде «Гриф секретности снят» (М.: Воениздат, 1993) и в последующих эту масштабную попытку и её результаты проигнорировали полностью. 7 миллионов персоналий. Как прикажете это понимать?
Коснёмся ещё одной стороны вопроса. Персональный учёт потерь в лечебных учреждениях – совершенно отдельная, малоисследованная обществом «песня». К ним относятся не только медсанбаты дивизий и корпусов, прифронтовые и эвакуационные госпитали, но и масса штатных эвакоприёмников армии и флота, клиник, оперативных коек Наркомата здравоохранения, отделений медицинских институтов. Заметим, что численность потерь в медсанбатах войск учтена в официальных цифровых донесениях о потерях в категории «Убито и умерло на этапах санитарной эвакуации». Однако поимённые потери в них внесены в ОБД вместе с данными из госпиталей и прочих учреждений (1 203 654 записи), и они в сумме разнятся с официальными цифровыми данными потерь, учтённых теми же инстанциями.
Так, согласно выкладкам авторского коллектива «Книги потерь», в категории «Умерло от болезни» в госпиталях значится 267 394 чел. (см. указ. соч., с. 57). В категории «Умерло от ран в госпиталях», будучи эвакуированными из фронтовой полосы, значится 1 100 327 человек (с. 54). В том же труде та же категория потерь выражена цифрами 1 104 110 чел. (с. 57). Каким данным уважаемого коллектива верить – непонятно. Но дело не в этом.
Суммарно в госпиталях (без медсанбатов) от ран и болезней умерло 1 371 504 чел.
В ОБД же после окончания ввода сведений книг учёта умерших и по тыловым госпиталям, и по фронтовым медсанбатам имеется 1 203 654 записи. Сразу видно, что как минимум 1 371 504–1 203 654 = 167 850 чел. в ОБД по обоим типам лечебных учреждений уже не учтено, вероятно, из-за неполноты данных.
Но ведь в записях ОБД учтены также и потери в медсанбатах. Это означает, что величина недоучёта и в госпиталях, и в медсанбатах ещё выше, нежели 167 850. Мы пока не знаем, какая это величина, но с помощью простых примеров можем убедиться в несоответствии официальных цифр реальности.
Предположим, что 1 104 110 из 1 203 654 – записи ОБД об умерших от ран воинах только в тыловых госпиталях, раз уж такова их официальная цифра. Тогда кто-то должен основательно доказать следующее: в медсанбатах при санитарной эвакуации во фронтовой полосе умерло от ран всего лишь 1 203 654–1 104 110 = 99 544 человека (9 % от умерших в тыловых госпиталях) по количеству записей в ОБД, если верить официальной численности умерших в госпиталях (1 104 110 чел.). Но ведь не бывает этого! Ни при каких обстоятельствах! Потери в медсанбатах всегда больше госпитальных. Потому-то в войсках в цифровых донесениях об этих потерях их и не отделяют от убитых в бою, а числят всегда вместе – «Убито и умерло на путях санитарной эвакуации». И что же – кто-то хочет всерьёз заявить о полноте 1 203 654 записей во включённых в ОБД книгах учёта потерь? И о полноте официальной численности умерших в госпиталях (1 104 110 чел.)? Количество записей в ОБД явно не соответствует реальной действительности и не облекает всех умерших в тыловых госпиталях военнослужащих, равно как не отвечает и численности умерших в медсанбатах. Оно явным образом должно быть много больше. И вот почему.
По данным авторов названного выше труда, за время войны погибло 117 госпиталей, понесли большие потери и расформированы – 17, пропали без вести – 14, судьба не установлена – 79, всего утрачено 227 госпиталей (см. указ. соч., с. 58). С ними понятно – их документы по определению имели слишком много поводов погибнуть и не быть сохранёнными.
Всего было сформировано около 6200 госпиталей всех видов с учётом двойных и тройных формирований под прежними номерами. Крайний номер госпиталя по учёту персональных потерь, зафиксированный в ОБД, – 6076. В справочнике дислокации лечебных учреждений, опубликованном автором на сайте www.soldat.ru уже 9 лет, крайний учтённый номер эвакогоспиталя – 6019. Его дислокация – Днепропетровск с 01.04.44 по 18.09.45. Нет его книг погребения на хранении, потому и нет данных из госпиталя в ОБД. У госпиталей в диапазоне номеров 6019–6076 сохранены документы по учёту потерь всего в 8 госпиталях, а дислокация остальных неизвестна, равно как неизвестно – куда делись их документы о потерях. У госпиталей 6000–6018, сформированных в Ворошиловградской области весной 1944 г., также нет ни одной книги погребения по умершим в них воинам. Эти проколы частного порядка заставили заняться госпиталями вплотную.
Полная проверка по ОБД диапазона номеров госпиталей 1–6076 выявила оглушительную цифру. Оказалось, что к настоящему времени сохранены, обработаны и введены в ОБД сведения всего лишь 2483 госпиталей, или 41 % от общего зафиксированного количества (6076). 3593 госпиталя книги учёта погибших в архив не передали (59 %). Других аналогичных источников данных в архивах нет.
Для полноты статистики были подсчитаны и медсанбаты стрелковых дивизий (далее сд), сдавшие документы по персональным потерям в архив. Крайний учтённый номер медсанбата в ОБД – 634. В линейке номеров 1–634 часть их использовалась повторно вторыми, третьими и четвертыми формированиями стрелковых дивизий, часть (10 медсанбатов) принадлежала корпусам. В дополнение к соединениям кадровой армии (198 сд, 61 тд, 31 мд), имевшим медсанбаты, в период войны было сформировано 494 сд и 12 тд, в каждой из которых также имелось медицинское подразделение. Вместе с корпусными получаем в итоге 806 соединений, имевших медсанбат. 26 соединений в 1942 г. прекратили формирование, их несформированные медсанбаты исключаем, остаётся 780, т. е. 780 медсанбатов должны были сдать свои документы в архив, а их сведения попали бы вслед в ОБД. Не тут-то было.
В результате подсчётов оказалось, что в ОБД присутствуют персональные данные о потерях личного состава только у 432 медсанбатов (56 %), 336 медподразделений свои документы в архив не сдали (44 %).
Более того, анализ наличия документов по госпиталям и медсанбатам показал, что практически ни у одного из них период их существования не закрыт непрерывным ведением книг учёта умерших, что означает неизбежные громадные прорехи и в именном, и в численном учёте погибших дополнительно к 41 % и 56 % сохранности документов соответственно. Сотни лечебных учреждений имеют данные всего за несколько месяцев из нескольких лет существования и приёма раненых.
Средневзвешенное количество лечебных учреждений (госпиталей и медсанбатов), сохранивших свои документы по учёту умерших в них, в т. ч. не за все периоды их существования, составляет всего-навсего около 50 % от общего наличия (6076 госпиталей и 780 медсанбатов). Этим сохранённым в объёме 50 % документам не за весь период войны ныне соответствуют 1 203 654 записи в ОБД. Им же «соответствует» и официальная сводная цифра умерших от ран и болезней в госпиталях 1 371 504 чел. Точное количество умерших в медсанбатах в этой численности пока неизвестно. Неужели и после этих выкладок найдётся кто-то, кто будет доказывать истинность официальных цифр умерших от ран и болезней хотя бы только в госпиталях?
Совершенно очевидно, что будь сохранность документов на уровне 100 % за весь период войны, мы получили бы цифру учтённых потерь умершими как минимум в 2 раза больше, т. е. около 2,4–2,5 миллионов человек. Следовательно, уже на этой стадии исследования мы вправе поднять планку численности погибших в Великой Отечественной войне не менее, чем на 1,2 миллиона чел., получив 8 668 400 + 1 200 000 = 9 868 400 чел., и сомневаться в официальных выкладках.
Где можно отыскать их имена? В картотеке учёта ранбольных архива военно-медицинских документов среди почти 33 млн учётных карточек воинов, прошедших через лечебные учреждения. А также в историях болезней, которые в количестве около 28 млн шт. хранятся в том же архиве. Примером может послужить судьба воина Зубрицкого Игоря Михайловича, 1914 г.р. Он учтён в ОБД «Мемориал» 2 раза: первый раз раненым 07.12.41 (но не убитым), второй раз – пропавшим без вести по дате освобождения его родины (Херсонская обл.) от оккупантов весной 1944 г. А он на самом деле умер в ППГ-80 в г. Шахты Ростовской области 08.12.41, о чём тот сообщил родственникам, но не донёс по инстанции. Книги погребения ППГ-80 сохранены только с 1943 г. Вот почему реальная судьба воина не учтена в ОБД «Мемориал» и в ЦАМО РФ, но зафиксирована в истории болезни в архиве военно-медицинских документов, который ещё не оцифрован. Характер учёта его судьбы стал зримым подтверждением вышесказанного.
Возникает вопрос – как стало возможным при жёсткой системе отчётности по вертикали и при итоговой 50-процентной сохранности документов лечебных учреждений «проскочить» мимо всевидящего ока правительства, сонма военных и партийных функционеров, органов НКВД, статистиков и «утаить» свыше миллиона человеческих потерь?
А ведь мы даже ещё не коснулись рассмотрения нескольких малоизвестных пластов сведений о персональных потерях, которые спокойно себе полёживают в архивных закромах, дожидаясь «у моря погоды» и будущего включения в ОБД.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.