VI. УНИЧТОЖЬ ВРАНГЕЛЯ

VI. УНИЧТОЖЬ ВРАНГЕЛЯ

1

На рассвете 7 июня 1920 года войска генерала Врангеля, используя ураганный огонь артиллерии, бронепоездов, танков и броневиков, прорвали оборону частей 13–й Красной армии на подступах к Крыму и ринулись в плодородные долины Северной Таврии. Вырвавшиеся из «крымской бутылки» белые полки устремились на север и северо–восток.

Над Советской республикой нависла серьезная опасность.

Центральный Комитет РКП (б) призывал: «В ближайшие дни внимание партии должно быть сосредоточено на Крымском фронте. Мобилизованные товарищи, добровольцы должны направляться на юг. Каждому рабочему, красноармейцу должно быть разъяснено, что победа над Польшей невозможна без победы над Врангелем. Последний оплот генеральской контрреволюции должен быть уничтожен!»[39]

С белопольского фронта Республика не могла снять ни одного бойца. На Врангеля была переброшена из Сибири 51–я дивизия.

В первых числах августа 1920 года эшелоны 51–й стрелковой выгрузились на станции Апостолово и Николо–Козельск и ускоренным маршем двинулись в район Берислава в распоряжение командующего Правобережной группой войск Р. П. Эйдемана.

В ночь на 7 августа Латышская, 15–я и 52–я дивизии по приказу Эйдемана внезапно форсировали Днепр и в кровопролитном сражении отвоевали плацдарм на левом берегу.

Опытный и смелый командующий группой войск Роберт Петрович Эйдеман понимал, что генерал Врангель примет все меры для ликвидации нарастающей угрозы в Северной Таврии. Необходимо срочно усилить поредевшие ряды защитников плацдарма. Эйдеман приказал Блюхеру немедленно перебросить одну из бригад в Каховку. Начдив послал распоряжение комбригу 153 Б. В. Круглову выдвинуть полки на левый берег Днепра.

В Бериславе Блюхер встретился с командующим Эйдеманом, которого хорошо знал по боевой работе в 3–й армии Восточного фронта. Роберт Петрович сказал, не скрывая радости:

— Наконец?то прибыли, долгожданные. Положение довольно трудное. Пятнадцатая дивизия понесла большие потери. В атаке убиты начдив Солодухин и начарт Зубков. Начдив пятьдесят второй Германович уже дважды просил подкрепления, но у меня нет в резерве ни одного штыка. Мои земляки–латыши дерутся превосходно. Первыми форсировали Днепр и заняли Каховку. А вы что морщитесь? Устали?

Блюхер улыбнулся:

— Судя по лицу, вы больше устали.

— Четвертые сутки на ногах. Перейдем к вашей дивизии. Нужно ожидать ответный ход Врангеля — он двинет на помощь потрепанному корпусу Слащева резервные силы. Мы не можем потерять плацдарм, отвоеванный такой большой кровью. Вы должны сконцентрировать все части на том берегу и любой ценой удержать оборонительные позиции.

— А они существуют… оборонительные позиций?

— Инженерные работы мы начали утром седьмого августа, но ведутся они малыми силами. Ваша задача в кратчайший срок обнести сетью инженерных препятствий всю сорокаверстную линию обороны от Ключевой на правом фланге и до Екатериновки на левом. Кроме своих частей советую привлекать местное население. Действуйте.

— Старик Суворов говаривал: «Сначала ознакомься, изучи, а затем действуй», — сказал, поднимаясь, Блюхер. — Оперативная группа сейчас же выедет на место.

В ночь на 10 августа Блюхер продиктовал приказ, в котором требовал: «Работы вести круглые сутки, в первую очередь отрыв окопы для стрельбы с колена, начиная с наиболее важных в тактическом отношении пунктов, углубляя постепенно окопы до полной профили. Во вторую очередь следует привести в оборонительное состояние, как опорные пункты, — хутор Терны, высоту 20.9 — с устройством проволочной сети. В третью очередь— установка проволочных заграждений на всем остальном участке оборонительной линии»[40].

Вот когда в полной мере пригодился Блюхеру опыт, приобретенный в Вятском укрепленном районе. Начдив сам проверял, как выполняются приказания. Бойцы в алых рубахах, подаренных московскими рабочими, не только создавали оборонительные рубежи, но и готовились к напряженным, суровым боям.

Блюхер знал, что скоро придется встретиться с конным корпусом генерала Барбовича, которого белогвардейцы считали непобедимым. 11 августа начдив приказал: «Комсоставу и красноармейцам дивизии путем примерных тактических занятий и бесед подготовиться к достойному отпору кавалерийских частей противника, доказав им революционную силу сибирских стрелков. Принять к руководству рассылаемую инструкцию по борьбе с конницей»[41].

Блюхер видел, как резко меняется равнинная заднепровская земля. Ее перерезают глубокие окопы, в нее зарываются пулеметные и артиллерийские расчеты, ее прикрывают проволочными заборами. Начдив торопил командиров:

— Работайте энергичнее. Больше пота — меньше крови. Об этом напоминайте бойцам. Враг может напасть в любую минуту.

Враг напал 12 августа. Врангель двинул на усталые малочисленные части Правобережной группы кавалерийский корпус генерала Барбовича. Корпус имел огромную огневую силу: в каждом эскадроне до десятка пулеметных тачанок и по два грузовых автомобиля с пулеметами. Генералу Барбовичу придавались бронемашины, танки и авиационный отряд.

Комбриг 153 Борис Викторович Круглов

Белое командование рассчитывало ураганным огнем на левом фланге сбить обороняющихся, прорваться к переправам и ликвидировать плацдарм.

Одновременно в районе Белоцерковки корпус генерала Слащева обрушился на правый фланг 15–й стрелковой дивизии.

Красные бойцы мужественно защищали свои рубежи. Умело используя броневики, Барбович залил огнем позиции 52–й и Латышской дивизий. Неся крупные потери, малочисленные полки стали отходить на Каховку.

Белая конница преследовала отступающих. Над полем сражения торжествующе гремело:

— Даешь переправу!

А в это время начдив Василий Блюхер спокойно и уверенно готовил бригады к отражению конной лавины врангелевцев. 51–я стрелковая пропустила через свои позиции отступающих товарищей и, надежно прикрыв их, спасла от гибели.

Комбриг Круглов донес Блюхеру, что многочисленные конные части у Епифановой балки непрерывно атакуют 457–й Московский полк.

Начдив приказал:

— Стоять насмерть! Отступать некуда!

И по окопам москвичей прошла команда:

— Стоять насмерть! Отступать некуда!

Плотная, зноем опаленная земля хранила своих сыновей. Защитники Епифановой балки остановили атакующие эскадроны. Два дня полк отражал метким огнем конницу и броневики. А на третий день, 15 августа, бросился на врага. Белогвардейцы дрогнули. Москвичи пробились к Могиле Рясной. Лобовые атаки белой конницы бойцы отразили точным залповым огнем. Отборные эскадроны прорвались на стыке двух полков и окружили москвичей. Красноармейцы заняли круговую оборону и, стреляя в упор, отогнали белогвардейцев. И тогда на истекающие кровью батальоны ринулись бронемашины, отмеченные Георгиевскими крестами. Полк таял, но не отступал. Погибли все командиры. Кончились патроны. Бились врукопашную. С гранатами бросались на бронемашины и умирали, пробитые пулеметными очередями.

На выручку горстке храбрецов подоспели два батальона соседнего, 458–го полка и потеснили атакующих. 457–й полк до конца выполнил свой воинский долг, оттянув крупные силы противника и нанеся ему большой урон.

Так же отважно и стойко отражали непрерывные яростные атаки и другие полки 51–й стрелковой дивизии. С наблюдательного пункта начдив Блюхер видел, как мчались к окопам эскадроны Барбовича и, встреченные плотным и точным огнем артиллерии, пулеметов и винтовок, редели, поворачивали назад и исчезали в облаках пыли и дыма. На черной, избитой копытами земле застывали кони и всадники. Врангелевцы не могли преодолеть гряду трупов, протянувшуюся вдоль позиций красных.

Вражеские корпуса перешли к обороне.

Блюхер приказал вывести в резерв и укомплектовать Московский полк. Поблагодарив героев обороны, начдив представил полк к боевой награде. Родина отметила 457–й стрелковый полк Почетным революционным Красным знаменем.

Каховский плацдарм выдержал испытание огнем и железом. О подвигах его защитников узнала вся страна. В Кремле Председатель Совета Труда и Обороны Владимир Ильич Ленин нашел на карте крошечную точку— Каховку и поставил красный флажок.

Отбив наступление противника, 51–я дивизия привела в боевой порядок полки и рубежи обороны.

20 августа в 4 часа утра дежурный по штабу разбудил только что уснувшего Блюхера:

— Товарищ начдив! Срочный оперативный приказ по войскам Правобережной группы.

Блюхер пропустил первых три пункта, нашел знакомую дивизию, прочитал: «Начдиву 51 с приданной ему кавгруппой Саблина и бронеотрядами, совершив до рассвета необходимую перегруппировку, в 12 часов 20.УШ перейти в решительное наступление в общем направле–нии на восток и северо–восток для разгрома группирующейся в районе Дмитриевка — Константиновна, кавалерии противника, захватив левым боковым авангардом Кайры Западные. В резерве иметь не меньше бригады»[42].

Для разработки операции Блюхер выбрал друзей уральцев: Виктора Русяева, Михаила Голубых, Якова Суворова, а также начальника оперативного отдела Николая Датюка и начальника политотдела Федора Строганова. Работали напряженно. Когда уже был составлен оперативный приказ и отданы необходимые распоряжения, в штаб приехал командующий Правобережной группой Эйдеман.

Блюхер кратко доложил обстановку, ознакомил начгруппы с решением боевой задачи. Эйдеман выслушал внимательно и, одобрив действия начдива, заметил:

— Командарм Уборевич предельно сократил сроки подготовки. На войне успех обеспечивают смелые решения и внезапность нападения. Настоящий полководец безбоязненно идет на сосредоточение сил в ударных группировках. Выход вашей дивизии к Мелитополю подобен клинку, вбитому в сердце врангелевской армии.

— Я твердо верю в боеспособность дивизии, — сказал Блюхер. — Единственно, что меня тревожит, — это фланги. Будут ли они надежно прикрыты моими соседями во время наступления на Мелитополь?

— Кроме дивизий нашей группы в операции участвует Вторая Конная армия Городовикова. По замыслу командарма Уборевича конармия должна встретиться с вами в районе Серогоз. Трудно предугадать ход сражения. Нужно действовать, сообразуясь с обстановкой. Желаю вам победы!

Эйдеман глянул на часы и, быстро попрощавшись, Еышел.

Блюхер отпустил своих помощников, только Строганова задержал вопросом:

— Как первый номер «Красного стрелка», вышел в свет?

— Печатается. Коммунисты проведут читки газеты и побеседуют с бойцами.

— Очень хорошо. Кроме того, нужно ознакомить личный состав с сегодняшним приказом о переходе в наступление.

51–я стрелковая дивизия, после короткой артиллерийской подготовки, 20 августа прорвала оборону противника и в первый день сражения заняла Дмитриевку, Антоновку и Черненьку.

Врангелевцы упорно отстаивали каждое село и наносили сильные контрудары. Под Новой Репьевкой белая кавалерия окружила и в кровопролитном бою вырубила более 500 бойцов 458–го стрелкового полка. На выручку товарищам поспешили батальоны соседних полков и отбросили кавалерию неприятеля.

Начдив Блюхер ввел в бой резервную, 152–ю бригаду. Красноармейцы шли в атаку с возгласом:

— Даешь Мелитополь!

Пехоте помогали летчики центральной авиационной группы Ивана Ульяновича Павлова. Героизм был массовым. Начдив Блюхер с колокольни новорепьевской церкви видел, как лихо мчались эскадроны туземной бригады на 453–й стрелковый полк. На ветру развевались черные мохнатые бурки, белым пламенем горели обнаженные клинки, земля глухо гудела под копытами.

Стоявший рядом с начдивом Виктор Русяев не выдержал:

— Ой, сомнут! Шибко летят, дьяволы!

— Вот выдумщик, — нахмурился Блюхер. — Посмотришь, как полетят на землю. Кизеловские шахтеры выстоят.

Быстро и громко заговорили пулеметы. Гулко раскатились винтовочные залпы. Ударили орудия, и разрывы картечи накрыли всадников. Звонко ржали, валились на землю, давили седоков раненые кони. А залпы гремели и гремели, и в упор били пулеметы, и вставали чернобагровые столбы взметенной взрывами земли. И зеленое поле стало черным от мохнатых бурок и лошадиных туш.

Атака захлебнулась. Блюхер подозвал связного, приказал:

— Мигом в четыреста пятьдесят третий! Передай командиру полка Королеву: от имени Революции начдив благодарит героев кизеловцев за храбрость и стойкость. Ни шагу назад!

Слова любимого начдива передавались из уст в уста.

Коммунист Анатолий Николаевич Королев[43] выполнил приказ Блюхера. Полк целый день отражал вражеские атаки. Погибли все командиры рот. Вышли из строя два комбата. А третий, Александр Данщин, объединил оставшихся бойцов и возглавил сводный батальон.

Туземная бригада, которую Врангель с гордостью называл непобедимой, откатилась за Новую Торгаевку.

Продолжая наступление, бригады 51–й дивизии заняли 27 августа важные населенные пункты: Нижние и Верхние Серогозы и Ивановку. Конная группа Саблина выбила белогвардейцев из Покровки.

В Нижней Торгаевке Блюхер допросил пленных офицеров, внимательно изучил захваченные документы, а также разведывательные сводки частей. Задумался. Получается довольно сложная и опасная обстановка. Генерал Врангель сосредоточил лучшие силы против 51–й дивизии. С токмакского направления прибыла знаменитая Корниловская дивизия. В район Демьяновки переброшена 6–я пехотная дивизия. Есть пленные из каких?то отдельных отрядов Павловского и Кравчука. И главная ударная сила — бронированный конный корпус Барбовича тоже выдвинут к Демьяновке. Врангель встревожен. Еще бы! От Серогоз до Мелитополя остается около 30 верст. Успешно продвигаются к Перекопу Латышская и 15–я стрелковые дивизии. 2–я Конная армия О. И. Городовикова пробивается от Малой Березовки на Менчекур, а оттуда двинется на Демьяновку и Серогозы. И здесь сомкнется кольцо окружения. Врангелевская армия будет расколота на части. Сделать это очень трудно, но крайне необходимо.

Блюхер на минуту представил, как Врангель читает боевые донесения, анализирует разведывательные данные и думает о том, как разбить соединения красных, и в первую очередь вырвавшуюся вперед ненавистную коммунистическую 51–ю дивизию.

Блюхер принял все меры для отражения превосходящих сил противника. Срочно послал донесение начальнику Правобережной группы Эйдеману о резком изменении соотношения сил в районе Демьяновка — Серогозы и просил передать в его распоряжение находящуюся в резерве 52–ю стрелковую дивизию М. Я. Германовича.

Эйдеман подчинил 52–ю дивизию Блюхеру и поставил перед ним задачу: совершив необходимую перегруппировку, остановить противника в районе Демьяновка — Серогозы и всеми частями группы перейти в решительное наступление в восточном направлении.

Осуществить перегруппировку не удалось. Белая гвардия перешла в контрнаступление.

Три пехотных полка и два эскадрона кавалерии, открыв огонь из 15 орудий, двинулись на высоту 30.5. Ее защищали бойцы 451–го стрелкового полка. Вот уже десятый день они стояли на линии огня. Усталые, темные от пота и пыли, красноармейцы отбили атаку.

Белогвардейцы сползли в балку.

Не прошло и получаса, как орудия врангелевцев снова ударили по высоте 30.5. Снаряды дробили сухую землю. И еще не осела взметенная взрывами пыль, как белогвардейцы уже шли вперед. Казавшаяся мертвой, высота ожила. Атакующих рассеяли пулеметным и винтовочным огнем.

Вместе с изнемогающими от жары и жажды бойцами был комиссар полка Николай Дмитриевич Иконников. Он проходил по ротам, подбадривал защитников рубежа:

— Две атаки отбили и еще двадцать отобьем. Не привыкать!

И третья атака захлебнулась… И четвертую отразили. А потом и счет потеряли.

К исходу дня белая кавалерия ударила с тыла и ворвалась на высоту 30.5. Погибли пулеметчики. Врагов били прикладами, кололи штыками.

Яков Кривощеков, кизеловский шахтер, отвагой и сметкой заслуживший право командовать полком, послал на высоту 30.5 резервный 2–й батальон. Его повел коммунист Григорий Андреевич Воронин. Цепь красноармейцев ворвалась на вспаханные снарядами позиции и выбила врангелевцев с высоты 30.5.

Пример героев вдохновляет. Так же мужественно и стойко отражали вражеский натиск и другие полки 151–й бригады, которой командовал Федор Иванович Ольшевский.

Получив донесение от комбрига Ольшевского, Блюхер сказал Русяеву:

— Молодец Кривощеков. Нашей, рабочей породы.

Запиши?ка: представить Кривощекова, его помощника Витте, комиссара Иконникова, комбата Воронина и председателя полкового бюро Третьякова к награждению орденом Красного Знамени. Заслужили!

В штаб вбежал связной:

— От комбрига Круглова. Пакет.

Вести были тяжелые. Комбриг 153 сообщал, что после отхода кавалерийской группы Саблина противник силой в 1500 сабель ударил во фланг и тыл 458–го стрелкового полка и занял село Покровское. Затем, подтянув пехоту, атаковал Н. Александровку, в которую только что прибыла 156–я бригада 52–й дивизии. Противник пустил в ход броневики, рассек и разогнал бригаду.

Блюхер приказал комбригу Круглову отвести полки на позиции у Нижних Серогоз и во что бы то ни стало удержать этот важнейший оборонительный рубеж.

Через два часа комбриг Круглов донес, что, несмотря на героическое сопротивление, малочисленные полки не могли отстоять Нижние Серогозы.

Блюхер выехал в штаб 153–й бригады. В ночной беспощадной рукопашной схватке бойцы 457–го и 458–го стрелковых полков выбили врангелевцев из Нижних Серогоз.

Обходя село, Блюхер увидел лежащих у изб красноармейцев. Их свалил сон. И стало жутко. А что, если налетят белые? Тихо сказал комбригу Круглову:

— Спят как убитые. Вы понимаете, на что идете?

— Превосходно понимаю. Люди выбились из сил. Я с трудом стою на ногах. Как сяду — глаза сами закрываются…

Подошел Русяев. Протянул листок:

— От Эйдемана. Копия приказа Уборевича.

Блюхер быстро прочитал: «Командарму 2–й Конной.

С утра 31.VIИ повести решительное наступление на деревни Покровка и Н. Александровка, имея целью разгромить в этом районе противника и, преследуя его в южном направлении, соединиться с частями группы товарища Эйдемана»[44].

Блюхер спрятал листок, сказал:

— Если командарм Конной выполнит этот приказ, мы победим. Все решится на рассвете.

Утром белые снова пошли на Нижние Серогозы.

Блюхер ввел в бой последний резерв — сводный батальон коммунистов. Его повел начальник политотдела Ф. В. Строганов. Батальон принял на себя удар двух полков. Отбил четыре атаки.

В это время Блюхер получил достоверные сведения о том, что 2–я Конная армия не выполнила своего задания и отступает на Рубановку[45].

С болью в сердце начдив Блюхер отдал приказ об оставлении позиций, отвоеванных кровью лучших бойцов. Упорно сдерживая натиск превосходящих сил врага, 51–я дивизия отошла на каховский плацдарм.

Серогозская операция, несмотря на ее неудачное завершение, сыграла большую роль в разгроме сильной, прекрасно вооруженной армии Врангеля. Наступление на Серогозы частей Правобережной группы спасло Донбасс. Врангель снял с этого направления свои лучшие силы для ликвидации атакующих частей каховского плацдарма.

Начдив Блюхер составил обстоятельный доклад командующему войсками Правобережной группы и Реввоенсовету 13–й армии об ошибках и просчетах, допущенных в Серогозской операции.

2

В сентябре 1920 года 51–я дивизия получила долгожданную передышку. Новые бойцы влились в поредевшие полки. Началась боевая и политическая учеба. Начдив приказал командирам научить красноармейцев отражать атаки конницы, бронемашин и танков.

Большое внимание Блюхер уделял партийно–политической работе. Была проведена первая дивизионная партийная конференция. Она открылась 15 сентября в селе Любимовке. В. К. Блюхер выступил с докладом о боевых задачах коммунистов. Начдив поставил в пример всему личному составу героические дела армейских большевиков Николая Иконникова, Николая Третьякова, Степана Королева, Андрея Сычева, Петра Золотова, Эриха Нейланда, Александра Данщина, Бориса Круглова, Владимира Хлебникова, Георгия Слизкова, Казимира Куровского, Роберта Сакса.

Конференция призвала членов партии еще активнее вести массово–воспитательную работу в своих подразделениях, помогать командирам обучать бойцов, укреплять дисциплину и порядок.

Коммунисты служили примером. Коммунисты пользовались уважением. И в партию шли лучшие бойцы и командиры. К 1 октября 1920 года в рядах армейских большевиков 51–й стрелковой дивизии насчитывалось 2212 членов и 825 кандидатов.

Дивизия залечила раны, восстановила былую боеспособность. 20 сентября в состав 51–й стрелковой вошла сформированная в Казани Ударная огневая бригада. Блюхер радовался такому мощному пополнению: два пехотных полка и один кавалерийский. Бригада прекрасно вооружена, кроме артиллерии и пулеметов имеет минометы и бомбометы. На проведенном смотре огневики показали хорошую строевую подготовку.

Начдив Блюхер использовал передышку для укрепления оборонительных рубежей. На каховский плацдарм прибыл помощник начальника инженеров Южного фронта Дмитрий Михайлович Карбышев. Не спеша обошел все три линии обороны. Недостатки отметил в полевой книжке. Сопровождавший Карбышева дивизионный инженер Федор Константинович Зуев вечером доложил Блюхеру:

— Этот помощник начальника инженеров по всем признакам большой придира. Все что?то записывал и записывал. Раскатает он меня по всем швам.

— Вот выдумщик! — сдвинул густые брови Блюхер. — Пригласите проверяющего ко мне.

По походке, обмундированию, умению докладывать Блюхер определил — перед ним бывший офицер. Предложив Карбышеву стул, начдив спросил:

— Вы обследовали плацдарм. Как вы оцениваете инженерные работы?

— Противопехотные препятствия почти удовлетворительны, а противотанковые— отсутствуют. Крайне необходимо впереди внешней и основной линий отрыть в шахматном порядке противотанковые рвы. Промежутки между ними и Мелитопольский тракт срочно заминировать.

Блюхер покатал по столу карандаш, спросил:

— Кто вас сюда направил?

— Командующий Южным фронтом Михаил Васильевич Фрунзе по моей просьбе. Я хочу помочь вам подготовиться к отражению танковых атак противника.

— За помощь спасибо.

Завтра выедем вместе на позиции. Покажете, что нужно сделать в первую очередь.

Карбышев улыбнулся:

— Вот это деловой подход. К какому часу я должен прибыть?

— Я заеду за вами в шесть часов утра.

Начальник политотдела 51–й стрелковой дивизии Ф. В. Строганов

Весь день Блюхер провел на оборонительных рубежах с Карбышевым. Определили вероятные направления атаки танков, решили, какие препятствия следует создать, наметили артиллерийские позиции для ведения огня.

В тот же день специально выделенные подразделения приступили к выполнению приказа Блюхера о создании противотанковой обороны.

Используя временное затишье на фронте, начдив Блюхер вел усиленную войсковую разведку, стараясь раскрыть силы и замыслы противника. Вылазки разведчиков редко завершались удачами.

Утром 3 октября в штаб к Блюхеру пришел необычно взволнованный комбриг 151 Владимир Хлебников. Начдив ценил Хлебникова за его храбрость и воинскую сметку и после ранения Ольшевского назначил бывшего командира 451–го полка командиром бригады.

— Чем порадуете? — спросил Блюхер, указывая на стул.

— Пришел по секретному делу. В штаб бригады явились два хлопца из плавней — делегаты от «зелено–красных». Врангель объявил поголовную мобилизацию, а мужикам за барона помирать не хочется, вот они и удирают в камыши. Так вот эти посланцы предложили свои услуги: обещают скрытно провести нас в тыл белых и помочь занять Константиновну.

— А что это за хлопцы? Может быть, они специально подосланы. Подведут под засаду…

— Принесли бумагу от командира. По внешнему виду чистейшая беднота. Я их прощупал — не предадут. К тому же с нами будут — проводниками. Разрешите пустить роту.

Блюхер нашел на карте Константиновну, усмехнулся:

— Шилом моря не нагреешь. Не роту, а полк надо пустить в дело. Да придать кавалерию и броневики. Налет должен быть внезапным и коротким. Надо захватить пленных и документы. Кто поведет группу?

— Сам.

— Не зарывайтесь и не рискуйте. Мне нужен живой комбриг. Здоровый. Общее руководство и план за вами. Исполнение за командиром полка. Сами выберете.

— Пошлю Якова Кривощекова.

— Действуйте. О результатах донесете немедленно.

Комбриг Хлебников хорошо разработал разведывательную операцию.

Считая себя в глубоком тылу, командиры и солдаты Самурского полка сладко спали в хатах. Сон сморил наблюдателя на колокольне.

«Красно–зеленые» хлопцы по знакомым дорожкам скрытно провели сводный отряд к Константиновке. Одновременно два эскадрона под командованием командира 51–го конного полка Адольфа Казимировича Юшкевича подошли к Дмитриевке.

Ударом с фланга и с тыла Самурский полк был разгромлен. Многие так и не успели проснуться. В плен сдалось 300 солдат и 57 офицеров. Участники налета захватили 11 пулеметов, 4 легких орудия французского происхождения, весь обоз и штабные документы. Операция продолжалась не более часа.

Утром Блюхер допросил офицеров. Отвечали охотно и обстоятельно. Уходить из штаба не хотели, вспоминали какие?то незначительные подробности, просили разрешения подумать и вспомнить. Пожилой рыжеусый штабскапитан, услышав от Блюхера: «Вы свободны. Идите» — неприятно заикаясь, спросил:

— Как понимать «свободны»? Ведь вы меня расстреляете. Это у вас называется — отправить в штаб к Духонину…

— Ошибаетесь. Мы не убиваем пленных. А вот ваши господа офицеры зверски расправляются с красноармейцами. У деревни Верхний Торгай врангелевцы захватили тридцать бойцов четыреста пятьдесят восьмого полка. Красноармейцы отказались выдать коммунистов, и все были замучены. Случайно спасся, убежав от конвоиров, политрук Кочегаров. Он и рассказал о гибели товарищей. Идите и скажите своим друзьям: пусть они успокоятся и не думают о смерти. И еще посоветуйте им обратиться с воззванием к офицерам и солдатам врангелевской армии, в котором расскажите о своей судьбе.

Офицеры посовещались и составили коллективное письмо к бывшим товарищам по оружию, призывая их не верить выдумкам о «зверствах красных» и смело переходить на службу Советской власти.

Это воззвание было отпечатано в типографии дивизионной газеты «Красный стрелок». Самолеты рассеяли листовки над позициями врангелевцев.

Сопоставив показания пленных с захваченными документами и разведывательными данными соседних дивизий, Блюхер получил полное представление о составе противостоящей группы генерала Черепова и 2–го армейского корпуса генерала Витковского. Удалось установить примерный численный состав артиллерии, бронеотрядов и танкового дивизиона. Противник имел двенадцать танков и столько же бронемашин.

Танки! Большинство бойцов их еще не видели. Выстоят ли новые, еще не прошедшие фронтовой закалки красноармейцы? В некоторых полках их более половины. Танки могут прорваться к переправам. Как остановить эти бронированные сухопутные корабли?

Эти вопросы не давали покоя Блюхеру. Он вызвал начальника артиллерии В. А. Будиловича.

Дисциплинированный, весьма начитанный и культурный начарт Будилович на вопрос начдива: «Сумеете ли вы отразить атаку дюжины танков?» — уверенно ответил:

— Подобьем и две дюжины. Чем больше танков, тем больше трофеев. Назад не вернутся.

— А на чем базируется этакая самоуверенность?

— Разрешите внести поправку — не самоуверенность, а уверенность. Мы имеем отличных артиллеристов. Некоторые из них, как, скажем, Леонид Александрович Говоров или Михаил Иванович Плеханов, имеют специальное образование и боевой опыт. Снарядов достаточно. Что же касается выдержки и храбрости, занимать не надо — всегда в наличии.

— Хорошо. А если противник перейдет в наступление ночью?

— Будем вести огонь по секторам. Пристрелка уже произведена. Не пройдут — ни днем, ни ночью.

— Хорошие вести приятно и слушать. Держите батареи в постоянной готовности.

3

6 октября 1920 года Врангель предпринял неожиданное наступление на Правобережную Украину. Создав значительный численный перевес, он потеснил советские войска и захватил на правом берегу Днепра (в районе Александровки) плацдарм глубиной 20–25 километров. 1–я армия, в которую входили лучшие дивизии — дроздовская, корниловская и марковская, совместно с конницей генерала Бабиева двинулась на Апостолово.

По приказу командующего Южным фронтом М. В. Фрунзе с каховского плацдарма были сняты Латышская и 52–я стрелковые дивизии. Затем ушли две бригады 15–й дивизии. На фронте Апостолово — Никополь завязались ожесточенные бои.

На каховском плацдарме остались 51–я стрелковая дивизия и 44–я бригада 15–й стрелковой дивизии.

На эти части Врангель бросил 2–й армейский корпус генерала Витковского, состоявший из 13–й и 34–й пехотных дивизий, двух кавалерийских дивизионов, чехословацкого полка, артиллерии, бронечастей и авиации. Одновременно с востока наступала группа генерала Черепова, насчитывавшая до .1200 штыков, 150 сабель, 8 орудий и 3 бронемашины.

Белые начали атаку 14 октября обстрелом из 70 орудий правого боевого участка плацдарма. В 6 часов утра на позиции 151–й и Ударной огневой бригад вышли девять танков и семь бронемашин. За ними двигались пехота и кавалерия.

Утомленный работой, Блюхер спал за столом, положив голову на руки. Разбудил грохот канонады. Начдив позвонил начарту Будиловичу:

— Какова обстановка? Началось?

— Противник атакует на правом фланге. Ввел бронемашины и танки.

— Не пропустите танки на переправу.

Ответа не услышал. Должно быть, порвалась связь.

От взрывов снарядов и бомб в штабе вылетели стекла. Блюхер позвонил в Ударную огневую бригаду. Услышал хрипловатый голос:

— Комбриг Ринк у аппарата.

— Докладывайте! — потребовал начдив.

— Танки и бронемашины прорвались через позиции. Отражаем атаки кавалерии и пехоты. Лезут напролом. С потерями не считаются. Придется отойти на основ…

«И здесь обрыв», — поморщился Блюхер и приказал вызвать штаб 151–й бригады.

Дозвониться не удалось…

Начдив послал связных к комбригам с требованием каждый час присылать боевые сводки.

Позвонил командиру конной группы Адольфу Юшкевичу, приказал:

— Атакуй противника во фланг и тыл. Возьми артвзвод и две бронемашины. Действуй южнее Могилы Землянской.

— Выступаю, товарищ начдив…

Блюхер положил трубку, сказал начальнику штаба Датюку:

— Пошлите приказание комбригу Круглову: занять переправы и любой ценой задержать танки.

А в это время защитники плацдарма вели героическую борьбу с огромными бронированными английскими машинами.

Батареи командира 3–го легкого артиллерийского дивизиона Леонида Говорова стояли в садах за хутором Терны. Танк «За Русь святую», прорвав три ряда колючей проволоки, перевалил через окопы. Говоров приказал командиру 1–й батареи Сергею Крюкову уничтожить танк. Артиллеристы выкатили орудия на открытые позиции и сосредоточили огонь на покачивающейся черной глыбе. Одно орудие и два пулемета на танке заглохли. Команда не выдержала, повернула машину назад. Снаряд врезался под днище, оборвал гусеницы. Офицеры выскочили из танка и принялись исправлять повреждение. Шрапнель накрыла их.

Второй танк, «Кутузов», не успел дойти до окопов. Говоров обрушил на него огонь всех орудий. Взорвался бензиновый бак. Жаркое пламя взметнулось над железным чудищем.

Командир артиллерийского дивизиона 51–й стрелковой дивизии Леонид Александрович Говоров

На огневые позиции 10–го легкого артдивизиона вышел танк «Ермак» и открыл огонь из двух орудий и пяти пулеметов. Номерные первого орудия были ранены. Командир дивизиона Орлов заменил наводчика и бил в упор. Снаряды словно пригвоздили танк к земле. Орлов почувствовал свирепую боль ниже колена и сполз на землю. Подбежавшему командиру взвода Нестерову сказал:

— Я ранен. Останешься за меня.

Нестеров приказал санитарам вынести Орлова в укрытие. В эту минуту показался еще один танк — «Генерал Скобелев». Нестеров вступил в огневой поединок и двумя снарядами подбил вражескую бронированную машину.

Командир 2–й батареи 3–го артдивизиона Тихов помогал пехоте отражать атаки. Меткими выстрелами батарейцы отогнали два броневика. Не успели сменить позиции, как из облака пыли и дыма выплыла громоздкая туша с белой надписью: «Генерал Корнилов». Из приоткрытого люка донеслись зычные голоса:

— Корниловцы, на переправу! Ура!

— Корниловцы, в штаб к Духонину! — крикнул Тихое. — Огонь!

Батарея ударила в упор. Взрывы взметнули столбы огня и земли вокруг танка. Пулеметная очередь полоснула по щиту орудия.

— Огонь! — повторил Тихов.

Два снаряда врезались в башню. Мотор заглох.

Сосредоточенным огнем артиллерийского дивизиона Ивана Матюшкина был подбит танк «Степняк».

С сухопутными кораблями бесстрашно боролись пехотинцы.

Глухо ворча и лязгая, вражеская машина переползла через окоп, в котором сидел красноармеец Паршин. Стряхнув комья земли и выхватив из ниши гранату, боец бросился за танком. Из окопа выскочил командир роты коммунист Голованов.

Пулеметная очередь прошла над головой бегущих.

— Не уйдешь! Не уйдешь, гад! — крикнул Паршин и прыгнул на танк.

Люк открылся. Показалась рука с маузером. Прогремели выстрелы. Паршин упал. Голованов бросил гранату в люк. Взрыв остановил вражескую машину.

Только два танка прошли все три линии обороны и двинулись к Каховке. Их встретили сосредоточенным огнем и прогнали назад артиллеристы батарей Иосифа Живицкого и Михаила Плеханова.

Главный козырь был выбит из рук генерала Витковского. Танковая атака захлебнулась[46].

Начарт Будилович доложил Блюхеру о доблестном победном поединке. Начдив ликовал:

— Представьте наградные листы на Говорова, Крюкова, Орлова, Нестерова, Тихова, Матюшкина, Плеханова, Живицкого. Какие молодцы! Готовьтесь к контрнаступлению.

В полдень отошедшие на основную линию обороны полки 151–й, 153–й и Ударной огневой бригад начали отбивать у врага обильно политые кровью героев, вспаханные снарядами рубежи.

Два кавалерийских полка, 51–й и 9–й, под командой Адольфа Юшкевича ринулись в тыл наступающим вражеским частям. Кавалерия белогвардейцев была опрокинута и отошла на колонию Каменный Кол, что на тракте Каховка — Перекоп.

Генерал Витковский оказался вынужденным снять крупные силы с других участков и бросить на полки Юшкевича. По красным кавалеристам открыли огонь восемь орудий и шесть бронемашин. Артиллеристы батарей Григорьева и Пьянкова, сопровождавшие группу Юшкевича, отбили атаки бронемашин. И снова конная лава хлынула на вражескую пехоту.

К концу дня Юшкевич сообщил Блюхеру: противник отошел в западном направлении, потеряв броневик и два орудия.

Продвижение частей каховского плацдарма приостановилось поздно вечером.

Блюхер донес командарму 6 К. В. Авксентьевскому о восстановлении линии обороны на всем ее протяжении и о готовности с рассветом продолжать наступление.

Внимательно следивший за обороной Каховки М. В. Фрунзе вызвал Авксентьевского к прямому проводу и передал:

— Если чутье меня не обманывает, то противник под Каховкой уже захлебывается в своих атаках. Теперь необходимо энергичное контрнаступление с нашей стороны. Подтяните все ближайшие резервы и при первой возможности… нанесите стремительный контрудар. Передайте привет Блюхеру и его славным войскам. Они сейчас решают судьбу всей кампании.

Командарм 6 Авксентьевский приказал начдиву 51 разгромить 2–й армейский корпус белогвардейцев, 15 октября в 8 часов утра по приказу Блюхера пошли в атаку полки 151–й, 153–й и Ударной огневой бригад.

Сражение продолжалось до позднего вечера. Все части продвинулись вперед, но главной задачи не выполнили.

Блюхер был недоволен действиями своих частей. Бригады не вышли на рубежи, указанные в приказе. Операция приняла затяжной характер, стремительного удара не получилось.

Начдив долго сидел у карты, проверял подчиненных и самого себя. И пришел к выводу, что виноваты не только комбриги, но и сам он, начальник 51–й стрелковой дивизии. Противник сохранил основные части, и разбить их можно только превосходящими силами. Значит, надо было ввести в бой 152–ю и 44–ю стрелковые бригады, не держать их в резерве.

И на следующий день Блюхер оставляет у Каховки всего лишь один 455–й стрелковый полк, а все остальные части бросает на врага. Наступление развивается успешно. Полки противника отходят. Блюхер торжествует. Сегодня корпус генерала Витковского будет разгромлен.

В 13 часов 50 минут Блюхеру позвонил начальник штаба Датюк:

— Вас срочно вызывает к прямому проводу командарм Авксентьевский.

Командарм Авксентьевский, ссылаясь на распоряжение командующего Южфронтом Фрунзе, приказал прекратить наступление и немедленно начать отход на Каховский плацдарм.

Это было так неожиданно, что Блюхер усомнился в точности переданных указаний и попросил повторить приказ. И снова не поверил. Как это отступать, когда вся дивизия рвется вперед, стремится уничтожить врага. И Блюхер просит отменить приказ и дать возможность до конца выполнить боевое задание. Командарм настаивает: отходить, отбитые у врага танки, бронемашины, тяжелые орудия и самолет уничтожить.

И тогда Блюхер снова обращается с просьбой:

— Разрешите произвести отход по окончании сегодняшнего боя. С наступлением темноты.

— Разрешаю, — отвечает командарм.

Сражение продолжается до позднего вечера.

В штаб поступают победные боевые сводки. Командир конной группы Адольф Юшкевич сообщает, что в селе Натальино разгромлены Симферопольский и Феодосийский стрелковые полки. Захвачено более 300 пленных, 2 орудия, 20 пулеметов, обозы с патронами и снарядами, штабные документы.

В ночь на 17 октября 51–я дивизия отошла на каховский плацдарм.

И здесь Блюхер узнал, что временное отступление связано с общим планом разгрома Врангеля, разработанным командюжом М. В. Фрунзе. В армии Южного фронта вливаются новые соединения. Подходят с белопольского фронта дивизии 1–й Конной армии С. М. Буденного. Готовится решительный удар.

Добрая слава о стойкости, мужестве и геройстве 51–й стрелковой дивизии разнеслась по всей стране.

Московский Совет принял шефство над 51–й стрелковой дивизией. 20 октября на каховский плацдарм прибыла делегация столицы.

На площади выстроились свободные от сторожевой службы бойцы 51–й, отныне Московской, стрелковой дивизии. На правом фланге в четких рядах — дивизионная школа красных командиров: три пехотные роты и пулеметная команда. Блюхер гордился созданной еще в августе школой и даже в самые трудные боевые минуты не отрывал курсантов от учебы. А на левом фланге расположилась сводная рота, составленная из бывших раненых, только что приехавших к своим однополчанам. И Блюхеру было приятно видеть лица старых боевых друзей, вернувшихся к прославленному в боях Знамени.

В глубокой тишине начдив Блюхер принял от почетных гостей Красное знамя и поднял над головой. Стоящие прочли на алом бархате слова: «Уничтожь Врангеля!»

Начдив Блюхер расправил плечи, и торжественной клятвой прозвучали слова:

— Боевые товарищи! Москва обращает на нас полные надежды взоры и дарит нас своим вниманием. Наша революционная обязанность — оправдать надежды московских рабочих. «Уничтожь Врангеля!» — сказала нам Москва. Мы слышим в этой надписи боевую команду, поданную нам Республикой, поданную нам Председателем Совета Труда и Обороны Владимиром Ильичем Лениным. И эту команду мы, как истинные революционеры, выполним отчетливо и точно. «Уничтожь Врангеля!» — отныне будет нашим лозунгом, и в громе боевого клича мы гордо понесем к твердыням Перекопа почетное Знамя Москвы и, водрузив его над красным Крымом, закончим победный марш доблестной 51–й Московской стрелковой дивизии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.