НОВИ

НОВИ

«Мрак ночи покрыл позор врагов, но слава победы, дарованная Всевышним … озарится навеки лучезарным немерцаемым счетом!»

Операция Суворова по разгрому французов в Ривьере проваливалась, не начавшись. На помощь ему поспешил противник. Директория использовала полуторамесячную передышку, чтобы восстановить разваливающуюся армию. Назначенный в дни катастрофы при Треббии военный министр Бернадот обложил чрезвычайным налогом богатых и призвал в строй всех юношей от 20 до 25 лет. Он создал две новые армии — Рейнскую (в Германии) и Альпийскую (в Савойе), вдобавок к Дунайской, Гельветической (в Швейцарии) и Итальянской (на Ривьере). В последнюю были влиты пополнения и остатки разбитой армии Макдональда. 24 июля к Генуе прибыл новый командующий — сподвижник Бонапарта бригадный генерал Жубер. 29 июля ударные части его 45-тысячной армии перешли в наступление, которое в Париже считали решающим{166}.

Суворов, собравший для наступления на Ривьеру более 64 тысяч солдат, мог создать численное превосходство над противником на любом участке фронта. Диспозицию от 1 августа фельдмаршал начал приказом передовым постам не вспугнуть неприятеля. «Держаться против слабых отрядов, но стараться захватывать пленных, а перед превосходящими силами отступать. Ибо никакого от армии подкрепления ожидать не должны, так как цель наша — выманить неприятеля на равнину» (Д IV. 305). «Будь сам готов с Михаилом Андреевичем, и очень!» — лично просил Суворов Багратиона с Милорадовичем (Д IV. 310). Действительно, именно им предстояло отразить главные удары французов в битве при Нови — и выиграть сражение.

В ночь на 4 августа 1799 г. французы не знали, что беспрепятственно дошли до города Нови потому, что противник специально отступил с их пути — и продолжал заманивать с боем. Еще в темноте храбрец Край, накануне испросив разрешение Суворова, со своим корпусом атаковал противника в левый фланг. Фельдмаршал в восторге написал ему приказ по-немецки в стихах, хваля «героя Края» и командира его дивизии Беллегарда:

«Да здравствует сабля и штык! Никакого мерзкого отступления!

Первую линию уничтожить штыком, других опрокинуть!»

Австрийцы, наступавшие, будто по старому учебнику, в две линии, были отброшены. «В 6 часов пополуночи генерал-майор князь Багратион с вверенными ему передовыми войсками, — рапортовал Суворов Павлу I (Д IV. 329), — атаковал неприятеля, расположившегося на горе за городом Нови, с неустрашимой храбростью. Неприятель, видя сильную в центр свой атаку, начал действовать правым своим крылом, дабы врезаться в левый фланг». Одновременно с контратакой французов по колоннам Багратиона ударили 14 батарей. Князь Петр начал отводить свое 5, 7-тысячное войско из-под губительного огня, выделив для отражения фланговой атаки отряд генерал-майора Горчакова. Сам он с полком и двумя батальонами ударил в центр наступающего неприятеля. 30 передовых егерей под командой штабс-капитана Львова попали под лавину неприятельской кавалерии, но отбились штыками, положив 20 французов, в т.ч. генерала Гаро и одного полковника. В этот момент пылкий Жубер, скакавший впереди войск на австрийцев, получил пулю в лоб.

Казалось, что французы спасены. «На расстоянии пяти верст было открытое поле, где неприятеля ожидали» главные силы Суворова: русский корпус Дерфельдена и австрийцы Меласа. Они были еще далеко, может, даже и не видны. Но уже исходя из общих представлений о силах союзников, наступать в погоне за Краем и Багратионом на равнину, выполняя предсмертный приказ Жубера, было самоубийством. Генерал Моро, оставшийся при Жубере в армии советником, принял командование и резко сменил направление: «он бросился с отчаянной отвагой в Нови, занял этот город и овладел всеми окрестными возвышениями, составляющими подошву Генуэзских гор, — с похвалой отметил Суворов. — На хребтах этих за сельскими каменными строениями и старыми замками расположил он свою артиллерию, которой картечный огонь, равно и ружейный, был почти неугасим».

Позиция Моро была столь неприступной, а оборона столь активной, что численное превосходство союзных войск (38 тысяч против 37) сошло на нет. Однако офицеры корпуса Дерфельдена, идущего на помощь Багратиону, не употребляли в бою команды «Стой!». «Невзирая на неумолкаемый гром пальбы, — с гордостью писал Суворов, — на этот град пуль и ядер, корпус вступил в сражение, все колонны построили фронт и наступали на неприятельскую линию». Страшный огонь «не поколебал неустрашимости наших войск, которые усиливались овладеть выгодными позициями неприятельскими».

Князь Горчаков с полком егерей и двумя батальонами гренадер авангарда Багратиона был атакован колонной французов. На помощь ему пришел с двумя полками генерал-лейтенант Ферстер. Моро бросил на них вторую колонну, но Дерфельден встретил ее еще двумя полками и батальоном Дальгейма. Видя, что русские наступают линиями, Моро, «непрестанно маневрируя то влево, то вправо, принуждал наши войска три раза переменять построения нашего фронта. Напоследок неприятель усилился против конца нашего левого фланга».

Свежие силы французов одновременно ударили во фланги Багратиона и Милорадовича. «Когда… Багратион поражал неприятеля, то из-за кустарников показалась густая колонна, которую он атаковал холодным оружием, расстроил и рассыпанную уже колол. Тогда два неприятельские гусарские эскадрона вышли на выручку. Сбитый неприятель подкреплен был второй колонной. К нашим войскам пришел на помощь генерал от кавалерии Дерфельден с полками (имени) Розенберга, Тыртова, батальоном Далгейма и с левого фланга батальон Швейковского, полк Милорадовича и Молодо-Баденский, которые вступили в атаку. По ним открыт был жестокий из 20 пушек огонь, равно и ружейный; но, несмотря на то, колонна была сбита». Рассеянных атакой Багратиона французов «подкрепил фронт неприятельский, засевший во рве, на плоском месте при горе. К нему наши войска приблизились. Тогда неприятель, собрав войска, усилил свой центр, который уже стенал от жестоких ударов Дерфельдена; подкрепление не подсобило».

Суворову пришлось бросить в бой резервы, французы были оттеснены, но главные позиции удержали. Почти на 3 часа фельдмаршал прекратил атаки. Затем начал наступление, на острие которого шли войска Багратиона. Они ворвались в Нови, выбили французов из города и пошли в штыки на его укрепления на высотах. В это время медлительный Мелас, увидав, что Моро собрал войска в центре и сильно ослабил фланг, двинулся на гору «и, придя вовремя, поражал неприятеля в левый фланг с решительным успехом».

«Нападение от каждого и всех вообще, — писал Суворов императору, — началось с беспримерной решительностью и мужеством; неприятель был повсюду опрокинут… он выгнан был из выгоднейшей своей позиции, потерял свою артиллерию и обращен в бегство… Все соединенные войска… гнали его, брали в плен, разили за восемь верст и далее от Нови».

Отступление, начатое Моро в 18 часов, превратилось в повальное бегство. В преследовании отличился авангард князя Багратиона, положивший 2 тысячи французов убитыми и взявший в плен 500 человек. Особенно настойчиво гнал неприятеля свежий корпус Розенберга, все сражение простоявший в тылу за центром союзных войск.

«Таким образом, — завершил рапорт Суворов, — продолжалось 16 часов сражение упорнейшее, кровопролитнейшее и в летописях мира по выгодному положению неприятеля единственное. Мрак ночи покрыл позор врагов; но слава победы, дарованная Всевышним оружию твоему, Великий государь, озарится навеки лучезарным немерцаемым светом».

Безвозвратные потери противника, писал Суворов Павлу I, «по объявлению самих французов» превысили 20 тысяч. Это была цифра потерь всей 45-тысячной армии, свежие части которой вечером 4 и 5 августа пытались задержать преследователей. Силы противника в битве он оценивал «свыше 30 000», а точнее 37 тысяч (Д IV. 312, 314, 321). Лучший исследователь Итальянской кампании Д.А. Милютин, сложив численность основных частей французов в сражении, насчитал у них 34 900 человек{167}.[93] Глазомер и данные разведки не подвели Суворова: с мелкими отрядами число противников достигало 37 тысяч.

Тем более странно сомневаться в знании полководцем численности собственной армии. «Все наши войска состояли из 38 000 человек», — сказано в подробной реляции Павлу I, отправленной из штаба Суворова 14 августа, через 10 дней после сражения, когда все цифры были выверены (Д IV. 329. С. 274). Зная, как строго Александр Васильевич относился к цифрам (предпочитая разведданные о численности противника преуменьшать), указанному им соотношению сил следует доверять.

Подсчеты Милютина, что группировка союзных войск в районе наступления французов составляла 64 700 человек, а к месту сражения Суворов стянул 51 400 человек, в т.ч. 9 тысяч не пригодившейся в горах кавалерии, говорят лишь о том, что полководец создал запас прочности. В идеале он хотел «нового, доверие войск имевшего и храбростью славившегося генерала Жубера» выманить на равнину и превосходящими силами традиционно окружить. Но победа над мудро окопавшимся в горах Моро стала плодом созданного Суворовым нового военного искусства.

Главную тяжесть штурма высот приняли на себя русские войска: авангард Багратиона и поддержавшие его гренадеры Милорадовича (9400), а затем корпус Дерфельдена (6100), т.е. 15 600 человек или меньше, учитывая, что князь Петр не мог активно использовать на изрезанных горных склонах свои 4 казачьих полка. Не развернувшись из колонн во фронт, действуя подобно французам, они понесли бы страшные потери от вражеского огня.

Именно линейные построения давали возможность наиболее эффективно использовать каждого солдата, умножать число своих действующих ружей и штыков против «сгущенных» толп варваров, в данном случае — революционных. Храбрые французы, выбросив вперед рой стрелков, всегда ломали такие построения плотными колоннами. Но для стремительной атаки колонн у Нови местность была сложной, а русские успевали не только менять фронт, но поддерживали друг друга со скоростью и энергией, невиданной в других европейских армиях.

Суворов был с войсками, всегда в центре событий. Битву он начал личной разведкой перед боевыми порядками авангарда. Но о его существенных приказах в источниках ничего не сказано. Битва при Нови была в чистом виде победой его военной науки и его школы. Командиры, вплоть до штабс-капитана Львова с отрядом в 30 человек, принимали и исполняли решения мгновенно, в духе «Науки побеждать». Багратион, Милорадович, Горчаков и др. генералы по обстановке меняли направления ударов и помогали друг другу отражать бешеные контратаки французов.

Русские наступали в центре. Генералу Моро, чтобы не закрывать направления огня своей артиллерии, приходилось бросать на них колонны с флангов. Ни он, ни командиры его дивизий не успевали согласовать своих действий с такой скоростью, как это делали русские, практически думавшие друг за друга. При превосходстве активно обороняющихся французов в числе, они нигде не успевали реализовать это превосходство: их везде били еще до того, как они успевали объединять свои силы.

Сонмы австрийцев, клубившиеся справа и слева от поля сражения, были хорошо видны французам с высот. Моро, отбросив к утру Края и Беллегарда (о действиях которых в сражении до последней атаки ничего не известно) и напрасно ожидая наступления Меласа, слишком поздно догадался стянуть все войска в центр, против не великих числом, но почему-то неостановимых русских. Моро долго пытался их затормозить, серьезно угрожая флангу. Время для лобовой атаки всей массой вниз по склону было упущено. Моро не смог собрать войска в колонны — он уже ввел в бой все резервы, когда в центр его позиции ворвались полки Багратиона и Милорадовича.

Впрочем, хорошего французского генерала не стоит упрекать за то, что он не двинул все войска в общую атаку на наступающую кучку русских. Сохранялась опасность, что австрийцы все-таки проснутся и, стоит ему покинуть удобнейшую позицию, атакуют с флангов. Бытующий 200 лет анекдот, что Суворов, чтобы сдвинуть Меласа, угрожал ему расстрелом, — чистый вымысел. В России не было смертной казни. Суворов, по его собственным словам, ни разу в жизни смертного приговора не подписывал…

Смысл его военного искусства состоял в сохранении жизней. Французы, храбро удерживавшие слишком сильную позицию, потеряли, согласно реляции Суворова императору, 7 тысяч убитыми и увезли с собой 5 тысяч раненых. Свыше 4 тысяч их солдат разбежалось. 4738 человек, в том числе 4 генерала и 84 офицера, попали в плен. Еще три генерала были убиты. Историки любят увеличивать потери французов убитыми до 10 тысяч. Суворову это бы не понравилось. Он терпеть не мог лишнего кровопролития и ложных донесений.

В русской армии погибло, считая с преследованием, 353 человека (в т.ч. майор), ранено было 1554 человека (включая трех генералов). В австрийской было убито 900 и ранено 3200 человек. Всего убитых 1253, раненых 4754, — чуть меньше, чем французов попало в плен!

Русские «чудо-богатыри» и австрийцы совершили невозможное: военная наука не дозволяла так сберечь войска при взятии одной из сильнейших в мировой истории позиций, упорно защищаемых армией и полководцем, которые до встречи с Суворовым били всех противников.

Победа суворовской школы над Европой была полной.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.