Глава 7. Планирование и определение целей

Глава 7. Планирование и определение целей

Вопросы, интересующие разведывательную службу, столь многочисленны и разнообразны, что необходима четкая система организации процесса сбора информации. Это по логике вещей является обязанностью разведывательного центра. Только у него есть полная картина всего мира и только он знает, какие требования выдвигает в данный момент правительство, что ему нужно именно сейчас, а что через месяц или год.

Без руководства и указаний офицеры разведки в различных частях света могут зря потратить уйму времени на дублирование той работы, которую уже делают другие. В результате в нашей информации могут возникнуть серьезные пробелы. Офицер разведки на своем посту за рубежом не в состоянии объективно и полно оценить проведенную им операцию.

Наше правительство определяет цели разведки и характер информации, которая ему нужна. Оно устанавливает приоритеты между этими целями в зависимости от их важности и срочности. Например, советские межконтинентальные баллистические ракеты имеют приоритет перед продукцией металлургической промышленности. Вопрос о том, вмешается ли Советский Союз в войну в Лаосе или воздержится, более важен, нежели политическая поддержка Москвой нового режима на Среднем Востоке. И только после того, как установят приоритеты, рассматривается вопрос о целях. Если необходимая информация может быть получена в процессе обработки прессы или же в ходе текущей дипломатической работы, то перед разведывательной службой такой задачи не поставят, чтобы не распылять ограниченные силы разведки на сбор сведений, которые можно добыть открытым способом. Разведка займется этим вопросом лишь в том случае, если нужные сведения получить из открытых источников не представляется возможным.

При подготовке указаний по разведывательным действиям в определенных районах центр прежде всего учитывает факторы политической и физической географии и наличие здесь лиц, имеющих доступ к требуемой информации. Прилегающие к периферии коммунистического мира территории можно рассматривать как своего рода окна в этот мир. Пусть даже сильно затемненные, но другой возможности нет. Другая возможность получения информации о коммунистическом блоке — это активная работа с делегациями социалистических стран, участвующими в различного рода конференциях, конгрессах, симпозиумах и других мероприятиях подобного рода, проводящихся на территории свободного мира.

Нужно заниматься и гражданами стран, граничащих с коммунистическим миром, а также нейтральных государств. При поездках в Советский Союз и другие коммунистические государства они пользуются большими свободами и подвергаются меньшему контролю, чем американцы.

Все это должно учитываться центром при планировании разведывательных операций и руководстве ими. Если нашему правительству потребуется, скажем, информация о состоянии промышленности в красном Китае, где США не имеют посольства и вообще никаких, даже неофициальных, представителей, разведывательная служба, и только она, может решить эту задачу. Но каким образом? Очевидно, ей удастся получить такие сведения в районах, прилегающих к Китаю, куда время от времени прибывают китайские эмигранты, или в не столь удаленных от КНР странах, где Пекин имеет свои дипломатические представительства, или же в поддерживающих торговые связи с Китаем государствах, представители которых могут туда выезжать. Однако разведка не получит приказа действовать в таком районе, где нет ни одного из вышеперечисленных условий. Следовательно, офицеры секретной службы не будут поставлены в условия, когда они на свой собственный страх и риск должны будут предпринимать все возможное, чтобы получить информацию, которую там практически невозможно добыть.

На XX съезде компартии в 1956 году Хрущев произнес секретную речь, в которой осудил Сталина и культ его личности. Судя по кратким сообщениям, появившимся в прессе, можно было заключить, что выступление нового советского лидера длилось долго. Такую речь не мог произнести экспромтом даже Хрущев, известный своими пространными импровизированными тостами и репликами. Значит, речь была написана и отпечатана, и, конечно, не в единственном экземпляре. А раз так, то текст, несомненно, разослали по многим адресам. Оставалось лишь добыть один из таких экземпляров.

Так началась охота нашей разведки за этим документом, представлявшим исключительный интерес для свободного мира. В конце концов текст был найден, и очень далеко от Москвы. В этом случае центру было важно воспользоваться самыми различными источниками, ничего не упустить, привести в движение все рычаги. Я всегда вспоминаю об этом, как об одном из самых моих крупных успехов за все время службы в разведке. Полный текст документа опубликовал государственный департамент. Секрет Кремля стал известен всему миру. Но как мы добыли этот документ, раскрывать нельзя даже сейчас, спустя почти десять лет: наши источники и методы работы необходимо держать в секрете.

После получения задания выбор способа добычи информации предоставляется самому офицеру. Мой источник в министерстве иностранных дел Германии тайно переправил мне в Швейцарию — я находился там в 1943–1945 годах — более двух тысяч секретных дипломатических и военных документов. Он мог представить гораздо больше, но по техническим причинам это было невозможно. Ему пришлось довольствоваться лишь частью имеющейся у него под рукой информации, и отбирал он ее по собственному разумению.

Война в Европе близилась к концу, а вот вооруженному конфликту с Японией не было видно конца. Нам реально угрожала опасность, что он затянется на долгое время. Такая перспектива очень беспокоила Вашингтон, и я получил из центра указание: наш источник в германском МИДе должен сосредоточить свои усилия главным образом на передаче мне сообщений немецких дипломатических миссий на Дальнем Востоке, в частности в Токио и Шанхае. И хотя я согласился с центром, что это окно конечно же надо как можно скорее раскрыть шире, быстро выполнить такое задание оказалось не так-то просто.

Мой источник находился в Берлине, а я — в Берне, столице Швейцарии. Он мог приезжать в альпийскую республику очень редко, а мне попасть в Германию было просто невозможно. Поэтому мы не виделись неделями, если не месяцами. Дело же было слишком срочным, чтобы оставлять его до нашей следующей явки. Обычно мы никогда не встречались на швейцарско-германской границе, поскольку это представляло слишком большую опасность. Но у нас была договоренность дать знать друг другу в случае срочной необходимости, используя почтовую переписку. Связь эта прикрывалась легендой о том, что у моего источника есть подруга в Швейцарии, которую он изредка навещает и с которой переписывается. Поэтому я решил известить его о новом задании, направив на домашний адрес открытку, естественно, с условным текстом. Так вот, «подруга» написала, что один ее знакомый в Цюрихе до недавних пор продавал в своей лавочке японские игрушки, но его запас кончился, а он не может закупить новые в Японии из-за ограничения военного времени. Далее она попросила берлинского друга: не сможет ли он, учитывая тесные связи между Германией и Японией, посоветовать ей, где в Германии можно было бы приобрести японские игрушки для лавочника в Цюрихе. Мой источник, как я и ожидал, сразу смекнул, в чем дело. В очередном пакете с копиями поступивших в МИД телеграмм, которые он с курьером прислал мне, большинство было из немецких дипломатических миссий на Дальнем Востоке с данными о японских военно-морском флоте и ВВС.

Иногда по политическим, дипломатическим или иным причинам Центр запрещает проведение разведывательных операций и высылает инструкции, в которых говорится, чего не следует делать. Можно понять разочарование какого-нибудь инициативного офицера разведки, который вышел на перспективу получения великолепной информации, но, связавшись с Центром, узнает, что этого делать не следует. Очень часто ему даже не сообщается, по какой причине. Нецелесообразно — и все.

Генерал Маршалл в письме губернатору Дьюи, о чем упоминалось ранее, подчеркнул тонкость операций, связанных с использованием вражеских кодов и шифров. Он рассказал о нескоординированной попытке американской разведки заполучить немецкий шифр в Португалии. Операция дала осечку и насторожила немцев. Они сменили код, который мы уже раскрыли. Ценный источник информации был потерян.

Я ничего не знал об этом случае и, естественно, очень удивился, когда получил по радио указание не предпринимать никаких попыток заполучить любой иностранный код без предварительной санкции центра. Вскоре после этого, в конце 1944 года, один из моих наиболее надежных немецких агентов сообщил, что может добыть детальную информацию о некоторых нацистских кодах и шифрах. Предложение поставило меня в довольно-таки затруднительное положение. Я доверял агенту, но все же не хотел дать ему понять, что мы уже раскрыли некоторые немецкие коды. Если бы я не проявил никакого интереса, он мог расценить это как признак того, что так именно и обстояло дело. Любой офицер разведки не пренебрег бы такой возможностью. Я решил потянуть с ответом и сказал агенту, что мне необходимо немного подумать, как лучше воспользоваться его предложением. На следующий день я сообщил ему, что поддерживаю связь с Вашингтоном только по радио: курьеры в Швейцарию, окруженную Германией и ее союзниками, пробраться не могут. Но доверять такие секреты радиосвязи слишком рискованно. Поэтому я предпочел бы подождать немного, пока не будет освобождена Франция, ведь вторжение в Нормандию уже состоялось и союзные войска продвигались к швейцарской границе. Тогда можно будет отправить полученный материал дипломатической почтой. Это самый надежный путь. Агент с пониманием воспринял мои аргументы.

Самое лучшее планирование и безупречное руководство не могут, конечно, предусмотреть все. Любая разведывательная служба и самые способные ее сотрудники нередко сталкиваются со случайностями. Это и неожиданные неприятности, и необъяснимые удачи. Иногда человек за «железным занавесом» решает связать свою судьбу со свободным миром. Но он считает, что такой шаг может сделать за десять тысяч миль от родины. И лучше всего, если он встретится с офицером западной разведки. Так будет безопаснее для него. Вот и ждет такой человек, когда ему удастся выехать за границу. И вовсе не обязательно для него попасть в США, Англию или какую-нибудь другую западную страну. К тому же советский ученый или специалист при поездке, например, в Юго-Восточную Азию может чувствовать себя там более свободно, чем в Нью-Йорке, где вероятность попасться на глаза сотрудникам Лубянки гораздо выше. Инструкции Кремля, данные советскому представителю, скажем, в Египте, могут пролить некоторый свет на политику Москвы в отношении Берлина.

В 1958 году студент из Ирака, обучавшийся в Аризоне, получил письмо из Багдада, в котором ему предлагалось немедленно выехать домой. Перед отъездом он намекнул своему американскому другу, что причина, заставившая его внезапно покинуть США, — предстоящие важные политические события на родине. Через несколько недель в Ираке произошел государственный переворот, удививший западный мир и заставивший некоторых офицеров разведки покраснеть. Ведь информация о причине поспешного отъезда иракского студента была незамедлительно передана из Аризоны в разведывательный центр Вашингтона. К сожалению, там пришли к! заключению: «одна ласточка весны не делает», и более того, не исключено, что летит она совсем не в ту сторону, куда нужно. Короче говоря, на важное сообщение не обратили должного внимания.

Эта история вместе с тем показывает, что многое зависит от сотрудника разведки, действующего на периферии, от его внимательности, сообразительности, инициативы. Он не должен пренебрегать даже отрывочной информацией. Если бы, например, в случае с Ираком центр получил три-четыре сообщения о том, что лица, находящиеся «не в ладах» с иракским правительством, срочно собираются выехать в Багдад, была бы поднята тревога.

Несколько лет тому назад заседания Центрального комитета Коммунистической партии в Москве очень часто проводились в условиях строгой секретности. И тем не менее можно было предсказать заранее, когда они состоятся. Нужно было только внимательно следить за членами Центрального комитета, находившимися на дипломатических или иных постах за рубежом. Если они спокойно, как по команде, отправлялись в Москву, значит, там должно состояться важное совещание. В данном случае факт отъезда советских официальных представителей в столицу СССР нужно было рассматривать как важную информацию, мимо которой сотрудники разведки не должны проходить.

Руководство со стороны центра необходимо, но оно ни в коем случае не может заменить инициативы сотрудников на местах, чему лишний раз учит случай в Аризоне.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.