Глава 15 От «Норд-Оста» до Беслана

Глава 15

От «Норд-Оста» до Беслана

…Чечня. 2000 год. Москва ищет нового лидера чеченской нации. Выбор пал на Ахмада Кадырова, в прошлом духовного лидера Чечни, воевавшего против федеральных войск, а теперь ярого врага масхадовского режима.

После вторжения отрядов Басаева и Хаттаба на территорию Дагестана в августе 1999 года Кадыров отказывается от войны с Россией. Тогда Аслан Масхадов проклинает его. Кадырова отстраняют от должности верховного муфтия и объявляют «врагом чеченского народа».

Истинный масштаб договоренностей Кадырова с Центром — тайна за семью печатями. Теперь ему разбираться с врагами.

Вот что говорил в те дни Ахмад Кадыров:

«Если они охотятся на меня, я буду на них охотиться, вернее, мои люди будут охотиться. Либо они, либо я останусь. Кто-то один должен в Чечне быть».

Назначение Кадырова бандформирования в Чечне решили отметить по-своему. Они начали готовиться к масштабным боевым действиям. Басаев и Хаттаб поставили под ружье целую армию — 2,5 тысячи человек.

Федеральным войскам удалось запереть основные силы боевиков. Около тысячи вооруженных бандитов под командованием Хаттаба и Басаева готовились к прорыву к Ведено. Они планировали двинуться дальше, в Дагестан. Главари боевиков рассчитывали захватить заложников из числа мирных жителей. Таким образом, вынудив командование группировки федеральных сил на переговоры. 29 февраля руководством ВДВ было принято решение направить роту 104-го парашютно-десантного полка Псковской дивизии в район высоты 776. Впереди шел разведдозор. Капитан Виктор Романов вызвался идти сам. В качестве артиллерийского корректировщика.

Разведдозор наткнулся на группу боевиков. Завязался бой. Десантники заняли оборону. Боевики попытались обойти занятую высоту, но натолкнулись на хорошо оборудованные блокпосты. Тогда они решили брать высоту с трех сторон штурмом. Несколько раз Хаттаб и Басаев выходили на радиоволну десантников и предлагали сдаться. Предлагали деньги. Но ответом были лишь автоматные очереди.

Вот что рассказывал нам рядовой 6-й роты 76-й Псковской дивизии ВДВ Роман Христолюбов:

«Боевики предлагали нам сдаться. «Аллах акбар!» — кричали. — «Русский, сдавайся!» Но мы на такое не попались».

То затухая, то вспыхивая вновь, бой длился 18 часов. Девяносто десантников против семисот боевиков. Раненый Виктор Романов помогал всем, кто находился рядом. Среди них был старший сержант Александр Супоницкий.

«Когда уже духи наступали, пацаны последние патроны в них выпускали, но никто не уходил, не сбегал, оружие не бросал. Так до конца и бились», — вспоминает Александр.

Ему чудом удалось выжить в той страшной мясорубке. В своем письме к родителям Виктора Романова он рассказал о последних моментах жизни их сына. Вот о чем он писал:

«У Виктора были перебиты ноги, но он помогал ребятам заполнять рожки патронами. Не забывал нас подбадривать. Но наступил момент, когда нас осталось трое: ваш сын, Андрей и я. Гвардии капитан Виктор Романов принял мужественное и ответственное решение, дав приказ Андрею и мне уходить, добавил: «Хоть вы останетесь живы».

Зарядив последний рожок в автомат, стал обстреливать боевиков, тем самым не давая им вылезти и открыть огонь в нашу сторону. Прикрывая нас, он спасал наши жизни».

«Они еще слышали автоматные очереди, при этом, спрыгнув в овраг, тем самым они спаслись, — вспоминает рассказ сослуживцев мужа Наталья Романова. — Потом все стихло. Муж в последний раз вышел в эфир, дал свои координаты, вызвал огонь артиллерии на себя, и его последними словами были: «Прощайте, мужики! Всё».

Ракеты накрыли высоту 776. Потом, когда подоспело подкрепление, на подступах к высоте насчитали более шестисот трупов боевиков. Этой Звездой Героя Виктор Романов был награжден посмертно. В наградном листе сухие строчки: за мужество и героизм, проявленные при исполнении воинского долга в Северо-Кавказском регионе.

В Коломенском артиллерийском училище, где проучился Виктор четыре года, открыта Аллея Славы. Портрет Виктора Романова среди других. Он в военной форме. Но не таким он снится Наташе. В ее снах муж не в форме и не на службе. Он дома, с дочкой. Они — вместе. И как много лет назад, он снова пробует записать голос маленькой Аленки на магнитофон. Но время, как пленку, невозможно отмотать назад. Нужно жить дальше. Ради памяти, ради дочери. И в их с мамой разговорах папа всегда живой. Он самый сильный, самый мужественный. И всегда рядом. И всегда бережет…

…Весну 2000 года федеральные войска в Чечне запомнили надолго. Боев нет, но ощущение такое, что противник везде. Днем мирный житель, а ночью боевик. Никто не знал, откуда в следующую минуту прилетит пуля снайпера или где взорвется фугас. Диверсии каждый день. Кто следующий, кому очередь в спину?

Генералы же предпочитали сообщать, что война уже закончилась.

Вот что говорил в то время нашей съемочной группе Анатолий Квашнин, в 1997–2004 годах начальник Генерального штаба Вооруженных сил РФ:

«Да, есть моменты, в том числе и элементы минной войны, да — теракты, но в целом, в стратегическом масштабе, ситуация идет в положительном направлении».

Ситуация в положительном направлении развивалась так: потери в войсках и возвращение в Грозный жителей. Правда, эта зарождавшаяся мирная жизнь была лишь иллюзией мирной жизни.

В те дни я беседовал с подполковником Андреем Алексеевым. В 2000 году он был заместителем коменданта Грозного по разведке. Вот что он рассказал:

«Город был открыт. Начало возвращаться население на прежние места проживания, восстанавливать свое жилье. Однако под видом мирных жителей в Грозный проникали и мелкие группы боевиков, которые в основном вели минную войну. Первый подрыв в Грозном был в начале июля 2000 года. Подрыв серьезный, погиб волго-вятский СОБР».

Масштабы диверсионной войны растут с каждым днем. Как и раньше, боевики все снимают на видео. Для последующего отчета. Для них смерть федералов по-прежнему стоит денег…

Против федеральных войск ведется минная война. Боевики действуют почти неуловимо. Они хорошо обучены и прекрасно знают местность. Теперь впереди каждой колонны идут саперы.

Рассказывает командир подразделения инженерно-саперной разведки:

«У них вот эти устройства делают где-то, типа мастерской, либо они сами, или арабы, или еще кто. А устанавливают сопляки малолетние, практически половина из них и взрывается, потому что не учитывают фактор сырой погоды. А там же все самодельное: проводочки плохо изолируешь — все, улетишь».

Установка одного фугаса стоит 50 долларов. В Чечне это большие деньги…

Быть может, самая большая беда и трагедия сегодняшней Чечни — это дети войны. Целое поколение молодых чеченцев не видело ничего, кроме войны.

Постоянные провокации и теракты загоняют армию в угол и втягивают ее в то, чем армия заниматься не должна, — в зачистки. Такие полицейские функции не обрадовали военных. Авторитет армии падал, а мирные жители начали говорить о беспределе в войсках.

Схема каждый раз одна и та же: людей уводят ночью «для выяснения обстоятельств»; обратно возвращаются не все.

Мы побывали в чеченских селах, встречались с родственниками пропавших без вести. Вот что рассказала мать одного из них:

«Выводили сына пешком через квартал и посадили в БТР. До сих пор про него нам ничего неизвестно».

Сын этой женщины пропал без вести. После одной из зачисток он не вернулся домой. Но кое-какую информацию о пропавших можно было получить за деньги. Для армии началась самая мерзкая стадия войны. В то время, когда одни клали свои жизни в боях, другие торговали секретной информацией и делали деньги на горе простых чеченцев.

Мать пропавшего без вести чеченца продолжает свой рассказ:

«Обещали они, что покажут сына. За деньги, 10 тысяч, если дадут. Будет информация, сказали».

«А кто обещал?» — спрашиваю я.

«Я его фамилии не знаю. Из военных».

Житель одного из чеченских сел нашел двух своих сыновей. Не живых — мертвых. План с местом захоронения якобы передал солдат. За пять тысяч рублей. При этом пообещал вернуть деньги, если карта окажется ложной. Но возвращать не пришлось.

Вот так, купив информацию о своих близких в разных местах республики, вооружившись лопатами, чеченцы искали пропавших родственников. А в лагере беженцев в Ингушетии открыли другой бизнес. Сюда приезжали торговцы фотографиями. Они продавали фотографии погибших родственников. Так чеченцы постепенно отворачивались от федералов.

Рассказывает мать пропавшего без вести:

«На другой день или мужа, или меня, или дочку убьют. Но никто им ничего не скажет. Разговора вообще не может быть об этом. Ни один житель не скажет им, где находится боевик».

Боевиков не выдавали. Надеяться на поддержку местных жителей российским военным не приходилось.

Рассказывает капитан спецназа внутренних войск Игорь Задорожный:

«Если через село или рядом с ним прошла колонна, тут же начинают в деревнях жечь кочаны от кукурузы, листья и т. д. Получается такой хороший сноп дыма, его видно очень хорошо».

Такими знаками местные передавали маршруты движения российских колонн. Которые уже вскоре попадали в засаду и подрывались на фугасах.

Армия уже не вела боевых действий. Но сводки с жуткой обыденностью говорили о потерях среди личного состава. И вновь по войскам, как и в первую чеченскую, поползли слухи о женщинах-снайперах. Только теперь их называли не «белыми колготками», а «черными косынками». Иногда этих женщин удавалось задержать с поличным. Но были и другие случаи.

27 марта в селении Танги-Чу командир 160-го танкового полка Юрий Буданов вытащил из дома 19-летнюю девушку и совершил над ней самосуд. Ее тело нашли закопанным недалеко от расположения части. На суде Буданов заявил, что чеченская девушка была снайпером. Однако решением военного суда Буданов был приговорен к 10 годам лишения свободы. В прошлом году он вышел на свободу — и был убит в Москве. Возможно, убийца мстил за погибших родственников.

Начальник Генштаба Вооруженных сил РФ Анатолий Квашнин так отозвался об этом случае:

«Когда группировка войск, личный состав совершает массовый героизм, когда солдаты, сержанты, офицеры не щадят жизни своей, такие подонки появляются… Конечно, их надо с корнем вырывать из нашего коллектива армейского».

Убийство, совершенное Будановым, еще больше увеличило пропасть между федеральными силами и чеченцами. Вскоре военные суды возбуждают несколько уголовных дел по фактам бесчинств военных против мирного населения. Но количество этих дел не в состоянии отразить реальное положение вещей.

Тем временем в Грозном разгораются страсти. Кадыров быстро укрепляет свои позиции. В качестве политического противовеса Кремль направляет в Чечню Бислана Гантамирова.

В 1991-м Гантамиров создавал Национальную гвардию Дудаева. В 1993-м ушел в оппозицию первому президенту Ичкерии. В 1996-м был арестован по обвинению в расхищении госсредств в особо крупных размерах и помещен в Лефортово. В 1999-м был осужден на 6 лет лишения свободы, однако в октябре того же года помилован указом президента России. В июле 2000 года был назначен на пост первого заместителя главы администрации Чечни Ахмада Кадырова.

Свидетельствует полковник ФСБ Мовсар Хамидов:

«Кадыров на место Гантамирова хотел поставить своего человека. Об этом стало известно Гантамирову, и начался конфликт. Там был и момент вооруженного противостояния. Он специализировался на политических проблемах Чечни и внутренних противоречиях в чеченских властных структурах».

Конфликт начал выходить из-под контроля. Москва могла потерять и пока еще лояльного Ахмада Кадырова, и Бислана Гантамирова. Что делать в этом случае, не знал никто.

Рассказывает подполковник Андрей Алексеев, в 2000 году заместитель коменданта Грозного:

«Приехал туда, мы увидели, что здание — резиденция этого Гантамирова — было полностью окружено. Люди с гранатометами, при полном вооружении».

Для разрешения конфликта в Грозный прибыл Виктор Казанцев, полномочный представитель президента в Южном федеральном округе.

В республике такая концентрация войск и такой беспорядок в управлении войсками, что тревога стоит в воздухе. И беда не заставила себя долго ждать.

2 марта сергиево-посадский ОМОН должен был сменить коллег-подольцев. Об этом знали многие. В том числе и боевики. И только командированные в Чечню свердловские милиционеры не ведали об этом. Утром их подняли по приказу и отправили разоружать колонну боевиков, якобы переодетых в форму федеральных сил. И приказ: «При сопротивлении — уничтожить».

Рассказывает Борис Фадеев, в 2000 году заместитель начальника ГУВД Московской области:

«Это была четко спланированная акция. Заранее подготовленная. В Старопромысловском районе ждали именно этот отряд».

Так свои начали стрелять в своих. Как только машины с милиционерами из Сергиева Посада подошли к блокпосту, на колонну обрушился шквальный огонь. Первым выстрелом снайпера был убит водитель головного «Урала». Подбиты и загорелись вторая, третья и четвертая машины. Пятый грузовик, пытаясь обогнать факелом горевшие грузовики, вывернул влево, но его тоже подбили. После этого колонну стали методично расстреливать из автоматического оружия. Расстреливать два с лишним часа всего в 200 метрах от пункта назначения.

Когда началась стрельба, командир отряда Дмитрий Маркелов пытался выйти на связь с базой подольских омоновцев, но почти тут же был убит пулей снайпера. Тот, кто стрелял в него, не мог не видеть своей цели. Заметим, за три часа боя в машину командира больше не попало ни одной пули…

Борис Фадеев, заместитель начальника ГУВД Московской области в 2000 году, уверен:

«Ни один сотрудник никогда самовольно огонь не откроет, даже в боевых условиях. Всегда на это давалась команда».

Значит, кто-то все-таки отдал приказ — стрелять. Боец подольского ОМОНа — водитель первого «Урала», подъезжая к блокпосту, увидел, что перед началом стрельбы в сторону базы побежал чеченский милиционер. Уже после боя оказалось, что, защищенные от дороги и поселка железобетонным забором, шестеро свердловчан были ранены. Один из них потом скажет: «Кто-то стрелял нам в спину».

По возбужденному уголовному делу в халатности обвинили генерала-майора милиции Бориса Фадеева и полковника Левченко. Фадеева судили за то, что не довел отряд до базы, а Левченко за то, что не дал командиру ОМОНа Дмитрию Маркелову боевого прикрытия. Но на главный вопрос: по чьей наводке и почему расстреляли милиционеров — следствие так и не ответило.

…Чеченская столица залечивала раны. Для этого на восстановление республики из федерального бюджета выделялось немало средств. В это же самое время здесь процветал другой бизнес, денежный и циничный — торговля нефтью. В нее почти в открытую втянулись отдельные структуры федеральных сил. Из Чечни потянулись колонны с нефтью.

Рассказывает подполковник Андрей Алексеев, заместитель коменданта Грозного в 2000 году:

«За каждым тейпом была закреплена скважина своя, делиться никто не хотел. И соответственно происходили подрывы, обстрелы, расстрелы. Войска тоже были задействованы во всем этом, конкретно — в сопровождении колонн с цистернами до границ Ингушетии. Они сопровождали колонны за какую-то определенную мзду».

Масштабы злоупотреблений и взяточничества достигли таких размеров, что вскоре в Ханкалу прилетает высокая комиссия Генерального штаба. Но в Москву она не вернулась. Вертолет был сбит зенитной ракетой. Как позже установит следствие, позиция стрелка-зенитчика находилась почти у взлетной площадки. Странная деталь, не правда ли? По одной из версий — действовали боевики. По другой, неофициальной, комиссия вскрыла такие нарушения, что кто-то попытался заставить ее замолчать навсегда.

Тем временем в марте 2000 года российские спецслужбы начинают рапортовать о долгожданных успехах. Задержан Салман Радуев, грозный и неустрашимый командир армии Дудаева, за которым охотились несколько лет. Это крупная фигура, за ним — целый шлейф кровавых терактов, рейдов и бандитских разборок.

Пожизненный срок Радуев отбывал в пермской тюрьме. Говорят, его сдали свои же. Он был неадекватен и неуправляем. И слишком разговорчив.

Российским спецслужбам дали отмашку на уничтожение главарей бандформирований. В 2002 году в селении Алхан-Кала был уничтожен Арби Бараев. Затем — Хаттаб, более известный под кличкой Черный Араб. А в 2004 году настал черед Руслана Гелаева. До этого он скрывался в Панкисском ущелье Грузии. Живым удалось задержать Темирбулатова, более известного под кличкой Тракторист. Это он с особой жестокостью убивал и федералов, и братьев по крови. Его судили в Кабардино-Балкарии.

Охота на волков еще не закончена… Идут ежедневные поиски остальных.

А тогда, в 2000 году, Москва официально заявляет о невозможности переговоров с Масхадовым.

Вот выдержка из выступления Президента России Владимира Путина:

«Мы прямо предложили ему возобновить переговорный процесс. Он прислал для видимости в Москву своего представителя, но от дальнейших контактов опять уклонился. Вместо переговоров он выбрал путь террора. Те, кто выбирает Масхадова, выбирают войну».

Вскоре жизнь подтвердила этот вывод.

Неподалеку от Грозного при заходе на посадку гибнет вертолет Ми-26. В нем заживо сгорело 154 военнослужащих Российской армии. Аслан Масхадов снимал гибель вертолета на камеру. Никогда раньше он так открыто не связывал себя с террористами.

Вот что говорил в те дни Масхадов:

«Мы можем помочь российским следователям и прокурорам выяснить причину — почему падают эти вертолеты и представить видеоматериалы. Вот вертолет, который горит и падает в районе Ханкалы, который сбит нашим расчетом — АЗРК «Игла».

Глава администрации Чечни Ахмад Кадыров держится так же твердо:

«Никаких переговоров с Масхадовым … Я буду с ним вести переговоры только на предмет сдачи. Как вел с другими, которые приходят ко мне. И никого, ни одного я не подставил, кто пришел ко мне, — значит, какие гарантии я давал, такие гарантии я до конца веду».

Для того чтобы привлечь на свою сторону сторонников Масхадова, Кадыров добивается права на объявление амнистии. Те, кто добровольно пришел к Кадырову, сложил оружие и смог доказать свою непричастность к похищению людей, убийствам и совершению терактов, перестают числиться преступниками, получают российские паспорта и поступают на службу в личную гвардию Кадырова.

Однако у Кадырова слишком много врагов. Его ненавидят боевики, с которыми он когда-то был в одном лагере, у него много кровников. С недоверием к нему относится бывшая антидудаевская оппозиция. Ситуация складывается таким образом, что Кадыров может доверять только очень близким людям. В этот узкий круг входит и его сын Рамзан. Это он по приказу отца возьмет под свое командование новую гвардию. Несколько тысяч штыков. Внушительная сила! Сила, которая отныне призвана наводить порядок в Чечне и охранять целостность России.

Одним из тех, кто перешел на сторону федералов, стал Сулим Ямадаев. В первую чеченскую войну — боевик. Во второй — на стороне федералов. Заместитель военного коменданта Чечни. Он был назначен командиром батальона «Восток». В его функции входило проведение зачисток. В этом подразделении бывшие боевики. Они попали сюда по разным причинам. Кто-то пришел сюда за командиром. Кто-то устал скрываться в горах и поверил в провозглашенные Кадыровым гарантии безопасности. А кто-то решил поквитаться с обидчиками на другой стороне. Для этих людей кровная месть — не просто слова…

Сулим Ямадаев так объяснял свой выбор:

«После 1994–1995 годов я думал, у нас порядок будет, все мирно будет, как в 1945 году жили. Знаешь, дружно жили после войны. Я себе не представлял, что будет в 1996-м, после войны: похищения людей, убийства. Вот вся эта банда».

Теперь с боевиками сражаются уже не только российские солдаты, но и чеченцы, многие из которых еще недавно смотрели на федералов через прицел. Для них война продолжается уже с другой стороны.

Вот какой разговор состоялся у нас с одним из бойцов батальона «Восток»:

«У меня много друзей погибло… нормальные ребята были, сейчас их нет. Недавно в Гудермесе убили Муслима, нашего друга. Вот тоже его не могу забыть».

«Мстишь за него?» — спрашиваем.

«Да, больше сказать нечего».

Действительно, что тут сказать? Когда оружие, накопленное в Чечне, начинает стрелять в своих, когда месть делает людей слепыми и глухими, разум отступает. И логика действий проста — убей или убьют тебя…

Сами чеченцы иногда теряются при попытке распознать, где здесь свой, а где чужой. Многие боевики оказались на этой стороне и обзавелись вполне серьезными документами. А некоторые даже легализовались под прикрытием силовых структур. В этих условиях нелегко даже тем, кто с самого начала встал на сторону федеральных сил.

Одним из таких людей стал Саид-Магомед Какиев. Он с самого начала вошел в ряды антидудаевской оппозиции, воевал на стороне российских войск, был серьезно ранен. В 2003 году он стал командиром батальона специального назначения «Запад» ГРУ. В одном из боев его товарищей заживо замуровали в стену боевики. С тех пор они кровники.

Вот как он описывает ситуацию, сложившуюся в республике в те годы:

«Вот бывший боевик, начальник штаба, я не знаю, у Масхадова или Басаева. Он переходит в силовые структуры, законные силовые структуры — это российские структуры Чеченской Республики. Такие становятся командирами или начальниками штабов. И вот идет моя колонна, стоит он там с жезлом, командует каким-то подразделением, в маске или без маски. И говорит: «Открой багажник». Я ему не открою, я ему даже не отвечу, потому что я же их знаю в лицо, я же их даже в затылок узнаю».

…В 2001 году Россия столкнулась с новым явлением, которое стало ее кошмаром и проклятием. Имя ему — смертники-шахиды. Впервые Россия встретилась с этим неожиданным для себя явлением, когда племянница полевого командира Арби Бараева Хава, сидя за рулем «КамАЗа», груженного взрывчаткой, подорвала себя у штаба одной из воинских частей.

Подготовленные по специальным методикам в тренировочных лагерях, эти женщины уже не принадлежали себе. Передо мной документы и посмертные фото тех, кто добровольно или по принуждению пополнял легион «черных вдов». Басаев угрожал, что таких по России бродят десятки. Уже вскоре они окажутся в центре Москвы.

10 июля 2003 года у входа в столичный ресторан была задержана Зарема Мужахоева. От взрыва ее бомбы погиб сапер ФСБ. Спецслужбам впервые удалось задержать женщину, которую направили в Москву для совершения теракта. На суде Мужахоева заявила:

«Если пойти на путь самоубийства, это как бы грех — в ад попадешь, а если так, для Аллаха, неверных убиваешь — тогда попадаешь в рай. А когда уже пришла информация, что надо поехать в Москву, то между собой мы не говорили «на теракты». Говорили, что надо найти девушку и поехать в Москву. Я поняла, к чему клонят».

По оперативным данным, начиная с 2002 года, в Москву начали прибывать новые смертницы. На улицах дежурят усиленные наряды милиции и люди в штатском. Но усилия спецслужб оказались тщетными.

23 октября 2002 года на улице Дубровка разыгралась настоящая трагедия. Здесь в театральном центре во время спектакля — постановки мюзикла «Норд-Ост» — боевики захватили 916 заложников. Силовая операция по освобождению заложников была тщательно подготовлена и умело проведена 26 октября. Но никто не предполагал такого количества жертв: погибло 130 человек.

Заместитель министра внутренних дел РФ Владимир Васильев сразу после завершения операции заявил:

«Удалось спасти свыше 750 человек. Они находятся в различных медицинских учреждениях города Москвы. В то же время мы скорбим вместе с близкими тех, кто потерял из числа заложников. На то время, которым я располагаю, непроверенные данные — мы потеряли 67 человек заложников, не смогли спасти».

На самом деле жертв было гораздо больше.

А вот как оценил итоги операции по спасению заложников Владимир Путин:

«Удалось сделать почти невозможное — спасти жизни сотен, сотен людей. Мы доказали, что Россию нельзя поставить на колени. Но сейчас я прежде всего хочу обратиться к родным и близким тех, кто погиб. Мы не смогли спасти всех. Простите нас».

После трагедии на Дубровке Запад по-прежнему не верит России. Объяснения причин, которые привели к трагедии «Норд-Оста», считают недостаточными. Говоря о тех, кто захватил здание на Дубровке, за рубежом по-прежнему пользуются термином «сепаратисты». Запад считает, что Москва должна возобновить переговоры с Масхадовым. Его представитель Ахмед Закаев получает политическое убежище в Англии.

Москва упорно продолжает делать ставку на Кадырова, испытывая беспрецедентное давление из-за рубежа. В декабре 2002 года Ахмад Кадыров получает очередное предупреждение. На воздух взлетает Дом правительства в Грозном.

Рассказывает полковник ФСБ Мовсар Хамидов:

«Туда, по имеющейся информации, затесалось много боевиков, которые продолжали в различных формах сотрудничать с ними. И утечка информации была, когда планировались различные операции против боевиков. Начались террористические акты в населенных пунктах».

На самый верх в Чечне докатилась междоусобица. Правоохранительные органы погрязли в склоках и выяснении собственных привилегий и полномочий. Что хуже, в силовые структуры просочились боевики. Теперь и там одни группировки начинают бороться против других.

Рассказывает командир батальона «Запад» Саид-Магомед Какиев:

«Мы с ребятами ехали, проезжали последний блокпост, 21-й. Оттуда ехала колонна, и с одной машины слышно было, как кричали: «Помогите! Я российский офицер, я полковник!» Мы остановились, у нас там завязалось короткое столкновение. Мы отбили этого офицера, Ушакова, забрали. Это был начальник райотдела ФСБ».

По свидетельству Какиева, полковника ФСБ Ушакова захватили люди Мовлади Байсарова. По оперативной информации, до того как банда легализовалась, она занималась похищениями людей. Захваченного полковника ФСБ зверски пытали.

Саид-Магомед Какиев свидетельствует:

«Были действительно пытки, и когда этих наших сотрудников ФСБ пытали, другой сотрудник, который курировал этих, байсаровских, он видел это все, как пытали этих двух».

Ушакова везли в сторону Грозного. По его собственным словам, ему сказали, что его везли «на десерт».

Похоже, ночь длинных ножей, когда сойдутся в смертельной схватке кровные враги, в Чечне не за горами. А тем временем положение дел продолжает усложняться.

Рассказывает командир чеченского ОМОНа Муса Газимагомадов:

«Люди не имели права так безвинных убивать. Я когда узнаю, кто так сделал, я лучших из этих родов 16 человек убью, я отомщу, я возьму свою кровную месть».

Сначала командиру чеченского ОМОНа угрожали, а потом перешли к охоте за ним и его людьми. На фугасе подрывается автобус с 18 бойцами. Это его лучшие люди. Но вскоре и сам Муса станет жертвой теракта. Правда, все дело будет обставлено, как дорожно-транспортное происшествие. Так и не понятно, кто подписал ему приговор — боевики или многочисленные конкуренты.

А тем временем, в середине октября 2003 года, в Чечне назначены выборы нового президента. Исход, кажется, ясен. Кадыров с охранил лояльность Москве. Других кандидатов на этот пост нет. Кадыров начинает настаивать на необходимости вывода войск. Он считает, что у него достаточно сил, чтобы справиться с боевиками и усмирить свой народ.

На церемонии вручения удостоверения президента Чечни присутствовали и представители Администрации Президента России. Присягнув Конституции Российской Федерации, Кадыров подписал себе приговор.

…9 мая 2004 года. Стадион «Динамо» в Грозном. Здесь происходит парад, а затем концерт в честь фронтовиков — победителей в Великой Отечественной. На трибуне — руководители Чечни, а также представители командования федеральных войск. В этот момент срабатывает взрывное устройство. Погибли 7 человек, 50 получили ранения. Кадыров был тяжело ранен и умер по дороге в больницу. Ответственность за теракт взял на себя Басаев.

Это преступление готовили долго. Кадыров так и не смог оградить себя от предателей. Кто в действительности был заказчиком покушения на Кадырова, до сегодняшнего дня неизвестно.

В те дни один из личных охранников Кадырова в беседе с нами заявил: «Те, кто совершил этот чудовищный акт, они будут найдены… они понесут наказание. Законы гор еще никто не отменял».

Смерть Кадырова обернулась для Москвы большой потерей.

Вот что говорил Президент России Владимир Путин в те дни:

«Мы потеряли очень мужественного, талантливого и исключительно порядочного человека. У него не было никакой другой цели в жизни, кроме одной — служение своему народу».

Устранение Кадырова должно было стать началом боевых действий на всем Кавказе. На это рассчитывали боевики. И первой должна была стать Ингушетия.

В ночь на 22 июня 2004 года около 300 боевиков ворвались в Назрань. Они разгромили здание МВД, базу пограничного отряда ФСБ, городское ОВД. Было убито около 80 человек, в том числе 40 сотрудников милиции. В ходе нападения боевики потеряли 48 человек.

Рассказывает командир батальона «Запад» Саид-Магомед Какиев:

«Ингушские милиционеры, ингушские посты здесь стояли. Им было в этот момент очень тяжело. Потому что кто там только не ездил с этими федеральными документами — и милицейские чиновники, и военные. Милиционеры расслаблены были, и вот они их взяли врасплох».

На пути террористов находилось немало военных баз и блокпостов, но, имея необходимые документы, пройти их при той неразберихе, которая была порождена обилием силовых структур, не составляло труда. К тому же с наступлением темноты блокпосты вообще снимаются. Хотя трудно поверить, что триста вооруженных людей смогли проехать сюда незамеченными.

Так почему же все-таки Ингушетия стала очередной мишенью боевиков?

Наверное, ответ надо искать в недавнем прошлом. По негласным договоренностям с Москвой, даже во время ведения боевых действий в Чечне, войск в Ингушетии практически не было. Но и боевики здесь особо не прятались. Ситуация обострилась, когда президента Аушева сменил Мурад Зязиков. Его люди стали по-своему выстраивать отношения и с соседней Чечней, и с Москвой. Были затронуты финансовые интересы. В результате на Зязикова было организовано покушение. Он уцелел чудом.

Свидетельствует министр информации и печати Чеченской Республики в 1994 году Руслан Мартагов:

«Кое-кто из ингушей думает, что вот Мурада Зязикова поставили, значит, из-за этого эти вот перипетии у них пошли в Ингушетии. Да нет. Через ингушский офшор сделали деньги если не большие, то не меньшие, чем в Чечне. И там должен был быть этот конфликт».

Но была и еще одна причина. Новый президент Ингушетии затронул интересы боевиков, которые окопались в Ингушетии. Под угрозой оказались их тыловые базы.

Этой операции организаторы отводили особую роль — поднять боевой дух боевиков и дискредитировать нового президента Ингушетии. И показать, кто в действительности здесь хозяин. Судя по всему, бандиты готовили и более масштабную акцию устрашения.

Август 2004 года. Один за другим Москву потрясают теракты. Сначала взрыв на автобусной остановке на Каширском шоссе. И в тот же вечер две авиакатастрофы. Террористки поднялись на борт самолетов, заплатив всего 1000 рублей сотруднику милиции в аэропорту… Потом взрыв у метро «Рижская». А уже через неделю атака террористов на Москву докатилась до Беслана.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.